Jazz and kiss

      Нотки джаза растворяются в воздухе, смешиваясь с негромкими разговорами компании. Свежий воздух, насколько таковым можно его назвать в Нью-Йорке, дует по ногам. От этого морщится Чимин, которому сквозняк совсем не нравится, но просить закрыть окно он тоже не в силах.       Всё больше хочется раствориться в удобном диване и никогда не вставать с него. Пусть всё течёт, как должно.       Блондин окидывает взглядом большую гостиную с панорамными окнами, выходящими на ночной город, и пытается собрать мысли в голове.       Видя, как Намджун пытается не касаться каких-то дорогих вещей, Чимин тихо смеётся, совсем не замечая, как из-за спины подходит фигура, одетая во всё чёрное.       — Снова спрятался, не желая выходить? — низким голосом спрашивает Чонгук, наклоняясь к Паку, обжигая своим выдохом правое ухо блондина.       Дыхание лежащего, кажется, останавливается на считанные секунды, а уши краснеют, становясь почти алыми. Во рту резко пересыхает, и Чимина в который раз реакция собственного организма настораживает.       Почему только на лучшего друга — Чонгука — всё выходит именно так?       Но и находить ответ Чимин не спешит.       Боится…       — Здесь тихо… — лишь только это может выдавить из себя парень, нервно поглаживая свою маленькую ладонь.       Чонгук это замечает, садится возле ног Пака и с серьезным выражением лица рассматривает его.       — Ты не заболел? Весь красный, как острый перец, и ведёшь себя в последнее время очень странно, — от такого замечания Чимину становится не по себе, ведь Чон прав: он правда изменился.       Стал более скрытен, спокоен, что особенно странно видеть и чувствовать. Он правда не хочет так поступать, но и по-другому пока не может.       Вдруг все чувства, которые сейчас сидят на поводке, вырвутся и захлестнут Чимина с головой? Это точно будет катастрофа.       Тёмные глаза исследуют каждый миллиметр белоснежной кожи, от чего Пак сглатывает ком в горле, пытаясь увернуться от любопытного Чонгука.       — Не волнуйся, Гук. Со мной правда всё хорошо. Просто в последнее время сильно устаю. Сам знаешь, работа отнимает все силы, не давая никому поблажки.       Чонгук кивает, хотя совсем недоволен расплывчатым ответом. Сразу видно: Чимин что-то скрывает, не желая хоть с кем-то поделиться. Но парень не может осуждать своего лучшего друга.       — Хорошо, — рука Чонгука поднимается и поглаживает светлые волосы, передавая всю ту нежность, которую не может выразить словами.       Оцепенение сковывает тело Пака, не давая даже вздохнуть полной грудью, а весь мир сжимается до самого Чонгука. Теперь есть только он и его тёплая рука на макушке.       Нет больше шумных друзей вокруг, джаза и сквозняка.       Только Чимин и Чонгук.       Но рано или поздно всё заканчивается на этой планете, и напрочь сводящие с ума прикосновения не исключение.       — Пошли поиграем. Парни предлагают раскачать, по их мнению, скучный вечер, — ворчит Чон, делая кавычки в воздухе, показывая, что не согласен с толпой.       Желание убежать сразу исчезает у Чимина. Он правда хочет повеселиться и сбросить весь тот тяжёлый груз, который носит на протяжении нескольких недель. Отвлечься, забыться.       Да, всё что угодно, но не думать о том, как ему комфортно рядом с лучшим другом. Хочется избавиться от желания заснуть рядом с парнем, от тяги к прикосновениям.       Вставая с дивана, наступая на холодный ламинат, Чимин морщится и пытается найти где-нибудь свои любимые тапки.       Замечая слегка растерянный вид блондина, Чонгук ухмыляется и достаёт фиолетовую обувь, которая всё время пряталась за диваном.       Пак ошарашенно следит, как Чонгук ставит их возле него, жестом предлагая надеть. Даже начинает казаться, что Чон подмигивает ему. Быстро пряча взгляд, Чимин надевает тапочки и убегает к компании, которая уже успела разместиться на ковре.       Юнги со всей любовью накрывает Хосока пледом, явно боясь, что тот заболеет, а когда садится рядом, то вообще целует в нос, что-то шепча своему возлюбленному. Тот ярко улыбается и отвечает Мину.       От всего происходящего Чимину становится завидно, тревожное чувство съедает его изнутри, да настолько, что уже хочется просто плакать у себя дома и мечтать, что он тоже сможет почувствовать любовь.       Он хочет так же.       Сокджин приглашает Пака сесть, предлагая красный пушистый плед. Чему и следует парень.       — А во что мы играем? — спрашивает блондин у старшего.       Джин усмехается и довольно хлопает в ладоши.       — Бутылочку, — и хихикает, когда замечает удивлённые глаза парня. — Не, ну а что? Интересная игра. Не правда ли, Чонгук?       Тот кивает и садится с правой стороны от Чимина, тем самым замыкая круг из участников. Он рассматривает Чимина, но ничего не говорит, лишь приближается ещё ближе, прикасаясь коленками, тем самым вызывая табун мурашек по всему телу парня.       — Правила как всегда просты: участник, на которого указывает бутылка, либо целует того, кого ему приказал крутящий, либо выполняет наказание, — диктует Джин, обводя взглядом каждого.       — Походу Хосок с Юнги постоянно будут выбирать наказание, — подкалывает парней Чонгук. Те шипят, но совершенно не злятся, понимая, что кое-кто любит пошутить.       — Так что не тормозим, — хлопает в ладоши Тэхён и сразу закручивает бутылку, от чего та начинает бешено крутиться.       В воздухе повисает веселье и ажиотаж. Каждый внимательно следит за поворотом стекляшки.       Хосок.       Повсюду слышится разочарование. Тэхён, поглаживая переносицу, садится на своё место и недовольно ворчит:       — Так даже не интересно, — выдыхает,— Так как первый раунд, то сжалюсь над вами. Хосок покажи, как надо целоваться с Юнги.       Теперь по всей толпе разносится гул, лишь только парочка довольно кивает и поворачивается друг к другу.       Правая рука Чона ложится на плечо своего парня и доверяется Мину: почти сразу чувствует на своих губах чужие, но такие любимые. Юнги не медлит и углубляет поцелуй. Языки сплетаются воедино. Мин прижимает, с помощью рук на талии, ближе Хосока и начинает поглаживать поясницу, чуть ли не переходя на шикарную и любимую задницу.       От всех этих действий Хосок не замечает, как издаёт хорошо слышный стон прямо в губы своему партнёру.       Все это замечают, кто-то даже начинает материться и просить, чтобы их разняли.       — Ребята, не увлекайтесь. Нам другого контента не нужно, — ворчит Джин.       И с этим бы Чимин прямо сейчас поспорил. Другим не нужно, но ему… Его чёрная футболка начинает неприятно прилипать к спине, что хочется её снять.       Зависть возвращается вперемешку с интересом: а что они чувствуют, когда целуются? Это правда те самые бабочки в животе?       От неопытности Чимину становится окончательно неприятно, он сжимает штаны на правой ноге, совсем не отрывая взгляда от парочки, которая уже закончила.       Как назло, даже если Пак и представляет, что его кто-то целует, то только один человек предстаёт перед глазами: тёмные слегка кудрявые волосы, красивая улыбка, напоминавшая, что обладатель очень похож на кролика, татуировки, которые так хочется постоянно рассматривать.       От этого коробит не по-детски.       Чимину хочется просто убежать к себе домой и не выходить оттуда в ближайшие дни, анализируя своё «ненормальное» поведение.       — Ты в порядке? — снова беспокоится Чонгук, тряся друга за плечо, чтобы привлечь внимание.       Совсем не зная, что сказать, тот лишь кивает и снова возвращается к бутылочке, которая ждёт своего заветного часа.       Теперь уже крутит Хосок. Не так сильно как Тэхён, но бутылка вращается, каждый раз изводя присутствующих.       С каждым оборотом она замедляется. Показывая то на Намджуна, то на Джина и всех по кругу.       Чимин.       Бутылка останавливается, и все ошарашенно смотрят то на неё, то на испуганного парня, который уже построил план, как быстро свалить из проклятой квартиры.       Хосок усмехается, явно что-то задумывая, что ещё больше не нравится блондину.       — Я знаю о твоих желаниях, — едва слышно шепчет Чон, но Чимину так не кажется. Как будто все это услышали и теперь косятся, не веря своим ушам. — Поцелуй человека, который сидит справа от тебя, — приказывает Хосок, довольно наблюдая за реакцией друзей.       Тот совсем медленно поворачивается, встречая совсем тёмные глаза, где зрачок расширяется со скоростью света. Чонгук следит за каждым движением и эмоциями на лице друга, ожидая, что тот выберет наказание.       И хоть это очень правильная мысль, но Чимину точно не хочется выбирать что-то другое. Когда ещё у него будет возможность поцеловать того, кого так хочет?       Кажется, никогда.       Пак тяжело выдыхает, даже не зная с чего ему начать. Притянуть к себе парня и просто коснуться чужих губ? Но это же не будет похоже на поцелуй как у Юнги с Хосоком. Вся неуверенность проскальзывает на лице у блондина.       Что не на шутку настораживает Чона.       — Ты правда хочешь этого? — шепчет Чонгук, на что получает совсем неуверенный кивок.       У обоих такое ощущение, что они делают что-то не так.       Чонгук нежно хватает Чимина за локоть и перетаскивает его полностью на себя, сажая на свои коленки. Его руки ложатся на тонкую талию и слегка поглаживают её, тем самым пытаясь успокоить блондина.       Всё настолько резко и неожиданно происходит, что Чимин не сразу понимает, как его губы накрывают. Происходит совсем не так как у прошлой парочки. В начале Чимин не чувствует страсть, лишь осторожность и даже некое напряжение.       Через несколько секунд Чон начинает сжимать сначала верхнюю губу, а затем и нижнюю. Облизывая их и дожидаясь ответа от Чимина, уверенность которого потихоньку исчезает. Чон даёт знак в виде хлопка по талии.       Выйдя из оцепенения, Чимин наконец-то ощущает те самые бабочки, которые постоянно описывают в романах и кино. Они порхают, каждый раз задевая всё то, что находится внутри Пака.       Отвечает он совсем неуверенно и неумело, чем смешит Чонгука.       Он щипает Чимина за задницу, что тот охает и открывает рот, давая возможность углубить поцелуй.       Всё в новинку для Чимина: ощущение чужих губ на своих, руки на талии, которые по-хозяйски устроились, мокрый язык, исследующий каждый уголок рта.       Потерявшийся в новых ощущениях, которые срывают крышу не по-детски, парни совсем начали забывать о зрителях, которые с интересом наблюдали за шоу. Конечно, они ожидали такое увидеть и даже намного раньше, но всё равно картина поражала.       Неожиданно Юнги начинает намерено кашлять, давая понять, что парни не одни и пора бы им заканчивать.       Чимин как ошпаренный разрывает поцелуй, разглядывая лицо, наверное, уже не друга и видя, как в тёмных глазах Чонгука полыхает возбуждение, которое съедает его.       Юнги ещё раз покашливает, из-за чего получает локтем по боку. Шипя, он непонимающе кидает взгляд на Хосока, но дальше не издаёт ни звука.       Уже после этого Чимин со скоростью света слезает и садится на своё место, задевая Чонгука. Тот лишь оценивающе смотрит сначала на свои джинсы, а потом мимолётно на блондина, который красный, как рак, и ещё со слегка опухшими губами.       Понимание, что Чимин натворил несколько секунд назад, обрушивается на него как лавина, накрывая и почти не давая шанс на выживание.       Компания не издаёт ни звука ещё несколько секунд, а потом Тэхён присвистывает, пытаясь переварить картину.       Вот теперь Паку жизненно необходимо уйти домой, запереться и до конца своих дней пытаться стереть поцелуй из своей памяти.       Резко вставая, парень чуть ли не криком сообщает, что ему нужно домой. Даже не придумывая никакой отмазки, хотя она не нужна. Кто сейчас поверит, что ему плохо? Никто.       Хосок, тихо хихикая, кивает, а следом странно смотрит на каждого, кто находится в кругу, предупреждая, что никто не должен сейчас что-либо говорить. Это может сделать хуже.       Убегая в коридор, Чимин даже не замечает, как Чон встаёт следом и тихо направляется за ним.       — Мы живём в реальной жизни или в какой-то мелодраме? — тихо спрашивает Джин у Намджуна. На что тот жмёт плечи, не зная, что сказать.       Дверь громко хлопает, а замок следом неприятно пищит. На всё это Чимин не обращает внимание, лишь быстро поднимается по лестнице. Повезло, что он живёт на несколько этажей выше, чем Хосок.       По щеке течёт первая слеза: такая обжигающая, неприятная. Так и норовит её стереть, но за ней идёт вторая, третья и всё больше и больше.       Парень не может точно сказать, почему плачет, но точно из-за накопленных эмоций. Даже уход из любимой компании посередине вечера его расстраивает.       — Сейчас зайду и выплакаюсь, — успокаивается Пак, обнимая себя и шепча ещё какие-то слова, которые по идее должны привести к равновесию. — Всё будет хорошо. Мне нужно всё отпустить.       Остаются считанные метры до заветного этажа. Чимин прикладывает последние силы и почти добегает до своей двери, совсем не замечая шума за спиной.       Чья-та сильная рука дёргает Пака за локоть и оттягивает назад. Всё настолько резко происходит, что парень не успевает ничего понять, как уже чувствует удар лопатками о стену. Да так сильно, что Чимин непроизвольно стонет от боли.       Возле головы появляется знакомая рука с татуировками. Чимин поднимает глаза и встречается с той самой бездной, которая пару минут назад его пожирала.       Сначала Чонгук ошарашенно разглядывает лицо с мокрыми дорожками слёз и красными глазами, а после хмурится и серьезно спрашивает:       — Что случилось? Это из-за поцелуя? Тебе не понравилось? — последний вопрос больше всего удивляет блондина, и тот, шмыгая носом, трясёт голову в разные стороны. — А что тогда?       Но ответить у Чимина нет сил. Да и страшно настолько, что сердце уходит в пятки.       Тёплая рука стирает слёзы с лица Чимина. Пак улавливает каждое действие друга, понимая, что он боится сейчас потерять самого дорогого человека в своей молодой жизни, но и мучить себя нет никакого желания.       Да, слёзы неприятны, но сдерживать свои эмоции ещё хуже. Что будет если прямо сейчас сказать правду?       Вина за содеянное и стыд.       Пересиливая себя, Чимин с трудом шепчет, пытаясь не смотреть в глаза Чонгука:       — Устал… — делает тяжёлый выдох. — Ты мне нравишься, и я устал это скрывать.       Удивительно, как один поцелуй может изменить всё: ситуацию, мышление, действия. Только сегодня утром Чимин пытался убить чувства. Закрыть на замок своё сердце.       Чон застывает, не двигаясь даже на миллиметр. Его взгляд прикован к заплаканному лицу. На миг всё перестаёт существовать. Мир теряет краски и звуки. Есть только парень в бежевой свободной футболке, который стирает слёзы и поднимает голову,       Глаза встречаются, но не надолго. Чимин, не теряя больше времени обходит друга, если его ещё можно так назвать, направляется к двери. Обещает себе, что закажет несколько килограммов мороженого, которое он съест, смотря какие-то мелодрамы и долго плача.       Всё так же неожиданно Чимина разворачивают и прижимают к тёплому телу. Губы накрывают, а рука ложится на талию. Писк растворяется в поцелуе.       Пак растерянно смотрит на Чонгука, совсем не веря в происходящее. Он не отвечает на поцелуй. Перед глазами появляются вспышки, а голова пустеет настолько, что Чимин даже не знает, что ему делать дальше.       Чон сам отстраняется, всего лишь на пару сантиметров. Его прерывистое дыхание обжигает лицо блондина.       — Дурак, — шепчет Чонгук прямо в губы. — Ты думаешь, я позволил бы себя поцеловать, если бы ты мне не нравился? Друзья так себя не ведут, — на секунду речь прерывается, но только для того, чтобы погладить скулу парня. — Ты мне нравишься, слепой дурак, который накручивает себя быстрее, чем комета летит в космосе.       Не давая что-либо сказать, Чонгук снова накрывает губы и целует Чимина со всей нежностью, которую он может выразить. Медленно сминая, Чон поглаживает талию, самого важного и желанного ответа в своей жизни.       И получает его, совсем неопытный и скорее даже едва уловимый. Чимин кладёт правую руку на шею, а левую на накаченную грудь. Резко появляется желание пощупать её без чёрной футболки и расцеловать каждый миллиметр кожи.       Честно говоря, такая реакция организма пугает Пака. Всё ему в новинку: ощущение близости, тепло любимого человека и счастье, которое нельзя передать словами, только поцелуями и касаниями.       Постепенно поцелуй перерастает в страстное сражение обоих. Чимин делает шаг назад к своей двери, таща за собой парня, и тот повинуется. Теперь уже прижимая Пака к двери, руки Чонгука по-хозяйки разгуливают по горячему и просящему телу. Исследуя каждый миллиметр, залезая под футболку и проходя по торсу.       От таких действий Чимин дрожит, давая понять, насколько он чувствительный. Такой расклад очень устраивает брюнета, который обещает себе, что ещё не раз воспользуется приёмами.       — Карта в заднем правом кармане, — отрываясь, шепчет Пак в губы Чонгука. Как будто совсем не стесняясь, что после «друг» полностью облапывает красивую задницу, всё-таки доставая нужное.       Звонкий писк звучит на всю площадку. Тогда Пак понимает, что чудом их не застукали. Хоть волноваться совершенно не хочется, но мысли опережают его. Вздрагивая, парень пытается всё сбросить, и Чонгук этому способствует.       Как только дверь закрывается, парней больше нельзя остановить. Они как голодные звери набрасываются друг на друга. Некоторые поцелуи получаются смазанными, а верхняя одежда остаётся в самом начале коридора. Никого она не волнует, так как весь мир сжимается только до двоих человек.       По памяти направляясь к спальне, Чонгук поднимает Чимина, давая обхватить ногами свои бедра. Они идут медленно, боясь где-то запнуться и удариться. Друг от друга они не отрываются, но когда всё-таки такое происходит, Чимин отстраняется и переходит на шею. Он делает всё интуитивно: посасывает кожу, тем самым оставляя засосы везде, где только можно, укусы один за другим украшают шею. От этих манипуляций Чонгук протяжно стонет, совсем не стесняясь себя.       Как только Чонгук понимает, что они рядом с кроватью, то бросает парня на кровать и следом нависает над ним.       — Наигрался, малыш? — чуть ли не рыча, спрашивает парень, проводит своим носом по чувствительной шее, тем самым щекоча и выводя на новые эмоции, которые ещё не известны блондину.       Пак изводится под парнем, как змея, от чего Чон начинает оставлять засосы чуть ли не каждом миллиметре шеи и ключиц. Блондин пытается сдержать стоны, что особо не нравится Чонгуку. Он возвращается к губам, оставляя на них пару почти невесомых поцелуев, а после переключается на красные уши, которые алые, как закат.       — Твой голос всегда прекрасен, — совсем близко шепчет Чон, кусая мочку ушной раковины.       Сразу же по всей комнате раздаётся сладкий, громкий и протяжный стон. Да так, что сам обладатель пугается и замолкает. Открывая глаза, Чимин встречается с любимыми напротив, которые только сильнее затягивают в пучину любви и страсти.       После очередного мокрого поцелуя с языком Чонгук спускается всё ниже и ниже по горячему телу. Оно же на каждое действие активно отзывается, что очень радует парня. Чёрные облегающие джинсы хоть и нравятся Чонгуку, но сейчас они только бесят, так и хочется поскорее снять их с Чимина. Хотя его ничего и не останавливает. На парне остаются только трусы.       Чимин пищит от резких движений, но не скрывает, что ему такое по душе. Его зажатость всё-таки заметна. Он стесняется своей наготы. Даже не хочет думать и представлять, как он сейчас выглядит: волосы разбросаны в разные стороны, губы окончательно опухли, а засосы на видных местах только дополняют развратности облику.       Чон не может до конца насладиться красотой возлюбленного, не веря, что прямо сейчас его любовь лежит под ним, неосознанно требуя большего. Чонгук чувствует, как о его пах трутся с каждой секундой всё более интенсивней.       — Так быстро, — с подколом говорит Чон, спускаясь на пол и рывком притягивая Пака, так чтобы бёдра блондина чуть ли не свисали с кровати.       Трусы, которые мешают, Чонгук снимает с парня и бросает в сторону, совсем не волнуясь, как они потом будут искать их. Чимину становится некомфортно. Полностью обнаженный, раскрытый перед человеком, которого он так сильно любит.       Не проходит и нескольких секунд, как Пак ощущает мокрые прикосновения на своих бёдрах. Чон интенсивно проходится губами по всей зоне, не желая что-то пропустить, но специально не касаясь члена.       От такой приятной, но жестокой пытки Чимин извивается и, не прекращая, стонет во всё горло. Лишь только через несколько минут тот целует головку: сначала почти невесомо, а после со страстью покрывает чувствительную кожу.       Чон хмыкает, смотря на реакцию блондина: тот запрокидывает голову назад и шепчет имя возлюбленного так сокровенно и со всей любовью, что сердце Чонгука трепещет, как будто заново влюбляясь.       — У тебя есть смазка и презервативы? — хрипит парень. На что получает кивок и жест, что надо искать в тумбочке.       Чонгук снимает одежду, бросая её прямо на пол, пока следует к тайнику у кровати. Садясь обратно на пол, Чон выливает на свои пальцы смазку и растирает её.       — Я хочу тебя растянуть, — говорит Чонгук, получает неразборчивое мычание в знак согласия.       Чимин с трудом расслабляется, тяжело выдыхая и морально готовясь к неприятным ощущениям. Всё так и настигает его. Первый длинный палец входит в него, исследуя пространство.       Когда проникает второй, то Чимин хмурится, а Чонгук успокаивающе поглаживает ногу, следом перемещая левую руку на чужой пах, делая пару движений, которые должны отвлечь Чимина и принести удовольствие.       Когда пальцы свободно двигаются Чонгук, вытаскивает их, слушает недовольное мычание возлюбленного. Он нависает над Чимином и жадно целует.       Они не произносят больше ни слова, только красивые мелодичные стоны, которые скорее всего слышат бедные соседи.       Чонгук мельтишит пока надевает презерватив и после аккурано пристраетавает возле возлюбленного. Когда Чимин чувствует давление у ануса, то хочет уже взвыть и поторопить парня, но тот сам еле держится и медленно входит, боясь сделать больно, хотя неприятное ощущение сопровождает некоторое время. Пак мычит, царапая спину брюнета и запрокидывая голову, не давая обзора на лицо Пака для Чонгука.       Дождавшись, когда Чимину станет получше, Чон делает первый медленный толчок, а затем и второй, третий, с каждым разом набирая скорость, стараясь найти желанный комок нервов.       Когда Чимин хмыкает и закатывает глаза, то брюнет довольно улыбается, делая толчки, тем самым доводя Пака до кайфа, который он вряд ли забудет.       Шлепки разносятся по всей спальне, совсем не смущая парней. Чимин дрожит под Чонгуком, чувствуя жар и не зная, куда ему деться. Всё такое нереальное.       Первым кончает Чимин, изливаясь на собственный живот, шепча признания в любви, которые повисают в воздухе. Чонгук, делая ещё пару толчков, изливается, не торопясь выходить.       Ещё пару секунд он пытается отойти от, наверное, самого мощного оргазма в своей жизни. Правильно говорят, что всё зависит от человека, с которым спишь. Если он любимый, то всё будет по-другому и по-настоящему.       Выходя из Пака, Чонгук на последних силах снимает использованный презерватив, завязывает и кидает в угол, где находится мусорка.       После всего горячего секса Чон разглядывает своего возлюбленного, который уже, кажется, начинает засыпать. Ложась рядом с ним так, чтобы Чонгук смог обнимать со спины, гладит чужое бедро.       — Чимин, — зовёт брюнет. На что получает мычание, означающее, что его внимательно слушают. — Надеюсь, наше вечное правда будет таким, — шёпотом говорит Чонгук, целуя в висок.       От таких слов бабочки в животе оживают и бьются о стенки, принося волнение вперемешку с счастьем.       Пак поворачивается, утыкаясь носом в грудь Чонгука, окончательно проваливаясь в сон. Лишь только мысль, которая не покидает его даже во сне, кричит:       «Вечность правда длинная»