Но танец так послушен, им Эпистат пленён

Сложным был год для всех египтян. Постоянные засухи, истощение почв плодородных, кризисы в государстве, да ещё и чёрная хворь, забирающая тысячи жизней. Но начинался сезон Ахет — первый сезон нового года. Священная звезда Сириус снова зажглась на небесах, а разлив Нила уносил за собой все проблемы людей, снимая груз с их плеч. Все украшали свои дома, баловали подарками всяческими себя и близких и, позабыв обо всех заботах, устраивали празднества. Все, кроме Амена. Не разделял он всеобщего веселья. Конечно, много пользы от разлива реки, но зачем столько шума из-за этого устраивать да утехам предаваться, когда вокруг столько работы? Он просто не понимал. Но событие веками отмечалось, и не только простым народом, но и фараоновскими семьями. Поэтому всё, что оставалось делать Эпистату — это ждать, когда праздники закончатся, и жизнь вернётся в привычное русло. Ближайшие дни считались официально нерабочими, потому кто-то из отряда к родным уехал на выходные, а другие, у кого близкие и друзья в лагере находились, праздновали, оставаясь в поселении. Можно было бы с Тизианом время скоротать, но у того женщина появилась. К ней ушёл друг ещё утром, а больше никого и не было у Амена. Какую бы высокую должность не имел, от одиночества это не спасало, да он уже к этому и привык. Значит, и этот Новый год проведёт наедине со свитками и рутинными отчётами, до которых раньше руки не доходили. *** Уже несколько часов мужчина так просидел за столом, аж спину сводить начало. Решил, что хватит с него писанины на сегодня. Пора бы на воздух выйти, голову проветрить. На улице стемнеть уже успело, да полная тишина вокруг стояла. Даже как-то подозрительно стало. Но заметил Амен какую-то фигуру, выходящую из соседнего дома. Эвтида. Ну конечно, а кто же ещё? Вечно этой неугомонной девчонке дома ночами не сиделось. Направился к ней. — Эвтида? Та обернулась. — Добрый вечер, господин Эпистат. Амен нахмурился. Сколько раз за ночные прогулки отчитывал, а она как ни в чём не бывало. Ещё и стояла, улыбалась перед ним. — Не хочешь объясниться, почему опять после заката вижу? Куда теперь собралась? Только сейчас заметил, что ещё и принарядилась. Эва всегда со вкусом одевалась, но сегодняшнее её струящееся платье особенно красиво подчёркивало фигуру. Неужто к мужчине какому собралась? Может, к целителю тому Пеллийскому? Почувствовал Амен укол ревности, только представил, как этот Ливий платье тонкое с Эвы стягивает, затем оголенную нежную кожу целует: шею, ключицы… — Ну как же? Пиршество сегодня на площади в честь Ахета. Весь отряд соберется, а вы не знали? Пиршество значит. Он-то всякое себе надумать уже успел, даже не заметил, как руки в кулаки сжались. И с чего вдруг? Посмотрел на неё испытующе: вроде не лжёт. Кивнул. — Хорошо, иди. — А вы что, не пойдёте? — Глупости пиры все эти. Незачем время тратить на них. — Уверены? Такой праздник всё же. Не будете же один дома сидеть, пока все веселятся. — Не вижу в этом толка. Да и тебе какое дело? Я думал, и так друзей много, их и веди на пирушки бессмысленные. Эва хитро улыбнулась. — Да вот подумала, если повеселитесь и подобреете чутка, отчитывать меня меньше станете. А с таким-то отношением к праздникам и не мудрено с лицом недовольным вечно ходить да ворчать. — Вот закончатся выходные, так в два раза больше работы тебе дам. Она только усмехнулась. — Вот об этом и говорю. Подумайте всё же о том, чтобы пойти. До скорой встречи, Эпистат, — с этими словами и ушла. Амен же снова домой вернулся. Посидел немного, думая, чем бы себя занять, но тишина уже начинала давить. Так и быть. Пойдёт на этот пир, но только потому, что он Верховный Эпистат и должен следить за порядком, а не потому, что ему стало вдруг интересно. И точно не потому, что там будет эта несносная девица. Недолго думая, он вышел из дома и направился к площади. *** А праздник уже был в самом разгаре. Кругом висел сладкий аромат цветов. Всю площадь украсили ими. Ночной воздух был полон криков, шуток, песен и веселья. На столах полно напитков и закусок. И где только столько вина достали? Тут над площадью раздалась новая трель флейт, а затем и другие инструменты присоединились. В самом центре люди столпились. Амен проверить решил, что происходит. К собравшимся направился. Те хоть и увлечены были, перед ним расступились, пропуская вперёд. Веселье весельем, а Эпистата гневать никому не хотелось. Наконец открылся вид на зрелище, что привлекло всех. В кругу девицы из отряда танцевали. Может, и не были профессиональными танцовщицами, но получалось у них всё, на удивление, слажено. Танцевали с явным наслаждением, оттого и танец живым казался. Глаз притягивал. А музыканты всё больше бесновались, играя энергичные мелодии на струнных инструментах под барабанный бой. Никому бы не признался, даже Тизиану, но от всей обстановки уже самому в пляс пуститься хотелось. Так и манила мелодия. Но лицо Эпистата оставалось всё таким же невозмутимым. Тут заметил Амен фигуру той, кого всё это время неосознанно выискивал глазами в толпе. Остальные девушки будто остались где-то на заднем плане. Не мог взгляд от Эвтиды оторвать. Она же полностью отдана была танцу. Одежды развевались при каждом ритмичном движении, открывая вид на стройные ноги. Эва сделала прыжок, потом второй. Затем закружилась, грациозно вскидывая руки. И всё это время улыбка не сходила с губ её. Никогда он не видел, чтобы кто-то танцевал с таким упоением. Тут она поймала взгляд Амена и улыбнулась ещё шире. Сердце замерло в этот миг. Да простят его боги за такие мысли, но сейчас, кружащаяся в танце при свете луны, Эва казалась ему краше самой богини Бастет. Ничего не ожидал он, приходя сюда, но теперь же всё, чего хотел, чтобы бой барабанов не утихал, чтобы сладостный танец этой манящей Неферут не прекращался. Но музыка затихла. Успел он было приуныть, как начался новый мотив. Теперь же девушки стали подбегать к стоящим в толпе мужчинам и утаскивать в круг. Заметил ещё одну ученицу Реммао. Кажись, Дия зовут. Она же Тизиана забрала. А Амен всё гадал, что за женщина у друга появилась. Не ожидал, что Эвина приятельница… Честно говоря, ему уже и самому хотелось, чтобы на танец позвали, а если уж совсем быть откровенным, чтобы позвала одна конкретная девица… Да куда ему? Может, должность его высокая и привлекала кого, но суровые внешность и характер сразу женщин отталкивали. За всеми размышлениями и заметить не успел, как Эва подошла. — Не откажет ли мне Эпистат в чести станцевать с ним? Сердце радостно встрепенулось. Как же хотелось согласиться, да только не пристало Верховному Эпистату плясать среди толпы. Нет, он должен был взять себя в руки. — Не мальчишка уже, чтобы под музыку прыгать. Снова эта её кошачья улыбка. — Так бы и сказали, что танцевать не умеете. Хитрая. На слабо его взять хотела. — То, что занятие это бестолковым считаю, ещё не значит, что не умею. Амен действительно умел. При дворце всякому научили. Только на деле применять навыки ещё не приходилось. — Так докажите, Господин, — Эва скрестила руки на груди. Решил всё же сдаться ей. Ну и что, что Эпистат? Все веселились, так почему ему нельзя? Эвтида всё также пристально смотрела. — Хорошо, идём. *** Эва вывела его в самый центр. Люди взгляды удивленные кидать на них стали. А ей будто плевать на всех. В глаза ему смотрела. Улыбалась. Шаг, ещё один, потом поворот. Амен вёл её за собой. Одной рукой оплёл девичью талию, другой — за руку взял. — Красивая ты сегодня. Зачем сказал — не понимает. — Ого, — притворно удивилась она, — так вы и комплименты девушкам делать умеете? — Может, и получше некоторых. Например, целителя того. Но этого вслух говорить не стал. — Скажите ещё, что в любви искушены. И скольким же несчастным женщинам сердце разбили? Видимо, у девчонки страха совсем не было. В личную жизнь Эпистата лезла. Вопросы нескромные задавала. Амен притянул её ещё ближе. — А с чего такой интерес? Глаза её озорно блеснули. — Весь вечер на меня смотрели, стало интересно, может, во вкус ваш вхожу? Заметила значит. Ему-то казалось, что она отвлечена была. Неужто и Эвтида всё это время за ним наблюдала тайком? Ещё и так открыто говорила об этом, другие девушки пристыдились бы, сделали бы вид, что не заметили ничего. Но Эва — не другие девушки. Он закружил её, и припрыгивая, Эва сделала несколько шагов назад. Отдалилась, а потом снова вернулась в его руки. — Проницательная. Раз раскусила, таить не стану. Понравилась ты мне. Сам не понимаю, как так случилось. Такая непокорная, острая на язык. С первой же встречи заинтересовала. Понять не мог, почему. Чем больше не думать о тебе силился, тем больше в голову мысли лезли ненужные. С признанием будто камень с души упал. Да и признался ведь не только Эвтиде, но и себе самому. Почему вдруг решился сказать всё? Сам не понимал. Видно, атмосфера располагала. У Эвы взгляд серьёзней стал. Заговорила уже без прежнего шутливого тона. — Вы мне тоже, Господин, нравитесь. Когда только увидела вас, думала, подальше держаться буду. Весь такой суровый, опасный. Всякое слышала. Побаивалась. Потом же сама встретила, и, как не старалась плану своему следовать, всё к вам тянуло. Значит, и он ей небезразличен. Сердце так и затрепетало. Может, ошибался насчёт бессмысленности праздника, и Ахет действительно приносит счастье? Прозвучали последние аккорды, и танцующие пары стали расходиться. Тут Амен, не в силах уже сдерживать себя, прильнул к её губам. Эва на секунду растерялась, потом ответила ему, но тут же снова отстранилась. — Господин, люди… Так вот оно что, он-то испугаться успел, что ей не понравилось. — Это дело поправимо. И ещё, когда наедине, зови по имени, на ты, хорошо? — Хорошо… Амен. Взяв Эву за руку, повёл он её куда-то. Поняв, что дошли до библиотеки, девушка в недоумении глянула на него. Амен же, достав ключи, открыл двери. — Вряд ли сегодня кому-то сюда прийти в голову взбредёт. — Мало ли. Уверен, что нет какого неумелого писаря, которому ты велел всю ночь практиковаться? Игривое настроение уже вернулось к ней. — Признай, на пользу тебе пошло. — И сейчас писать меня сюда привел? И снова этот лукавый взгляд. — А что ещё люди в библиотеке делают? — решил подыграть ей. Эва задумчиво посмотрела на него. Потом же поднялась на носочки и, притянув его к себе, поцеловала. Целовала медленно, дразняще. Руками по торсу водила. Выводила из себя, как она это умела хорошо. Вдруг отстранилась. — Делают так? — Делают. — А как ещё делают? — она смотрела с открытым вызовом. Видно, что пыталась вид невозмутимым держать, но щёки раскрасневшиеся всё выдавали. — Уверена, что хочешь знать? — Да. «Да» — как будто бы этим словом сорвала все цепи, что держали его. Легко подхватив на руки, усадил её на ближайший стол. Терпеть сил уже не было. Целовать стал настойчиво, жадно. Будто зверь голодный. Не раз представлял этот миг, но старался об этом не думать. Сдерживал себя. Прятал мысль в самом дальнем уголке души, где она и превратилась в нечто необузданное и дикое. Ещё больше раздвинул ей губы, углубляя поцелуй. Отвечала она ему с большим старанием, хоть и не очень умело. Это навело на мысль: а сколько у Эвы было мужчин? Она же так судорожно хватала его за накидку, что костяшки пальцев побелели. Прижаться сильнее пыталась. Нетерпеливая. Амен отстранился. — Скажи, чтобы остановился. — Не останавливайся. Скользнул к челюсти, потом на шее влажные поцелуи оставлять стал. Умело водил языком по нежной коже. Эва голову назад откинула, давая больше простора его действиям. Прикрытые веки трепетали. Дыхание стало совсем поверхностным. Изучая руками её тело, наткнулся на узлы, державшие платье. Развязал их. Ткань шелковая с девичьих плеч спала и осела на талии, обнажая отяжелевшие груди. Чуть отодвинувшись, упоённо стал разглядывать все её плавные изгибы. Ни одну деталь упустить не хотел. Эва же стушевалась. Спину чуть сгорбила. Видно, непривычно ей было сидеть перед ним вот так, обнажённой. — Красивая. Не прячься. Слова эти уверенность ей вернули. Снова плечи расправила, открываясь ему. Амен подошёл чуть ближе. Ладонь на лопатки опустил, вынуждая ещё больше выгнуться ему навстречу. Провёл большим пальцем по соску затвердевшему. Возбуждена. Губами к груди прижался. Всасывал нежную плоть, зубами царапал. Всё больше хотелось. Так сладка была. — Так бы и съел всю. Ответить что-то хотела, но только заскулить смогла, оттого, как глубоко грудь губами втянул. Чуть ли не целиком обхватил. Мог бы проглотить её всю без остатка. Эва опору найти пыталась. За плечи его схватила. Не понравилось что-то. Отпустила. Накидку с него сбросила и вжалась ещё сильнее. Амен от платья окончательно избавился. Всё, что оставалось на Эве — это тонкое белье, прикрывавшее её меж ног. Ловким манёвром развязал ленточки на боках, будто открывал подарок свой праздничный. Восхищённо прошёлся пальцем по влажным складкам и услышал судорожный вдох. — Только… мужчин у меня раньше не было, не знаю, что да как… — она смущённо отвела взгляд. Он замер. Значит, первый у неё. Эта мысль ещё больше взбудоражила. — Об этом не беспокойся. Если что не нравится, говори. Хорошо? Она медленно кивнула и расслабила напряжённые мышцы. Доверилась ему. Амен легко погрузил палец внутрь, скользя назад и вперёд. Мягкая плоть внутри так и пульсировала. Эва же впилась зубами в его плечи, сдерживая крик. — Потерпи немного, сейчас боль пройдёт. Хорошо будет. Второй палец добавил, заставляя Эву захныкать, затем и третий. Не хотел, чтобы первый раз с ним болезненностью ей запомнился. Привыкать давал, хоть у самого уже всё ныло от желания. Чуть погодя, сама навстречу подаваться стала, бёдрами качала. Постанывала сладко, отдаваясь ощущениям. Видя, что приноровилась, быстрее стал пальцами двигать. — Так хорошо? — Да, но… — она опустила руку поверх штанов ему на затвердевший член, — тебя хочу. У Амена дыхание перехватило. В глаза ему смотрела. Выжидала. Незримый Бог, как она была сейчас прекрасна. Обнажённая. Готовая отдаться ему. Идеальная. Невмоготу было терпеть. Надо было куда-то девать весь тот жар, что опалял его. Быстро развязав пояс, он спустил свои штаны. Эва взгляд удивлённый кинула. Глазами изучала. Всегда любопытной была. Он усмехнулся. Раздвинул ноги ей шире и вошёл, в то же время приглушая крик поцелуем. Медленно темп набирал, чтобы привыкнуть к нему внутри успела. Крики постепенно сменились хриплыми стонами. Эва смелее стала. Шею его покусывала, шрамы на груди целовала. Руками всего исследовала. Имя его шептала. Потом ёрзать стала. Больше чувствовать его в себе хотела. Такая маленькая и такая ненасытная. Амен и сам был рад дать больше. Ногу её на плечо своё закинул, а другую за пояс, открывая себе больше доступа. Толчки стали глубже, порывистее. Былая нежность сменилась неистовым голодом, что накопилась за все эти недели. Двигался властно. Ртом скользил по разгоряченной коже, оставляя отметины, руками ласкал груди. Если раньше Эва тише быть старалась, теперь уже не могла себя сдерживать. Хныкала, стонала, выкрикивала имя его. Столько прекрасных звуков издавала, ещё больше разжигая Амена. Потом задыхаться стала. Задрожала вся. И, содрогнувшись, обессиленная упала на его плечо. Он почувствовал тепло, вытекающее из неё. Ещё быстрее задвигался, предвкушая своё освобождение. — Потерпи, немного ещё осталось. Эва лишь послушно кивнула, продолжая мягко водить пальцами по его спине. Следующие мгновения, как в бреду был. Шептал что-то неразборчивое, уткнувшись в ямку между её шеей и ключицей. Уже и сам не помнил, что именно. Кажется, говорил, как она прекрасна, как долго ждал этого… Вскоре резко вышел из нее: самого удовольствие захлестнуло. Крепко Эву за бёдра держал, пытаясь сохранять равновесие. Она же положила свои руки поверх его, мягко поглаживая большим пальцем. С трудом отдышавшись, он выровнялся. Оставил лёгкий поцелуй на её макушке. — Больно не сделал? Понравилось тебе? — Не сделал. Понравилось… очень, — она смущённо улыбнулась. Пришелся по душе Амену ответ. — Посиди тут, вернусь сейчас. Дошел до умывальни, что была при библиотеке. Нашёл там тряпки чистые и, намочив их, вернулся обратно. Эвтида всё так же сидела, как он её оставил. Только глаза уже слипались. Видно, утомил совсем. Подойдя, аккуратно протёр её меж ног. Потом и себя в порядок привёл. Она же лишь сонно наблюдала за его действиями. Убедившись, что чистые оба, платье поднял, которое ещё недавно, безжалостно сорвав, кинул на пол. Одевал бережно, а затем и сам оделся. Эва уже подняться со стола хотела, но Амен, остановив ее, сам на руки взял. Она же молча прижалась к его груди, прикрывая глаза. Уставшая слишком была, чтобы спорить. Как кошка свернулась в его руках, заставляя Амена улыбаться. — Спи, хорошая. Эва лишь слегка улыбнулась, проваливаясь в сон. Ночь была уже поздняя, а значит, пора было возвращаться. Ещё раз взглянув на безмятежное лицо Эвы, сладко сопящей в его руках, вышел из библиотеки. Вот так и полюбил Амен Новый Год.