Вожделение

Вожделение. Это тело было невероятным. Потомок великого клана – посмотри на него и почувствуешь величие его рода. Его аура будто пропитывает воздух вокруг него. Неведомая сила приковывает взгляд. Один раз посмотришь на него – и понимаешь: особенный. Саске двенадцать лет и он выше всех своих одногодок. В нем уже начали появляться юношеские черты вместо детских. Плечи пошли в ширь, рельеф тренированных мышц начал прорисовываться, голос начал ломаться. А самое главное – эти глаза. Когда по ним текла чакра кровь начинала светиться из-под радужки – невероятное и опасное зрелище, этот мальчик умел убивать с помощью этих глаз. У него даже пальцы были красивые, хорош, с какой стороны не посмотри! Тогда Орочимару наслаждался картиной просто наблюдая, как настоящий эстет. И в то же время хотелось попробовать на вкус. Он вожделел это тело. Кабуто каждый раз пробивал нервный тик и хотелось убить учиховского ублюдка за тот взгляд, которым смотрел на него змеиный саннин. А Орочимару не пытался его скрыть. Он не стеснялся облизываться своим длиннющим языком, хищно поглощая каждую черточку великолепия Саске. Саске не смог бы не заметить всего этого, но ему приходилось просто не смотреть на Орочимару, чтобы не видеть. Делать вид, что ничего не происходит. В другой ситуации он бы просто встал и ушел. Но он не мог. Ему нужен был саннин, просто необходим, чтобы получить знания и сулу, которых никогда бы не получил в Конохе. В Конохе все слишком озабочены правилами, они придумали кучу запретов из страха перед настоящей силой. И цена этого страха – жизни погибших, которые могли бы миновать своей участи, знай они техники посерьезнее призыва. Саске не нужно выжить в самом важном бою своей жизни, но необходимо в нем победить главного врага. Все остальное – не имело значения. Саске готов стерпеть любое на пути к своей цели. Он в добровольном плену, его даже не нужно держать взаперти – никуда не денется. Орочимару на несколько голов выше, несравнимо сильнее. Он может сделать с мальчишкой что вздумается и в любой момент – хоть распотрошить заживо. И эта вынужденная покорность Саске придавала пикантности ситуации. Начни резать Саске на-живую – и не дернется, только зубы стиснет. Орочимару играл сам с собой, решая, что хочет от Саске и как, как будто решал, как приготовить его на ужин. С кровью или прожаренным? Но еще не решил, что ему делать с новой игрушкой, которую укусить хочется, да колется – попортить это тело нельзя, в него еще переселять собственную душу. Саске же был полностью в его власти, но старался не смотреть в ответ на немигающий взгляд желтых глаз. Хищник перед броском не отрывается от жертвы. - Орочимару-сама, вы становитесь беспечным. – сделал свой выпад Кабуто. – Коноха идет по нашему следу, они могут нас обнаружить. Будет проблематично переносить лабораторию… - Кабуто, никто нас не найдет. В Конохе нет специалиста нужного уровня, чтобы обойти нашу защиту. - Они не остановятся. Они будут искать Саске, он – важный актив, последний носитель шарингана, на которого еще можно надеяться. Орочимару не смотрел на собеседника, он не отрывался от Саске, мирно читающего очередной свиток. Но Якуши все равно увидел блеск в глазах господина, будто всполох настоящего света, яркого, как луч солнца, пробившийся сквозь задернутые шторы. Кабуто взбесился еще больше. - Еще бы, ты только погляди, насколько он великолепен! – довольное шипение, злая ухмылка. – Я нашел невероятный образец. Он просто идеален сам по себе и подходит под все мои цели. Кабуто вздохнул, поправил съехавшие очки, спрятав глаза за бликами света, отразившегося от линз. - Я понимаю, что вы довольны своей новой игрушкой, но нельзя недооценивать врагов. Как и друзей. – съехидничал он. Позволил желчи хоть немного выйти, не особо задумываясь, что может вывести Орочимару и что тогда делать – непонятно. Но Орочимару наконец обратил на него внимание. Он перевел наконец взгляд своих холодных глаз на подчиненного. - Кабуто, - начал он мягко, - ревность – плохое чувство. Оно не доведет тебя до хорошего конца. И Якуши понял, что его полностью раскусили. Орочимару хорошо разбирался в людях, видел их насквозь, как хищник следит за добычей в лесу. Змей всегда знал, что Кабуто испытывает к нему, как его влечет эта бездонная тьма души санина и что он готов отдаться полностью, как только попросят. Нет, даже просить не нужно… А сейчас он это так явно продемонстрировал. И его жестоко осадили. Знай свое место, Кабуто! Блондин почувствовал себя, как если бы они с Орочимару вели войну и оказались по разные стороны баррикад. А все из-за Учиха Саске! - Саске-кун, - громко и отчетливо позвал Орочимару. – Пойдем, проверим, чему ты научился. В реальном бою. Это был первый раз, когда Орочимару объявил, что между ним и учеником будет спарринг. Объявил внезапно, не дав Учихе подготовиться или придумать план. Саске поднялся с места, готовый идти, куда скажут. Даже можно сказать – покорный. Саннин повел его по лестнице вниз на тренировочное поле, которое было спрятано от ненужных взглядов под землю, как и все, что было в этом месте. Пещера змея, логово хищника, в котором было все запретное, что было в мире, словно в музее уродств. Лаборатории, пыточные, тюрьмы, и среди всего этого местный царь и бог обещал Саске настоящий бой. Соперник совершенно неравный. Он остановился посреди помещения и повернулся лицом к следующим в паре метров за ним мальчиком. Кабуто остался позади, где-то на входе в помещение, на задворках внимания. - Покажи, на что ты способен, малыш-Учиха, – хриплым голосом сказал он, не переставая довольно, по-змеиному, улыбаться. Он не пытаясь начать действовать, ожидая первого хода от Саске. Саске однажды бился с ним, в Лесу Смерти на экзамене на чуунина. Но тогда это была проверка способностей, а не настоящий бой. Орочимару действовал с целью посмотреть, на что способно тело, а что за гранью его возможностей. Так что, о стиле боя, его приемах и тактике Саске не мог и догадываться. Он не спешил нападать. Сейчас Саске хотел проверить сам себя, но не только тело, а еще и ум – сможет ли он обыграть такого противника? «Если я проиграю слишком легко – можно и не мечтать сравняться с Итачи!» - подумал Саске, делая пару неуверенных шагов в сторону огибая противника. У него не было выбора – нужно драться и атаковать саннина как можно скорее. – «Если он нападет первым – я точно не смогу отразить атаку. Если я начну с тайджицу, он ответит нинджицу со змеями и мне крышка» - Саске отступал назад, не сводя глаз с оппонента. Орочимару же все сильнее забавляла ситуация, мальчик смотрел как маленький тигренок, еще рычать толком не научился, а взгляд уже как у убийцы, он с полной серьезностью просчитывает варианты, как вцепиться ему в глотку. И в то же время не кидается, сломя голову, позабыв обо всем на свете – понимает, что одно неловкое движение – и он попадется. «Все же, ценный экспонат, будет жалко сломать такую увлекательную игрушку!» - забавлялся Змей. Он раскинул руки, готовый к драке. - Катон! – Саске взметнулся вверх и обстрелял саннина огненными шарами. Неоригинально, зато действенно. Он заставил Орочимару показать, есть ли у него защита от огня или ему придется увиливать от атаки. Если повезет – раскроет свою природу чакры. Глаза Орочимару горели не хуже огненной техники. Простая уловка Саске такая очевидная была лучшим выбором. Вот только… Орочимару шипит как самая настоящая змея и Саске откуда-то слышит, как трещит хвост гадки, но не видит ее. Огонь гаснет и до Орочимару долетаю только искры, даже одежду того не подпалившие. «Воздействие звука? Ксо, самый неудачный противник, для шарингана!» - Саске приземляется на стену и тут же меняет дислокацию, чтобы не попасться на ответную атаку Орочимару, пока придумывает, как действовать дальше. В этот момент Орочимару выстреливает рукой, которая преобразуется в змею, что стремительно догоняет юного Учиху. Саске с разворота пытается отрезать ей голову кунаем, но та юркая, извивается. Только шаринганом и можно за ней уследить. Она пытается укусить, метит в шею и Саске читает это движение. Он успевает поймать ее за шею прямо за головой и всаживает кунай ей под челюстью, пробив череп изнутри. В этот же момент в его бросается другая змея – вторая рука, и следом за ней еще с полсотни. Саске остается только бежать от них, он спрыгивает вниз, на пол. Разумеется, змеи поджидают его и там. Саске снова использует катон, стараясь сжечь вокруг себя все и всех. Огонь находит свою цель, Саске понимает это по шипению и запаху горелого, но этого все равно недостаточно. Как только пламя ослабевает Орочимару бросается на него к катаной, прорывая огненную стену. Саске кидается назад, чтобы разорвать дистанцию. Он шкурой чует – от змея нужно держаться как можно дальше. Но Орочимару следует по пятам, от него не оторваться. Орочимару несется на него и ничто не способно его отвратить. Саске вспыхивает в этот момент, ему хочется развернуться и броситься на Орочимару с кулаками. И в то же время – раствориться в воздухе, исчезнуть, так же сильно. Саске замечает все эти взгляды и это мерзкое облизывание длиннющим языком. Саске это пугает. Саске вообще пугает внимание к себе, будь то Наруто, Сакура или кто-либо еще. Это как-то неправильно. Саске хотелось, чтобы от него все отстали, все забыли, никто не пытался ему впаривать свое мнение, и никто от него ничего не ждал. Орочимару был позади, слишком близко. Непозволительно. Он резко тормозит и бросается сюррикенами с натянутой проволокой, чтобы связать змея и притормозить хотя бы на минуту. Не получается. Этот скользкий тип выворачивается прежде, чем нити стянутся, и оказывается совсем близко. Саске рефлекторно отшатывается от него и видит – он все видит своими красными глазами! – как одновременно с этим очередная змея тянется к его ноге. Саске не успевает изменить траекторию движения – змея успевает укусить. Она явно что-то впрыснула в него, потому что Саске чувствует головокружение уже через несколько секунд, а мышцы словно размякли. «Плохо дело!» - понимает он. А когда видит ухмылку саннина и его длинный язык, который облизывает губы, понимает, что проигрыш не закончится ничем хорошим. Орочимару разыгрался и не известно, что взбредет в его голову, когда Саске окажется побежденным. Саске остается только одно – только самая сильная его техника. Но использовать чидори, когда плохо контролируешь свое тело – практически самоубийство. - Ты уже проиграл, Саске-кун, - самодовольно произносит Орочимару, а Саске спешит сложить печати. Но не тут-то было! Яд не парализовал, но расслаблял мышцы. Поток чакры разбушевался, словно морские волны, и контролировать его стало почти невозможно. Тело просто начало сходить с ума. Орочимару не терял времени зря – он нанес удар Саске сначала в живот, потом по лицу. Змеи опутали его со спины, Саске поперек тела прижало к какой-то поверхности позади, а змеи продолжали ползать по нему и сжимать. Они привязали собой его руки к чему-то позади. Саске оказался распят перед Змеем. Он лихорадочно думал, что предпринять, но идей, как выпутаться – не было. А Орочимару улыбался во всю, невероятно довольный собой и ничуть этого не стыдился. - Позабавился? – зло плюнул Учиха, не только саннин умеет плеваться ядом. - Еще не закончил. Змея, что опоясывала Саске и сдавливала живот, зашевелилась и сдавила еще сильнее. Она заелоила и раскрыла края традиционной рубашки, которую Саске получил на следующий день, как попал в Звук. Змеи же начали его оголять, выставляя тело на показ. Орочимару смотрел завороженно, неотрывно, его взгляд был тяжелым и словно осязаем. Воздух вокруг потяжелел и стал вязким. Саске было не по себе, а Орочимару откровенно наслаждался. Саске был еще так молод, кожа молочная, мягкая, черты правильные, красивые. Он идеально сформирован, разве что очень юн. Орочимару придирчиво обсматривает обещанное ему тело. Насколько крепки мышцы юного шиноби, сколько чакры в ее каналах. Змей приближается еще ближе и вдыхает его запах, чтобы запомнить навсегда. Орочимару как истинный хищник сможет найти свою жертву по запаху, если та осмелится бежать. Запах так же восхитителен, как все в Учихе. Орочимару проводит языком по чужой щеке, чувствует соленый пот, что росой рассыпался по телу, и непонятную сладость. Саске морщится, но молчит. - Саске, помнишь, что ты обещал мне себя? - Ты омерзителен! – выпаливает Саске. Ему кажется, что он говорит со старым и невменяемым извращенцем. Еще и его змеи не переставали шевелиться, тереться об его разгоряченное тело своими прохладными. Главный Змей правда стоял неподвижно. Он с задором смотрел на Учиху в его полной власти. - Ну-ну, Саске-кун. Ты знал, куда идешь, когда бежал из Конохи, знал, что я за существо. И для тебя это все нормально и допустимо, иначе бы ты не пришел ко мне и не учился всему, что я тебе даю, с таким упоением. Он ухмылялся и был чертовски доволен собой. А еще больше – своей добычей. Хорош, как ни посмотри. Силен, красив, складен, умен. И готов на все, ради своей цели. Он стал заложником этой мысли и поэтому попался на крючок, заботливо подброшенный Орочимару. Змей был не в силах противиться своему желанию. Да и не знал, зачем? По какой причине он не должен получить желаемое? Он и не думал сдерживать себя. Он припал к тонкой шее, впившись в нее зубами, кусая всласть. Он откровенно кайфовал, как от наркотика, ощущая бледную кожу Учиха Саске своими губами. - Нет! Стой! Остановись! – приказным тоном шипел Саске тому в ухо. Кричать не было смысла, ему здесь никто не поможет, раз уж сам Орочимару в деле. Орочимару же переключился на мочку ха, начав играть с ней языком. – Прекрати! – не сдержался и закричал Учиха. - Можешь кричать сколько влезет, хоть до хрипоты, - шепнул он на ухо Саске. – Теперь ты мой. Ты сам на это согласился, когда пришел сюда, - Орочимару впился зубами в выступающую ключицу Саске, оттянул кожу. Он хотел прямо сейчас и здесь его поглотить, да просто сожрать, потому что безумное желание присвоить Саске было нестерпимым. А Саске пытался вырваться безуспешно. Руки и ноги связаны и никак не извернуться, сколько ни старайся. Он лихорадочно соображал, что же делать, хотя и понимал, что печати не сложить, сил в теле недостаточно, чтобы разорвать спеленавшую его плоть, и даже не убежать. И великий шаринган ничем сейчас не поможет. Разве только если Мангекьё пробудится. А Орочимару укусами спускался ниже, он перешел уже на оголенную грудь. Странно, но укусы били слабыми, почти нежными, не причиняя теперь боли. Зубы принялись играть с соском, в ход пошел еще и теплый, юркий, мокрый язык. И в тот момент, когда Саске перестал буквально трястись от страха, чем все это закончится – Орочимару резко укусил его за бок, где ребра покрыты косыми мышцами, чем снова заставил дрожь вернуться. Саске тихонько застонал. Этот звук невероятно приласкал чужой слух. Рот Орочимару растянулся по-змеиному широко, до самых ушей. Он заглянул мальчику в лицо – тот уже не пытался кричать, просить или молить, он лишь прикусил губу, стараясь не выдать своих истинных чувств, хотя все они и так отлично читались. Змей же вернулся к этому великолепному телу. Он прошелся языком от солнечного сплетения вверх по груди, к шее, пройдя через начавший оформляться острый кадык и завершил свой путь на подбородке. Саске зажмурился, поджал губы. Орочимару своими простыми действиями уже серьезно его поломал, но еще не насытился. Внутренний голос не останавливаясь повторял «Еще, еще, еще!» и Орочимару решил послушать его в последний раз и прекращать. Он снова впился в шею Саске зубами, но на этот раз прокусил кожу. Тоненькая струйка крови потекла ему в рот, а змей с готовностью и упоением принялся ее поглощать, закатывая глаза. Он отстранился посмотреть на ее чарующий рубиновый цвет и снова принялся облизывать Саске языком, слизывая все под чистую. Саске же наконец смог активировать проклятую печать. Какаши, опасаясь, что печать поглотит Саске, поставил свою сдерживающую печать еще на том самом пресловутом экзамене на чуунина. И Саске не мог свободно пользоваться этой силой, только в моменты особой опасности. Сейчас же он перешел сразу на второй уровень, минуя первый. Выросшие за спиной руки-крылья раскидали змей, заставили Орочимару отскочить от Саске. Учиха же, совершенно обессилевший, упал на четвереньки, пытаясь дышать. - Ты смог активировать печать в такой момент, не смотря на транквилизатор, который я тебе ввел. Молодец! Сегодня можешь отдыхать. Орочимару отвернулся и неспешно пошел к выходу, где – Орочимару успел о нем позабыть – все еще стоял Кабуто. Его глаза были в удивлении округлены, он старался не смотреть на саннина, прятал взгляд. - Приведи его в порядок. – приказал он подчиненному и отправился к себе. *** «Если Орочимару-саме так дорога его новая игрушка, нужно сделать так, чтобы он побыстрее наигрался» - так решил Кабуто, когда Саске появился в бункере и Орочимару оказался заворожен им. И он наконец решился действовать. Саске лежал спиной к стене и не шелохнулся, когда незваный гость перешагнул порог. - Саске-кун, а если бы это был враг? Ты бы подставил ему свою открытую спину для удара? - Я услышал твои шаркающие шаги еще в коридоре. Враг старался бы не выдать себя, - но подумал совсем другое: «Вы все для меня враги». Кабуто закатил глаза. Его ужасно раздражали такие умники, а Саске так вообще был словно красная тряпка для быка. - Орочимару сама вызывает тебя к себе. - В такое время? – Саске изогнул бровь, почувствовав неладное. - Не задавай лишних вопросов, - в голосе Кабуто чувствовалась сталь. Саске мог бы чисто из принципа взбычиться, отказаться, да только силой поведут, если приказано. И раз уж у них с Орочимару был договор, то Саске должен пойти и будь что будет. Он шел за Кабуто молча, безучастно к собственной судьбе. Какая разница, что сейчас произойдет, если он изначально был готов отдать всего себя ради великой цели? Кабуто остановился у двери саннина и обернулся на Саске. Он молча положил руку на плечо Саске и пошел туда, откуда пришел. Никто не увидел его довольной ухмылки. Саске же открыл дверь без стука. Саннин встретил его в собственной кровати, с довольной ухмылкой, как у подчиненного. Он не стал интересоваться, какая нелегкая его сюда занесла. Орочимару было все равно, потому что факт оставался фактом – Саске сейчас здесь, в его комнате посреди ночи.