My favorite nanny

      Йеджи копалась с замками, стараясь быть как можно тише. На часах было только восемь, а Лиа, покинувшая квартиру всего полчаса назад, сказала, что девочки ещё спят. И ей не хотелось случайно разбудить кого-нибудь из них. В помещении стоял полумрак, поэтому женщина зажгла свет в коридоре, поставив чемодан в сторону.       Она первым делом заглянула в комнату дочери. Джису безмятежно спала, улыбаясь во сне, отчего сердце Йеджи защемило. Она хотела дать девочке всё, но в итоге упускала самое главное. Решив оставить самобичевание на потом, женщина вышла, тихо притворив дверь.       Бросив взгляд на свою спальню, она заметила, что комната открыта. Повинуясь непонятному порыву, хозяйка сделала несколько шагов и аккуратно заглянула внутрь, открыв дверь чуть шире. Рюджин спала на самом краю кровати, одеяло скатилось на пол, а подушка сбилась. Йеджи застыла на месте, вглядываясь в умиротворённое лицо. Девушка имела правильные, красивые черты, Хван заметила это сразу. Но что-то в ней было ещё, что-то, что ускальзывало от внимания, но в то же время всегда лежало на поверхности. Йеджи знала всё о том, как Рюджин справлялась за эту неделю. Джису рассказывала ей в бесконечных сообщениях о том, чем они занимаются, что едят, куда ходят. У неё не всегда было время отвечать дочери, но она читала всё, вникая в каждое слово. Она видела, как Джису нравится Рюджин, и не сомневалась в том, что Рюджин нравится Джису не меньше. Йеджи поражалась способности Шин всегда быть к месту. Она везде успевала, заботилась обо всём, выполняла обязанности. Хван не могла не думать о том, что будь у неё в жизни человек, как Рюджин, ей никогда не пришлось бы переживать ни о чём. И у Джису был бы хороший, правильный пример. Йеджи тяжело вздохнула, и тут же мысленно отругала себя за это. Шин пошевелилась и открыла глаза. «Теперь она будет считать меня маньячкой, стою и пялюсь на неё, какой ужас», — думала Хван, пока глаза Рюджин привыкали к свету. Ей так хотелось спать вчера, что даже не закрыла занавески. — Госпожа Хван? — девушка резко села на кровати. — Простите, не хотела потревожить ваш сон, я просто… — Йеджи пыталась на ходу придумать причину. — Я хотела взять чистые вещи, чтобы переодеться. — К-конечно, я сейчас сменю постельное бельё и уйду, — Рюджин резко проснулась, почувствовав себя не в своей тарелке. — Останьтесь до вечера, пожалуйста, мне ещё нужно съездить в офис, — попросила Хван, хмурясь от поведения младшей. Она ведь не прогоняла её. Оплачивала всё чётко по часам. Так почему она так стремилась сбежать? — Хорошо, — Шин кивнула. — Я возьму вещи и приму душ в гостевой, чтобы не смущать вас здесь, — Йеджи улыбнулась, подумав о том, какой разной бывала Рюджин, чем окончательно смутила её.       Женщина действительно ушла, взяв вещи, а Рюджин плюхнулась на кровать, закрыв лицо руками. Почему она чувствовала себя так, словно сделала что-то плохое? Решив не затягивать, девушка быстро приняла душ, после чего также быстро сложила оставшиеся вещи в дорожную сумку, которую брала с собой на эту неделю. Когда она пришла, Йеджи уже сидела на кухне. Женщина печатала что-то в телефоне, и Рюджин решила не отвлекать её, приступив к готовке завтрака. Она обещала Джису сделать яичницу с беконом, поэтому долго думать над выбором не пришлось. Вскоре Шин заметила, что Йеджи отложила телефон. Ещё немного погодя поймала взгляд Хван на себе, и вдруг вновь почувствовала дискомфорт. О чём думала Хван, когда на её кухне хозяйничала какая-то чужая женщина? Но деваться было уже некуда, не бросать же приготовление посреди процесса. Рюджин вдруг подумала, насколько нелепо выглядела в своих разных на каждую ногу носках, футболке с маленьким пятнышком от хлорки, которой чистила ванную, и с наспех собранными в нечто непонятное волосами. Йеджи, сидящая неподалёку в своём очевидно дорогом костюме, должно быть, насмехалась над ней. Рюджин просто выбирала одежду, в которой ей будет удобно играть с ребёнком, совсем не заботясь о том, как она выглядела. «А стоило…» — подкинуло масло в огонь подсознание, отчего лопатка выпала из рук.       Рюджин ещё не успела ничего понять, как Йеджи оказалась рядом, держа в руках упавший предмет. Она протянула его девушке, внимательно наблюдая за эмоциями на лице. Иногда Рюджин становилось не по себе от её пристального взгляда. Это был тот самый случай. Шин забрала лопатку, слегка коснувшись пальцев Йеджи. Она не в первый раз касалась её, и в этом не было ничего необычного, потому что Хван часто сама использовала прикосновения, чтобы привлечь внимание, но… в этот раз старшая отчего-то вздрогнула. Рюджин сделала вид, что не заметила. Возможно, ей показалось. Возможно, её руки просто были другой температуры. Возможно, Йеджи просто не ожидала. Это могло быть что угодно, и Шин не понимала, почему вообще продолжала думать об этом всё время, пока протирала и ополаскивала злосчастную лопатку. Йеджи осталась на том же месте, наблюдая за поджаривающимися ломтиками бекона. — Пахнет аппетитно, — прокомментировала женщина, когда Рюджин перевернула кусочек на другую сторону, оставаясь немного в стороне, держа дистанцию. — Вы останетесь на завтрак? — спросила Шин, поворачиваясь и встречаясь с внимательным взглядом. — Я приготовила на троих. — Да, мне нужно приехать в офис через полтора часа, думаю, успею, — кивнула Йеджи, задумавшись о чём-то. — Позавтракаем пока вдвоём? Пусть Джису поспит подольше в выходной. — Хорошо, — кивнула Рюджин с лёгкой улыбкой, но на душе было тревожно. Она, кажется, никогда ещё не оставалась один на один с начальницей так долго. Зная своё неумение держать язык за зубами, она боялась всё испортить.       Йеджи вернулась на место, давая Рюджин закончить приготовления спокойно. Разложив пищу по тарелкам, она отставила одну в сторону, а две другие отнесла на стол. Хван в это время достала из холодильника сок и принялась разливать по стаканам. Накрыв на стол, они приступили к завтраку. Йеджи смотрела куда-то в сторону отсутствующим взглядом, молча пережёвывая еду. Пока не обратила внимание на девушку напротив. — Вы не сильно устали с Джису? — спросила она, отрезав кусочек яичницы. — Нет, совсем не устала, если честно, — Шин улыбнулась, это было правдой. — А вы... как прошла командировка? — Утомительно, — призналась женщина. — Но продуктивно. — Джису уже приготовила для вас целый список вопросов про Америку, — улыбалась девушка, пялясь в свою тарелку. — Она может, — Рюджин подняла взгляд и наткнулась на лёгкую улыбку, замерев от неожиданности. Почему она всегда так реагировала на это? — Будет здорово, если вы разбудите её перед тем, как уехать, — порекомендовала Шин. — Она очень соскучилась. — Правда? — искренне удивилась Йеджи, заставив девушку нахмуриться. — Да, конечно, — ответила она. — Вы ведь её мама, она вас очень любит. — Иногда мне кажется, что я делаю недостаточно, чтобы заслужить её любовь, — призналась Йеджи и тут же осеклась. Она не собиралась говорить это няне. — Глупость какая, — фыркнула Шин. — Любовь не заслуживают, она просто... ну... есть? — Думаете? — Йеджи слегка улыбнулась, наблюдая за тем, какой уверенной вновь стала Рюджин. — Знаю! — сказала девушка, не заметив того, как смотрела на неё женщина. — Вы вроде взрослая женщина, а иногда говорите такую ерун... ой, — заткнулась Рюджин, поняв, кому и что она сказала. — Ерунду? — продолжила за неё Йеджи. — Простите… Я не… — Всё в порядке, — улыбнулась Хван, удивляя девушку. — Мне интересно слушать ваше мнение. — Я зашью себе рот... — пробурчала под нос Рюджин, опустив голову в надежде, что так не будет видно её покрасневших щёк. — Рюджин?..— сонная девочка зашла на кухню и застыла, увидев женщину. — Мама!       Она бросилась в объятия матери, едва не уронив ту со стула. Рюджин с улыбкой наблюдала за ними, и, когда взгляд Йеджи встретился с её, кивнула, мол, я же говорила. Хван улыбнулась, погладив дочь по голове. — Мамочка, как ты долетела? Всё хорошо? А как Америка? Ты видела статую Свободы? — Я была в Сиэтле, милая, а статуя в Нью-Йорке, — пояснила она. — Всё прошло хорошо, но я очень соскучилась по тебе. — Я так рада, что ты приехала, — девочка никак не хотела отлипать от мамы.       Йеджи, в каком-то смысле, не узнавала свою дочь. Она ожидала, что Джису будет злиться. Скажет, что она ужасная мать, что нормальные матери не бросают вот так своих детей. Но вместо этого девочка льнула к матери, выражая свою любовь и привязанность. — Милая, мне нужно будет уехать в офис сегодня, — ей всё же нужно было сообщить плохие новости. — Но я обязательно вернусь к ужину. — Ты точно вернёшься? — Точно. — Пообещай на мизинчиках! — девочка протянула ей палец, но женщина лишь удивлённо посмотрела на неё. — Ну мам, не тупи! Нужно пожать мизинчик, это будет нерушимое обещание! — Окей, мисс Всезнайка, — Йеджи улыбнулась и скрепила их пальцы. — Обещаю, что приеду к ужину.       Они закончили завтрак втроём, и вскоре госпожа Хван уехала. К обеду вернулась Лиа, сообщив, что ей придётся отправиться в соседний город на несколько дней, чтобы решить некоторые вопросы с организацией показа. Джису, конечно, расстроилась, но возвращение мамы всё ещё действовало положительно на её настроение, поэтому она отнеслась к отъезду подруги более спокойно. После обеда Шин занялась готовкой ужина, Лиа пошла собирать вещи, а Джису расположилась на кухне с домашним заданием по английскому, чтобы спрашивать у няни непонятные моменты. И когда Лиа уехала, ужин был готов, а уроки сделаны, Рюджин и Джису расположились на полу в комнате младшей, принявшись собирать конструктор. За своим делом они не заметили возвращения Йеджи, появившейся в дверях комнаты. Обе вздрогнули, а Джису так и вовсе принялась ругать маму за то, что она их напугала. — Скажи ей, Рюджин! Нельзя так пугать людей! — И правда, госпожа Хван, — улыбнулась Рюджин, наблюдая за тем, как девочка трясла руку женщины. — Манговый торт принимается в качестве извинений? — она склонила голову, вглядываясь в глаза дочери. — Да-да-да! — девочка кинулась обнимать маму, а затем убежала на кухню, проверять наличие торта. — В духовке запеканка, вы с Джису можете поужинать — проговорила Шин, замявшись. — Вы не останетесь на ужин? — спросила Йеджи. — Нет, — Рюджин мотнула головой, понимая, что это будет неправильно. В это время Джису вернулась в комнату. — Рюджин уходит? — с досадой спросила девочка. — Да, милая, — кивнула Йеджи, не сводя взгляда с няни. — Не-е-ет, — она вцепилась в руку няни, прижавшись к ней. — Поужинай с нами, пожалуйста-пожалуйста!       Рюджин перевела взгляд на Йеджи, как бы спрашивая разрешения. Старшая уверенно кивнула и пожала плечами, указав головой на дочь, мол, Джису ведь просит. Не могла же Йеджи сказать, что и сама рада бы была её компании.       Они сели ужинать втроём. Джису пытала мать вопросами про Америку, а Рюджин с улыбкой наблюдала за ними. Младшая Хван казалась счастливой. И Шин корила себя за то, что думала о Йеджи, как о плохой матери. Не только думала, ещё и наговорила ей кучу всего. Ей было стыдно. Особенно после того, как Хван бросила ту бредовую фразу про заслуживание любви. Ей захотелось обнять Йеджи, извиниться, сказать, что ошибалась. Но она не могла. По крайней мере, обнимать её уж точно было бы некорректно. А извиняться она уже извинялась. Какой смысл был повторяться?       Отужинав, Рюджин пошла за своими вещами. Йеджи молчаливо последовала за ней, и тихо наблюдала в проходе, как Рюджин собирает некоторые забытые вещи в сумку. Шин смущало это. Она никогда не могла угадать, что происходило в голове этой женщины. Хван чаще молчала, будучи где-то глубоко в своих мыслях. О чём она думала? Что-то беспокоило её? Йеджи также молча пропустила её к выходу и стояла в коридоре, пока Рюджин обувалась и накидывала свою джинсовую куртку. — Чёрт, я положила ключи на дно сумки, — Рюджин хотела было полезть за ними, но Йеджи остановила её. — Я открою вам.       Женщина подошла, взяв ключи с полки, и встала прямо за спиной Рюджин. Йеджи была выше, и Шин могла краем глаза видеть её сосредоточенное лицо, тянувшееся через её плечо к двери. Девушка боялась пошевелиться. Одно неверное движение и она впечаталась бы в чужое тело, и это непременно было бы самым неловким, что происходило с ней за всю жизнь. В частности потому, что какой-то частью себя, частью, которую Рюджин ненавидела всей душой, ей хотелось этого. Ей хотелось почувствовать Йеджи, так глупо и иррационально, для этого не было никаких причин, поводов, у неё не было на это права, но ей хотелось. Потому что в тот момент, когда Хван была так близко, в считанных сантиметрах, она почти могла ощущать тепло её тела. И ей так хотелось на самом деле ощутить это тепло. — Вот и всё, — Йеджи отошла и положила ключи обратно на полку.       Наваждение спало, и Рюджин накрыло волной стыда за свои мысли. Она так давно не имела никого рядом, что уже начала хотеть какого-то контакта со своим боссом. «Какая же ты мерзкая», — чёртов внутренний голос напомнил о себе, заставив горло неприятно сжаться. Она бросила короткое «До свидания», прежде чем практически выбежать из квартиры, подальше от тех эмоций, подальше от странной Йеджи, подальше от самой себя.       Она проснулась от того, что Черён тормошила плечо, крича что-то при этом. — Ты придурошная? — проворчала Рюджин, садясь в кровати. — Я думала, что ты умерла, — пожала плечами девушка, ярко улыбаясь. — Ты вся сияешь, — Шин сощурилась. — Либо ты влюбилась, либо получила зарплату. Ставлю на второй вариант. — Лучше, — Черён закусила губу. — Вставай, расскажу за завтраком.       Рюджин понадобилось чуть больше пятнадцати минут, чтобы привести себя в относительный порядок. Было воскресенье, поэтому она собиралась провести весь день в кровати с любимым сериалом и какой-нибудь вредной едой из доставки.       Черён попивала свежесваренный кофе, аромат которого распространился на всю квартиру. — Твоя любовь к кофе тебя добьёт, — буркнула Шин, садясь за стол. — Рассказывай. — Сначала хочу услышать твои объяснения, — она сложила руки на груди. — Ты написала мне за неделю всего пару раз. — Ты назвала меня ревнивой женой. — Я думала, мы всё уладили, — Черён взяла кружку и сделала глоток. — Ты весь первый год нашей дружбы называла меня злопамятной сучкой, — напомнила Шин. — Фу, Джин-Джин, ты же не будешь до конца жизни мне это припоминать. — Ещё как буду, — улыбнулась Рюджин. — Так что там у тебя, загадочная ты моя? — Я перевелась в центральный клуб, и… — Черён улыбнулась. — Меня повысили до администратора! — Черён-и! — Шин кинулась обнимать подругу. — И ты молчала! — Не хотела сглазить. — Нет, Черён, тебя не кофе, тебя твоя суеверность добьёт. — Ой, шла б ты.       Они беззлобно перепирались с яркими улыбками. Рюджин знала, как давно Черён хотела перевестись в центр. Контингент окраины оставлял желать лучшего. А теперь девушка добилась и перевода, и повышения. Это было прекрасной новостью. — Я начала подыскивать нам вариант в центре, — осторожно начала Ли. — Ездить отсюда просто убийственно. — Теперь мы можем себе это позволить, — Рюджин взяла за руку подругу. — Фух, я боялась, что ты захочешь разъехаться, — старшая облегчённо вздохнула, сжав руку девушки. — Ты так легко от меня не избавишься, — Шин не могла перестать улыбаться. — Я твоё наказание за все грехи твоих предков. — Лучшее наказание в моей жизни.       Выходной прошёл хорошо. Половину дня они с Черён просматривали варианты квартир, определяли, чего вообще хотят и прикидывали сумму, которую смогут потратить на это. Остальную половину дня девушки спали. И Рюджин казалось, что она не могла придумать лучшего выходного.       На следующий день Шин пришлось взять такси от самого дома, чтобы не опоздать за Джису. Она немного запуталась во времени, отвыкнув ездить с окраины, поэтому боялась, что подведёт девочку. Однако успела ровно к окончанию занятий. — Было так непривычно без твоих завтраков, — вздохнула Джису. — Я попросила маму сварить кашу в воскресенье, но она чуть не сожгла кастрюлю. — Она просто редко готовит, — Шин старалась не смеяться. — Рюджин, это катастрофа! — возражала младшая. — Как мы без тебя жили? — Вполне успешно, раз выжили, — Рюджин закатила глаза и хлопнула себя по лбу, с каких пор она начала закатывать глаза? — Давай ты переедешь к нам, — предложила Хван. — Я буду себя хорошо вести, обещаю. — Карамелька, у меня есть свой дом, я не могу просто взять и переехать. — Эх, жаль, — вздохнула девочка. — Тогда я перееду к тебе. — А мама? — И мама со мной, конечно, — девочка покивала головой, подтверждая свою мысль. — Я боюсь, что мы не поместимся. — Ну Рю-ю-юджи-и-ин! — проныла Джису. — Придумай что-нибудь! — Я подумаю над этим и скажу, если придумаю что-нибудь.       Девочку устроил такой вариант, поэтому остаток дороги прошёл в тишине. По приезде они как обычно зашли в магазин, а затем отправились домой, где Рюджин взялась готовить, а Джису сидеть рядом со своими заданиями. Шин вдруг осознала, что время испытательного срока закончилось, следовательно, следующие полгода они проведут с Джису вместе. Эта мысль обрадовала девушку, поэтому она поспешила поделиться этим. Младшая обрадовалась не меньше.       С работы Йеджи вернулась раньше. Джису была довольна, а Рюджин тут же собралась идти переодеваться, но была остановлена. Хван как обычно коснулась руки, привлекая внимание девушки и вынуждая остановиться. — Мне нужно закончить работу в кабинете, останьтесь, пожалуйста, — попросила женщина. — Я оплачу такси, не переживайте.       Рюджин согласилась, казалось, выбора у неё и не было. Они поужинали втроём. Джису рассказывала, что учительница похвалила её доклад про семью, и обещала, что покажет его, как только заберёт с доски почёта. Йеджи скрылась в своём кабинете, Рюджин и Джису составили посуду в мойку и пошли доделывать задания. Время подходило к восьми, поэтому Шин как обычно сварила какао для Джису и уложила её спать. И, убедившись, что девочка уснула, вернулась на кухню, чтобы помыть посуду.       Уже заканчивая, Шин заметила появление Йеджи. Она молча стояла в стороне. В голове же её в этот момент творился хаос. Хван не сводила взгляда с девушки, казавшейся в тот момент такой естественной, настоящей и от этого по-особенному красивой. Она не могла перестать думать о том, как Рюджин занимала её внимание каждый раз, когда появлялась в поле зрения, хотя даже не пыталась этого делать. Наоборот, Йеджи зачастую казалось, что Шин старалась привлекать как можно меньше внимания. Но она привлекала. Даже в её нелепой (исключительно по её мнению) одежде, без макияжа и с растрепавшимися волосами. Йеджи увидела, как Рюджин тянется к верхней полке, чтобы поставить кружку, и, повинуясь порыву, подошла сзади, аккуратно забрала керамику из рук и поставила на место.       Шин задержала дыхание, боясь, что по нему будет легко распознать её волнение. Что за дебильная привычка подходить сзади? Она всем телом чувствовала присутствие Йеджи, рука всё ещё помнила аккуратное прикосновение, вынуждающее отдать кружку. Они вновь оказались в положении, в котором Рюджин не хотелось бы оказываться. Слишком опасно, слишком непредсказуемо. Йеджи почему-то не двигалась. Продолжала стоять в шаге от неё. И Рюджин сделала глупость, самую большую, на которую была способна на тот момент. Она развернулась, задев Хван плечом. Но не это было проблемой. Женщина не сдвинулась с места. Теперь они были лицом к лицу, и Рюджин могла видеть взгляд внимательных глаз, бегающих по ней. Могла рассмотреть каждую черту лица, каждую едва заметную веснушку и родинку. Чего Рюджин не ожидала, так это того, что женщина поднимет руку и тыльной стороной ладони аккуратно коснётся её лба. — Вы покраснели, — заметила Йеджи. — У вас температура? — Н-нет, кхм, — прочистила горло Рюджин, прохладное прикосновение отрезвило. — Не могли бы вы отойти?       Йеджи молча сделала шаг назад, и Шин наконец смогла нормально дышать. Не смотря на женщину, она быстро покинула кухню. Рюджин не помнила, как переодевалась и обувалась. Лишь когда Хван заговорила, тревога, зарождающаяся в груди, была приглушена спокойным голосом. — До свидания, Рюджин. — Доброй ночи, госпожа Хван, — Шин поклонилась, чувствуя, как тяжело ей даётся каждое слово. — Йеджи, — Рюджин не сразу поняла, что услышала, голос женщины был тихим. — Извините? — переспросила девушка. — Зови меня Йеджи.       Хван, казалось, и сама не была уверена в своих словах, но Рюджин кивнула и так быстро, как могла, покинула квартиру. Она чувствовала, как руки мелко потряхивает от переживаний, в горле стоял ком, а сердце стучало так громко, что отдавалось шумом в висках. Шин не вызвала такси. Всё плыло перед глазами, поэтому она очень сомневалась, что сможет вбить нужный адрес. Девушка решила, что ей нужно пройтись. На улице было по-летнему светло, поэтому переживать было не о чем. Но и переживать о чём-то таком Рюджин была не способна. Дыхание сбилось от быстрого шага, едва не срывающегося на бег, и Шин боялась. Боялась, что если остановится, то сдастся. Сдастся скопившимся в уголках глаз слезам, сдастся мыслям, которых тоже боялась. И всё же сдалась.       Остановившись на месте, Рюджин закрыла глаза, чувствуя, что не может больше бороться. Слёзы косыми дорожками побежали по щекам, и она не заботилась о том, чтобы стереть их. Она лишь думала. Думала о том, какая глупая и мерзкая, как неправильно даже допускать мысли о том, кто старше, того же пола и ко всему прочему ещё и твой работодатель. Думала, что разводит непонятно что на пустом месте. Она ведь не могла привлекать Йеджи, верно? «Она гомофобка!» — напомнил мозг, и Шин всхлипнула, прикрыв рот рукой. Нет, это неправильно. Рюджин просто устала. Уставший мозг способен на разные глупости. Она не может позволить себе быть такой. Не в этот раз. Не с Йеджи.