***
1972 год. — Мисс Паркер, прошу вас, выйдите к доске, — попросила МакГонагалл. — Конечно, профессор, — ответила я, но попытавшись встать, с недоумением поняла, что мне этого не удается сделать. Я попыталась снова, но поняла, что просто-напросто приклеилась к стулу. Глаза метнулись к Сириусу, который смотрел на меня, подперев щеку кулаком, а на лице играла довольная такая улыбочка, когда он покрутил перед собой тюбик суперклея. — Ну держись, — одними губами прошептала я, но была уверена — он понял меня. Пришлось к доске идти с приклеенным стулом под смех окружающих и мой гнев на этого кренделя Блэковского. Следующий удар был за мной. Сириус, сам того не подозревая, попал под мою ловушку. На завтраке я специально сделала тосты, которые он обожал. Оправдаю эти познания о нем тем, что соперников нужно знать лучше друзей. Тот, как и полагалось, стащил у меня один, откусывая под мое картинное возмущение. Но когда он дожевал сие творение, настала моя очередь смотреть на него с довольной улыбочкой на лице, подперев щеку кулаком. — Что? — нахмурился он, уже понимая, что что-то не так. — Вкусно? — мило поинтересовалась я, похлопав ресницами. Его лицо нужно было видеть: полный шок, неверие, осознание. Три фазы эмоций, которые мы испытываем друг к другу, когда натворим что-то. Не успел он ответить, как из его рта вырвался куриный крик. А потом он начал кудахтать сам того не хотя. Все выходило само по себе, что, естественно, привлекло внимание других в зале. Смеясь вместе с остальными, я сделала снимок на колдограф, где Сириус кудахтает с лицом полным ужаса. И желанием отомстить…***
1973 год. Закатав рукава рубашки по самый локоть, я вышла чуть вперёд, где профессор Кеттлберн демонстрировал нам гиппогрифа. Я была одной из немногих, кого это необычное животное заинтересовало. Но я и сама не заметила, как шла вперёд, даже не смотря на окружающий меня мир. Пока не поняла, что случайно врезалась своим плечом в плечо другого человека. И можно просто позавидовать моей удаче, ведь это был никто иной, как Сириус-мать-его-крендель-Блэковский. Показательно фыркнув в его сторону, я почти ощутимо чувствовала, как он закатил глаза. Да, третий год у нас не задался с ним однозначно. Почему-то часто между нами проскакивали обидные фразы и подколы, но уже пожестче. Какое-то время спустя, когда профессор спросил, кто желает попробовать покататься на гиппогрифе, я была самой первой, кто решился на это. Ну или просто я успела сказать это быстрее того же Джеймса Поттера, которому было тоже очень интересно полетать на этом дивном животном. — Мисс Паркер, поклонитесь для начала, — неспешно произнес мужчина, а я стала следовать его указаниям. Медленно подошла к животному, держа дистанцию, а после, не отрывая глаз от него, стала неспеша наклонять корпус вперёд. Гиппогриф несколько раз по-птичьи понаклонял голову в разные стороны, следя за моими движениями. И я была готова поклясться, что у меня почти получилось, пока какой-то придурок не решил вскрикнуть от ужаса, напугав и самого животного. И тот, издав какой-то непонятный вскрик, встал на задние копыта, замахав передними лапами прямо передо мной, а крылья его начали расправляться. И это поведение ясно дало мне понять, что фиг мне, а не покатульки на нем. Теперь позади меня все стали ахать от испуга, а профессор Кеттлберн попытался успокоить животное. А меня неожиданно дернули за руку и я врезалась спиной в кого-то. — Дура, зачем стояла? — с упрёком и недовольством спросил Сириус, прижимая меня к себе, отходя на приличное расстояние от гиппогрифа. А мои щеки заалели, пока я и слова не могла вымолвить, чувствуя на талии горячие ладони однокурсника, который был выше меня на целую голову.***
1974 год. Повеселилась на празднике в честь Дня рождения Сириуса? Молодец. А теперь это аукнулось тебе тем, что ты опоздала на Трансфигурацию, — ругала я себя мысленно, пока бежала по коридорам и лестницам к нужному классу. МакГонагалл меня точно по головке не погладит после моего опоздания. Я более чем уверена, что мой внешний вид желает лучшего: волосы я успела только расчесать, оделась за две минуты, но в душ сходить, увы, не смогла, поэтому только умылась наспех. Я остановилась напротив нужной двери, резко затормозив, восстанавливая дыхание. А когда же оно пришло в норму, я приоткрыла немного дверь, заглядывая внутрь, выискивая глазами своего декана. Та стояла спиной к двери в трёх шагах от нее, ведя лекцию. Я приоткрыла дверь чуть шире, проскальзывая в класс. Меня смогли заметить некоторые ученики с задних парт, но я с мольбой приложила палец к губам, прося их не выдавать меня. Те понимающе с весёлыми усмешками кивнули, возвращаясь в исходное положение. — Таким образом… — МакГонагалл замолкла, когда ее прервали смешки за ее спиной. Я же, которая стояла прямо позади нее, резко стала крутиться вместе с ней, пока она поворачиваясь к издаваемым звукам. А я так и продолжила скрываться за ней. Это вызвало уже более громкие хихиканье. — В чем дело? — нахмурилась МакГонагалл. — Ни в чем, профессор, весело просто, шутку все вспомнили, — смесь, сказал Джеймс, с улыбкой до ушей поглядывая за спину декана, что заметила и сама Минерва, которая резко обернулась, и мне пришлось действовать так же быстро, ходя за ее спиной, одной рукой придерживая ремешок сумки, закусывая от волнения губу. А смех стал только громче. Ситуация выглядела комичной и до коликов забавной. Но это им смешно, а я тут шкуру свою спасаю. — Что происходит? — уже недовольно, строго спросила Минерва, снова разворачиваясь, пока я маячила за ней, чтобы она не заметила меня. Но когда она в очередной раз повернулась, я случайно задела край парты и свалилась за нее, скрываясь полностью от всех и еле как сдерживая вскрик, когда же смех стал уже откровенным ржачем. Сириус был одним из тех, кто наблюдал за этим цирком с тем же смехом, который стал громче после фееричного падения за стол, за которым сидел он с Джеймсом, который уже помирал со смеху. МакГонагалл, хмурая донельзя, стала подходить к парте двух Мародеров, пока я, спохватившись, встала на колени, на четвереньках огибая парту с другой стороны, пока не оказалась за спинами однокурсников, а Минерва так и не понимала до сих пор, что всех так веселит. А я, пользуясь ее заминкой и тем, что она не смотрела в мою сторону, быстро добралась до пустующей парты, падая на стул, но тут же вспоминая, что я упала и ударилась копчиком. И мне приходится сдерживать скривившееся лицо, оставаясь со спокойным выражением, когда МакГонагалл повернулась в мою сторону, тут же вздрагивая. А я невинно так распахнула глаза в вопросе. — Мисс Паркер, вы сюда через окно попали? — Я сюда телепортировалась, случайно, разумеется, — спокойно произнесла я на опешевший и немного удивленный взгляд женщины. А мой ответ вызвал новую взрывную порцию смеха у всего класса. — Вы… Мерлин, — вздохнула она, покачав головой. А после отошла, продолжая вести лекцию. А я же, когда она отвернулась, скривилась и сгорбилась, рукой начиная потираять ушибленное место. Сириус сидел откинувшись на спинку стула, в голове снова прокручивая, как девушка ползла за ним на коленях после падения, чтобы ее не заметили. А он наблюдал за ней со смешинками в глазах. Его глаза повеселели ещё больше, а с губ сорвался смешок, когда он увидел сморщенное лицо Ребекки, которая одной рукой доставала принадлежности. И пока он внаглую пялился на неё, Джеймс втихую помирал от смеха, который не хотел его отпускать.***
1975 год. Очередной парень отказал мне! Что за невезуха такая? Я что, настолько плоха, что со мной никто на бал не хочет идти? Всякий раз, когда я приглашала кого-нибудь, на лицах парней сначала проскакивала эмоция явного согласия, но те в тот же миг как-то быстро меняли свое мнение и поспешно отказывали мне. А объяснение всему этому было одно! Сириус-мать-его-Блэк! Крендель он Блэковский! — Ну ты уже надоел! От меня парни как от дементора шарахаются! — с претензией выпалила я ему. — Что ты им наплел, что они меня десятой дорогой обходят? — потребовала я ответа от этой морды самодовольной, которая улыбалась как-то слишком не так. — Просто запретил им идти с тобой на бал, — пожал он спокойненько так плечами. — С какой такой радости?! — возмутилась я. — С такой, что я тебя ещё не приглашал. А ещё потому, что ты ответишь мне «да», — самоуверенно сказал он. — Разбежалась! — Тогда на бал ты не попадешь, если со мной не пойдешь. Другие парни тебя не пригласят, а одной приходить нельзя. — Ну значит никуда вообще не пойду, — буркнула обиженно я, уходя от него подальше. Сириус проводил ее хищной недоверчивой улыбкой, прекрасно зная, что Ребекка найдет способ попасть на бал. Однако, когда в течении часа Сириус в Большом зале не увидел белокурую бестию, он запаниковал. А когда спросил у ее соседки по комнате, где Паркер, то получил нерадостный ответ: — В комнате она сидит. Грустная, потому что ты не дал ей повеселиться, придурок, — фыркнула Мирабель. И Сириус почувствовал себя очень гадко. Ну не мог он позволить этой девушке быть с кем-то, кроме него! И Сириус, мчась к своей принцессе, понял, что в комнату ему так просто не попасть. Поэтому пришлось прибегнуть к крайним мерам: окно и метла. Девушка и правда была в своей комнате. Лежала на кровати свернувшись в клубочек, повёрнутая к окну спиной. Сириус тихонько открыл окно с помощью палочки, влетая внутрь комнаты, в которой был уже тысячу раз, наверное. Не меньше. Обойдя кровать девушки, он заметил, что Ребекка уснула, мирно посапывая. Пока все веселятся, в том числе и он, девушка лежит тут в одиночестве, потому что ее не пропустят. И он понял, что он полный эгоистичный кретин. Обижать ее совсем не входило в его планы, а по итогу Ребекка теперь даже не смотрит на него. Игнорирует в Большом зале, на уроках, в общей гостиной и просто когда проходит мимо по коридору. Один раз ему удалось поймать ее взгляд, но тот был наполнен только обидой. Поэтому он точно решил, что нужно исправлять то, что он натворил по глупости и из-за собственной ревности.***
1976 год. Упав напротив Ребекки, Сириус обратил внимание белокурой на себя. — Чего тебе, крендель Блэковский? — Почитать присел, — пожал он плечами, открывая книгу, которую взял со стеллжала даже не глядя. Сириус сделал вид, что действительно читает, но насмешливый хмык отвлек его. — Что? — Если бы ты ещё книжечку перевернул, то я бы, может и повелась. — Сириус быстро спохватился, мысленно давая себе смачный подзатыльник за такую глупость. — Чего хотел-то? — Все, как и раньше: ты, я и свидание на Астрономической башне ночью со звёздами. — Все, как и раньше: нет, — перекривляла его я, опуская глаза обратно в свою книгу. — Да брось, Бекки. Просто признайся в очевидных вещах и мы будем вместе. Всегда и навечно. — Я повешусь уже через десять минут совместной жизни с тобой, — фыркула я. — Бекки, не преувеличивай, — махнул он рукой. — Лучше признайся во всем. Скажи правду. — Какую правду? — устало вздохнула я, опуская книгу на стол. — Скажешь, что любишь меня? — Блэк наклонился ближе к моему лицу, а я нахмурилась, деловито складывая руки на груди, выдерживая его взгляд. — А ты отстанешь от меня, если я скажу «нет»? — Ты не можешь отрицать своих чувств ко мне! — сказал он, откидываясь на спинку стула. — Ты за мной с первого курса бегаешь. Я аж от возмущения воздухом подавилась. — Это ты мне проходу не давал, крендель Блэковский! Я тебя обходить пыталась, а ты за мной хвостиком увязался! — Моя любовь к тебе тянет меня, Бекки, — любовно произнес он. — Никакой любви! — возразила я, вставая из-за стола. — Ты ведь все равно скажешь это! — крикнул ей вдогонку Сириус, получив предупреждение от мадам Пинс. А сам он с довольной чеширской улыбкой смотрел на место, где скрылась девушка.***
1977 год. Внимательно вчитываться в написанное было крайне сложно, когда тебя всячечки отвлекают то щекотливые жесты, то поцелуи в шею, то ещё что-то. — Сириус, мне готовиться надо. А ты отвлекаешь меня, — не выдержала я, выдохнув через приоткрытые губы. — Ты учебе времени больше чем мне уделяешь, — пожаловался он, снова оставляя лёгкий поцелуй на моей шее. — У нас экзамены на носу, если ты не забыл. А ещё последний год. — Я помню, помню, — выдохнул он мне в затылок, — но пять минут твоего времени, которое ты уделишь мне, ничего не изменят. — И Блэк вырвал из моих рук книгу, откладывая ее в сторону. А потом быстрым движением он повернул меня к себе, укладывая на спину, нависая сверху. Его серые глаза прошлись по чертам моего лица, после чего его губы накрыли мои в нежном, но чувственном поцелуе, переполненным любовью. Мои руки уже по привычке зарылись в его волосах, оттягивая их слегка назад, прекрасно зная, что это лишь сильнее заводит его. И я в который раз оказалась права, когда его руки стали залазить под мой сатиновый топ, явно намекая на продолжение банкета. — Даже и не думай, — остановила я его, оторвавшись от его губ, получив в ответ разочарованный вздох. — Не обижайся. Но мне к экзаменам готовиться нужно, это и правда очень важно. Сириус понимающе кивнул, вставая в нормальное положение, утягивая меня за собой. И он снова вернулся в то же положение, что и вначале. Я снова сидела между его ног, прислонившись к его груди спиной, а книга снова оказалась у меня в руках. — Знаешь, а ведь через столько лет ты все равно стала моей, миссис Блэк, — сказал он неожиданно после долгой тихой паузы. — Да просто… Погоди, чего? — я оторвалась от книги, повернувшись к нему лицом. — Ты мою фамилию забыл? Совсем обнаглел?! — треснув его хорошенько книгой по голове, я намеревалась встать и уйти, но сильные руки не позволили мне даже сдвинуться. — Тебя смутило лишь то, что я назвал тебя другой фамилией? То есть то, что я назвал тебя «миссис Блэк» — это ничего такого? — Моя фамилия — Паркер! — выпалила я, сдувая прядь волос, упавшую мне на глаза. Сириус тоже заметил это, заботливо убирая локон мне за ухо. — Пока что, — ответил он довольно. — Я тебе уже говорила, делить с тобой вечность и общее ло́же не собираюсь. Кровать, к слову, я тоже делить с кем-то не люблю. Я во сне ещё пинаюсь, а могу и ударить как следует. Так что будем жить порозень. — Куда ты денешься? — усмехнулся он, зарываясь носом в белокурые волосы, пахнущие черешней и шоколадом. — После школы мы поженимся, нарожаем кучу детишек, заведем собаку… Хотя нет, нам и меня хватит. Ну значит без собаки. Только детишек. — Я тебе инкубатор на колесиках, что ли?! — возмутилась я. — Ты девушка, которую я люблю, которая в будущем будет носить мою фамилию и которая подарит мне кучу детей, — ответил он ласково, целуя меня в затылок. И это заставило меня расслабиться в его руках, прикрывая глаза с улыбкой на лице.