В лучшем мире

Какой буйнопомешаный впервые додумался назвать Розовый Дом розовым, Вилена не имела ни малейшего представления. Приземистое мрачноватое здание из серого камня с вечно плотно зашторенными окнами, еще более темное от покрывавшей его копоти, казалось настоящим домом с привидениями. Особенно жутко Дом выглядел в сумерках, на фоне вечно затянутого плотными черными тучами неба, или окутанный особенно густым смогом. В этом проклятом мире всегда было только два цвета – черный и серый. И никакого розового. Тайну Розового Дома она поняла, когда впервые переступила его порог, нервно сжимая в руке коротенькое письмо-рекомендацию от госпожи Бурлюкало. У Вилены не было заготовлено никакой худо-бедно правдоподобной версии, зачем ей вообще это письмо. Но герцогиня только понимающе улыбнулась, томно щуря свои невозможные прозрачные глаза, и тактично не стала ни о чем спрашивать. За это Вилена была ей бесконечно благодарна. Но и за рекомендацию тоже. Так вот, в Розовом Доме и правда не было ничего розового. Только он, кажется, от подвала до чердака пропах густым тяжелым запахом роз, слишком настойчивым и сильным, чтобы быть настоящим. От этого запаха тяжелела голова, путались мысли и опускались руки. Первые несколько визитов. Потом Вилена к нему то ли привыкла, то ли притерпелась. И все же этот запах въедался в кожу, в одежду, кажется в самое ее существо, и преследовал потом еще несколько дней кряду. Впрочем, это было меньшей из забот Вилены некогда Соколовой, а теперь Казьминой, вдовы бесконечно уважаемого и никем, даже своим сыном, не обожаемого Сергея Казьмина. Мысли лениво брели в голове по давно заведенному кругу, как заевшая пластинка на этой новой машине – граммофоне. Моду на них ввел господин Рычков, и теперь всякая приличная и уважаемая семья считала своим долгом обзавестись этим несуразным и вместе с тем совершенно волшебным устройством. За спиной едва слышно скрипнула дверь, но Вилена так и не отвернулась от скрытого тяжелыми темно-бордовыми портьерами окна. Шаги позади тоже были тихими, едва слышными. И все же она отлично выучилась их различать. На плечи легли узкие аккуратные ладони. Осторожно погладили. Прошлись по рукам ниже, скользя по ткани неприметного темного платья. Наконец, утвердились на талии. К спине прижалось гибкое, даже сквозь одежду горячее, тело. В ухо тихонько фыркнули, встревожив короткий локон, выпущенный из прически. −Братец, ты глянь, какая выразительная спина. По такой спине сразу видно, что день был тяжелый. −Конечно, тяжелый, умник. После легких дней ходят не сюда. −А куда ходят? −В кондитерскую за пирожными, куда ж еще. Или в магазин за книгой. Вилена невольно хихикнула, коротко встряхнув головой. Руки на ее талии сжались крепче. Подбородок на плече поерзал, устраиваясь удобнее. К бедру прижалась щека. Вилена опустила голову, встречаясь глазами с Семом. Сем улыбался весело и чуть лукаво, будто прекрасно знал все ее беды и горести и полагал их не стоящими выеденного яйца. Впрочем, он и правда знал. И правда полагал. −Добрый вечер, обезьянки. – с улыбкой поздоровалась Вилена. Обнимавший ее со спины Федар негромко засмеялся и окликнул брата: −Слышал, Сем? Теперь мы обезьянки. −А кто это? – поднял светлые брови Сем и озадаченно потер щеку с полоской медной чешуи. – Они такие же красивые, как мы? Выражение лица у него было настолько глубоко задумчивым, что Вилена не удержалась и рассмеялась громче. Боже, с этими двумя никогда не знаешь наверняка – говорят они всерьез или дурачатся. Узкая рука, понятливо освобожденная Семом из плена перчатки, легла ему на голову, ласково перебирая волосы и почесывая основания рогов. Дракон прикрыл глаза, изогнул шею и едва слышно заурчал. Вилена скользнула пальцами по его щеке, прослеживая полоску чешуи. Спустилась к горлу. Урчание стало громче. Горло под ласкающей рукой вибрировало. Вилена прикрыла глаза и крепче прижалась спиной к Федару. Драконье урчание привычно успокаивало, но вместе с тем будило накрепко запертые на самом дне души воспоминания о Баярунасе. О том славном времени, когда они были только вдвоем. Когда казалось, что тяжесть мира вот-вот раздавит, но зато всегда можно было забиться в угол потрепанного дивана, устроить голову родового дракона на своих коленях и гладить-гладить-гладить, не думая ни о чем, растворяясь в этом умиротворяющем урчании. Вилена тряхнула головой. Довольно. Баярунаса у нее больше нет. Временами даже кажется, что и самой Вилены Соколовой нет. Только ее смутная тень. Сем, почувствовавший ее настроение, перестал урчать и открыл глаза, пристально вглядываясь Вилене в лицо. Федар коротко прижался щекой к ее щеке и тихо спросил: −Ты позволишь помочь тебе иначе? Смысл вопроса добрался до смятенного разума не сразу. Вилена закусила губу, пристально разглядывая едва заметный рисунок на тяжелой ткани штор, и кивнула. −Да. – твердо выговорила она. – За этим я и пришла. Руки Федара на ее талии дрогнули и расцепились, но дракон не отстранился. Нечеловечески ловкие пальцы вкруговую огладили ее живот. Невесомо поднялись выше, цепляя первый потайной крючок. Потом следующий. И еще один. Лиф платья распустился, как цветок, открывая белоснежную сорочку. Сем, устроившийся на полу, сосредоточенно расшнуровывал ботинки на невысоком каблучке, то и дело отвлекаясь и скользя ладонями по затянутым в плотные чулки ногам вверх – к коленям. Вилена вздрагивала и никак не могла понять, от чего. От страха? Или от предвкушения? −Брат, для чего людям такая сложная одежда? – спросил Сем, осторожно стаскивая с ноги Вилены ботинок. −Для красоты. – профессорским тоном отозвался Федар. – Вон Вилена во всех этих платьях какая красивая. −Она и без них красивая. – заспорил Сем, поглаживая теплыми пальцами Виленину щиколотку, а второй рукой пытаясь аккуратно, чтобы не порвать, стащить чулок. Вилена негромко прыснула. Федар успел окончательно расстегнуть платье, но снимать не спешил. Ждал, когда Сем закончит с обувью и чулками. Вилена хотела было подать голос, объяснить, как отстегнуть их от пояса, но дракон справился и сам. Платье, зашуршав, упало на пол, а оставшаяся в одной сорочке Вилена, напротив, над ним воспарила, подхваченная крепкими руками Федара. Тихонько ахнув, вцепилась в обнаженные плечи дракона. Федар был теплым, а еще каким-то непривычно сильным и надежным. Мимолетно подумалось, что никто и никогда не носил ее на руках. Разве что отец в далеком детстве. −Эй, а я? – обиженно поинтересовался Сем и ловко перехватил Вилену у брата. Прижался носом к ее волосам, вдыхая запах. Потерся гладкой щекой. Ойкнул, напоровшись на заколку, и спросил: −У тебя там ножик, что ли, припрятан? −Ага, специальный. На дракона. – не мог промолчать Федар. – В глаз тык – и все. Поминай, как звали. −Чего мне поминать, я и так знаю. – отозвался Сем, медленно кружась с Виленой по комнате. Докружился он до того, что мягко повалился на широкую застеленную белоснежными простынями постель. Поерзал, устраиваясь поудобнее и укладывая Вилену на себя. Коснулся губами ее шеи, не целуя, а будто прощупывая пульс. Деловито принялся выпутывать многочисленные шпильки из обманчиво-простой прически. Вилена улыбалась. Мелькнувшая было тень страха давно растаяла в надежных руках двух драконов Немцева. Осталось только предвкушение. Федар стоял у края кровати, глядя на Вилену и брата странным темным взглядом. Впрочем, улыбка на его губах была по-прежнему широкой и какой-то очень… Теплой? Словно он любовался и этой безликой кроватью, и стараниями Сема растрепанной Виленой в одной почти прозрачной сорочке, и братом – своим единственным родным существом. −Не передумала? – тихо спросил он. −Нет. – твердо отозвалась Вилена и вскинула подбородок. К открывшейся шее тут же прижались губы Сема, теперь уже в полноценном поцелуе. Двинулись частой дорожкой к плечу, с которого слегка сползла ткань. Федар гибким скользящим движением опустился на кровать перед ней. Мягкий свет лампы обрисовал его напряженные мышцы, зажег огнем медные полосы чешуи на руках. Теплые ладони легли Вилене на колени. Погладили, а потом потянули вверх тонкую ткань. Так же медленно и деликатно избавили от нижнего белья. Одновременно Сем дернул завязку на груди, окончательно распуская ворот сорочки. Вилена хотела зажмуриться, правда, хотела. Как во все те немногочисленные визиты Сергея в ее спальню, так и не окончившиеся тем, на что он рассчитывал. Тогда глаза жмурились сами собой, удерживая слезы. Сейчас веки ни за что не хотели смыкаться. А потому в памяти накрепко отпечатался блеск глаз Федара. Его встрепанная светлая голова с коротенькими рожками, опускающаяся между ее ног. Сем, которому, очевидно, тяжесть Вилены вовсе не была в тягость, все никак не оставлял в покое ее шею и плечи, то целуя, то осторожно, чтобы не оставить следов, прихватывая кожу губами. Скользяще-невесомо огладил ладонями вздрагивающую от частого дыхания Виленину грудь. Помедлил немного, не дождавшись возражений, а потом растянул шнуровку, прикасаясь к гладкой белоснежной коже. Стон вырвался у Вилены как-то сам собой. Внизу стремительно делалось горячо и влажно, хотя Федар только покрывал поцелуями внутреннюю поверхность бедер и мимоходом поглаживал колени. Сем сжал в ладонях ее грудь, перекатывая упругую мягкость. Потер соски, заставив их затвердеть. Вилена выгнулась в его руках, запрокидывая голову и сама не зная, чего хочет больше – чтобы эти двое прекратили или чтобы не останавливались. Слишком странным и почти незнакомым было просыпающееся где-то внутри чувство. Будто долго-долго терли друг о друга две деревяшки, постепенно разжигая пламя. От этого пламени пылали щеки. Горела ставшая невероятно чувствительной в руках Сема грудь. Порхало и щекоталось что-то в низу живота. Вилена, тяжело, со всхлипами, дыша, подняла почти безвольную руку и уронила ладонь Федару на голову, едва ощутимо подталкивая. Дракон все понял правильно и сместился выше. Длинный невероятно гибкий язык скользнул по набухшим влажным складкам. Пробрался глубже, задев мимоходом какую-то точку, от прикосновения к которой Вилена звонко вскрикнула и дернулась всем телом, пытаясь свести ноги. Сем удержал ее на месте. Вилена смутно ощутила, как вокруг левой щиколотки обвивается хвост. Точно так же зафиксировали и вторую ногу, удерживая в этой бесстыдной раскрытой позе. Сем, перекатывая в пальцах ее твердые горящие соски, что-то шептал на ухо, но Вилена смутно его понимала. Язык Федара вытворял что-то уж совсем немыслимое, то и дело возвращаясь к той бесконечно чувствительной точке, заставляя Вилену крупно вздрагивать и постанывать сквозь крепко стиснутые зубы. Сквозь навернувшиеся на глаза слезы она видела широкую влажную от пота спину Федара с красиво блестящими полосами чешуи. Было жарко. Невероятно жарко. От Сема, который дышал теперь почти так же тяжело, как и сама Вилена, но не прекращал ласкать ее грудь, то и дело возвращаясь поцелуями к шее. От Федара и того, что он творил. От самой себя, так отчаянно отзывавшейся на ласки двух драконов, разметавшейся по крепкой, даже не скрипящей кровати самого дорогого в городе борделя. Федар вдруг как-то особенно удачно надавил языком, и плотный пульсирующий комок удовольствия разорвался, хлестнув разом по всем нервам. Вилена забилась в руках Сема, выгибаясь и силясь раствориться в этом тягучем жарком пахнущем розами мгновении. Очнулась она, по-прежнему лежа на груди у Сема. Дракон перебирал ее волосы, то и дела соскальзывая пальцами на щеку и бережно поглаживая. Федар, все так же в одних облегающих штанах, лежал рядом на боку, не сводя с Вилены и брата глаз. Тонкая ткань штанов даже не думала скрывать солидной выпуклости у него в паху. Вилена отрешенно припомнила смутно долетавшие до нее разговоры, что члены у драконов совсем не как у людей. Усмехнулась уголком рта, когда где-то на дне души юная авантюристка Вилена Соколова подняла растрепанную голову и настоятельно потребовала неопровержимых доказательств. Неопровержимые доказательства молчали. Вилена завозилась, поправляя сорочку. Мягко скатилась с Сема на кровать. Дракон тут же улегся на бок, переглядываясь с братом. В комнате повисла густая и плотная тишина. −Спасибо. – проговорила, наконец, Вилена. Федар молча поймал ее руку и коснулся поцелуем кисти. Потом как-то странно волнообразно выгнулся всем телом и встряхнулся, встопорщив чешую. Ткань штанов между его ног перестала натягиваться. Вилена удивленно подняла брови. Припомнила, что пока лежала на Семе, совсем не чувствовала его возбуждения, хотя дышал он далеко не спокойно. Вот значит как… Еще одна монетка в копилку того, чего она не знала о драконах. Сем опять прижался к ее спине, обнимая рукой за талию и хвостом за бедра. Федар так же молча подполз спереди, укладывая ладонь поверх руки брата и окружая Вилену теплом и своим собственным едва уловимым, но очень приятным запахом. Перебившим, наконец, эти проклятые розы. Вилена закрыла глаза, позволяя себе на минутку помечтать. В лучшем мире с голубых небес светило бы чистое и пронзительное солнце. В лучшем мире все они были бы свободны. В лучшем мире никто не встал бы между Виленой Соколовой и жизнью, которую она хочет прожить по-своему. В лучшем мире…

***

...Летнее солнце било через окно прямо в спину, и чудилось, что черная майка вот-вот вспыхнет, но это было совершенно неважно. Вилена оборвала песню и расхохоталась, едва не слетая со своего насеста на подоконнике. Целую минуту старательно корчивший ей фееричную рожицу и ужасно отвлекавший Федя повалился на диван, уткнулся лицом себе в колени и засмеялся тоже. Сема качнул головой, но губы у него сами собой разъезжались в широкой совершенно дурацкой улыбке. А Вилена все хохотала и хохотала. От того, что спина вот-вот сгорит на слишком жарком для Москвы солнце, от того, что репетиция опять пошла куда-то не туда. От того, что эти двое смеялись так радостно и заразительно. От того, что жизнь, черт возьми, была прекрасна.