Механика разрушения и созидания

— Окабэ, я … — прокричала Курису, вбегая в лабораторию, с трудом успокаивая свое дыхание чтобы говорить. Она вся была в ссадинах и пыли, колготки были надорваны в районе колен. Она несомненно собиралась сказать что то еще, однако Окабэ уже растворился, успев лишь удивленно произнести ее имя.       Было темно, очень. Ринтаро попытался оглядеться, но изменений пейзажа не последовало. Спустя еще пару секунд тщетных попыток, он понял что не чувствует движения глаз, так как будто их у него и не было. Попытавшись подвигать конечностями, он осознал что и их он не чувствует. Собравшись он напряг все тело, в надежде ощутить хоть что то, но вновь ничего не ощутил. Окабэ прислушался, но ничего не услышал. Он решил закрыть глаза, но не почувствовал движения век. Сердцебиения у него тоже не было. Медленно, но верно Ринтаро приближался к очевидному, но от этого не менее страшному выводу — у него не было физического тела. Он хотел было начать рассуждать вслух, но по понятной причине у него не получилось.       Происходящее с ним было странным, но не неожиданным. Еще вчера Курису сообщила ему что он исчезнет около полудня. И он уже успел смириться с этим фактом, однако не такого он ожидал, когда она говорила что он исчезнет. Быть может это была иллюзия, создаваемая его умирающим мозгом? Что ж, тогда оставалось только ждать когда он умрет до конца. Секунды сменялись минутами, а изменений все не было. Несмотря на отсутствие физической формы, он все еще был в сознании, мыслил рационально, прямо как живой. Если бы Курису была бы сейчас с ним, она наверняка бы сказала что то вроде «Я мыслю, значит я существую», цитируя какого-то умного ученого или философа из своих умных книжек. Вспомнив о Курису, он задумался о том что произошло прямо перед его исчезновением. Ситуация была до боли знакомой. Ринтаро расхохотался, про себя естественно, и не как Хооин Кема, а меланхолично. Чем больше он думал, тем больше понимал что ситуации были идентичны: они с Курису прощались, он отправлялся в лабу, и в окружении Дару и Маюри он принимал неизбежность судьбы, но за секунды до этого, Курису, запыхавшаяся прибегала и пыталась что то ему сказать. Было лишь два отличия. Первое, в этот раз исчезал он, а не Курису. Второе, теперь ему заранее было известно, что его никто не спасет. Да, перед исчезновением Курису тоже не думала что ее спасут в будущем, но она и не знала на сто процентов, что этого не произойдет. За ней из ниоткуда прилетела Сузуха на машине времени и помогла ему спасти ее, и только потому что живая Курису была необходима для предотвращения третьей мировой войны. Жизнь Окабэ Ринтаро же не была столь ценной, свою задачу он выполнил и теперь его существование или отсутствие такового было не столь важно. Да и даже если оно было важно кому-то, единственными способными ему помочь были Сузуха и Курису, которым он строго-настрого запретил его спасать. Окабэ знал, что одна Сузуха ничего делать не будет, а уговорить Курису у нее не выйдет. Следовательно, спасения ждать не стоит.       Ринтаро вновь попытался почувствовать свое тело, и у него вновь не вышло. Походу это и была смерть. Никто же не знал как умирают люди с сильным «Чтением Штайнера». Быть может он бы существовал так вечно. А что, было бы очень иронично, если те кто при жизни имели больший контроль над временем, после смерти получали бесконечное количество этого самого времени. Правда проводили они его совсем не так как обещали мировые религии, а лишь еще более одиноко чем на земле. И хотя Окабэ никогда не верил в Бога, события прошлого лета позволяли ему усомниться в чем угодно. Быть может это и был ад? Вечное одиночество — отличная пытка для разума, и наверное он её заслуживал. Сколько же зла он совершил, потребовалась бы вечность чтобы все подсчитать. Ну теперь то она у него была. Его последнее злодеяние — он поцеловал Курису, навсегда оставив воспоминание о себе в ее голове. Сделал он это ради себя, ради собственного удовольствия, прекрасно осознавая сколько боли и страданий это принесет Курису. Как он мог так жестоко с ней поступить, он же любил ее! Наверняка когда она прибежала запыхавшаяся, она хотела сказать насколько она его ненавидит. И было за что: хотя она не знала достоверно, быть может она подсознательно чувствовала или вспоминала с предыдущих мировых линий, все то что он сделал. Как он облапал ее при их первой встрече, все его оскорбления и издевки, все обидные клички которые он ей дал. Как он надавил на нее перед ее «смертью», признавшись в любви. Из-за чего она его поцеловала, создав им обоим незабываемое воспоминание. Она наверняка сделала это из вежливости, не желая разбивать ему сердце, как всегда думая о других, пренебрегая собой. Если бы он хоть раз послушался ее совета и подумал наперед. Она бы даже не помнила его и ей бы не пришлось пройти через то, через что она прошла из-за него. Ну и конечно вишенка на торте, ее смерть. А точнее её убийство, совершенное Окабэ Ринтаро. Именно он, ни доктор Накабачи, ни пространственно-временной континуум, ни судьба убили её, а он. Он, Окабэ Ринтаро, признавшийся ей в любви. И ладно бы он просто убил ее 1 раз, этого был не первый раз когда он кого то убивал. Он был готов дать ей умереть, не попытавшись еще раз. Он сдался, как слабак и ничтожество, коим он и является. Бесполезный, корыстный трус. Если бы не Сузуха и Маюри, он дал бы ей умереть. Ей — той без которой, он бы никогда не спас Маюри. А если бы он не спас её, кто знает что случилось бы с ним. Без Курису не было бы машины для прыжков во времени, без нее он бы никогда не догадался как вернуть все обратно после д-мэйлов. Она поддержала его в каждую трудную минуту, трудилась днем и ночью ради спасения Маюри, бескорыстно пожертвовала своей жизнью ради нее, а он сдался после первой же попытки. Как же он ничтожен, Курису заслуживала лучшего. На что он вообще надеялся признаваясь ей в любви? Что она, гениальная и трудолюбивая ученая, прекрасная и храбрая девушка, с бесконечным потенциалом и светлым будущим ответит ему взаимностью? Ему? Бесполезному неуравновешенному убийце, который был готов дать ей умереть, потому что он «устал». Окабэ не заслуживал её прощения, и не имел права просить её пожертвовать чем то еще ради него, что уж говорить о её любви. Он заслуживал все что с ним происходило, и его последнее наказание подходило ему как никак идеально. Теперь он никогда никому не причинит боли. Все было к лучшему. Придя к этому неутешительному выводу Окабэ остановил поезд своих мыслей.       И что теперь? Чем скоротать вечность одиночества? Он хаотично искал в коридорах своего сознания мысль за которую он мог зацепиться, но ему в голову приходило только одно, только она… Курису. Он не мог думать ни о ком, ни о чем другом, кроме как о ней. Несмотря на всю боль которую он ей причинил, он любил её, как ни любил никого и никогда. Если бы только он мог все исправить, он бы извинился, он бы сделал все что бы заслужить ее прощения. Отдал бы себя всего, чтобы отплатить ей за все что она сделала. Но было слишком поздно, ошибки были совершены и исправлять их было поздно. Курису… Курису… он произносил про себя ее имя, вспоминал каждый момент проведенный с ней, каждое слово которое она ему сказала, каждый взгляд который она ему бросила, каждое ласковое или грубое прикосновение, каждый столь нежный, но скоротечный поцелуй. Если бы он мог он бы расплакался. Он вспоминал снова и снова, ее образы проносились в его голове со все большей нечеткостью, все меньше черт ее лица было видно. Спустя какое то время, не осталось ничего, как будто все визуальные воспоминания о ней стерлись из его сознания. Пустота. Он больше не мог ни о чем думать. Время остановилось, агония закончилась, все что осталось у Окабэ было ее имя.       Ринтаро не знал сколько времени прошло, часы, дни, недели, месяцы? Лишенный всех 5 чувств он не мог считать течение времени. Единственное что его утешало был тот факт, что он все это заслужил. Как заведенный он вновь и вновь вспоминал все свои злодеяния от начала до конца. Окабэ не знал сколько раз он так уже сделал, но что ему еще оставалось. Ничего позитивного в голову не приходило. Он решил вновь попытаться вспомнить Курису, и у него вновь не получилось. Почему, почему он не мог вспомнить ее лица? Может быть она наконец его забыла? Он мог лишь надеяться. Если она его забыла, значит она смогла бы быть счастлива и жить дальше, так же как Маюри и все остальные. Они наверняка его уже давно забыли. Дару он большую часть времени раздражал и отвлекал от его любимых занятий, да и к тому же его ждала его будущая жена, у него не было времени на ребячество. Мистеру Брауну он тоже лишь насаждал, все время шумя и разрушая здание, пугая его дочку. Руке он разбил сердце в ходе своих временных путешествий, а в мировой линии врат штейна, Окабэ был романтически недосягаем, чем разбивал его сердце не меньше. Того что он убил ее отца, Фейрис скорее всего не помнила, но не считая белиберды которой она обменивалась с Ринтаро, о нем ей помнить было в общем то и нечего. В жизни Моеки он тоже большого следа не оставил. Сузуха о нем даже никогда не узнает. Единственная кто могла бы его помнить была Маюри. Но без него ее жизнь была бы сильно лучше. Со стороны могло показаться что она была ему обузой, но в реальности все было наоборот. Она ему во всем помогала, заботилась о нем, как о родном, не то что он о ней. Кто знает в каком раздрае он находился бы без нее. У нее и без него было полно друзей, ей предстояла учеба в университете, и наверняка ее уже ждал в будущем кто то кто будет ее любить и кто сможет её защитить по настоящему. Как ни посмотри его исчезновение было к лучшему, все бы были счастливее и благополучнее без него. Все, особенно Курису. Он даже не мог представить чего она добьется, без помехи в ее жизни в виде него. Такая гениальная ученая как она, наверняка изобретет что то невероятное, что спасет тысячи людей. Она наверняка найдет достойного спутника, красивого, вежливого, умного, любящего, под стать ей. Курису… он все еще не мог вспомнить ее лица. Он пытался изо всех сил, когда неожиданно его сознание пронзила ужасная боль. Она была нестерпимая, но он не мог закричать. Образы дождливой улицы, Курису лежащей на дороге, и его самого стоящего между ней и приближающейся машиной, начали хаотично мелькать в его голове. Что это, что это значило?! Окабэ не понимал, что он видел. Это галлюцинации, изменение в прошлом, чтение Штайнера? Ему оставалось лишь догадываться. Однако теперь он знал, что пытаясь вспомнить Курису, он может привнести хоть какие то изменения в свое положение. Он направил весь свой разум на то чтобы вспомнить. Он пытался вновь и вновь и вновь. Он не отвлекался, но эффект не повторился. Несмотря на отсутствие тела, его разум все еще уставал. Ринтаро решил передохнуть и попытаться еще позднее.       Он провел, как ему показалось, вечность в попытках вспомнить что то еще. Он снова и снова вспоминал все что мог о Курису. Во время одной из его таких попыток, резкая вспышка белого света ослепила Окабэ. Он инстинктивно зажмурился, но в этот раз у него получилось! Он резко почувствовал свои конечности, тело, биение сердца. Однако их тяжесть была неизмерима. Открыв глаза он увидел голубое небо, он прищурился так как глаза все еще не привыкли к свету. Спустя несколько мгновений, его зрение достаточно адаптировалось и он огляделся. Он лежал на крыше здания. Крыша была до боли знакомой. Это было здание Радио Кайкан. С каждой минутой кровь все лучше и лучше циркулировала по его телу, контроль медленно, но верно возвращался. Спустя еще несколько минут Ринтаро попытался встать на ноги, и с большим трудом у него получилось. Осмотревшись, он окончательно подтвердил свою гипотезу. Он расхохотался. «Судя по всему, это следующий круг ада», — сказал он с небольшой хрипотцой, все еще вспоминая как разговаривать. Он подошел к ограждению на крыше и взглянул на улицу. На ней никого не было. Обойдя крышу по периметру, он понял что никого живого в городе нет. «Логично», — сказал Окабэ, направляясь к лестнице. Он решил осмотреть самого себя, спускаясь по лестнице, его типичные одеяния были не тронуты, в кармане все так же болтался телефон, розовых ниток на плече все так же не было. Выйдя на улицу он вновь убедился, в отсутствии чего либо живого. Он прошелся еще чуть чуть, и посередине пешеходного перехода почувствовал слабость в ногах. Присев, Окабэ понял что слегка переусердствовал. В животе заурчало. Он понял, что несмотря на улучшение условий своего заключения, появились и новые сложности. Он присмотрелся к прилавкам магазинов. Они были пусты. Погода была как на зло жаркой, а значит скоро его настигла бы и жажда. «Интересно я умру окончательно, или перемещусь куда то еще?» с саркастическим тоном сказал Окабэ.       Он сидел и сидел. Жажда и голод давили на него все больше, было необходимо отвлечься. Не зная чем еще заняться, он достал свой телефон и не успев нажать ни одной кнопки, у него резко заболела голова. Телефон выпал из его рук, и образы дождливого перрона и Курису начали мелькать перед глазами. Она что то говорила про Хооина Кёму, а затем целовала его. Окабэ был в замешательстве, что это все это значит. Он решил вновь попытаться вспомнить лицо Курису. И у него почти получилось: ее образ становился все четче. Он вспоминал момент за моментом, с каждым разом у него получалось все лучше и лучше и от этого он старался все сильнее. Его усилия были прерваны звуком, исходящим из его телефона, лежащего на асфальте рядом с ним. Он обратил свое внимание на экран. К его удивлению он был полон помех, а из динамиков доносился голос Курису. «Вы готовы?! Сейчас я посвящу вас в подробности операции «Норн».» Окабэ взял телефон в руки, и на экране помехи медленно сменились фотографией Курису. «Хватит пялиться, извращенец!» — донеслось из телефона. Он огляделся, позади него стояла удивленная Курису. Он уже подумал что это галлюцинация, но она была слишком реальна. — Как… как ты здесь оказалась? — медленно поднимаясь и поворачиваясь к ней, проговорил он. — Технически это не я здесь оказалась. Это ты пытаешься вернуться назад. Я здесь потому что я постоянная часть твоей души. Во время всех твоих путешествий во времени я всегда была с тобой. Так же как и Маюри, Хашида, Фейрис, Урушибара, Кирию, Амане, никто из них тебя не забыл. Из-за своей гордости ты думал, что весь мир держится на твоих плечах. Помни, на какой мировой линии бы ты не был, ты не один. Я найду тебя несмотря ни на что. Как ты констатируешь мое существование, так и я твое. — сказала она с легкой улыбкой смотря ему в глаза. Окабэ не находил слов, он снова был жив, и Курису была прямо перед ним. Еще бы чуть чуть и он бы упал в обморок, поэтому ответил ей Хооин Кёма. Классическая ухмылка разошлась по его лицу. Он поднес телефон к уху и зашел за спину Курису. — Если таков выбор Врат Штейна, кто я такой чтобы перечить. К делу, ассистентка, я бы хотел его назад … Мой первый поцелуй — сказал Хооин Кёма, улыбаясь до ушей. Окабэ же в ужасе не понимал что он такое говорил. — Никогда — сказала Курису с ноткой радости в голосе и небольшой улыбкой на лице. Пот выступал на лбу Окабэ, теперь когда перевозбуждение миновало, Хооин Кёма как назло покинул его. Что он должен сделать, что он должен сказать? Что она имела под тем что она всегда найдет его. Он убрал телефон в карман и повернулся к Курису лицом. Она все еще стояла к нему спиной. Вспоминая все то о чем он думал в своем заточении, он решил быть мягче и адекватнее. Она все же спасла его жизнь, он не знал какой ценой, но если Макисэ Курису так решила, значит это было верное решение. — Курису — слегка дрожащим голосом произнес Окабэ, пытаясь вынудить её повернуться к нему лицом. Слегка вздрогнув, она повернулась к нему лицом, которое было слегка залито румянцем. Посмотрев ему в глаза, она робко сказала: — д-да? — — Курису, спасибо. Спасибо за то, что спасла мою жизнь — сказал Окабэ краснея. Он положил свои руки ей на плечи и обнял. Спустя несколько секунд, она обняла его в ответ. Он был счастлив снова быть рядом с ней, и хотя он знал что должен все ей рассказать, сейчас он хотел побыть так настолько долго насколько было возможно. Он перестал замечать течение времени, обращая внимание лишь на ее сердцебиение и тепло исходящее от нее. Вскоре он почувствовал вибрации в районе грудной клетки. Он разомкнул объятия и посмотрел на Курису. — Я там чуть не задохнулась, мог бы и понежнее, Окабэ — проворчала она, слегка надув губы. — Прости, пожалуйста. Я не хотел сделать тебе больно, Курису — заикаясь протараторил он, отдернув руки от нее и сделав шаг назад. Он опять все испортил, еще и сделал ей больно. Нужно было срочно сменить тему. Она сказала что то про то что его никто не забыл. Наверно остальные ждали их возвращения в лаборатории. — Полагаю нам пора вернутся в лабораторию, остальные наверно заждались — выпалил он. — Да, точно, да… — сказал она, почему то краснея. — Пошли скорее Окабэ — она тут же направилась в сторону лабы. Окабэ направился за ней, молча во избежание лишних неловких ситуаций.       На пути, он понял что очень хочет пить, и есть и спать. Видимо после возобновления его существования на крыше здания Радио, прошло много времени. На подходе к лаборатории, он еле плелся, не поспевая за Курису. — Окабэ, ты в порядке? — спросила она оборачиваясь и озабоченно смотря на него. — Я прекрасно себя чувствую — ответил он. Ее взгляд изменился с озабоченного на раздраженный. — Но я бы не отказался от обеда и сна — дополнил он, не желая распрощаться со своей столь недавно возвращенной жизнью. — Так то лучше — сказала она открывая дверь в лабу. — Мы вернулись — сказала Курису чуть не падая с ног, от проносящихся мимо нее тел. — Окарин — прокричала Маюри бросаясь на него. — Кёма — прокричала Фэрис бросаясь на него с другого фланга. Окабэ с трудом удержал равновесие, под их объединенным натиском. — Прости что мы забыли тебя! — — говорили они почти одновременно, так что он не мог разобрать кто из них что говорит. Извинения сыпались столь быстро что невозможно было понять ни слова. — Все в порядке, я вернулся и это главное — сказал он, не показывая своего удивления. — Но Ока… Кёма-сан, ты ведь наш лучший друг, и если бы не Курису, мы бы и не вспомнили о тебе — сказал Рука, опустив голову. — Ничего страшного, я не обиделся, все правда в порядке — Выпутавшись из затянувшихся объятий Маюри и Фэрис, сказал Окабэ. Он медленно направился к дивану, чтобы перевести дух, как вдруг перед ним возник Дару. — Окарин, с возвращением — сказал дару, крепко обнимая его. — Я тоже рад тебя видеть, Дару — сказал Окабэ, доставая звенящий телефон из кармана. Там было сообщение от Моеки. Догадываясь о его содержании, он проскользил по нему глазами, и сказал: — Спасибо Моека —. Наконец сев на диван, он осмотрелся: лаба была такой же какой он ее оставил, лабмемы же окружили Курису, допрашивая ее о том как она спасла его, она же вся красная отнекивалась и говорила что как-нибудь потом расскажет. Теперь когда его все оставили в покое и родной диван снова находился под ним, он резко почувствовал как силы покидают его. Окабэ погрузился в сон почти молниеносно.       Во сне он все так же думал о Курису. Ее слова о том, что она всегда будет рядом, дали его воображению разыграться. Он представлял их счастливую жизнь вместе. Ничего в своей жизни он не хотел больше, чем быть с ней. Но подсознательно он понимал, что так быть не может, что он не заслужил счастья. Он должен был страдать, он должен быть наказан за свои деяния. И не было для него наказания хуже, чем остаться без Курису. Его воспаленный мозг начал вырисовывать как она умирала, снова и снова. Она всегда умирала медленно и болезненно, и всегда причиной был он. Он. Он убивал ее! И он не мог ничего сделать, он не мог ее спасти, ему оставалось только кричать. Сцены ее жестокой смерти впечатывались в его сознание. До боли знакомый голос взывал к нему. Он взывал все сильнее и сильнее. Наконец Окабэ очнулся. Резко садясь вертикально, он почувствовал как ударился обо что то лбом. Открыв глаза, он обнаружил перед собой Курису, охающую и потирающую свой лоб. Быстро поняв, в чем дело, он аккуратно встал и быстро достал из холодильника холодную банку ДК пеппера. Свободной рукой придерживая ее за плечо, он усадил ее на диван, протягивая банку и извиняясь: — Курису извини. Вот, приложи холодное. — — Спасибо — сказала Курису, прикладывая банку ко лбу и закрывая глаза. Несколько минут они сидели в полной тишине. Окабэ обратил внимание на то, что за окном темнело, а в лабе никого не было. На плите стояла кастрюля, а рядом стояла пустая тарелка. — Лучше? — — Да, спасибо — сказала она, не открывая глаз. — Извини, что стукнул тебя, но что ты делала прямо передо мной, пока я спал? — спросил он, беря банку из ее рук. Она посмотрела на него, пока он жадно пил свой напиток. — Окабэ — протянула Курису, думая что сказать дальше, — ты… ты плакал во сне, а потом начал стонать, я лишь попыталась разбудить тебя, у тебя точно все … — — Ясно — Ринтаро перебил ее, наверно сейчас был как никогда подходящий момент для того чтобы все обсудить. — Курису, нам нужно поговорить — серьезно сказал он. — Х-хорошо — ответила она слегка сбитая с толку. — Скажи мне, ты использовала машину времени вместе с Сузухой? — — Да — — Полагаю теперь у тебя не сомнений в реальности путешествий во времени. А значит ты поймешь и поверишь в историю которую я тебе пытался рассказать раньше. Но если ты не хочешь знать правду, а хочешь забыть все эти события как страшный сон, я пойму тебя и постараюсь сделаю то же самое. — — Я хочу знать — сказала Курису, не размышляя ни секунды. Он знал, что не было смысла переспрашивать, подобный диалог возникал уже не впервые. Окабэ начал свой рассказ. Он не упускал никаких деталей, рассказывая все настолько точно насколько он помнил. Курису заслуживала знать правду, без прикрас. Она почти его не прерывала, лишь иногда уточняя некоторые детали, как будто вспоминая то, что он сам забыл. Когда он закончил, они снова оба погрузились в тишину. И когда Окабэ почти спросил у нее в порядке ли она, Курису сказала: — Окабэ, я и не знала как тяжело тебе пришлось, почему ты… — — Забудь обо мне — прервал ее Ринтаро, понимая что не заслуживает ее сострадания. — Я должен знать как ты меня спасла, и что произошло пока меня не было — сказал он твердо, почти приказывая. — Хорошо — сказал она, слегка вздрогнув от тона Окабэ. Она рассказала ему про то что происходило с ее точки зрения. Последняя часть истории привела Окабэ в шок. Она видела как он умер, из-за нее самой к тому же. То что последовало за этим удивило его не меньше. Она поцеловала его в далеком 2005-м, в день когда он взял Маюри в заложники, рассказав ему про Хооина Кёму. Окабэ ужаснулся. Он и представить не мог на что она пойдет из-за него. Он молчал. Она тоже. Ринтаро понимал что должен извиниться, за все. За то что сделал сам, и за то что ей пришлось пережить ради него. — Прости меня Курису — тихо сказал он, смотря на нее. — За что, Окабэ — удивленно спросила она, поворачиваясь к нему. — За все, за все что я сделал, за все ошибки и просчеты стоившие людям жизни и счастья — слезы выступали у него на глазах, но он продолжал говорить — за то что был груб к тебе, за прозвища, за то что убил тебя. Дважды. Ты сделала все чтобы помочь мне спасти Маюри, даже пожертвовала собой. Если бы Маюри умерла, я бы скорее всего последовал за ней. И вот сейчас ты снова спасла меня. Ты пережила то, что ни один нормальный человек не должен переживать, ради меня. А я бы сдался и дал тебе умереть, если бы не Маюри. Я не заслуживаю твоего прощения, а уж тем более жизни и готов сделать все чтобы их заслужить. Я перед тобой в вечном долгу, Курису — тяжело выдохнув, договорил Окабэ, вытирая слезы и пот рукавом халата. Она смотрела на него, удивленная и слегка покрасневшая. Он не знал, чего ждать от нее: глумления над его слабостью, или издевательства над его глупостью. Тишина съедала его изнутри. Наконец Курису подсела к нему поближе и обняла его. — Я прощаю тебя Окабэ — с нетипичной для нее нежностью сказала Курису. Он настолько удивился ее действиям, что не сразу понял что она сказала. Когда до него наконец дошло, волна облегчения накрыла его. Не выдержав, он разрыдался и уткнулся лицом ей в плечо. Он плакал не переставая, пока она гладила его по спине. Ринтаро не знал сколько времени прошло, но когда он наконец взял себя в руки и отодвинулся так, чтобы видеть лицо Курису, на нем почему то была улыбка. — Спасибо — повторял он запинаясь, — ты слишком добра… — наступила тишина и Окабэ замялся, думая что сказать. Перед ним была лишь промокшая насквозь блузка. — И прости за блузку — сказал он отворачиваясь. — А? А что с ней? — удивленно пропищала Курису. — Она теперь вся мокрая и соленая — робко сказал Окабэ, молясь, что она не подумает, что он подумал о чем то пошлом. — А это, ничего страшного — она все еще улыбалась, Окабэ не мог понять причины. — Скажи Окабэ, твое предложение все еще в силе? — она отвела взгляд куда то в сторону. Окабэ не сразу понял о чем она говорила. Вспоминая что он сказал ранее, он кажется понял. — Конечно, Курису — он говорил как никогда уверенно. — Я сделаю все ради тебя, и никогда больше не буду тебя осуждать или дразнить. Так что можешь просить что угодно, не стесняясь! — сказал он смотря на нее. Курису снова посмотрела на него, их взгляды пересеклись. Окабэ заметил что ее новое выражение лица отличается от всех предыдущих. Он не мог понять что оно означало. Ее глаза блестели, как никогда раньше. Некоторое время она молчала, и видимо после какого то внутреннего диалога, побагровев, попросила: — Поцелуй меня …       Он молча смотрел на нее, в растерянности. На его лице была написана не то паника, не то удивление. Ее выражение сменилось на вопросительное. — Окабэ, что то не так? — — Почему…? — — Почему что? — — Почему ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — — Ты что головой ударился? — она слегка стукнула его кулаком в плечо, — Сам то как думаешь — — Я правда не понимаю — он врал, но надеялся что она отступится если он притворится дураком. — А как же «Я всегда буду любить тебя» и другая чепуха которую ты мне наговорил в Америке и на других мировых линиях — сказала она явно раздраженным тоном. Он понял, что просто так ему не отделаться, он должен был извиниться за свое последнее прегрешение. — Прости меня — опуская голову сказал Ринтаро — За что на этот раз? — удивленно, но все еще раздраженно спросила Курису. — Когда я признавался тебе в любви на мировой линии альфа, я не подумал что поцелуй останется в твоей памяти навсегда, и за это я прошу прощения. За то что надавил на тебя, когда тебе было страшно и тяжело, за то что думал лишь о себе, прости. Я понимаю, что ты поцеловала меня, чтобы не разбивать мне сердце. И за признание в Америке и за поцелуй накануне моего исчезновения, тоже прости. Я знаю что ты не могла влюбиться в кого-то типа меня сама, и я не смею просить тебя о взаимности. — Окабэ говорил твердо и уверенно, хоть и с большим трудом, зная что так будет лучше для нее самой. Курису молча смотрела на него, на ее лице было лишь недоумение. — Кого-то типа тебя? — она спросила, явно требуя объяснения. Окабэ сглотнул, несмотря на то что ему было тяжело говорить такие вещи вслух по многим причинам, других вариантов не было. — Курису, ты… ты такая красивая, умная, храбрая, добрая, успешная, а я… я никто. Я столько раз тебя подводил и предавал. Я не достоин быть вместе с тобой. Я уверен ты найдешь кого то равного тебе, того с кем тебе будет лучше чем со мной — с каждым словом уверенность исчезала из его слов, глаза вновь наливались слезами, но он знал что он должен был сделать. Тишина вновь повисла в лаборатории. — То есть ты меня не любишь? — спросила Курису. Окабэ не мог понять ни по лицу, ни по интонации, ее эмоции. Он колебался, с одной стороны он хотел лучшего для Курису, с другой он не мог больше ей врать. — Люблю, очень люблю — запинаясь говорил он, — Сильнее чем кого либо на всем белом свете. Но я хочу чтобы ты была счастлива, и я не уверен что ты будешь счастлива с таким неудачником, как я — Она долго смотрела на него, ни говоря ни слова. Наконец, она добродушно рассмеялась и сказала: — Какой же ты бываешь самоуверенный, когда не нужно. Откуда ты знаешь как мне будет лучше, да и зная себя, я бы никогда не поцеловала кого-то из вежливости. И что значит «не достоин»? Окабэ, ты спас мою жизнь! — — А ты мою дважды, ты мне ничего не должна, правда — — Окабэ — сказала она громче чем обычно, и повелевающим тоном продолжила. — Ты сказал что сделаешь, все что я скажу и я говорю тебе слушать меня внимательно, не перебивая! — Окабэ удивленно посмотрел на нее, и спустя несколько мгновений молча кивнул. — Ты ни в чем не виноват, Окабэ. Ты добрый и храбрый парень, и совсем не глупый, хоть иногда ведешь себя как дурак, и ты всегда помогаешь своим друзьям. И ты спас всех нас от третьей мировой и тирании СЕРН. Ты более чем достоин и жизни и прощения. И я … я … — она почему то замялась. — Ты что? — спросил Окабэ. — Дурак ты, вот что — выпалила она и закрывая глаза, поцеловала его. Окабэ тоже закрыл глаза и обомлел. Он уже и забыл как приятно это было. Ее губы были такими нежными, от нее так приятно пахло цитрусовым. Он обнял её и подтянул к себе. Она была такой маленькой, такой хрупкой, что ему хотелось сжать ее еще сильнее. Сердце билось бешено, и воздух в легких заканчивался. Их губы разъединились, оба они тяжело дышали. Они посмотрели друг на друга. Она вся была красная и слегка улыбалась. От такого вида Окабэ переполняла радость. Отдышавшись, они еще раз поцеловались. И еще. Окабэ ни думал ни о чем, кроме нее. В один из поцелуев он случайно коснулся языком ее губ. Мурашки прошлись по всему телу, весь окружающий мир исчез, осталась только Курису. Он никогда не чувствовал ничего подобного. Однако Окабэ почувствовал как Курису вздрогнула и почти сразу прекратил, слегка отодвигаясь от нее. — Если я зашел слишком далеко, пожалуйста скажи Курису. — Она опустила голову, и обхватив его затылок руками, притянула к себе. В этот раз она коснулась своим языком его. Эмоции вновь окатили его, и он положил свои ладони ей на щеки, они были словно шелковые. Легкие снова начали подводить его, если бы только он тратил больше времени на физкультуру. Почти задыхаясь, они снова разъединились. Улыбка на лице Курису становилась все шире. Видя, что она счастлива, Ринтаро почувствовал себя так хорошо, что при следующем поцелую переборщил с ускорением, и повалил Курису на диван, оказавшись на ней сверху. Осознав свою ошибку он быстро сел обратно, и помог ей сделать тоже самое. — Прости пожалуйста, я не хотел… не подумай, я правда… — он быстро понял что лучше будет помолчать. — Подумать о чем — саркастично спросила Курису, и вопросительно посмотрела на него. — Я… я… — разные мысли наполнили его голову, а воображение дорисовывало. Реакция на подобные вещи не заставила себя ждать. Курису, видимо заметив это, улыбнулась. — О чем же ты таком подумал, … Окабэ? — От того как она произнесла его имя, мурашки прошли по всему телу. — О тебе — не подумав сказал Ринтаро. Осознав сказанное, он начал извиняться: — Прости, прости, я не хотел, я это не контролирую, ты же знаешь, я … ты наверное хочешь спать, так что тебе пора в отель, я не буду тебя задерживать — он не знал что делать, конечно он хотел быть с Курису, но хотела ли она, и вдруг он сделает что то не так. Он не хотел причинить ей еще боли. Она задумалась. — Да, ты наверное прав — сказала она спокойно, поднявшись с дивана. Она поправила волосы и одежду и направилась к входной двери. Ринтаро с каждой секундой все больше и больше жалел о том что остановился, но он ни за что не стал бы принуждать ее ни к чему. Того что произошло сегодня было более чем достаточно. Курису обулась и уже собиралась открыть дверь, однако вновь о чем то задумалась. Окабэ внимательно следил за ней, ожидая развития событий. Наконец, она повернулась к нему, и с небольшой ухмылкой сказала: — что даже не проводишь меня — Он удивился, но почти сразу же ответил: — Конечно провожу —. Вскочив с дивана, он быстро натянул ботинки и открыв ей дверь, вышел следом. Выйдя на улицу, он поравнялся с ней. Она ничего не говорила, и он тоже решил сохранить молчание. Разные мысли наполняли его голову. Означало ли то что произошло, что они теперь встречаются, или ей не понравилось и она не захочет быть его девушкой? Но если так, зачем она позвала его проводить ее. Курису хочет что то ему сказать? Но что, и почему она не сказала ему об этом раньше. В его голову закралась идея. Он знал что если спросит ее напрямую, она ему не ответит. Он собирался взять ее руку в свою. Если она позволит ему, значит все в порядке, а если отдернет, значит они не вместе. Окабэ приготовился, и аккуратно соединил свою ладонь с ее. Курису сначала не отреагировала, спустя секунду, она тихонько пискнув, вздрогнула и взглянула на свою руку, потом ему в глаза. Ее лицо было красное, но не злое. Окабэ любя улыбнулся ей. Она все еще молча отвернулась, но руки не выдернула. Окабэ посчитал это знаком. Даже если она этого не говорила, она не была против, и этого ему было достаточно. Он был на седьмом небе от счастья. За последние двадцать четыре часа, она спасла его жизнь, простила его и искренне ответила взаимностью. Цвета как будто стали ярче, воздух свежее, а идти стало легче. Сейчас он был готов свернуть горы ради нее, ради того чтобы она была счастлива, а следовательно и он. Жизнь снова имела смысл. Окабэ вспомнил былые времена. Беззаботные дни их совместной работы на машиной времени. Не столь беззаботные дни спасения Маюри, которые скрашивала только Курису. Теперь он знал что все у него в жизни будет хорошо. Проходя мимо супермаркета, Курису вынула свою руку. — Что то не так? — спросил Ринтаро озабоченно. — Я зайду кое-что купить, подожди здесь пожалуйста — как будто скрывая от него что то сказала она. Чрезмерно предавшийся воспоминаниям Окабэ, решил слегка над ней подшутить. — Что же ты такое пытаешься скрыть от меня, Кристина. Хочешь завлечь меня в свое злодейское логово, и подбросить снотворное в еду, для того чтобы провести свои гнусные эксперименты? — — Ах ты извращенец, а я только подумала что ты больше не будешь использовать свои дурацкие прозвища. И часа не прошло, как ты мне в этом клялся — она почему то разозлилась больше обычного. — Прости, Курису, я же просто пошутил, чего ты так завелась, хотя ничего пошлого я не говорил — сказал он, уже начиная жалея о содеянном. — О-ка-бэ — по слогам грозно произнесла Курису. — Понял, приношу свои извинения — быстро ретировался он. — Так то лучше — сказала она и скрылась за дверьми магазина. Окабэ оперся о стену магазина и задумался. Зачем ей так поздно в магазин? И почему она назвала его извращенцем. В любом случае, они были почти на месте. Окабэ задумался где он будет спать. Очевидным выбором была лаборатория, однако его родители не видели его две недели и наверное тоже забыли о его существовании, стоило их проведать. Курису, слегка покрасневшая, вышла из магазина, с пакетом. — Все в порядке? — — А! Что? А, да… — — … Понял. Ну что идем? — Она кивнула, и они продолжили путь.       Вскоре они были на месте. Окабэ остановился перед входом. — Спокойной ночи, Курису — сказал он уже, разворачиваясь в обратную сторону. — Ты не останешься? — — Зачем, ты же идешь спать, я не хочу тебе мешать, к тому же я хотел проведать родителей — — Но уже так поздно… — — Я не такой слабый, каким кажусь, со мной все будет в порядке — — Это не то что я имела ввиду — сказала он опять что то скрывая — А что ты имела ввиду, Курису? — спросил он, пытаясь понять что не так. — Окабэ, я … — она не продолжала. Окабэ догадываясь что она хочет сказать, не понимая правда почему, решил ей помочь. — Ты хочешь, чтобы я остался? — Она молча кивнула — Хорошо — Окабэ вновь открыл ей дверь, и прошел за ней внутрь. Отель был не самый крутой, но все еще сильно выше среднего. Они молча проследовали к лифтам, поднявшись они дошли до ее номера. — Закрой глаза — Окабэ удивился ее запросу: — Зачем? —. — Потому что, гений — она снова начинала злиться. Окабэ, пораскинул мозгами, что то подсказывало ему, что у нее в комнате был беспорядок, учитывая как она провела свои последние две недели. Он взял ее руки в свои. — Курису, когда я сказал что не буду осуждать, я и вправду имел это ввиду. И дразню я только любя, ты же знаешь. — — Хоть одно слово, и электродами в мозге ты не отделаешься — сказала она максимально серьезно. — Хооин Кёма никогда не врет — ухмыляясь ответил он. — У меня аж уши вянут, заходи уже — сказала она открывая входную дверь. Внутри был идеальный порядок. Окабэ опешил. И зачем она хотела чтобы он закрыл глаза. Он сел за стол, она же поставив пакет рядом, села на край кровати. — И что теперь? — — Ну я планирую помыться — — Понял… — Он начал разглядывать пол, пока она, чем то пошуршав, направилась в ванную комнату. Вскоре он услышал звук воды. Его воображение начало дорисовывать картинку — он хлопнул себя по лбу. Не за этим он сюда пришел, она бы не привела его к себе в свой номер, ночью, подальше от лабы, чтобы заняться чем то подобным. Что то в его голове щелкнуло. А что если за этим она его сюда и привела. Маловероятно, но не невозможно. Так как заняться было нечем, он судорожно залез в гугл и начал изучать вопрос. Он конечно много чего видел, но к исполнению никогда не готовился. Он не мог ударить перед ней в грязь лицом. Он так увлекся что даже не заметил как она вышла, и когда он наконец посмотрел вверх он увидел что она была в пижаме и вопросительно смотрела на него. — Ты спать? — уточнил Окабэ. — А ты мыться не будешь? — — Зачем? — — Ты что свинья? Ты не мылся две недели — — Ладно, ладно — не став с ней спорить, он отправился в ванную. Закрыв дверь и раздевшись, Окабэ зашел в ванную и включил воду. Душ был лучшим временем для размышлений. То что она подталкивала его помыться, лишь подтверждало его теорию. Он осмотрел себя с ног до головы. Кожа да кости, отвратительно, ужасный шрам на пол живота тоже не помогал. Он был небритый. Везде. И его размер, Окабэ не знал достаточный ли он был. Курису наверно не стала бы издеваться над ним из-за этого, но даже небольшая вероятность его пугала. В этом аспекте ему тоже было нечего ей предложить. Он занервничал, однако закончил мыться, и обернув полотенце так чтобы скрыть шрам и приоткрыл дверь. Ринтаро высунул голову и увидел Курису, усердно что то читающую в телефоне. Он прокашлялся и она посмотрела на него. — Курису, где я буду спать? — — На кровати конечно же, где еще. — — Ты же понимаешь как я буду одет, да? — — Д-да, а что? — — Я просто спрашиваю, комфортно ли тебе будет? — — Д-да — Он закрыл дверь и оделся. Медленно выйдя, он увидел что Курису сидела с пустыми руками и ее глаза были прикованы к нему. Когда она поняла, что он это заметил, она тут же опустила голову. Окабэ прошел к кровати и сел рядом с ней. Она не подняла головы и продолжала молча сидеть. — Курису, все в порядке? — спросил он, переживая что что то не так. Она не отвечала. Окабэ подвинулся к ней и взял за плечи, смотря ей в глаза. — Курису, ты можешь быть со мной откровенна, правда — сказал не отводя глаз. Она опустила голову, и помолчав, начала: — В Америке, мне было так… , так одиноко. Без тебя. А ты, дуралей, мне даже не писал. И потом, когда мы наконец снова увиделись, я надеялась что мы все обсудим. Но потом начался весь этот кошмар с путешествиями во времени. Я думала что, что больше никогда тебя не увижу, что останусь совсем одна — слегка всхлипывая говорила она. — Прошу прости меня. Я больше никогда не оставлю тебя одну, обещаю — сказал он, обнимая ее. — Опять врешь? — она слегка отодвинулась и вопросительно посмотрела ему в глаза. — Я люблю тебя, Курису. И сделаю все чтобы ты была счастлива — он пристально смотрел в её аметистовые глаза. Спустя несколько секунд, он не выдержал и поцеловал ее. Они жадно вцепились в друг друга. После серии поцелуев и передышек, она потянула за край его футболки. Он не возражая помог ей снять ее с него. Он съежился, ожидая отвращения на ее лице. Но на ее лице было лишь любопытство. Она положила свою руку ему на грудь. Он затрепетал. Ее маленькая ладошка ласково и неспешно двинулась вниз. Вдруг она вздрогнула и отдернула руку. — Окабэ, что это? — сказала Курису, указывая пальцем ему на живот. Он не сразу понял о чем она, однако посмотрев по направлению ее пальца, все понял. — Это мне досталось от Доктора Накабачи — сказал Окабэ, стараясь звучать максимально непринужденно. Она посмотрела на него в недоумении, но видимо вспомнив, упрекающе сказала: — Ты же мог погибнуть —. — Ну врачи сказали что я почти умер. Но ради Маюри, ради тебя, я был готов умереть — Курису долго рассматривала его, наконец она протянула свою руку и провела пальцами от верха к низу шрама. Низ шрама был почти у паха, поэтому когда ее пальцы дошли до конца шрама, он тяжело выдохнул. — Курису — томно сказал он. Она поняв в чем дело, убрала руку и отвернулась. — Если не хочешь, мы можем закончить. — Она снова посмотрела на него, покрасневшая, но с глазами полными уверенности. — Окабэ, могу я… — Он неуверенно кивнул. Момент истины. Он привстал и она стянула с него трусы. Его член выскочил, слегка покачиваясь и она наклонилась поближе, долго рассматривая его. — Прости за посредственный вид — сказал он, краснея. Она, не отвечая, коснулась его пальцами. Электрический разряд прошел от копчика до мозга. Он задрожал и закрыл глаза. Курису хихикнула и обвила его своей нежной ручкой, и начала плавно двигать ею вверх вниз. Он был в раю. Она ускорялась, и с каждым движением, он был все ближе. Ринтаро решил открыть глаза чтобы увидеть ее. Он обнаружил что она смотрит ему в глаза. Не удержавшись, он поцеловал ее и простонал: — Курису —. Она ускорившись еще чуть чуть приблизилась губами к его уху и томно, почти по слогам произнесла: — Окабэ —. — Курису, я — простонал он в туже секунду. Этого было достаточно, искры полетели из глаз, он запульсировал в ее руке и вскоре все было кончено. Ослабев, он лег на кровать и закрыл глаза, тяжело дыша. Боже как же хорошо он себя чувствовал. Это было несравнимо с тем, когда он делал это сам. Чуть успокоившись, Окабэ осознал как быстро и легко он кончил. Это было плохо, что если когда дойдет до дела все будет также. — Окабэ — сказала Курису слегка взволнованно. — Что то не так? — спросил он открывая глаза и резко садясь прямо. — Ты, ну… как бы это сказать. — он испуганно посмотрел на нее и увидел что с ее руки капало. Он посмотрел на пол и понял в чем была проблема. — Черт, где салфетки — — У стола — — Понял — Окабэ аккуратно встав схватил салфетки и принялся аккуратно все вытирать. Когда он закончил с самим собой и полом, он взял Курису за руку и начал нежно вытирать ее. Она была такой аккуратной и милой. Закончив он отложил салфетки и посмотрел на нее, но взгляд соскользнул на ее грудь. Она заметила, и сжалась. Он взял ее руки в свои. — Курису, могу я? — спросил он максимально нежно. — Мммм — она не дала ответа. — Если не хочешь мы можем лечь спать, я тебя не принуждаю, мы можем продолжить когда будешь готова, только скажи — — Нет — сказала она дрожащим голосом. — Не то чтобы я не хотела, но — голос стал резким и осуждающим, — не смей смеяться или я сдам тебя в полицию — Он поняв о чем она говорит любя ответил: — Ни за что — Он аккуратно помог ей снять футболку. Окабэ не мог оторвать глаз, его челюсть отвисла. Линии ее тела были идеальны, стройные плечи, слегка выпуклый животик и две прекрасные груди. Ее кожа, белая словно молочная, была абсолютно гладкая. Окабэ никогда не был так возбужден. Он вздрагивал, снова и снова, переводя глаза с одного места на другое, пока она его не окликнула. — Хватит пялиться — недовольно пробурчала она. — Но они такие милые — сказал он искренне улыбаясь. — П-правда? — удивленно спросила она. — Конечно — Он расслабил ладонь и положил ей на грудь. Вакуум заполнил его сознание. Она была такая, такая мягкая, такая упругая. Окабэ чувствовал биение ее сердца. Он положил свой большой палец на ее розовенький сосок и начал аккуратно массировать. Она начала тихонечко постанывать. Ее голос был музыкой для его ушей, никогда он не слышал ничего столь же приятного. Видя, что она прикрыла глаза, он аккуратно повторил все свои действия левой рукой. — Окабэ — простонала она. Окабэ хотелось сделать ей еще приятней. Он обхватил ее руками за талию, медленно укладывая ее на кровать, и приложил губы к груди, слегка посасывая. Она была такая теплая и словно сотканная из шелка. Он попытался воспроизвести движения пальцев языком, ее стоны слегка усилились. Ринтаро максимально аккуратно прихватил сосок зубами. Она вздрогнула в его руках. — Аххх — простонала она сильно громче — Ты в порядке? — отрываясь от нее спросил Окабэ — Будь нежнее — она смотрела ему глаза. — Хорошо — теперь когда она лежала под ним, он решил что дальше им будет удобнее в центре кровати а не на краю. Собрав все силы он бережно подхватил ее и положил в центр кровати — Что ты делаешь?! — удивленно пролепетала она. — Я подумал, что так нам будет удобнее — смутившись ответил он. — Удобнее для чего, извращенец недоделанный — — Сейчас увидишь — — Что? — Окабэ поцеловал ее в губы. Она не сопротивлялась. Он опустился и засосал ее в шею. Курису мило ахнула. Он целовал и над грудью и под ней и ее саму. Он нежно поглаживал ее бока. Он чмокнул ее в живот несколько раз. Наконец, Окабэ, слегка раздвинув ее ноги, сел перед ней на коленях. Он вопросительно посмотрел на нее, не желая смущать, спрашивая вслух. Она нерешительно кивнула, закрыв лицо руками. Ринтаро стянул с нее шорты. Перед ним предстали ее ножки, обычно скрытые колготками. Они были такими же белыми как и ее прекрасное тело, и не менее красивыми. Они были стройные и грациозные как у балерины. Окабэ провел рукой от голени до бедра. Какой же мягкой была Курису, он не мог передать словам. Теперь он обратил внимание на то что было прямо перед ним. На ней были красивые синие трусики, слегка взмокшие от предшествующих событий. Он нежно взялся за края и медленном стянул их с нее. Курису резко съёжилась и прикрылась руками, закрыв глаза. Окабэ понял, что она стесняется, и для того чтобы успокоить ее, сел рядом с ней, приподняв ее так что она сидела рядом с ним. Она открыла глаза и посмотрела в его. — Я люблю тебя, Макисэ Курису. — сказал он уверенно, но любя. — Я… — она колебалась. — Я понимаю — он обнял ее и положил ее голову себе на плечо, так чтобы говорить на ухо. — Я понимаю, что тебе тяжело это говорить, но я знаю что ты любишь меня. Я никогда тебя не предам и не брошу, знай это. — шептал он ей на ухо, поглаживая по головке — и если ты сомневаешься, то поверь мне, ты самая прекрасная девушка которую я когда либо видел, ты идеальна и неотразима — Они просидели так молча несколько минут. — Лучше? — спросил он. — Угу — Окабэ чмокнул ее в лобик и уложил обратно, садясь на прежнее место. В этот раз Курису сложила руки на животе. Он наклонился к ее киске. Все было такое гладкое, и слегка мокрое. Он легко поцеловал ее и она вздрогнула. Окабэ занял более удобную позицию, ложась перед ней. Он обнял ее бедра руками, слегка сжимая их и принялся за работу. Он бережно двигал языком, внимательно вслушиваясь в ее милые стоны. Перебрав все возможные варианты, он остановился на том который послышался ему наиболее успешным. Он медленно наращивал темп и интенсивность, не теряя бдительности, чтобы остановиться в случае необходимости. Вдруг она громко ахнула и обхватив его затылок руками прижала к себе. Быстро поборов смятение, он начал работать на пике своих возможностей. — Окабэ — прокричала она. Он почувствовал как ее мышцы сокращаются и тело становится горячее. Окабэ отпрянул от нее, тяжело дыша. Он приподнялся над ней и взяв ее голову в руки глубоко поцеловал. Он сел сбоку и осмотрел ее всю. Ее порозовевшее тело обмякло и везде было покрыто капельками пота, да и сам он весь был мокрый. Пока она тяжело дышала, с закрытыми глазами, он взял свое полотенце и вытерев себя, начал бережно протирать ее. Когда Курису наконец открыла глаза, он уже завороженно смотрел на нее. Окабэ не мог налюбоваться её телом, теперь когда он видел его полностью. Оно было словно копье, обтекаемое великолепными каштановыми волосами. Он все еще не мог принять то что такое чудо, было влюблено в него. Увидев что она пришла в себя, он лег на бок и повернул ее к себе лицом. Обхватив ее за талию, он тихо спросил. — Курису, ты готова? — — А у тебя есть… ну ты знаешь? — Окабэ сначала не понял, но осознание быстро пришло. Он вскочил, держась за голову. Все было кончено. Он как всегда просчитался и не подумал наперед. Он не мог пойти за ними сейчас, и без них было тоже не обойтись. Он судорожно перебирал несуществующие варианты, когда услышал столь редкий и от этого лишь более приятный, добродушный смех Курису. Он обернулся и увидел, что она широко улыбалась. В ее игриво покачивающейся руке была заветная упаковка. — Откуда это у тебя — с чрезмерным энтузиазмом и удивлением спросил Окабэ. — В отличии от некоторых «гениальных» ученых, я готовлюсь к своим экспериментам заранее — злорадно сказала она. — Так ты задумала это с самого начала, ты гениальная американская извращенка-экспериментаторша — — Это кто еще здесь извращенец, Хооин Пошляк Кема. Не ты ли набросился на меня со стояком в лабе — — Я ведь извинился, ты ведь знаешь я бы ничего с тобой не сделал без твоего согласия — Окабэ звучал искренне обиженным. Возможно потому что машинально подумал что она и вправду была о нем столь низкого мнения, что посчитала что он способен на такое. Она снова рассмеялась. — Я же шучу Окабэ. И я купила их по пути сюда — — Так вот почему ты хотела пойти в магазин одна, да еще и извращенцем меня назвала — — Ты только щас понял? — — Я думал о других, более возвышенных вопросах — — Это о каких же таких вопросах думал пошлый безумный ученый — — Он нас с тобой — сказал он твердо. она промолчала, видимо не зная что противопоставить. Он подсел к ней и поцеловал. — Курису, дорогая, ты готова? — сказал он акцентируя внимание на «дорогая» — Да — прошептала она. Она аккуратно открыла упаковку и надев презерватив на него, расположилась под ним. Он занял позицию, и она аккуратно направила его член к своей киске. — Я готова, Окабэ — Он максимально медленно вошел в нее, было туго. Она зашипела от боли. — Если что то будет не так, сразу говори — — Ладно — По ее голосу он понял что ей все еще дискомфортно, он остановился и прислонился к ней. — Если хочешь, можем побыть так пока не станет лучше — — Спасибо — прошептала она. Он решил отвлечь ее поцелуем. Пока он двигался он увидел красный отблеск где то внизу. Это и болезненные вздохи Курису, вызвали у него сильнейшую головную боль. Теплые тона спальни резко охладели. Он содрогнулся. Он. Он убил ее. Опять. Опять он сжимал нож, пронзающий ее. Опять она умирала в его объятиях. Опять по его вине. Опять. Опять. Опять! Он знал что так будет и все равно не оставил ее в покое. Почему он не мог отпустить ее. Почему он всегда должен был приносить ей боль и страдания. Он должен был закончить свою жизнь, что бы она могла жить. Но как и всегда он был слишком слаб, чтобы сделать то что должен. Ему ничего не оставалось ничего кроме как рыдать, прижимая ее бездыханное тело к себе: — О боже! О боже! Курису! — — Окабэ! Окабэ! — ее голос взывал к нему, но как?! Она же умирала у него на руках. Неожиданная пощечина привела его в чувства. Очнувшись он обнаружил, что чересчур сильно сжимает вполне живую, если только взволнованную Курису. — Окабэ, что случилось? Ты причитал и кричал мое имя и плакал. Ты как будто был в другой реальности … — говорила она озабоченно, в конце задумавшись. Он молчал, думая что сказать. У него уже случалось подобное, но не до такой степени. Врать было бесполезно. — У меня иногда бывают сны, о том как ты и Маюри … — он не хотел даже говорить вслух. — Я полагаю, что ты только что думал о том что случилось в здании радио, не так ли? — Он кивнул. Она задумалась — Окабэ, мне жаль, но я думаю что у тебя ПТСР — сказала она, грустно смотря на него. — Ты уверена? — — Более чем. Я думала, что мне кажется, но то что только произошло подтверждает мои догадки — — Значит теперь я взаправду сумасшедший — сказал он, а затем грустно рассмеялся. — Ты не … — Он перебил ее: — Прости, что не рассказал раньше, я знал что ты не захочешь возиться с сумасшедшим вроде меня и все равно соврал тебе. Я опять подвел тебя — Он плакал лежа у нее на груди. — Прости, прости, прости — повторял он навзрыд. — Окабэ, послушай — она гладила его по спине, — Ты не сумасшедший, ты герой, который через слишком многое прошел, и я уже говорила тебе, что никогда тебя не оставлю. Я обязательно помогу тебе, Окабэ — Потихоньку приходя в чувства он вытер слезы и сказал: — Правда? — Она кивнула, улыбаясь. Он сильно обнял её. — Спасибо Курису, ты как всегда слишком добра — — Ты заслужил мою доброту, Окабэ — сказала она целуя его лоб. Окончательно придя в себя, Окабэ вспомнил где находится. Под ним голая Курису, а он голый, находится внутри нее. — Прости, что разрыдался посреди всего этого … — — Ничего страшного, мне как раз полегчало, ты … можешь начинать двигаться — — Понял — Он вновь посмотрел на нее. Она улыбалась, вся красная. Он тоже улыбнулся и начал медленно двигаться, наблюдая за выражением лица Курису. Он все еще был немного на нервах, но знал что не мог заставлять ее ждать. Ее улыбка слегка искривилась, и она начала тихонько стонать. С каждым своим движением, он чувствовал, как она сжимала его и стонала громче. Видимо стесняясь, она прикрыла рот рукой. — Курису, не надо, прошу — он убрал ее руку, — я хочу слышать тебя — — Окабэ — сказала она, еле сдерживаясь. Он ускорился и она громко ахнула. Каждый ее звук возбуждал его сильнее и сильнее. Он взял ее за грудь и начал массировать ее соски. Она слегка вскрикнула. Он опять повысил темп. Курису уже не сдерживалась. Окабэ ощущал как она поглощает его, ее стоны наполняли его разум. Он и сам начал стонать от удовольствия, от чего она сжалась еще сильнее. Он поцеловал ее взасос и простонал ее имя — Курису! — — Окабэ! — — Курису! Я люблю тебя Курису! — — Окабэ! — Он почувствовал как ее тело дрожит. Окабэ вошел так глубоко как только смогу и слился с Курису в поцелуе и в объятиях. Он чувствовал как их тела пульсируют вместе друг с другом, образуя единое целое. Они обжигали друг друга своими прикосновениями и дыханиями. Ринтаро чувствовал биение ее сердца, слышал ее томные вздохи. Он закрыл глаза и наслаждался моментом. Когда они оба немного пришли в себе, он слез с нее и лег рядом. — Курису, ты в порядке? — — Угу — — Ты… тебе понравилось? — Она посмотрела ему глаза — Да-а — — Я люблю тебя — Она лишь улыбнулась ему, и этого было более чем достаточно. Они пролежали так несколько минут, улыбаясь друг другу. Окабэ в голову пришло то что им стоит помыться. — Курису, я думаю нам стоит принять душ — — Окабэ, я сейчас не смогу — Он поняв, что она имеет ввиду, задорно сказал: — Не беда — Он встал с кровати, открыл дверь в ванную, и вернувшись к кровати подтащил Курису к краю. — Пожелай мне удачи — сказал он поднимая ее на руки — Чего?! Что ты задумал извращенец — завопила она, размахивая своими ручками и ножками. — Я лишь хотел донести тебя до ванной, чтобы помыться. Ты против? — — Я, я… — она успокоилась и обвила свои руки вокруг него — Нет — Он продолжил путь к ванной. Аккуратно опустив ее, он сел позади нее и задернул занавеску. Отрегулировав воду, до температуры от которой она не возмущалась и от которой он сам бы не сварился, он начал намыливать ее. Курису поначалу была напряжена, но постепенно расслабилась и закрыла глаза. Помыв все что можно, он тихо спросил: — Можешь встать? — она кивнула и он помог ей встать. Они продолжили мыться в тишине. Это была самая приятная тишина в его жизни. Они вытерлись, и Окабэ уже собирался выйти, как Курису тихо подозвала его к себе. — Ты не мог бы — она задумалась, — отнести меня обратно — Он улыбнулся — Конечно — он аккуратно подхватил ее и понес к кровати. Она была такой легкой, но его сил еле еле хватало. Он помог ей одеться, одевшись сам, и они легли в кровать. Ринтаро обнял ее и тихо сказал: — Спокойной ночи, Курису. — Курису обняв его в ответ, тоже сказала: — Спокойной ночи, Окабэ. —       Когда он проснулся, Окабэ удивился тому насколько хорошо он выспался. Он не мог вспомнить когда он в последний раз так крепко спал. Заснул он тоже на удивление легко. Он посмотрел направо у видел её. Он вспомнил вчера, ну или сегодняшнюю ночь. Курису, спала с ним в одной кровати. Ее грудь медленно вздымалась с каждым вдохом. Она была жива, и он был. И они были вместе, как он надеялся навсегда. Он долго смотрел на нее, пока она не начала просыпаться. Она зевнула, улыбнулась и осмотрелась. Увидев его она мгновенно села вертикально, покраснела, а ее зрачки расширились. Окабэ мягко улыбнувшись, смотрел ей в глаза. — Доброе утро, Курису — — О-О-О-Окабэ, что ты здесь делаешь? — — Сплю, что же еще, ты же помнишь чем мы занимались вчера? — — Что ты имеешь ввиду? — запинаясь сказала она. — Мы… ну… мы с тобой занялись любовью. — краснея сказал он. Она побагровела, лицо полное ярости, хуже чем когда он домогался до Руки. — О-КА-БЭ, я конечно знала что ты тот еще мужлан, но такого даже я не ожидала. Надеюсь ты готов провести остатки своей молодости в тюрьме — Он не видел ее более серьезной чем сейчас. Ринтаро содрогнулся. Еще вчера она говорила что согласна. Он знал что ее угрозы могли воплотиться в реальность. Холодный пот лился с него ручьями. Окабэ не знал что делать, кроме как молить о пощаде. Он пододвинулся к ней и взял за руку — Курису, умоляю прости меня, я… я… — он даже не знал что сказать. Она рассмеялась, но без издевки. Он снова посмотрел на нее. Она улыбалась. — Окабэ, ты вообще не учишься. — сказала Курису еле сдерживая смех. Он опешил, но спустя несколько секунд тоже рассмеялся. Она смеялась вместе с ним. Когда они вдоволь насмеялись, Окабэ отдышался и обнял её. — Я люблю тебя, Курису — Она снова промолчала, он посмотрел на нее, и поцеловал. — Скажи, мы теперь встречаемся? — — Еще чего, ты меня даже ни на одно свидание не сводил, не то чтобы я хотела пойти, а уж тем более с тобой — она надула губы и демонстративно отвернулась. — Я остановил уничтожение всего человечества, какое то свидание не испугает безумного ученого Хооина Кему, тем более с его прекрасной и любимой ассистенткой — продекларировал он в своем фирменном, хоть и смягченном, стиле. — Я не твоя ассистентка! — — А кто же ты тогда! — — Посмотрим —