Рапсодия

      Запись от 3 августа:              — Не переживай, Наруто, это просто формальность, все знают, что ты заслужил это звание.       — Ха-х, спасибо. Но все равно как-то..       — Это формальность. Еще никто не завалил интервью на звание джонина. Даже ты справишься.       — Почему я чувствую подвох?...       — Готов? Поехали. Кандидат на звание джонина. 3 августа. Расскажи о себе.       — Узумаки Наруто, восемнадцать лет, чунин из бывшей Седьмой. Люблю рамен. Живу один.       — Расскажи о своих навыках, Наруто.       — Ну, я хорошо дерусь в рукопашном, скорее контактник. Ниндзюцу — очень хорошо, тайдзюцу — тоже. Нин-тай-комбо — обычно беспроигрышный вариант. У меня огромный запас чакры, Саске говорит, что я неэффективно ее расходую, но это я и без него знаю. Это мой стиль — все или ничего, понимаете?       — Что для тебя значит Коноха, Наруто?       — Коноха? Это дом. Тут все. Друзья, Седьмая. Они — моя семья. Вся Коноха — это моя семья.       — Ты готов защищать Коноху, Наруто?       — Да.       — Ты готов защищать товарищей, Наруто?       — Да.       — У тебя есть близкие люди, Наруто?       — Да.       — Кто?       — Седьмая.       — Расскажи про бывшую Седьмую, Наруто.       — Ну, у нас есть Какаши-сенсей, он классный. И Сай, и Сакура-чан.       — Кто для тебя Сакура, Наруто?       — Подруга. Нет, сестра. Даже больше.       — Сай?       — Друг.       — А Саске?       — ...Саске?                                                                             Саске смотрел в затылок впередистоящего шиноби. И чувствовал как кто-то другой смотрит в затылок ему. Наруто стоял в первом ряду наискосок, так что Саске видел его лицо вполоборота и стекающую по шее каплю пота — из-под синей джониновской повязки вниз — и скользящую в воротник. Наруто было жарко.       Саске тоже было жарко. Лицо заливал пот, а солнце слепило глаза. Воздух на плацу раскалился и шел миражами, тело чесалось под одеждой.       — Тебя поставили в первый ряд, Наруто, потому что ты ее любимчик. — Киба позади Наруто только что нарушил протокол, ткнув под ребра. Наруто дернулся и шикнул ему, улыбаясь через плечо: — Мылся бы почаще, и тебе бы перепало.       — Нет, это потому что Наруто — недомерок, но все делают вид, что он стоит там, потому что он герой. — сказал кто-то сбоку беззлобно.       Наруто рассмеялся, все засмеялись следом, а Наруто снова вытянулся по струнке и уставился перед собой. Хокаге вышагивала впереди, нестареющая и величественная, и остановилась на отмеченной рыжим песком точке. Саске выпрямился, расправил плечи, Наруто наискосок сделал тоже самое и не смог скрыть гордую, льющуюся из него улыбку. Это был его день. И вслед за ним — всех тех, кто был ему дорог и кому был дорог он.       Это был и его день тоже, и Саске стоял и смотрел, как пот стекает из-под светлых волос на затылке и впитывается в футболку цвета хаки.       И Тсунаде начала речь:       — Еще одно поколение занимает свое место.       Саске приходилось щуриться. Он больше не смотрел на Наруто, но прикрыл веки, глядя на Тсунаде из-за чужого затылка. Лоб под хитай-ате зудел от пота.       — Коноха — это дерево, корнями пробившее камень много лет назад, что, несмотря на невзгоды, тянется ветвями и листьям к солнцу.       На краю плаца стояла Сакура. Красивая, гордящаяся ими Сакура в жилете джонина, которая не могла сдержать ни улыбки, ни слез. Сакура носила звание уже два с половиной года, своими успехами поставив точку на существовании Седьмой — команду признали несбалансированной и распустили на бумаге. Сакура смотрела на Наруто, взволнованно стиснув Ино за руку.       Наши листья тянутся в будущее. Пришло ваше время нести листья к солнцу.       Саске скосил глаза и увидел, как улыбается Наруто. Осмотрелся. Все вокруг смотрели на Наруто — возможно, потому что боготворили его, а может, просто потому что тот стоял в первом ряду и все глаза невольно сводились к нему одному — широкоплечему и светловолосому под стать Хокаге. Ему бы стоять на ее месте, в белом плаще, думали они и думал Саске.       Саске стоял и глядел ему в спину, и что-то в этом было горькое и неправильное, потому что у плеча не хватало привычного тепла плеча Наруто.       — Поздравляю со званием. Вы хорошо постарались!                                                                                                                                                                                                                                                                          Саске дождался, пока закроется дверь, и взял в руки картонную папку. Шершавую и уже пахнущую постаревшей бумагой. Он пропустил палец под веревку и замер. Досье на другого открывалось лишь старшими по званию, и открыть его сейчас — нечестно, незаконно, неправильно. Будто навсегда поставить себя выше Наруто и уже никогда не вернуться назад — в таком не признаются. И он никогда не признается. И никогда не сможет посмотреть Наруто в глаза. Доверие, честь, товарищество.. и Саске открыл первую страницу.       Фотография в верхнем углу, его лицо без улыбки, будто запачканное предчувствием. Ты, Наруто, не знаешь, куда вляпался, но чувствуешь нутром, от таких как ты не ускользнет правда, вы как звери. Состояние здоровья, техники, семья — семьи нет, близкие люди, транскрипт записи — вложенная в прозрачный файл кассета.       Саске сглотнул. Поискал глазами магнитофон — он стоял на передвижном столике рядом с остальной электроникой: модем для интранета, сервер, телефон с внутренними линиями. Саске присел на край стола, нажал на кнопку, открывая отсек. Аккуратно извлек кассету из прозрачного конверта и вставил в проигрыватель.Из компактного, рабочего динамика зашелестело тканью и заскрипело стульями:       — Не переживай, Наруто, еще никто не проваливал интервью на звание джонина.       Саске ухмыльнулся. Конечно, потому что ни один каге не откажется от послушных, радостных мешков с мясом.       — Ты готов защищать Коноху, Наруто?       — Да.       И умереть ради неё, Наруто. Хотя и на это ты тоже ответишь утвердительно.       — Ты готов защищать товарищей, Наруто?       — Да.       Но умереть только ради самых достойных, Наруто, для этого тебе вдалбливали в голову устав и субординацию. Кассета крутилась, наматывая пленку, словно чьи-то кишки на стальную катану, почти пахло кровью, воспоминания оседали привкусом металла на языке. Саске до крови разгрыз губу.       Удобный Наруто, готовый на всё Наруто. Придурок. Какой же безмозглый придурок.       — У тебя есть близкие люди, Наруто?       — Да.       Молчи, усуратонкачи, молчи, ты обнажаешь себя, а тебя пережуют и выплюнут.       — Друг.       Это не считается. Друзья уходят и приходят. Это не дружеский разговор. Тебе сказали — формальность, но на самом деле—       — Нет, сестра.       И даже так — не страшно. Из-за сестры не теряют голову на поле боя.       На самом деле в тебя вгоняют крючки, Наруто, и ты сам раскладываешь себя перед ними.       — Саске?       Кассетная лента выкручивала из него жилы. Саске вдруг с облегчением понял, что Наруто ничего не ответил и запись закончилась. Потому что такая пауза — в разговоре и в его сердце, когда он вдруг почувствовал прилив тошноты— Грудь сдавило. Он бы отдал всё, чтобы запись прервалась. Он бы отдал всё, чтобы не услышать..       — Я люблю его.       В записи зашелестело — может, Наруто поерзал, робея, жалея, сгорая от унижения, может, скрестил руки на груди, защищая себя от собственного признания или защищая себя, их, от мира вокруг. Саске бы отдал всё, чтобы узнать.       Попался.       Саске нажал на кнопку, останавливая запись. Устало потер глаза, не слыша тишины вокруг. Раздраженно выдохнул и встал со стола. Крышка открылась с тихим щелчком, обнажая нутро. Сгорит за секунду в Аматерасу. Транскрипт тоже. И любовь тоже, о которой больше некому будет вспомнить, кроме него и Наруто, и человека, который брал интервью и которого Саске найдет и убьет. И ему простят, потому что АНБУ готовятся завербовать лучшего убийцу поколения и пока этого не произойдет, ему спустят с рук и не такое. Сначала уступки — затем ошейник.       А после Саске задумался о тех, кто уже прочитал этот транскрипт, кто прослушал интервью, сделал копию и копию копии. Подумал в скольких местах уже схоронен компромат на будущего Хокаге. Готового на всё ради всех. Саске аккуратно вернул кассету на место и закрыл папку, медленно затягивая полотняной узел. Поворот. Петля. Затянуть.       Выходя, он тихо прикрыл за собой дверь.                                                                                                                Запись от 4 апреля.       — Четыре-четыре-АР. 4 апреля. Выносливость в километрах до начала одышки?       — Сто двадцать.       — Чакровый запас. Предел и интервальный.       — Восемь полных нин-техник в минуту. Или по одной в минуту в течение двадцати минут.       — Полное изнеможение?       — Пятнадцать в минуту.       — Радиус поражения.       — Два километра.       — Отвлекаешься на яркие точки?       — Да.       — Отвлекаешься на громкие звуки?       — Иногда.       — Чувствуешь чужую чакру?       — Да.       — Как часто?       — Всегда.       — Нарушаешь ли ты приказы?       — Нет.       — Нарушаешь ли ты приказы?       — Нет.       — Нарушаешь ли ты иногда приказы?       — Нет.       — Считаешь ли ты, что допустимо нарушать приказы, если член команды при смерти?       — Нет.       — Семья?       — Нет.       — Близкие?       — Нет.       — Сакура Харуно?       — Бывший сокомандник.       — Сай?       — Аналогично.       — Наруто Узумаки?       — Аналогично.       Конец записи от 4 апреля.