Давно не виделись

Они просто врезались друг в друга. Губы вмазались в губы, ноготки впились в обнаженную спину, а грубые пальцы погрузились в рыжие волосы. Ненадолго. Эйс рванул назад ее плащ, сжал в кулак матроску, позволяя толкнуть себя на койку. Не его проблемы, если они ее сломают. Пружины жалостливо скрипнули под общим весом; Эйс больше не позволял Исуке делать что ей захочется и перевернул на спину, нависая, не отпуская ее губ ни на секунду. Перехватил нетерпеливые руки, которыми она тщетно пыталась расстегнуть его ремень, и зажал обе ладонью. Вторая пробралась под ткань формы, полностью накрыла живот, огладила бок, и девушка, разгоряченная и беспомощная, выгнулась навстречу. Плотная одежда мешала, и Эйс отстранился от губ Исуки, очертил голодным взглядом линии ее тела. Она тяжело, рвано дышала, запыхана и в задраной одежде. Его. Обманчиво мягко и тягуче он снова огладил соблазнительные изгибы, накрыл грудь, сжал, сорвав первый настоящий стон с ее уст, а затем одним движением разодрал ее форму и выбросил куда-то в угол. Исука вскрикнула, попыталась спрятаться, но ее руки все еще были скованы. Она была в ужасе — от того, насколько ей это нравилось, несмотря на палящий стыд. И стыд нравился тоже. Она никогда не видела Эйса таким. Голодным. В глазах была черная бездна, они изучали ее, ощущались как горящие горячие руки, вызывали мурашки и сбивали давно сбитое дыхание. Он был таким именно с ней, и осознание этого разжигало как ничто и никогда. Он не пропустил, как Исука облизнула губы, и криво заулыбался, наклоняясь очень, очень медленно. Только для того чтобы прохрипеть на ухо: — Не двигайся. Он выпрямился так же медленно и отпустил ее руки, на которых уже налились синяки. Приподнялся на коленях, полностью доминируя, нависая над ней. Провел по своему животу, мимоходом задел выпирающие косточки, кончиками пальцев — кромку ремня, стал неторопливо расстегивать пряжку… пуговицу… ширинку, не сводя ястребиного взгляда с ее внезапно потемневших глаз. Уголок его губ дернулся, когда дёрнулись ее пальцы, и она тут же притихла, полностью во власти его слов. Предчувствие сводило с ума. А еще… А что будет, если она все-таки не послушает? Он заулыбался, заметив в ее глазах огоньки неповиновения, а руки, что уже приспускали шорты, остановились и огладили пояс, прежде чем подцепить ремень за пряжку и издевательски медленно потянуть его из бретелек. Эйс чуть склонил голову набок, растрепанные волосы упали на глаза, затемняя их только больше. Исука задержала дыхание: он заговорил низким, почти мурлыкающим голосом: — Что скажешь, нам это понадобится?