Победа

— Она принцесса, а ты – великан. А великанам не положен счастливый финал.

Победа. Ликуют соратники, рыдают противники, реки меняют направления, раки в горах свистят. В ушах – безумный смех Беллы, ликующие крики Долохова, злорадный рев Сивого. Вокруг верные Пожиратели, оборотни, великаны, акромантулы – великая армия, сломившая светлых, растоптавшая сопротивление, и я сам, уничтоживший противника, которого когда-то объявил равным себе. Пацана, которого позже полюбил всеми ошметками своей души, крепко и фанатично, как умею. Мальчик-Который-Умер. В первый раз он нарушил мои планы, оставшись в живых, второй – погибнув. Оба раза – от моей руки, оба раза – нечаянно. Его хрупкое тело лежит у моих ног грудой символизма. Пустая раковина, не более, но как же мне хочется упасть перед ним на колени и обнять остывшее, огрубевшее, немое. Как же хочется скинуть восковую маску с, и без того нечеловеческого, лица и завыть в голос от невозможности все исправить. Никогда, за свои полвека, я не ронял слезы, но, видно, пришло мое время. Победа, блять. Убивать незнакомых людей ради абстрактных идей – нет ничего проще. Убивать противников, или даже соратников – практикую с успехом. Убийство – это выброс энергии, в этом процессе есть нечто философское, даже сакраментальное. Эскапизм этого явления держит на игле всех серийных убийц на свете, я не исключение. Я, не побоюсь этого слова, люблю убивать. Но Гарри Поттера я люблю несоизмеримо больше. И ради возвращения его к жизни, я сдал бы все свои сражения, подарил бы все свои победы. Но его больше нет. Но есть победа. Победа Лорда Волан-де-Морта, внутри которого рыдает Том Реддл. Ты коснулся любви, и она сгорела. Мы готовились к этой битве полгода. Мы все просчитали, я все просчитал. Знаменитое "Авада Кедавра – Экспеллиармус" должно было закончиться моей смертью. Я должен был умереть и возродиться из следующего крестража, в новом теле, с неповрежденной психикой. Но в Запретном Лесу умерли мы оба, только чуть позже я поднялся на ноги, а Гарри нет. Если старик Дамблдор был прав, и сила любви действительно спасает, как спасла Гарри любовь его матери, то моя любовь к нему была такой же неправильной и покалеченной, как и я сам. Но пока Гарри совершал невозможное – верил в меня, я и сам верил в невозможное. – Гарри Поттер мертв! Ярость на самого себя, обида на судьбу, горе, отчаяние – вот, что я вложил в этот крик. Глядя на убитых горем светлых, испытываю не удовлетворение, а единение с ними. Торжественность тона – фальшь, которую я спрятал за широким жестом и громкостью сказанного. Чем громче поёшь, тем красивее. Играю роль идеального злодея, упивающегося триумфом, своей победой, проклиная себя за нее. Всё, к чему я шел, в миг рассыпалось пеплом. Власть, могущество, слава в веках – недостойны жизни маленького человека, что завелся у меня в сердце червоточиной, вечной нежностью. Пресловутой любовью. Светлые сломлены утратой, они не пытаются сопротивляться, не переполняются жаждой мести, не бегут в атаку, они скорбят. Скорбят под прицелом палочек моих людей, льют слезы, рыдают в голос, обнимаются, жмутся друг к другу, стараясь не смотреть на тело у моих ног и вновь возвращаясь к нему взглядом, застланным слезами. Они горюют не о поражении, они горюют о людях, плачут о них, жалеют. Об оборотне-учителе и его жене, о Северусе, о рыжем мальчике-близнеце и Гарри Поттере, которого любили так сильно, что его полюбил я. Все будет хорошо. Я все забуду, найду способ. Забуду его улыбку и глаза цвета солнечного лета. Забуду его звонкий голос и гибкость его тела, свежесть его образа, его слова, звенящие в моей голове отголосками, смущение и заботу. Забуду ощущение его волос под моими пальцами, нежность кожи и сладость губ. Я забуду томность его взгляда и тональность, с которой он произносил мое имя так, словно он назвал им меня только для себя. Я забуду этого мальчика, единственного человека из всех, ради кого мне захотелось разменять мое бессмертие. Единственного, о ком я думал больше, чем о себе. The show must go on, однако. Победа. Я нашел способ обмануть смерть, найду способ обмануть и собственное сердце. Потому что если не найду, сам сдохну.