***
— Тебе не кажется, что вы далеко зашли? Признайся уже, избавишь себя от мучений. — Джей потягивает бордовую жидкость из своего стакана бросая осторожные взгляды на сидящего напротив Сонхуна. — Ты же знаешь прекрасно, что я не смогу. Сам виноват, должен был думать о том, к чему это меня приведет. — натянутая улыбка сползает с лица почти сразу же. — Осознаю, что нужно прекратить все это, но я попросту не знаю, что мне делать. — Ну для начала, Хун-а, хорошо было бы забрать у него ключи от твоей квартиры.***
Ноги свисают с высокого стула и болтаются в разные стороны, когда Сонхун вновь задумывается об этом. Пару стаканов крепкого виски раньше были для него спасительной возможностью удержать мозг в отключке хотя бы до утра, они делали его немного храбрее и увереннее, однако со временем и этот способ стал его подводить, в очередной раз подтверждая то, о чем когда-то говорила ему его горячо любимая бабушка. От настоящей любви верного лекарства нет. Сонхуну действительно кажется, что он влюбился, возможно даже в первый раз в жизни, чтобы так, по-настоящему. Воздух в квартире, каждая деталь в кропотливо обустроенном доме, каждая мелочь, начиная с кухонных полотенец и заканчивая чертовым запахом, каждый сантиметр насквозь пропах другим человеком, с которым он, впрочем, не виделся уже около недели. Может оно и к лучшему, но бутылка неизбежно кончается. У Рики действительно есть свои ключи. Консьержка как-то дала Сонхуну еще одни, хоть он и не раз убеждал ее в том, что хорошо живет один и пока не планирует приводить кого-то еще, однако она обезоружила его словами о том, что он никак не может знать того, чего вдруг запланирует его сердце. Так оно и вышло. Запасная связка нашла своего хозяина довольно быстро, словно совпадением около недели, спустя этого разговора, по инициативе самого Сонхуна, который как-то под Рождество без причины всучил их в руки удивленного Рики. — Хочу, чтобы тебе было куда возвращаться, если вдруг будешь чувствовать себя раздавлено. — Сонхун улыбается мягко, шутливо тормоша чужие мягкие волосы. — Обещай мне, что не будешь сомневаться. О да, Сонхуну определенно нужно было понимать что-то уже тогда. Когда из прихожей вдруг начинают доноситься странные звуки, Сонхун действительно заставляет себя думать о том, что это Джей пришел его проведать, но глупое сердце начинает верещать уже с первой секунды, еще задолго до чертовой темной макушки, которая вскоре появляется в прихожей. Сонхун чувствует подкатывающую панику, укрепляющуюся непониманием куда себя деть, что сказать и как себя вести, однако выглядит он либо уверенно, либо слишком плохо, когда замечает изумленный взгляд на чужом лице. Сонхун прилагает усилия, сдерживается от того, чтобы просто его не схватить и не засунуть в собственные объятия. — Ты тут, хен? Почему не спишь так поздно? Немой ответ снисходит к Ники почти сразу же, когда он замечает оставленную в стороне почти пустую бутылку, а обстановка вокруг становится тяжелее. Сонхун пожимает губы и опускает взгляд вниз, осушая крайний стакан. — Ты покрасился, Рики? Тот быстро кивает и хочет расценивать это как попытку старшего расслабить их разговор, поэтому осторожно проходит вглубь кухни и усаживается на стул напротив. — Да, мне нужно было что-то с собой сделать, потом я вспомнил о том, что ты говорил мне про мой цвет родной цвет и вдруг решение пришло само. — Рики улыбается кончиками изогнутых губ, однако взгляда не поднимает. — Тебе хорошо, малыш. Очень. Что-то внутри переворачивается и чертыхается еще пару раз, когда Ники заставляет свое собственное сознание прокрутить эти слова еще несколько раз. Он поднимает взгляд, пытаясь найти помощи в безжизненных глазах напротив, но находит только покой и что-то, напоминающее ему горькое смирение. Сонхун долго не выдерживает, смаргивает тонкую пелену скопившейся влаги и опускает взгляд вниз, даже не вытирая скатывающейся слезы. — Сонхун-а, я.. — Не нужно пожалуйста, не говори ничего, позволь мне. — старший приподнимает ладонь настолько уверенно, насколько ему позволяет Chivas Regal 12 в его крови, призывая Рики остановиться. — Откровенно говоря, во мне уже правда нет никаких сил держать в себе свои чувства, и по началу я сильно злился на тебя, Рики. Злился за то, что ты не можешь взять и ответить мне взаимностью, рассчитывал на то, что ты просто не понимаешь моих намеков и то, что я имею в виду. Думал, тебе нужно просто повторить еще раз, потом еще и еще, что моей внешности, хорошей стабильной работы и терпимого характера хватит для того, чтобы ты полюбил меня, но потом я понял, что не могу от тебя этого требовать. Сонхун делает тяжелый вздох, боится посмотреть в породнившиеся глаза, потому что понимает, что забудет абсолютно все, что хотел сказать, как только увидит в них хоть капельку разочарования. — Прости меня за то, что я тебя полюбил. Я многое испортил, хотя по большей части был для этого инициатором. Судьба видимо распорядилась так, чтобы я ответил за свои ошибки. Я бы никогда в жизни не сказал бы тебе такого, если бы не был пьян. Прийди ты ко мне днем, я бы придумал что-то вроде других отношений, наплел бы тебе про бывших или девушку-секретаршу, о которой когда-то рассказывал, но сейчас я понимаю, что даже если мы с тобой больше не увидимся, я хочу, чтобы ты знал то, насколько ты был и будешь дорог мне, что я благодарен тебе за каждую нашу с тобой минуту. Со стороны слышится только тяжелый вздох, но Хун уже не думает, ратворяясь в долгожданном ощущении спокойствия и умиротворения, перемешивающимся с горьким комом где-то там в горле. — Я люблю тебя, Ники. Я очень люблю тебя, маленький, но я не хочу и не думаю, что вообще смогу и дальше прятать все это. Прости меня, но это то, что мне нужно было сказать тебе еще три месяца назад. — глаза закрываются и Сонхун трет их, устало смахивая слезы манжетой белой рубашки. Внутри действительно пусто и даже хорошо, но в мыслях по-прежнему то, что вероятнее всего они действительно видятся в последний раз, и, более того, Сонхун сам стал этому причиной. Он отходит только тогда, когда слышит тихие всхлипы со стороны, раскрывает глаза, замечая как переодически подрагивают плечи сидящего напротив Ники и уткнувшего глаза в сложенные ладони. Пак соврет, если скажет, что ожидал взаимности, он действительно будто смирился с обратным, однако Рики все еще здесь, он все еще не ушел, громко хлопнув дверью, значит что-то его все же держит, процветая в сердце Сонхуна глупой крошечной надеждой. Рики словно замечает чужое внимание и тоже приподнимается, все также пряча покрасневшие глаза и потирая их дрожащими ладонями, все еще тяжело вздыхая и шумно сглатывая. — Посмотришь на меня? — Сонхун говорит почти полушепотом, вкрадчиво наблюдая за чужими действиями. — Нет, я не хочу. — Рики снова плачет, но на этот раз старается привести себя в норму, снова падая на собственные руки и молча разглядывая поверхности столешницы, зарываясь в свои же волосы. — В плане, нет, не могу. — Почему не можешь, Рики? Младший срывается со стула и идет в сторону крана, по-свойски раскрывая ящик и выуживая оттуда стакан, набирая холодной воды. Отворачивается и осушает его за считанные секунды, с трудом находя силы развернутся. — Сонхун-а, я не люблю привязываться. — младший отводит взгляд в сторону, нервно потирая свои же ключицы. — Но не потому, что я не ищу чего-то большего, а потому что я уже много раз ошибался, вот так просто доверяясь людям вокруг меня. Мной очень часто пользовались, пользовались этой привязанностью в своих самых паршивых целях, и в конце концов я решил, что я ничем не хуже. Думал, что так наверное действительно проще и правильнее, но потом встретил тебя. Понял, что очень не хочу, чтобы ты оказался таким же, поэтому решил, что правильнее будет, если я буду нас с тобой.. Рики снова запинается из-за подкатывающих слез, тяжело дышит, поднимая голову вверх, словно пытаясь их остановить, однако получается плохо, однако взять себя в руки выходит быстрее. — В общем, я решил, что сам буду контролировать наши отношения, и когда почувствовал, что влюбляюсь, что я сам на грани, я начал от тебя бегать. Прости меня, пожалуйста, Сонхун-а, но я правда очень боюсь. Слезы катятся безостановочно, а Хун успел потерять смысл их регулярного вытирания, поэтому вместо этого поднимается со стула и идет ближе, замечая то, как Рики почти сразу же отворачивается, сжимая собственные плечи. Пак вскоре оказывается совсем близко, но достаточно, чтобы у младшего все же была возможность убежать. Сонхун смотрит на любимые родинки на шее, едва сдерживается от прикосновений, как будто не успел еще выучить их наизусть за все это время. Ему хочется дотронуться до мягких волос, рассмотреть в близи новый шоколадный оттенок, но не может. Теперь ощущение близости Рики совсем иное, даже на каплю не схожее с тем, что он чувствовал, когда бывал с ним ночью. — Ты ни в чем не виноват, хен. Это я все испортил. — Рики говорит тихо, прекрасно зная, что Сонхун услышит, громко шмыгая покрасневшим носом. — Это уже не так важно, ладно? Мы обсудим это позже, когда оба будем в другом состоянии. Вместе, будем лежать и разговаривать о том, что у нас с тобой приключилось. Голос Сонхуна дрожит, но звучит весьма уверенно, даже ласково, отчего Рики снова захлебывается в слезах. — Ну все, мой маленький. Иди сюда. Ники разворачивается и падает в чужие теплые объятия, цепляясь за плечи старшего и носом тыча в его плечо, рыдая то ли от груза его переживаний, которые, наконец, были вылиты наружу, то ли от долгожданного ощущения обнимающих его родных рук. Сонхун тоже плачет, однако на губах вдруг расцветает мягкая улыбка. Он целует Рики в макушку, мягко спускаясь к виску и щеке, наконец, стискивая его в своих объятиях. — Все хорошо, Рики. Теперь ты рядом со мной и для меня это самое главное. Обещаю, что никогда в жизни больше не причиню тебе вреда, где бы мы с тобой не были. Нишимура кивает лихорадочно, потому что верит, потому что наконец-то ощущает себя в такой необходимой безопасности. Потому что любит и чувствует любовь.