Обещаю-обещаю

Честно говоря, Питер не знал, как ему удавалось скрывать от отца тайну о своих новых способностях в течение девяти месяцев. Если учесть, что он крался, что он был ужасным лжецом, и что отец часто летал на вертолете, то, по мнению Питера, он должен был узнать об этом раньше. Удивительно (читай: смущающе) было то, как именно его поймали.   После вторжения в Нью-Йорк Питер смог вернуться к полунормальной жизни на оставшееся время обучения на дому. Лето было довольно скучное, хотя бы потому, что Питер с новыми силами готовился к предстоящему учебному году. Отец, обладающий большим умом, хотел, чтобы Питер получил самое лучшее образование, и решил определить его в Среднюю Школу Мидтауна.   Питер был рад снова учиться в школе. Мистер Девон был милым, а его отец - замечательным, но Питер думал, что сойдет с ума, если не будет общаться с ровесниками. В общем, все было весело и интересно до самого утра первого дня, пока он не оделся и не позавтракал, как вдруг его охватила тревога.   — Нервничаешь? - спросил его отец, приподняв бровь. Впервые в жизни отец вез его в школу. Питер сидел, сцепив руки в кольцо, ладони уже немного вспотели, и смотрел в окно. Они ехали в одной из не слишком шикарных машин отца, но все равно она была элегантной и явно дорогой.   — Немного, - пожал он плечами.   Его отец улыбнулся, когда они свернули за угол. — Еще не поздно отказаться и вернуться к домашнему обучению. Я уверен, что мистер Девон все еще свободен в последнюю минуту.   Питер сел, передернув плечами, так как ремень безопасности зудел о его шею. — Нет! Нет, все в порядке. Я готов. Я хочу пойти в настоящую школу.   — Настоящая школа, - усмехнулся его отец. — Что, мои научные эксперименты не соответствовали твоим стандартам, Бамбино?   Питер закатил глаза. — Ты знаешь, о чем я. Я хочу завести друзей своего возраста.   Его отец вздохнул. Когда отец въехал на парковку, школа предстала перед ним, люди расступались, пробираясь между родителями и детьми, пока он не занял место у заднего входа.   Питер сделал глубокий вдох через нос и выдох через рот, быстро отстегнул ремень безопасности и потянулся к рюкзаку, открывая и еще раз перебирая все свои вещи.   Отец улыбнулся его выходке и потянулся к рюкзаку, чтобы застегнуть молнию, когда Питер начал слегка дрожать. — У тебя есть все, что тебе нужно. Твой ингалятор в переднем кармане, - он похлопал по нему, чтобы подчеркнуть, - а также футляр для очков. Пеппер также дважды проверила твою сумку, чтобы убедиться, что у тебя достаточно бумаги и карандашей. Все в сборе.   Питер вздохнул и, поправив очки, снова задумчиво почесал узелок на внутренней губе. У него наконец-то начался скачок роста, и его лицо стало полнеть, так что очки не выглядели на нем слишком большими.   — Все будет хорошо, Пити, - заверил его отец. — Конечно, я не хочу, чтобы ты когда-либо исчезал из поля моего зрения, но это будет полезно для тебя. Как и для тебя, ты будешь общаться с детьми своего возраста. Верно? – Отец потрепал его по носу и водрузил на лицо очки.   Питер с улыбкой скривил лицо. — Точно.   Отец улыбнулся ему в последний раз и взъерошил его волосы, прежде чем притянуть его к себе и поцеловать в лоб. — Я сделаю это сейчас, чтобы не смущать тебя, когда мы пойдем в школу.   Питер хихикнул, а затем замер. — Мы?   Очевидно, родители должны были прийти в первый день, чтобы как следует высадить своего ребенка и убедиться, что он записан к нужному учителю. Питер подумал, что это глупо, но его отец только усмехнулся, когда они вышли из машины.   Питер сделал последний вдох, затем сглотнул, вышел из машины и подошел к отцу, чтобы проводить его внутрь. Питер крепко держался за лямки рюкзака, спина была прямой, а глаза метались по сторонам, как вдруг готовность покинула его. Люди смотрели на них, что, в общем-то, Питер ожидал увидеть, ведь он шел к школе за пределами Манхэттена, а его отец, Тони Старк, вел его за собой. Родители перешептывались, задыхались, челюсти падали, а мамы вдруг выпрямлялись, чтобы помахать рукой его отцу, в то время как их собственные дети дергали их за рукава. Питер старался не закатывать глаза и не укрываться за отцом. Ему было одиннадцать, и он не мог больше прятаться в тени отца. — Ладно, что же нам делать дальше, - подумал его отец.   Питер поднял на него глаза и нахмурил брови. — Ты хочешь сказать, что не знаешь, куда идти?   — Я думаю, что ты должен гордиться тем, что я привел нас сюда без использования GPS.   Питер уже собирался огрызнуться в ответ, когда прозвенел звонок и по внутренней связи начали раздаваться указания. Питер с облегчением наблюдал за вздохом отца, который вел его по коридору к домашним комнатам шестого класса. Перед каждой дверью висели разноцветные листы бумаги, служащие справочником, и Питер быстро нашел свой класс.   Отец в последний раз обнял его за плечи и, подмигнув, сказал: — Будь хорошим, умным и не бойся показать себя, – после чего подтолкнул его вперед и в дверь. Так началась его новая жизнь в школе.   В Малибу Питер никогда не был одним из крутых ребят. Конечно, его узнавали за то, что он сын Тони Старка, но в основном это делали родители. Они пытались подтолкнуть своих детей к дружбе с ним, но дети, очевидно, не знали и не понимали, что он знаменитость, и подвергали его остракизму за то, что он бесхарактерный и в десять раз умнее их. Питер ожидал такого же отношения и сейчас, и надеялся, что у него появится хотя бы один настоящий друг.   Питер хорошо научился отличать фальшивых друзей от потенциально настоящих. Все дело было в "крутизне", которую они демонстрировали. Питер все еще был очень слабым со своими руками-лапшой, худощавым телосложением благодаря резкому скачку роста и отсутствием пониженного голоса, так что для него это было самое подходящее время, чтобы найти настоящего друга.   Питер предположил, что люди будут пытаться дружить с ним из-за его имени и не будут обращать внимания на его реальную личность. Они будут пытаться висеть на нем и изматывать его, пока в конце концов не поймут, что с ним ничего не получится, и не оставят его в покое. К сожалению, эта гипотеза изменилась, когда Питер познал все радости государственной школы.   И тут начались издевательства.   Был один парнишка, Флэш, который решил сделать своей жизненной миссией мучить Питера. Флэш ( что это вообще за имя?) первым подошел к Питеру, узнав его в дверях. Питер сел за столик у заднего входа и подождал всего пару секунд, прежде чем к нему подкатил Флэш. Флэш был одним из тех ребят, которые происходили из богатой семьи и поэтому считали себя на вершине социальной пирамиды средней школы. Он думал, что Питер захочет добавить себе статус "крутого парня" и пойти с ним в одну группу, но Питер отказался после того, как увидел, как Флэш и его друзья дразнят какую-то девочку за то, что она похожа на школьного библиотекаря.   — Ты не очень-то вежлив, - сказал Питер. Флэш стоял, загораживая ему обзор, но Питер все равно мельком видел, как его друзья бросают скомканные липкие записки в голову девочки.   Флэш закатил глаза. — Неважно, это просто шутка.   Питер покачал головой. — Это не шутка, если все не смеются, а сейчас я вижу только смеющихся тупиц.   Да, это был не самый умный поступок Питера. Он забыл, какими непостоянными могут быть подростки.   Флэш тут же замолчал. Вошел учитель, чтобы начать знакомство, и, к счастью, Флэшу пришлось вернуться на свое место, прежде чем что-то еще могло произойти. Но сразу после уроков на перемене он переключил свои дразнящие игры на Питера, затолкав его в шкафчик, отшвырнув его книги, а затем спустив его ингалятор в унитаз.   — Иди. Поплачь своему папе. Я уверен, что он все исправит. – Флэш насмехался, глядя на сгорбленного Питера, прижавшегося к шкафчикам. Его друзья стояли вокруг него и так же хихикали.   Питер потер нос и внутренне вздохнул с облегчением, когда кровь не пошла. Он стоял перед Флэшем во весь рост и не позволил себе заплакать. Вместо этого Питер решил поступить по-хорошему и уйти, чем только еще больше разозлил своего нового обидчика, который крикнул ему: — Куда ты собрался, неудачник? –  Питер был уверен, что Флэш пошел бы за ним, если бы не прозвенел звонок и все быстро не разбежались по своим классам. Он подождал, пока все уйдут, и только после этого поднял упавшие бумаги и очки. Пытаться достать ингалятор было бесполезно. Даже если бы он не улетел в канализацию, теперь он был непригоден для использования. Одна мысль об этом заставляла Питера сжиматься. Он записал в телефоне, что попросит отца купить новый ингалятор, когда вернется домой. Он наверняка поверит, что Питер его потерял.   — Это было потрясающе, - Питер слегка подпрыгнул и обернулся, чтобы увидеть парня своего возраста, стоящего в конце ряда шкафчиков. Он был невысоким и крепким, с загорелой кожей и длинными черными волосами, которые слегка завивались на концах вокруг лица.  — Я никогда раньше не видел, чтобы кто-то противостоял Флэшу.   Питер улыбнулся. — Я могу сказать.   Парень кивнул. — Я имею дело с личностью Флэша со второго класса. Он распылял на детей дурацкие нитки, пока его не отправили в кабинет директора и не привели его отца. Я уверен, что он не приходил в школу несколько дней. Я думаю, что его отец очень властен над ним, по крайней мере, я так слышал.   — Это не должно быть оправданием, - проворчал Питер.   Парень покачал головой. — Согласен. Но мы ничего не можем с этим поделать.   Питер хмыкнул и собрал оставшиеся книги. Он подошел к мальчику, протягивая руку. — Ты тоже в домашней комнате мисс Келлер. Я видел, как ты сидел на противоположной стороне сзади. Извини, я не могу вспомнить твое имя. Я Питер.   — Ничего страшного, - мальчик пожал ему руку. — И, конечно, я знаю, кто ты такой, ты ведь буквально знаменит. Я Нед, для справки, - заикаясь, ответил он.   — Да, знаменит... – Питер прижал свои книги к груди.   — Извини, я не хотел...   — Все в порядке.   — Нет, правда, извини, - мгновенно начал паниковать Нед. — В школе полно богатых детей, умных или нет. Я не хотел сказать: "Ух ты! Ребенок Железного Человека! Можно взять у тебя автограф?" или что-то в этом роде, я просто...   Питер слегка рассмеялся. — Все в порядке, правда.    Но Нед продолжил свой бред, пытаясь объяснить, что — я имел в виду то, как Гарри Поттер восхищается тем, что он Избранный, или что-то в этом роде, а Драко Малфой такой "Мы должны быть друзьями, потому что мой папа богат и влиятелен", а Гарри такой "Я хороший. Мне не нужно чувствовать свое превосходство над всеми", потому что ты вроде как крутой, но не выставляешь это напоказ, а Флэш только и делает, что выставляет напоказ, и не крут из-за этого...   — Тебе нравится Гарри Поттер? – Питер усмехнулся.   Нед сделал паузу в своих рассуждениях и улыбнулся в ответ. — Да. Это одна из моих любимых книжных серий. Фильмы тоже, наверное, замечательные, но ничто и никогда не превзойдет кинематографический шедевр - "Звездные войны"!   — Я люблю "Звездные войны"!   — Это самое лучшее, не так ли?   — Ничто не сравнится с ними!   — Какой фильм твой любимый?   — "Новая надежда", конечно, но можно сравнить и, или, поспорить с "Империей наносит ответный удар".   — Лишь бы это не был приквел.   — Никогда не приквел.   Они улыбались друг другу от уха до уха. В тот момент, когда прозвенел последний звонок и пара побежала на урок, между ними завязалась прекрасная дружба. Химия, как водится.   Нед был прав в своей метафоре. Питер Старк был чем-то вроде Гарри Поттера из средней школы Мидтауна. Его сверстники считали его сияющей звездой, а учителя ожидали от него самого лучшего. И те, и другие были виноваты в том, что пытались подружиться с Питером, и это было невесело. Отмахнуться от учеников было легко. Одно заикающееся замечание и протискивание между толпой - все, что ему было нужно, чтобы сказать, что он не интересен. Но с преподавателями дело обстояло иначе: он не мог просто увернуться и избежать их. Они часто обращались к нему, даже когда у него не было ответа, или поднимали руку только потому, что он был сыном гениального миллиардера, а значит, по их логике, он тоже был гением в любом деле. По крайней мере, его преподаватели по гуманитарным и естественным наукам сдались после первой недели, когда Питер постоянно запинался, давая неполные ответы. Одноклассники смеялись над ним, но Нед всегда слегка улыбался и поднимал большой палец вверх под столом, а иногда записывал ответ в тетрадь, чтобы Питер мог прочитать его, когда свет прожекторов был неизбежен.   Приятно, что у него появился первый настоящий друг.   Питеру не нравились все эти яркие дополнения к его имени, поэтому ему удалось убедить Неда проводить у него дома после обеда большую часть дня. Его отец был немного обеспокоен этим, но Питер легко убедил его, что ему нравится иметь Неда в качестве друга и нужно быть "более общительным", как часто говорил его отец. Кроме того, в телефоне, компьютере и часах Питера была установлена система слежения, и он был уверен, что отец навел справки о Неде и его семье, а забирать и отвозить его от Неда всегда будет Хэппи.   Нед был более чем счастлив принимать гостей. Его Лола всегда готовила им полдник, когда они приходили в дом, но она также строго следила за тем, чтобы они заканчивали свои школьные задания, прежде чем прохлаждаться. Лола была замечательной, но Питер также был уверен, что эта женщина притворяется, что не знает английского, только для того, чтобы поиздеваться над ним. В ее глазах всегда появлялся задорный блеск, когда она заставляла Неда переводить, а потом выражала свою благодарность на английском. Питер мотал головой, но Лола в это время была занята чем-то другим.   Конечно, Питер не мог вечно отгонять от себя все вопросы. Нед то и дело донимал Питера вопросами о том, когда же ему удастся побывать в башне Старка. Питер не решался. Для него это была просто башня, его собственный дом, и ему было немного не по себе от мысли, что он будет выставлять напоказ место, где живут он и Мстители.   Но в тот год на день рождения Неда он сдался. Он получил от Хэппи пропуск с шифром своего отца, чтобы Нед мог оставить его у себя надолго. И для Питера, и для Неда было большим сюрпризом, когда, поднявшись в пентхаус, они увидели в общей зоне не только отца, но и Капитана Америку с доктором Баннером. Нед потерял сознание. Они не упоминают об этом из-за того, что он был в восторге от встречи с героем войны и двумя величайшими умами своего поколения.   Так что да, у Питера был друг, и этот друг был его лучшим другом. Больше ему было не нужно.   Этот дуэт продержался вместе до конца средней школы. Они собирали Лего и учились, выполняли задания, чтобы поесть почти во всех местных столовых и закусочных в Квинсе (что неоднократно приводило к очень неприятным и невиданным случаям пищевого отравления), и завели традицию смотреть всю франшизу "Звездные войны" в хронологическом порядке перед началом и в конце каждого учебного года. Нед даже помог Питеру обрести уверенность в себе и начать носить контактные линзы, хотя имеющиеся у него видеозаписи того, как Питер тренируется вставлять их, станут бичом его существования на долгие годы.   (— Тебе нужно моргать.   — Я моргаю! Просто это не проходит.   — Откинь голову назад. Ты используешь смазку?   — Нед!).   Питеру только что исполнилось тринадцать лет, и он вместе с Недом перешел в восьмой класс. Было здорово, что эта неловкая фаза подростка, но еще не совсем подростка, почти закончилась, и они оба были рады, что следующей осенью начнут учиться в средней школе Мидтауна.   Отец дал ему несколько вариантов, если Питер захочет перевестись в другое место, но Питер попросил остаться в Мидтауне, даже если Флэш будет следовать за ним следующие четыре года. Отец хмыкнул, возможно, немного разочарованный, но не стал развивать эту тему и перешел к вопросу о том, что он хочет на ужин. Последний год обучения в младшей школе Мидтауна был, по-видимому, особенным, если не сказать более тяжелым. Тем, кто решил перейти в старшую школу, давали несколько дней в начале, середине и конце года для тестирования, чтобы убедиться в том, что они соответствуют требованиям, предъявляемым к старшей школе. Питер нервничал перед каждым тестом, но отец отмахивался от его переживаний и убеждал: — Ты мой сын. Ты справишься. – Питер подумал, что это означает, что, даже если он провалит тесты, отец купит ему дорогу в старшую школу, но Пеппер быстро пресекла эту идею, поскольку она никогда не позволит отцу сделать это.   Кроме тестов, Питеру нужно было еще и составить резюме. Он уже состоял в школьном клубе робототехники и команде младших школьников по академическому десятиборью, но решил расширить программу обучения и научиться играть на трубе для маршевого оркестра. Его отец был не в восторге от громких звуков, которые Питер издавал во время домашних тренировок.   Но Питеру нравилась строгость, которая заставляла его чувствовать себя в трудную минуту. В Малибу отец отдал его в престижную начальную и среднюю школу, претендовавшую на звание блестящего эпицентра для будущих молодых умов. Это было не совсем так, быстро понял Питер. Они были ориентированы на имя и деньги, а учебные занятия не были достаточно сложными для него. Питер был рад, когда перешел в среднюю школу. По крайней мере, новое начало означало новые задачи, новые идеи и новые предложения. Его отец тоже был рад, когда Питер приходил домой, рассказывая о том, как прошел день, и объясняя, какие проекты он запланировал.   Но вишенкой на вершине, того, чего Питер ждал больше всего, была весенняя экскурсия.   Школа Мидтаун имела высокий рейтинг и из года в год доказывала, что у них одни из лучших академических программ и лучшие результаты, поэтому школа часто получала предложения об экскурсиях в исследовательские лаборатории и другие подобные учреждения. В весенний семестр восьмого класса всех учеников возили в исследовательский центр, занимающийся наукой или техникой. Отец предложил его классу посетить СИ, но Питер чуть не расплакался и умолял его не делать этого предложения. В ответ отец гоготнул и ушел, оставив Питера кричать от боли, если бы он его не послушал.   К счастью, это была всего лишь шутка, так как было объявлено, что его класс отправится в исследовательский центр генетики по биохимической инженерии. Питер был в экстазе. Хотя ему больше нравились химия и физика, он хотел применить свои способности в биологии. Ему казалось, что это круто, и он постоянно проваливался по ночам в кроличьи норы Википедии, читая об эволюции и возможностях переписывания ДНК. В общем, обычные подростковые интересы.   Но, конечно, Питер был Старком, а значит, ничего в жизни не могло быть нормальным. Это был второй приступ невезения за тот год, когда старый коллега отца, Олдрич Киллиан, разрушил дом в Малибу во время рождественских каникул, а Питер и Пеппер были похищены им. Отец спас их, даже после того, как его еще раз напугали, что он мертв, но теперь Питеру пришлось раз в неделю посещать психотерапевта, чтобы избавиться от травмы, полученной в результате всего этого.   Так что ритм Питера продлился до марта месяца.   Мстители были близки к тому, чтобы уничтожить последние базы Гидры, поэтому отец все больше занимался своими обязанностями Железного человека и все чаще совершал неожиданные поездки за пределы штата. Питер часто общался с ним по видеосвязи по ночам, в Башне он бывал лишь на короткие промежутки времени, которые регулярно прерывались, когда находилась новая зацепка.   Даже спустя три года после битвы за Нью-Йорк и нового места жительства Питер все еще не привык спускаться по лестнице в трусах-боксерках и футболке с надписью "Я выжил в Нью-Йорке" и видеть Капитана Америку, сидящего в гостиной и читающего газету. Было не так странно, но все же не менее странно видеть там Черную вдову, Соколиного глаза и доктора Баннера. Отец даже не хотел знакомить Питера с остальными членами команды, но поскольку г-жа Романофф познакомилась с ним во время своей работы в отцовском офисе, в этом не было никакого смысла. Питер также считал, что отец решил, что в конце концов Питер сам найдет способ улизнуть и встретиться с ними, поэтому лучше сделать это на его условиях (пусть и не совсем точных), чем Питер будет искать их.   Поэтому всю неделю, предшествующую экскурсии, Питер ночевал у Неда, так как его отец случайно выпустил робота-убийцу, известного как Альтрон. Питер приехал к отцу в тот день, когда Мстители вернулись со скипетром Локи. Доктор Беннер и он пытались проанализировать и внедрить программу Альтрон, но Питер возразил, что лучше просто применить камень к Джарвису и загрузить его вместо него. Отец отмахнулся от него и отправил его к Неду, потому что его не пустили на вечеринку. Питер был немного раздражен, но только после того, как ему позвонил отец и сообщил, что в Башне небезопасно и что ему придется остаться у Неда еще на несколько дней.   — Что значит "Башня небезопасна"? – Питер отлучился в туалет, чтобы позвонить, и сейчас сидел на закрытом сиденье унитаза.   Его отец вздохнул, в трубке послышался легкий треск. — Я имею в виду, что Альтрон находится в сети, и я не знаю, где он. Я также знаю, что Пеппер сейчас находится в Калифорнии, и будет там еще три дня с Хэппи, и я не хочу, чтобы ты спал в технологически чудесном здании, которое теоретически может быть очень опасным.   — Это не теоретически. Башня очень опасна.   — Слушай, - коротко сказал отец, и сзади раздался новый шум, - мне просто нужно, чтобы ты сделал это для меня, хорошо? Ты можешь вернуться и взять запасную одежду, но я не хочу, чтобы ты оставался там один, пока я не смогу убедиться, что Альтрон не собирается устраивать переворот. Оставайся с Недом, затаись, и я позвоню тебе, когда лучше разберусь в ситуации.   — Ты имеешь в виду, когда миссия будет завершена? – Питер слегка огрызнулся и тут же пожалел об этом, но это была правда. "Лучшее понимание ситуации" всегда означало "зло побеждено", потому что Питер знает своего отца и знает, что тот съест его, если не исправит это первым.   — Питер, - Тони глубоко вздохнул. — Я в порядке. Я обещаю. Я обещаю, что вернусь домой, как только смогу, но мне нужно знать, что ты в безопасности. Хорошо?   — Обещаешь-обещаешь?   — Обещаю-обещаю. – Питеру показалось, что он видит мягкую улыбку отца с другой стороны.   Питер вышел из ванной и рассказал об этом Неду, тот рассказал Лоле, которая улыбнулась и пошла за дополнительными простынями, а Нед взял надувной матрас. Могло быть и хуже, решил он. Его могли отправить в дом на озере или бросить в какой-нибудь секретный бункер, который отец держал наготове.   В последующие несколько дней от отца не было никаких вестей, лишь время от времени приходили сообщения "В безопасности" или "Жив". Питер все равно беспокоился, а узелок на губе то и дело кровоточил, когда он слишком сильно прикусывал его.   Отец вернулся ненадолго, зашел поздороваться и побыть немного с сыном. Он не хотел, чтобы Питер возвращался в Башню, но решил, что пока мистер Бартон и остальные собираются с силами, он может ненадолго заглянуть к нему. Питер был просто счастлив обнять отца и попросить его больше не делать роботов-убийц. Отец как-то странно захихикал, что сразу же вызвало у Питера подозрение, но он не стал настаивать, так как отец велел ему быть хорошим и весело провести время на экскурсии на следующий день.   — Надеюсь, к тому времени все это закончится. Я не хочу работать в пятницу.  – Питер улыбнулся отцу, который наклонился, чтобы обнять его в последний раз и поцеловать в макушку, прежде чем уйти в свою машину. Питер стоял на улице и махал ему рукой. Питер стоял на месте, когда машина скрылась за углом, и вошел в дом только тогда, когда Нед опустился и мягко похлопал его по спине, когда Питер повесил голову.   На следующее утро Питер, одеваясь, постарался отодвинуть все свои тревоги и страхи на второй план. За завтраком Нед подбодрил его по поводу экскурсии, и они едва не опоздали на автобус, потому что метро заглохло.   Большинство мест уже было занято, кроме самого центра, прямо напротив Флэша и его друзей. Это было единственное абсолютно свободное место, если Питер и Нед хотели держаться вместе, поэтому они нехотя сели на него, пока Флэш не начал свой утренний обход с насмешками и оскорблениями, до тех пор пока они не подъехали к объекту и их не встретил слишком веселый экскурсовод.   Исследовательский центр занимался в основном изучением генетики человека и животных, пытаясь воспроизвести нити ДНК для использования в медицинских целях. Питеру это показалось удивительным, а его отцу - сомнительным.   — Наша цель - попытаться применить генетические возможности животных к нашим собственным человеческим телам, например, ускорить заживление ран и обострить чувства, - объяснила экскурсовод. Ее волосы были завязаны в тугой хвост, и она улыбалась как-то слишком принужденно. Исследования проводились на различных животных, но ни на одном из них, как их заверили, не проводились испытания, которые можно было бы определить как судебный иск о жестоком обращении с животными. — Животные могут не обладать такой же мощностью мозга и более высокими функциями, как мы, гомосапиенсы, но это не значит, что они по-своему генетически не одарены. Флэш высоко поднял руку и слегка помахал ею. Экскурсовод просто улыбнулся и кивнул ему. — Это модный способ сказать, что вы пытаетесь воссоздать сыворотку суперсолдата?   Экскурсовод легкомысленно усмехнулась и покачала головой. — Нет. Хотя я не сомневаюсь, что наши основные мотивы могут быть направлены на воссоздание свойств сыворотки суперсолдата, это не является нашей целью. Наша цель - выяснить, почему и как животные могут делать то, что не можем мы, и как, если мы сможем найти способ генетически повлиять на нашу собственную генетику, чтобы принести пользу в области медицины.   Нед и Питер переглянулись и заметили, что и у других студентов возникли подобные сомнения по поводу предложенного гидом обходного пути.   Экскурсия продолжалась, им показывали презентации исследований, лабораторные и испытательные комплексы и, наконец, экспонаты исследовательских подразделений на животных. Экскурсовод оставалась жизнерадостной, несмотря на разнообразные вопросы о сыворотке для суперсолдат. Ее ответы были отрепетированы и непоколебимы, как бы студенты ни пытались спорить об этике. Питер решил, что расскажет об этом отцу позже.   Последний экспонат был посвящен арахнидам и вызвал всеобщее недоумение. Похоже, никто не любил пауков и держался от террариумов на солидном расстоянии. Это также означало, что Флэшу было бы очень смешно засунуть Питера в один из аквариумов.   — Думай быстрее! - подшутил он, подкравшись к нему сзади. Питер смотрел на, казалось бы, пустой бак, когда Флэш потянул его за сумку назад и, воспользовавшись импульсом неожиданности, толкнул его вперед. Бак опрокинулся на землю, раскололся, и Питер упал прямо на него.   Питер застонал от боли: он был уверен, что при падении ушиб тазобедренную кость и локоть. — Что за черт! - услышал он чей-то крик. Нед подошел и помог Питеру подняться, все еще потирая костлявые суставы.   Флэш нагло ухмыльнулся, но экскурсия тут же закончилась, и ухмылка сползла с лица. Пришли рабочие, чтобы убрать резервуар и убедиться, что образец найден и задержан. Их класс вывели из здания и вернули в автобус, все провожали Флэша взглядами, пока учитель при всех сообщал ему, что он позвонит его отцу. Флэш нахмурился и сел в самый конец автобуса, надвинув капюшон, в задумчивости.   — Ты в порядке, чувак? - спросил Нед.  Питер заерзал на своем сиденье, пытаясь устроиться поудобнее, чтобы не чувствовать ноющей боли. Он достал свой ингалятор и сделал небольшую затяжку, после чего немного расслабился.   — Я в порядке, - пообещал он, но продолжал дергаться на протяжении всей поездки в школу.   Это событие уже было тревожным, поэтому Питер не стал долго раздумывать, когда почувствовал укол на шее. Он быстро поднял руку и почесал место укола, уже чувствуя, как образуется небольшая шишка и жжение проникает в ссадину. Он также не придал значения мертвому пауку, которого увидел в щели между сиденьями, когда они стояли на выходе, и при виде него слегка дернулся в сторону Неда. Ему и в голову не пришло, что паук мог укусить его и выпасть из воротника рубашки, что это не просто случайный мертвый паук, а радиоактивный образец, который прилетел на рюкзаке Питера из лаборатории.   Когда они вернулись, у них был только один урок, но это не помешало некоторым ребятам уйти из школы пораньше. Питер пытался высидеть математику, но его чувства начали ослабевать, и он почувствовал, что становится вялым.   — Ты уверен, что с тобой все в порядке? – прошептал Нед, когда прозвенел звонок, и они, спотыкаясь, вышли из класса в коридор. Питер кивнул, чувствуя легкое головокружение. Он схватил свой ингалятор и сделал еще одну быструю откачку, чтобы попытаться успокоиться.   — Да, да, - попытался заверить он. — Да, я в порядке. Но я, пожалуй, пойду домой.   — Нед быстро кивнул. — Хорошо. Только напиши мне, если умрешь.   Питер тихонько захихикал, но пожалел об этом, почувствовав гул в груди. — Спасибо, Нед. Но я обещаю, что не умру, - и затем пожал руку своему лучшему другу. Нед проводил его до выхода из здания и спустился по лестнице на тротуар, пока Питер пытался сделать вид, что ему не нужна помощь или что ему нужны перила для равновесия. Утром Пеппер прислала ему сообщение о том, что она вернулась в Нью-Йорк, так что Хэппи заберет его, поскольку его отец также сказал что Башня безопасна (ну, достаточно безопасна). Питер осмотрел стоянку и увидел машину Хэппи, стоящую в конце очереди. Он помахал Неду на прощание, стараясь не споткнуться на тротуаре, пока не смог забраться на заднее сиденье.   Питер как раз пристегивал ремень безопасности, когда Хэппи выехал со стоянки, объезжая студентов. — Хороший день? Я знаю, что у тебя была экскурсия в исследовательскую лабораторию, верно?   Питер кивнул, от этого движения его голова затряслась и закружилась. Во рту появился неприятный привкус. — Да, я в порядке, Хэп. Просто... просто очень устал. – Питер откинул голову на прохладную кожу сиденья, опустил глаза, пытаясь разлепить конечности. Хэппи был его неофициальной нянькой (к большому огорчению Хэппи, хотя за это полагалась прибавка к зарплате), поэтому, естественно, его обязанностью было беспокоиться о Питере. Хэппи коротко оглянулся на него через зеркало, оценивающе улыбнулся, но не стал задавать лишних вопросов, и они помчались домой.   Башня все еще пребывала в разрухе на уровне пентхаусов, где несколько дней назад побывал Альтрон. К счастью, пострадал только этаж для общих вечеринок, так что пентхаус был еще пригоден для проживания, пока ремонтники занимались устранением мелких повреждений.   Как только машина припарковалась в гараже, Питер, пошатываясь, вошел в лифт под руку с Хэппи. Пожилой мужчина выглядел обеспокоенным, когда он вышел на уровень безопасности, но Питер лишь улыбнулся и махнул ему рукой, прислонившись к стене, чтобы лифт продолжил подъем.   Голова была очень тяжелой, все вокруг казалось неясным и размытым. Питер почувствовал, как на шее и под мышками выступили капельки пота. Он знал, что был тощим и не унаследовал телосложение отца, но не думал, что когда-нибудь так сильно потел, просто стоя на месте и проходя небольшие расстояния.   Питер задрал голову к потолку и застонал от боли, когда под действием силы тяжести она ударилась о стену. Он уже хотел спросить у Джарвиса, где его отец, как вдруг в краткий миг ясности вспомнил две вещи из кошмара своего тела: 1) Джарвис был мертв (слова его отца), и Питер не мог вспомнить, загрузил ли его отец новый ИИ, чтобы заменить его, и 2) его отца не было дома, и Питер был почти уверен, что он был в Европе с Мстителями. Совия? Сокова? Что-то в этом роде.   Лифт остановился, и Питер, спотыкаясь, вышел из него: головокружение сильно ударило его, и он, спотыкаясь о ноги, вошел в гостиную и наткнулся на стену.   — Добро пожаловать домой, Питер! – Питер подпрыгнул от неожиданного женского голоса и снова ударился головой о стену, отчего застонал и потер запульсировавший висок. Ему показалось, что она говорит по-ирландски. — Похоже, вы в беде. Вам нужна медицинская помощь?   — Нет-нет, я в порядке, - прозвучал его голос, когда он прислонился к стене и прижался кожей к прохладному бетону. — Я в порядке. – Ему стало не по себе от того, что он не знает имени ИИ, но это была не первая его мысль. Его первая мысль была о том, как хороша эта стена. Стена теперь была его лучшим другом, решил он; холодный компресс на его разгоряченном теле, чтобы тащить это разваливающееся тело по коридору к своей спальне.   От пота одежда прилипала к нему, а кожа покрывалась мурашками. Еще немного, уверял он себя. На то, чтобы открыть дверь, споткнуться, войти внутрь, прижаться спиной к двери, чтобы закрыть ее, а затем сползти на пол, ушло больше сил, чем хотелось бы Питеру.   — Питер, пульс и температура тела повышаются, - сказала ИИ. Питер почувствовал, как сердце снова выскочило из груди от этого голоса, и еще раз ударился головой о дверь. Он собирался набить себе много шишек, когда закончится эта лихорадка.   — Я... я в порядке, - задыхался он, - извини, как тебя зовут?   — Меня зовут Пятница, Питер.   — О, - он переполз на кровать, слабо стряхнул с себя ботинки и носки и разделся до одних трусов-боксеров, - это хорошее имя.   — Спасибо. Питер, ваши показатели вызывают беспокойство. Должна ли я предупредить Босса о вашем затруднительном положении?   Голова Питера дернулась в попытке встряхнуться. — Нет, нет, нет. Не надо его беспокоить. Я в порядке, - Питер не смог дойти до кровати. Его руки дрожали, когда он поднимал их, чтобы стащить с кровати покрывало и завернуться в него на полу. — Просто немного замерз, - пробормотал он и уткнулся лицом в одеяла. Пол был приятным. — У вас температура 39,5 и выше. Если температура повысится, я буду обязана предупредить Босса и оказать соответствующую медицинскую помощь в соответствии с протоколом Пити Пай.   Питер застонал от боли. Когда это пот успел распространиться по ногам? Все было липким, зудящим, влажным, шумным и тихим. — Я... я буду в порядке, Пятница. Просто выключи свет и затемни окна, пожалуйста, - его голос надломился. В горле пересохло и саднило. По телу пробежала дрожь, он свернулся в позу эмбриона, темнота захватила комнату, и он проваливался в горячечный сон без сновидений. Первой мыслью Питера было: — Ох. – Белый шум проник в его сознание, когда он, открыв глаза, уставился в холодный серый потолок, где старый плакат AC/DC перекрывался краем плаката Led Zeppelin среди других легенд рока, таких как Queen и Pink Floyd. Питер попытался сфокусироваться на лицах, но его глаза не могли сфокусироваться даже на одном плакате, не говоря уже о десятках, и от этого голова шла кругом.   Питер застонал, к горлу подкатила тошнота. Он сглотнул кислую желчь и заставил себя успокоиться, чтобы не извергнуть последнюю пищу. Питер вяло перевернулся на бок, кашляя и отплевываясь, но изо рта на простыни капала только слюна. Не так должна была закончиться эта неделя.   — Эй, Пятница? - прошелестел голос, и он мысленно похлопал себя по спине за то, что вспомнил ее имя. У Питера зачесалась кожа на ключице.   — Да, Питер? – Питер вздрогнул от неожиданно пронзительного голоса.   — Тише, пожалуйста, - прошептал он, зажмурив глаза. Глаза горели, и Питер медленно вспомнил, что перед падением не вынул контактные линзы. Он ткнул пальцами в глаза, выковыривая липкие контакты и разбрасывая их по комнате. Он с облегчением смахнул слезы, когда раздражение прошло, но кожа все еще гудела.   Питер усилием воли заставил себя перевернуться и сесть, каждый миг испытывая сильнейшую боль и мучения, и потащил себя на кровать, где было удобнее, увлекая за собой простыни, пока они не сомкнулись вокруг него. — Который час?   — Сейчас 7:32 утра, - ответила Пятница, ее голос приглушился почти до шепота.   Питер хмыкнул, притянул подушку к груди и обнял ее всем телом. — Ты не про вечер? - спросил он, ерзая под тонкой простыней и одновременно пытаясь равномерно распределить ее по кровати.   — Нет. Вы проспали 14,5 часов после того, как у Вас поднялась температура до 40.1 а затем снизилась до 38,7. С тех пор температура Вашего тела пришла в норму.   Цифры не успели отложиться в мозгу Питера. Все, что он воспринял, это "Вам было очень жарко, а теперь не так жарко", пока он пытался найти удобное положение. Все это было еще слишком и недостаточно, его кожа ползла, но ему было холодно и хотелось хоть какого-то тепла.   — Так ты не позвонила моему отцу? – Питер практически слышал вздох недоверия ИИ.   — Нет, не позвонила. Однако я была обязана проинформировать мисс Поттс о вашем затруднительном положении. Она проведала вас несколько часов назад и ушла с приказом наблюдать за вами и сообщить ей и Боссу, если у вас снова поднимется температура. Она оставила Вам на тумбочке воду и тайленол. Также у Вашей кровати стоит мусорное ведро.   Как мило, подумал Питер и, подняв глаза, протянул руку к тумбочке. Он схватил бутылку, откупорил крышку и высыпал две таблетки. Затем он потянулся за водой, и содержимое бутылки зашипело, когда его рука дрогнула. Он высыпал таблетки и, как только его губы коснулись воды, стал пить, как умирающий, вода полилась по лицу и на голую грудь. Когда в последний раз ему так хотелось пить? Ему показалось, что он проглотил таблетки вместе с водой, но он не мог быть в этом уверен, а проверять не было сил. — Спасибо Пятница… Я, пожалуй, пойду спать, - Питер медленно моргнул, ставя стакан на тумбочку, а затем плюхнулся на кровать и позволил белому шуму поглотить его, утопив и переполнив, когда темнота снова окутала его.   Он не видел снов, все было темно и мрачно, не к чему было привязаться. Но Питер помнил, что ему было больно. Все болело.   Питеру уже давно не снились кошмары, хотя чаще всего он попадал в лабиринты Нью-Йорка, к Ванко или Киллиану, иногда в сводки новостей, когда его отец пропал без вести в Афганистане, а во второй раз его посчитали погибшим, когда он охотился за Мандарином. Иногда злодеи побеждали, иногда погибали, и его отец тоже. А иногда, среди этого хаоса, Питер умирал. Иногда ему снилось, что отец взял его с собой в Афганистан и тот погиб в перестрелке, или что дуговой реактор достался Питеру, а не его отцу, и он погиб, когда Обадайя пришел вырвать его из рук. Иногда ему снилось, как Ванко убивает его на глазах у отца на гоночной трассе и отец мстит за него. Иногда ему снилось, что Киллиан дал ему Экстремис вместо Пеппер, и он взорвался, как и все остальные, пока отец пытался его спасти. Каждый сон немного отличался от предыдущего, но в каждом из них кто-то умирал.   Но этот сон был не таким. Было просто темно, холодно, жгуче и бесконечно.   Питер чувствовал каждую капельку боли, проходящую через его тело, каждое движение и подергивание мышц, и ему казалось, что ему все это мерещится. Он хныкал и плакал во сне. Никогда прежде его тело не испытывало такой ужасной боли. Питер почти хотел вернуться к поту и смерти на холодном полу, а не к этому ненасытному мысленному траху его тела, бесконечно рвущегося и перестраивающегося.   Когда Питер проснулся во второй раз, было уже около пяти часов вечера. Питер издал глубокий стон и попытался сесть, но тут же упал, почувствовав головную боль в висках. Все вокруг болело до боли, которая отдавалась в каждом легком движении. Это было похоже на то, как если бы его заставили лазить по канату на уроке физкультуры, только еще хуже.   Конечности почти пульсировали, живот сжимался и разжимался, когда он пытался выровнять дыхание. Питер слышал настойчивый звон в ушах. Кожу покалывало, и он сжал руки в кулаки, извиваясь в простынях от зуда, охватившего его тело, а царапающая ткань простыней, прижимавшаяся к ногам и груди, переполняла его чувства.   Несмотря на то, что он уже вынул свои контактные линзы, глаза Питера все еще чесались и опухали, когда он одной рукой тер их, а другой пытался нащупать очки. Теперь он носил их только дома, да и то лишь по выходным или по вечерам, после того как принимал душ или засиживался допоздна.   Питер застонал от досады и, пошарив рукой в поисках очков, услышал, как они с тихим стуком упали на пол, и Питер, кувыркаясь, слетел с кровати, снова приземлившись на бедро. По крайней мере, на этот раз он приземлился на ковер, пусть и тонкий, но синяк все равно останется. Он уже достаточно падал и натыкался на разные вещи в своей жизни, чтобы понять: каким бы незначительным ни был синяк, он всегда останется.   Но сейчас его внимание было сосредоточено не на этом. Нет, теперь, когда зуд утих, хруст приземления отдавался в его теле и в черепе. Питер вскинул руки, чтобы закрыть уши: стук становился все быстрее и настойчивее, а сам он начал слегка покачиваться на полу.   — Что происходит, - пробормотал он про себя. Откуда этот стук? Почему он не прекращается? Почему все болит?   — Питер, вам нужно успокоиться, - предупредила Пятница, но ее голос только усилил боль и зазвенел в его голове еще громче. Питер хныкал. — У вас учащенное сердцебиение и затрудненное дыхание, я думаю, у вас паническая атака.   Питер покачал головой, его руки еще сильнее сжали уши. Он подтянул ноги к груди и уткнулся лицом в колени. У него уже много лет не было приступов паники, он держал их под контролем. Питер больше не паниковал.   Но все было так громко и отдавалось повсюду. Питер слышал нарастающий стук, как воздух вырывается через вентиляционные отверстия в потолке, звуки шагов за пределами его комнаты, шум города далеко внизу. Все это было слишком громко и слишком сильно.    — Питер! – Питер захныкал и еще больше свернулся калачиком, замолчал и закричал, когда почувствовал, что кто-то схватил его за плечи. — Питер, дружище, мне нужно, чтобы ты дышал для меня.   Питер мог только продолжать трясти головой, звон нарастал, стук усиливался. Он делал быстрые рецессивные вдохи через рот, его грудь болела. Все его чувства захлебывались. Он не мог слышать, не мог видеть, не мог сосредоточиться, не мог дышать.   Он не мог дышать.   Он не мог дышать   он не мог дышать   он не мог дышать   он не мог...   Питер задыхался и вскрикивал, его грудь напряглась, и он отшатнулся назад к кровати, когда холодная вода ударила ему в голову и упала на руки и грудь. Он задыхался, его дыхание было коротким, но ровным.   — Что за черт! – Ему стало очень холодно, и он пожалел, что не разделся догола. Он задрожал, пытаясь смахнуть воду и согреть кожу. Он перевел взгляд с небольшого мусорного бака, по бокам которого стекали капли воды, на стоящего перед ним Хэппи.   — Зачем ты это сделал?! – Питер вздрогнул и огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы прикрыться. Хэппи, похоже, заметил это и, схватив со стула выброшенную толстовку, бросил ее ему. Питер трясущимися руками надел ее, благодарный за комфорт, несмотря на то, что его ноги все еще были голыми.   Хэппи натянуто улыбнулся. — Я сделал это, потому что ты паниковал; я не мог заставить тебя слушать меня. Ты закрутился и не реагировал, и поэтому мы не могли решить проблему, что бы ни происходило, подходящим образом, и мне пришлось прибегнуть к крайним мерам.   — Крайние меры - это обливание меня холодной водой? – По крайней мере, дрожь начала ослабевать.   — Да. Мне нужно было заставить тебя сосредоточиться на чем-то другом, и я не думал, что ты захочешь, чтобы я тебя поцеловал.   Питер скривился при этой мысли. — Значит, холодная вода?   — Ага, - усмехнулся Хэппи.   Питер застонал и привалился спиной к краю кровати, его ноги отцепились от груди и раздвинулись перед ним. Он вздохнул и дернулся. Все, что касалось его, все еще казалось слишком тяжелым, но Питер мог только дрожать от холода, проникавшего в него.   Хэппи переместился из положения приседания и сел рядом с Питером, суетливо перебирая руками. Он попытался протянуть руку, чтобы утешить подростка, но легкое вздрагивание заставило его отступить и положить ее на свои ноги, потирая колени.   — Может быть, ты хочешь рассказать мне, что это было? - попытался спросить он.   Питер покачал головой, морщась от боли при этом движении. Он спал не в самом лучшем положении для своей шеи. — Не совсем. Я не совсем понимаю, о чем вообще шла речь,- его голос был хриплым и грубым. Питер потер горло, пытаясь успокоить боль, но тут его желудок издал звучный рык. Его щеки покраснели, и он скрестил руки на груди, а Хэппи ухмыльнулся. Когда он в последний раз ел или пил? — Я пойду принесу тебе перекусить, - поднялся с пола Хэппи. — Мы начнем с простых вещей. Тебя не тошнило, пока ты потел, какой бы грипп у тебя ни был, но я не хочу рисковать. –  Питер проследил за движениями няни, когда тот вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Он слегка вздрогнул от донесшегося издалека крика — Переоденься, пожалуйста, в сухое! – Питер сдержал желание снова заткнуть уши. Казалось, что Хэппи говорит прямо ему в ухо.   Ноги были похожи на лапшу, и Питер поднялся с земли, осторожно оглядываясь на окружающую его лужу воды. Он нашел свои очки и, протирая линзы, пробрался в ванную, чтобы вытереться полотенцем, и положил очки на столешницу. Все его кости затрещали и напряглись, когда Питер потянулся и медленными шагами снял с себя влажную толстовку и трусы-боксеры. Обмотав полотенце вокруг талии и взяв другое, чтобы высушить волосы, Питер моргнул и медленно повернулся к зеркалу, но тут же замер.   Глядя на себя в зеркало, Питер понял две вещи: то, что он видит, - это голограмма, или это какой-то розыгрыш Хэппи или его отца. Полотенце для волос упало к его ногам, Питер прислонился к стойке и пристально вгляделся в свое отражение.   Во-первых, он не должен был сейчас видеть. Он уже несколько часов назад вытащил свои контактные линзы и не мог надеть очки. И все же, вспоминая прошлое, он понял, что видел Хэппи совершенно четко, а не расплывчато и несфокусированно. Этого не должно было быть. У него было ужасное зрение еще с начальной школы, когда во время неудачного научного проекта ему в глаза попал какой-то химический порошок. Врачи сказали, что ему повезло, что ничего страшного не случилось, но что ему до конца жизни придется носить очки. Отец рассердился, что он не надел очки, и с тех пор пристегивал их, как только Питер входил в лабораторию, независимо от проекта.   Но нет. Нет. Больше, видимо, не будет. Питер медленно моргнул, ошарашено рассматривая себя в зеркале. И в самом деле, все вокруг, от крана в раковине до мельчайших деталей занавески для душа с изображением периодической таблицы, казалось точным и четким.   Питер поднял со стойки очки, поднес их к глазам и прищурился. Без очков зрение было четким, а с линзами перед глазами - расплывчатым, как и раньше. Он повторил это движение еще несколько раз, а затем повернулся, чтобы оглядеть комнату и проверить то же самое. Результат тот же. Очки ухудшали его зрение.   Аккуратно положив очки на стойку, Питер отодвинул их подальше и снова сосредоточился на своем отражении - второй аномалии.   Он выглядел разорванным.   Вчера, проснувшись, Питер увидел себя худым ребенком с остатками детского жира на животе, руках, груди и щеках, с всклокоченными каштановыми волосами и ни малейшего мускула. Он был похож на веточку, которая сломается от малейшего прикосновения. За лето у него произошел скачок роста (официально), что только усугубило его худобу, но по сравнению с большинством других сверстников он все равно был невысоким. Дядя Роуди шутил, что он унаследовал свой рост от отца, на что отец ворчал и жаловался, что он не такой уж и коротышка и все равно выше Питера, хотя и ненамного.  Сегодня Питер увидел полную противоположность. Он не вырос (к сожалению), но его волосы выглядели густыми и здоровыми, детские кудряшки, которые были у него в молодости, теперь превратились в волны, которые легко ложились вокруг его лица. У него появились скулы или, по крайней мере, решительная челюсть, которая заменила детские толстые щеки тонизированной кожей. А там, где, как Питер был уверен, никогда не сформируются грудные мышцы, и он либо будет плоским, либо однажды разовьет страшную мужскую грудь (миськи), теперь проступала плоть, мышцы пульсировали по рукам и ногам и по животу, создавая впечатление, что у него шесть кубиков. Как, черт побери, болезнь дала ему пресс ？   Питер провел пальцами по своему телу, проверяя каждую его черточку и деталь, чтобы убедиться, что это не сон, а реальность. За одну ночь он превратился из ботаника в супермодель.   По телу пробежала дрожь, дыхание участилось, в ушах снова зашумело. Питер зажмурил глаза и с тисками вцепился в стойку. Он хотел, чтобы стук прекратился, чтобы дыхание успокоилось. Вместо этого он почувствовал, что навалился на полку, когда край сломался в его хватке.   Он задыхался, спотыкаясь.   Полка была сделана из мрамора и гранита. Питер не мог открыть даже стеклянную бутылку колы.   Его руки задрожали, когда он медленно поднял их к лицу, и осколок с грохотом упал на пол.   — Что за..., - пробормотал Питер, когда небольшой кусок отлетел и упал ему на ногу. Он вскрикнул от беззвучной боли, прихрамывая на одну ногу, потирая порванную кожу на другой и сжимая челюсть.   Это было нехорошо. Это было действительно очень плохо. Ни в какой вселенной Питер не мог объяснить это, не вызывая подозрений.   Когда жжение от царапины стало ослабевать, Питер услышал шаги, возвращающиеся по коридору, и в нос ударил горячий запах масла. Дверь в его комнату заскрипела, когда Хэппи постучал по ней. — Питер, можно войти?   — Эм, эм, - рот Питера зашипел, как у рыбы. — Дай мне секунду, мне нужны штаны!   Питер засуетился, раздумывая, что делать с гранитом, но понял, что прятать его бессмысленно, если сама полка заметно разбита. Это не помешало ему запихнуть несколько осколков в угол у туалета - потом придумает, что с ними делать, - и, как мог, вытер руки.   Питер вылетел из ванной и быстро закрыл дверь. Он потянулся в комод и достал оттуда пару трусов, свитшот и футболку, причем все было с длинными рукавами. Ему не нужно было, чтобы Хэппи удивлялся, почему он вдруг стал выглядеть как не он, и он надеялся, что тот не заметил этого раньше.   Хэппи вошел с чувством нетерпения, с тарелкой яичницы, обычным тостом с маслом и бутылкой 1,5 литровой воды, пока Питер натягивал футболку и укладывал ее вокруг себя.   — Подумал, что ты очень хочешь пить, - сказал он и протянул воду Питеру, несомненно, зная, что тот не может оторвать глаз от бутылки. Ему показалось, что он слышит журчание воды внутри, но он знал, что это невозможно. Питер схватил бутылку быстрее, чем ожидал, и сорвал крышку, отшвырнув ее с большей силой, чем обычно, так как за несколько секунд выпил примерно половину ее содержимого.   Хэппи уставился на него широко раскрытыми глазами, по его подбородку стекали маленькие капельки. — Не забывай дышать.   Питер сделал последний глоток и вытер подбородок, выглядя при этом виноватым. — Что, я просто хочу пить?   — Ну да... – Хэппи передал тарелку с едой и с отвращением наблюдал, как Питер молниеносно поглощает ее содержимое. Хэппи нахмурился, а Питер ухмыльнулся за куском тоста. — Ты уверен, что с тобой все в порядке, малыш?   Питер кивнул, головная боль немного утихла, и он сосредоточился исключительно на последних крошках тоста. — Я чувствую себя прекрасно, - и это было удивительно правдиво, как он понял. Когда паника прошла (или, по крайней мере, временно нейтрализовалась), а чувства притупились, когда он набил желудок, Питер никогда не чувствовал себя лучше.   — Тебе не нужен ингалятор или что-то еще? Твое дыхание было не совсем нормальным, и я даже удивлен, что Пятница в какой-то момент не позвонила мне или Пеппер в панике.   — Нет, я в порядке, - сказал Питер, допивая последнюю порцию воды.   Хэппи внимательно изучал его, не совсем веря Питеру, когда тот сузил глаза.   — Я обещаю, что со мной все в порядке, Хэппи, - вздохнул Питер. — Как ты и сказал, Пятница следит за моими жизненными показателями, протокол Пити Пай активен, и если она заподозрит что-то неладное, я уверен, что тебе сообщат.   — Я также сообщу вашему отцу, Питер, если произойдет другое развитие событий, - добавила Пятница. — На данный момент ваше состояние стабильно.   Питер пожал плечами. — Видишь?  Хэппи хмыкнул, не очень довольный. — Ладно. Ты говоришь, что все в порядке, значит, все в порядке, - поднял он руки в знак капитуляции. — Но давай будем уверены, что как только твой отец вернется, он получит полную информацию о том, что произошло.   Питер сглотнул и улыбнулся, не ожидая такого разговора и уже пытаясь придумать, как его избежать (что было бессмысленно, потому что отец неизбежно достанет медицинские анализы Пятницы.). — Конечно.   — Хорошо. Ты также находишься в комнате. Никаких лабораторных до его возвращения.   Питер хотел было возразить, но понял, что это невозможно, поскольку действует протокол "Пити Пай" и, скорее всего, протокол подраздела, известного как «Малыш получил Бо-Бо» для случаев, когда он болен или ранен. Питер очень не любил отцовские клички. — Конечно, Хэппи. Не хотелось бы обесточивать себя.   Хэппи хмыкнул, не вполне убежденный, но кивнул. — Если что, звони. – Он взял тарелку и оставил Питера наедине с собой.   Как только Питер решил, что Хэппи достаточно далеко, тринадцатилетний подросток побежал обратно в ванную.   Стол был по-прежнему испорчен, несмотря на то, что Питер надеялся, что его сознание еще не остыло и, следовательно, это был всего лишь сон. Питер смахнул пыль, нащупал по краям рассыпавшиеся кусочки и смахнул их в мусорное ведро.   Питер снова посмотрел на себя в зеркало и стал прокручивать в голове список необходимых вещей. Ему больше не нужны очки и ингалятор; он все слышит и, похоже, стал более чувствительным; у него есть суперсила; и, судя по тому, как выглядит его нога, которую он поцарапал не далее как десять минут назад, ссадина исчезла, так что он догадывается, что теперь у него есть суперзаживление. Да, суперзаживление, это было... это было интересно.   Но в свете этих событий перед ним встал вопрос: Что еще я могу сделать?   Легко было предположить, что все, что произошло, случилось на экскурсии, а оттуда - что, когда Флэш затолкал его в террариум, все, что было внутри, освободилось и забралось на Питера. Итак, его укусил радиоактивный паук из организации, которая, по сути, пыталась воспроизвести сыворотку суперсолдата, но не совсем. Да, абсолютно нормальный и правдоподобный ответ. На сто процентов не страшно думать о том, что его укусил радиоактивный паук и теперь он генетически мутировал в суперсолдата.   — Я не мертв, - хныкал Питер. Вообще-то, это был хороший вопрос. Как он не умер? Как он выжил после укуса? Лаборатория еще не приступила к тестированию пациентов. Вероятность того, что Питер мог умереть, была очень высокой и очень вероятной.   — Черт возьми, я не умер. – Питер потер глаза, пока в них не появились пятна, и издал разочарованный стон.   Его укусил паук, и теперь он был усилен.   Его укусил паук, и он теперь усилен.   Его укусил паук, и он теперь усилен...   ...   Его УКУСИЛ РАДИОАКТИВНЫЙ ПАУК, и теперь он УЛУЧШЕН!   Если раньше он не боялся арахнидов, то теперь точно боялся.   Его тело содрогнулось, стук вернулся. Питер рухнул обратно на унитаз, пытаясь сделать глубокий, успокаивающий вдох. Он разжал руки, и по нему пробежала дрожь.   — Я спокоен, я спокоен, я спокоен, - повторял он как мантру. Но сердцебиение не утихало. Оно энергично билось о грудную клетку, отдаваясь эхом и болью во всем теле, настойчивым стуком, который...   Сердцебиение.   Его сердцебиение.   Глаза Питера расширились. Он поднес дрожащую руку к груди и задохнулся. Он почувствовал, как в голове у него совпадает ритм с ритмом ладони. Вот это да.   Он мог слышать биение собственного сердца. Питер прижал руку к груди. От этой мысли стало немного тошно.   Питер добавил ее в свой мысленный список в качестве подколонки к своим новым разработкам и поднялся, чтобы плеснуть воды на лицо. Холод успокаивающе подействовал на кожу, когда он прижал ладонь к ушам, шее и затылку. Он едва провел по ним рукой, но на ощупь это была небольшая приподнятая шишка. Питер снова провел по нему рукой, смущаясь, и попытался разглядеть его в зеркале. Там, в месте соединения шеи с лопатками, была маленькая розовая точка.   — Хм... – Это точно был укус паука. Место укуса имело смысл, если подумать. В его шее было много нервов, которые соединялись со спинным мозгом и головным. Итак, место укуса паука найдено и оценено.   Питер сделал один, а затем два вдоха. В голове у него все крутилось, пока информация доходила до него. Не было никаких сомнений в том, что является  причиной его новых улучшений, но он никак не мог рассказать об этом отцу. Он бы взбесился, а зная его, ничем хорошим это не закончилось бы. Питеру придется самому разбираться с этими способностями и надеяться, что Пятница не настучит на него.   — Ты сможешь, - подбадривал он себя. — Ты точно сможешь. Все в порядке. Все в порядке. – И отцу никогда не придется узнавать правду.   Питер кивнул себе, глядя в зеркало. Он мог это сделать. Он мог. Он действительно...   Он не мог.   Питер сделал всего один шаг из ванной комнаты и почувствовал, как на него снова навалилась страшная сенсорная перегрузка. Его конечности все еще дрожали, и казалось, что все в комнате замкнулось на нем. Он протер глаза и, спотыкаясь, направился к кровати, чтобы забраться под одеяло, дотянулся до утяжеленного одеяла под кроватью и с легкостью натянул его, используя только одну руку. Спокойствие, ему нужно было оставаться спокойным.   Питер лег на спину под утяжеленным одеялом в позе морской звезды, сосредоточившись на дыхании, пытаясь прийти в себя. Это немного помогло, но только до тех пор, пока он не понял, что в его комнате так тихо, что он слышит все, что происходит за ее пределами, и это беспокоит его. Питер поднес руки к ушам и попытался успокоиться.   — Пятница ? – Его глаза были закрыты.   — Да, Питер? - ее голос, к счастью, был еще приглушен.   — Пожалуйста, включи белый шум.    Пустота медленно затихала, и у Питера едва не начался очередной приступ паники, так как от неясного жужжащего звука у него по коже поползли мурашки, заставившие его свернуться в клубок. Его кожа внезапно начала сильно чесаться, и по телу пробежали мурашки.   — Выключи, выключи его, - закричал он.   Жужжание прекратилось, воспоминание запечатлелось в его сознании, и это было все, о чем он мог думать в данный момент.   — Хотите, я сыграю что-нибудь еще?   Питер почувствовал, что голова начинает болеть, но все равно кивнул головой. — «Игроки» ? - слабо спросил он.   Питер ждал, напрягая тело, когда зазвучит саундтрек к "Звездным войнам". Он сосредоточился на знакомых звуках трубы, пальцы медленно отстукивали ритм в такт, а тело начало расслабляться в позе эмбриона, в которой оно свернулось.   Знакомая музыка вызывала эйфорию. Питер погрузился в спокойный транс, закрыл глаза и позволил кровати обнять себя. Ему нужно было успокоиться и собраться, прежде чем делать что-либо еще. Что бы ни сделал с ним укус паука, он все еще не оправился, если у Питера такая сильная реакция на незначительные раздражители. Это было невесело, и Питер надеялся, что к приходу отца ему станет лучше.   Что, судя по шуму внизу, было уже не за горами. Питер открыл глаза и посмотрел на часы. Время показывало 6:47 вечера. Питер потёр лоб, понимая, что паника, должно быть, свалила его.   Питер медленно потянулся за телефоном, с радостью обнаружив его на прикроватной тумбочке, хотя был уверен, что тот все еще лежит в кармане джинсов, и, слегка поморщившись от света, постучал по экрану. За последние два дня он получил несколько электронных писем и обновлений в социальных сетях, а также около двенадцати панических сообщений от Неда. Точно, он спал до седьмого пота три дня.          PS: я жив        Nedster: слава богу!!! Не пугай меня так больше, чувак. Не круто        PS: извини, был очень болен. Сейчас уже лучше.      > просто пришлось попотеть      > это было отстойно        Nedster: поправляйся скорее!!! И не забудь написать мне, если снова почувствуешь, что умираешь.           (Питер Старк поставил большой палец вверх на это сообщение)     Питер улыбнулся экрану и откинулся на спинку кресла, глубоко вдохнув и протирая глаза, как вдруг снизу донесся шум.   Стук шагов и паническое — Питер! - вот и все, о чем успел предупредить его отец, вбежавший в комнату и заливший светом темноту, в которой находилась комната Питера.   Питер застонал и плюхнулся обратно на кровать. Если панический взгляд отца и говорил о том, что Хэппи и Пеппер, вероятно, рассказали ему о его загадочной болезни, то это означало, что отец вот-вот перейдет в режим "Мама-медведица" (который он отрицал).   — Питер, - отец сел на кровати, когда Питер в ужасе застонал, прикрыв глаза руками, чтобы заслонить свет. — Слишком ярко, - ворчал он, но отец не унимался, пытаясь отвести руки сына от лица.   — Ты живешь в пещере, конечно, там «слишком светло», - Питер позволил отцу победить в этой борьбе и сложил руки на боку. — Пятница, будь лапочкой и включи свет на двадцать процентов.   — Конечно, босс, - сказала она, когда темнота превратилась в тусклое свечение.   Питер вылез из-под одеяла: музыка играла негромко, но его чувства говорили об этом не менее громко. Он сел и потянулся, пока отец осматривал его. Только после этого отец потянул его вперед, чтобы сжать его лицо, пощупал лоб и провел полное сканирование, под протестующие возгласы Питера — Папа, остановись!   — Ты в порядке? - отец удовлетворенно обнял его за плечи. — Хэппи и Пятница заверили меня, что у тебя нет температуры, но они также не сообщили мне, что ты, по-видимому, промучился с температурой два дня, и тебя чуть не пришлось госпитализировать.   — Я в порядке, - попытался заверить он. — Это была просто небольшая простуда.   Его отец усмехнулся. — Просто небольшая простуда, - подражал он мне, негодуя, несмотря на мой побитый и ушибленный вид, — «Просто небольшой грипп» не является лихорадкой типа опасной зоны, которая могла бы убить тебя, Питер.   — Но это не так.   — Но могло бы.   — Папа, - вздохнул Питер, но отец просто вернул его обратно, чтобы еще раз обнять. — Ты меня раздавишь.   — Я твой отец, мне позволено душить своего единственного ребенка, я должен волноваться.   Питер расслабился в его объятиях. Прошло почти семь лет с тех пор, как его отец вернулся из Афганистана, как он начал заботиться о нем, беспокоиться о нем, а Питер все еще не совсем привык к этому. За эти годы Питер болел больше, чем он мог сосчитать, и отец был рядом с ним во время каждой болезни, если не всегда паниковал и не знал, что делать.   Однажды, когда Питеру было десять лет, он заболел фарингитом и гриппом. Он так кашлял и хрипел, что отцу пришлось срочно везти его к педиатру, так как через день состояние не улучшилось. Они просидели в приемной сорок пять минут, а потом еще почти два часа в смотровом кабинете. Отец уже начал проявлять нетерпение, и единственная причина, по которой он не выбежал из кабинета, чтобы похвастаться своим статусом, заключалась в том, как слаб был Питер, когда он прижимал его к груди.   Когда врач наконец осмотрел его, у отца чуть не случился приступ паники, когда он узнал, что если бы они пришли на день позже, то Питер, скорее всего, был бы госпитализирован. Очевидно, астма еще больше ослабила его, и в течение следующих трех дней ему придется находиться под круглосуточным наблюдением.   Его папа, как обычно, перешел в режим вертолета и мамы-медведицы и отменил все дела на неделю. Пеппер нашла это забавным, а дядю Роуди позабавило то, что его отец начал закручиваться, узнав, что Питер - ужасный пациент, который, похоже, существует только в режиме сна или плача. Питер был уверен, что где-то есть фотографии, на которых его отец, весь в поту, слезах и соплях, с загадочными пятнами на рубашке, лежит без сознания на диване.   Было приятно, что ему не все равно, что он старается - это успокаивало, но все равно было немного странно, что Питер к этому привык.   — Ты скажешь мне, если тебе снова станет плохо, да? Жар, головная боль, тошнота, все такое? – Отец убрал волосы с его лица.   — Да, - простонал Питер. — Я обещаю, папа.   Его отец хмыкнул. — В таком случае, как ты думаешь, ты готов что-нибудь съесть? – Питер кивнул и спрыгнул с кровати, когда его отец захихикал. — Что, звучит неплохо?   — Разве плохо, что я хочу только рис и наклейки?   Отец улыбнулся и подтолкнул его к выходу, Питер споткнулся, когда его ноги стали твердыми, и вышел на свет.   Пожалуйста, не замечайте никаких изменений, пожалуйста, не замечайте никаких изменений...   Питер старался держаться сгорбленным и маленьким, молясь, чтобы никто не заметил, что его черты лица изменились, когда он спускался по лестнице и увидел Пеппер, Хэппи и дядю Роуди, стоящих в кругу. Они приостановили свою болтовню, повернувшись лицом к паре отец-сын, и Питер вздохнул. Пеппер выглядела обеспокоенной, Хэппи - виноватым, а дядя Роуди выглядел так, словно был готов уйти. — Смотрите, кто наконец-то решил к нам присоединиться, - похлопал его по спине отец.   — Как ты себя чувствуешь? – вскочила Пеппер.   — Лучше, - пробормотал Питер и кивнул, пробираясь к дивану и усаживаясь на него. Он одернул рукава рубашки и подогнул ноги под себя.   —Да, гораздо лучше, - объявил его отец. — Температура спала, но он все еще чувствует себя немного вялым, но ты знаешь, помимо этого, ему уже намного лучше.   Пеппер лишь покачала головой. — Я уже говорила, что к тому времени, как я его осмотрела, температура спала, и Пятница все это время наблюдал за ним. – Питер благодарно улыбнулся ей и почувствовал себя немного неловко, заметив, что она одета по-деловому.   — Но это не значит, что я не злюсь, что меня не предупредили о том, что мой ребенок серьезно болен! — Его отец прижал Питера к себе, усаживаясь рядом с ним, и остальные быстро присоединились к нему.   — Ты был занят, и не похоже, что он остался один.   — У него была температура 40 и он был в сознании и без сознания два дня!   — Ты пытался предотвратить превращение города в следующий метеорит!   — Его органы могли отключиться!   — Папа, я в порядке! – буркнул Питер и откинул голову назад, чтобы посмотреть на запаниковавшего мужчину. — Я чувствую себя прекрасно, я в порядке, я в порядке, мы все можем просто успокоиться.   Взрослые захлопнули рты, все еще недовольные, но еще более шокированные внезапной вспышкой Питера. У него болели уши, и он не хотел, чтобы отец заподозрил что-то еще неладное.   — Хорошо, да, ужин. У нас тут на улице азиатский фьюжн, что заказываем?   Еду привезли через полчаса. Маленькая семья сидела за журнальным столиком и ела, пока отец погружался в историю фиаско, которое потерпело создание Альтрона и разрушение Соковии. Питер не был поклонником массового насилия и разрушений, но знал, что потом все равно будет смотреть новости. Его отец рассказывал о юридических вопросах, связанных с переносом целого города, о том, что мистер Бартон якобы ушел в отставку, и об очевидном исчезновении доктора Беннера. Отец послал несколько беспилотников, чтобы выяснить, где находится "Веселый Грин", но было предположение, что рано или поздно он объявится, когда Халк уснет, а Баннер вернется на поверхность для контроля. Ко всему прочему, все это привело к тому, что в команду были завербованы Вижн (Питер не мог поверить, что он якобы звучит как Джарвис), Ванда Максимофф и Сэм Уилсон. Еще большим сюрпризом стало заявление дяди Роуди о том, что он тоже официально присоединится к Мстителям.   — И для того, чтобы убедить тебя в этом, потребовалось почти уничтожить целый город! - пошутил отец. Питер засмеялся и закашлялся, откусывая кусочек риса, а дядя Роуди застонал. Отец выглядел более спокойным - все еще в синяках и, вероятно, измотанным, но уже менее напряженным. Таким он не видел его уже очень давно, а может быть, и никогда.   — И еще, - прервал отец ход мыслей Питера, - я рад сообщить, что ухожу на полупенсию из Мстителей.   Питер моргнул и прикусил конец палочки. — Что?   — Ты меня слышал, - пожал плечами его отец. — Роджерс будет отвечать за обучение новобранцев в недавно созданном комплексе Мстителей на севере штата, так что я могу отойти от дел. Конечно, я никогда не был лидером нашей маленькой секты, но я пытаюсь начать все с чистого листа.   — Новый лист? – вытаращился Питер. — Папа, ты буквально влетел в бесполетную зону и разбомбил террористическую организацию из-за сообщения в новостях. Говори, что хочешь, но ты не можешь оставаться в стороне от борьбы.   Его отец надулся. — Вот почему я сказал "полупенсионер". Я по-прежнему финансирую многие технологии, и меня по-прежнему будут считать Мстителем, но я больше не буду принимать непосредственного участия в конфликтах, - он заглотнул пару порций лапши. — Кроме того, я обещал старой доброй Капсикл, что буду присматривать и следить за возможными новобранцами. Видит Бог, нам нужно больше, раз уж нас стало меньше, и я бы не стал думать, что сейчас в мире есть еще усиленные люди. – Его отец пожал плечами и вернулся к жареному рису. Питер изо всех сил старался не подавиться едой при этой мысли. Больше новобранцев, больше одаренных людей, усиленных или нет... Теперь у него были способности - пусть даже еще не испытанные. Но, тем не менее, он все еще был усилен, как Капитан Роджерс и Халк. Черт возьми, он мог бы быть даже сильнее Капитана Роджерса (точно не Халка, Питер знал, что есть предел предположениям), он мог бы тоже стать супергероем, верно? Может быть, только может быть, Питер мог бы стать Мстителем.   Мысли Питера трепетали от этой идеи, но сейчас было не время. Ему еще предстояло выяснить все возможности своих улучшений, помимо обостренных чувств и сверхсилы. Может быть, он сможет летать, становиться невидимым, управлять животными или электричеством. Питер знал только, что выяснять все это нужно осторожно и без посторонних глаз. Его отец сейчас находился под адреналиновым кайфом, и его нужно было держать под контролем. Его отец нуждался в последовательности и безопасности, прежде чем что-либо впечатляющее может обрушиться на его парад.   Нет, сейчас было не время что-то говорить.   В конце концов, Питер сам заговорит об этом с отцом.   Только не сейчас.   Сейчас он просто хотел, чтобы у него и его отца все было нормально. Он просто хотел, чтобы они были счастливы.       ▽       Питер знал, что его отец был властным и опекающим, но Альтрон действительно испортил ему настроение.   После всего этого фиаско Питер знал, что отцу понадобится неделя, чтобы успокоиться, и понимал, что, скорее всего, ему не удастся побыть одному, чтобы разобраться со своими способностями, пока отец не почувствует, что они в безопасности. У Питера не было проблем с этим, он знал, что делать. Но к чему он не был готов, так это к тому, что ему придется тайком от отца испытывать свои силы, потому что паника еще не улеглась и, похоже, только нарастала.   Только через четыре дня после появления Альтрона и "гриппа" Питер начал замечать серьезность паники. Его отец начал усиленно заботиться об их безопасности, убеждая Пятницу в том, что она невосприимчива к внешним угрозам, что она будет величайшим ИИ, который когда-либо существовал, и ее невозможно будет преодолеть или победить. Это означало, что отец обновил программное обеспечение родительского сталкера, чтобы он всегда знал, где находится Питер.   Сначала все началось со смартфона. Отец подарил ему предварительно выпущенный телефон Старкфон, сказав: — В конце концов, ты же собираешься его купить, так почему бы сначала не заставить своих друзей немного позавидовать? – Питер посмотрел на телефон, потом на отца, на его лице появилась ухмылка, когда он осторожно взял телефон из его рук и начал загружать свои данные в новый телефон.   Затем были часы. Питер всегда носил часы Старк Вотч, которые подключались к его телефону и использовались для отслеживания частоты пульса и дыхания (что теперь стало несколько излишним, поскольку он больше не страдал астмой). Это была старая модель, в которой время приходилось выставлять вручную, а не автоматически. Отцу не нравилось, что Питер не хочет его обновлять, но Питеру нравился так называемый "ретро", о котором всегда говорил его отец.   В конце концов, его желание исполнилось, когда Питер потерял часы, пытаясь настроить их в ожидании Хэппи, который должен был забрать его из школы. Вместо этого к дому подъехала машина, в которой сидел отец, и, испугав его своим ревом двигателя, часы с грохотом упали в канализацию!   Питер остановился, глядя вниз на решетку, пальцы держали воздух на запястье, когда он перевел взгляд назад и увидел, что отец перегнулся через сиденье, пытаясь заглянуть вниз.   — Ну что ж, доброе избавление от этой штуки, - усмехнулся он и открыл дверь, чтобы Питер мог забраться внутрь.   Когда они вернулись домой, не прошло и часа, как отец выложил на домашнее задание Питера новые часы. Отец сказал, что в них есть несколько дополнительных функций, что это единственные в своем роде часы, и не прошло много времени, как Питер поднял серверы и увидел все скрытые функции слежения, встроенные в них. Питер в ужасе застонал. Это был не тот холм, на котором можно умереть.   Его отец сделал то же самое после битвы за Нью-Йорк, но Пеппер убедила его сбавить обороты, поскольку Питеру в то время было всего десять лет, а значит, он уже находился в плотном графике. В лучшем случае Хэппи стал его не очень тайным преследователем на несколько недель, пока паранойя отца не утихнет. Питер ожидал, что все вернется на круги своя через две недели - максимум три, а то и месяц - зная, что Альтрон, вероятно, усилил тревогу отца, а развал правительств над Соковией - его стресс.   Но нет.   Прошел уже месяц, и Питер не видел никаких перспектив освободиться от круглосуточной радионяни, которую отец внедрил в Пятницу чтобы следить за ним в любое время суток. Питеру не разрешалось никуда выходить без телефона, и отец чуть не разразился гневом, когда Питер в первые разы снимал часы, чтобы принять душ и лечь спать.   (— Они водонепроницаемые, Питер.   — Пятница буквально живет в потолке.   — Но что, если однажды ее система даст сбой?   — Я очень сомневаюсь, что это когда-нибудь случится).   Все выходило из-под контроля, и Питер даже не был уверен, что именно спровоцировало его отца на этот раз. Да, создание искусственного интеллекта, нацеленного на уничтожение Мстителей и всего мира, заставило бы любого человека бояться своих творений, но Питер думал, что эти проблемы были исчерпаны, когда его отец, по сути, изменил конфигурацию Пятницы в целом. Как будто отец не мог поверить, что Питера можно оставить в покое.   В прошлый раз это было очевидно: город был почти разрушен, и отец беспокоился, что Питер находится среди обломков и его не могут найти, а не в убежище на севере штата с Пеппер и Хэппи. Всю следующую неделю отец не спускал с него глаз, а Питер прилип к его штанине, как клей, не желая, чтобы отец снова исчез. Кошмары были ужасны для обоих, но они справились с ними.   Но когда Альтрон напал на Башню, Питер оказался в доме Неда и оставался там почти неделю. Питер был в безопасности и вдали от опасности: Альтрон никогда не подходил к нему и не прикасался к нему.   Инцидент с Альтроном даже не был нападением на Нью-Йорк. Так что же произошло между тем временем и сейчас?   Он даже не мог поговорить об этом с отцом. Каждый раз, когда Питер пытался затронуть эту тему, его отец становился все более оборонительным, что приводило к размолвкам, которые заканчивались тем, что они оба выходили из себя и уходили. Затем отец возвращался и редактировал новый протокол или вводил другой в Бэйби Моритор. Питеру больше не разрешалось оставаться в лаборатории одному, да и вообще никогда. Это очень расстраивало Питера, и он начинал раздражаться, только думая об этом. Он начинал нервничать.   Может быть, отец беспокоился, что он попытается создать свой собственный ИИ? Если так, то ему не стоило беспокоиться: это не входило в сферу компетенции и интересов Питера. Когда у него только появилась своя лаборатория, отец тоже установил в ней свой собственный ИИ, который назвал Карен. Отец считал это имя глупым, но Питеру оно подходило, и он не думал, что ИИ нужно давать аббревиатуру для имени (не в обиду Пятнице, конечно). Карен не нуждалась в улучшении, и Питеру было неинтересно разбираться в тонкостях идентификации и создания искусственного интеллекта.   Зато удушающая свобода давала Питеру много времени для размышлений и планирования, в основном о возможности стать супергероем. Отец не мог вечно держать его под своим контролем, а когда он станет свободным, то сможет сделать очень многое.   И вот, после полутора месяцев, когда он позволил энергии кипеть в себе, когда ему приходилось быть осторожным во всем, что он делал рядом с отцом и его друзьями, он наконец набрался смелости и вернул себе права на работу в лаборатории.   — Я хочу в свою лабораторию. – Питер прервал отца на середине откусывания бублика, когда тот пробежался по спецификациям на своем датападе.   Его отец откусил кусочек и положил бублик на тарелку. — Ладно, мы можем спуститься, если хочешь. Ты ведь уже позавтракал, верно? – Он вытирал пыль с рук и заканчивал свои дела, когда Питер шагнул вперед и опустил блокнот с данными. — Нет, - настаивал он, - я хочу пойти в свою лабораторию один. Я не хочу, чтобы ты вился вокруг меня, как стервятник или что-то в этом роде.   Его отец нахмурился и скрестил руки, пристально глядя на Питера. — Я не кручусь, как стервятник.   — Нет, крутишься.   — Не кручусь.   — Крутишься.   — Не кручусь.   — Крутишься.   — Нет.   — Папа! – Питер топнул ногой. Он и впрямь выделывал все свои подростковые штучки. — Пожалуйста. Я просто хочу побыть один.   — А наше время в лаборатории, надо полагать, не приносит удовольствия?   — Нет, когда я чувствую, что ты не доверяешь мне делать что-то самостоятельно. – Он знает, что это несерьезно, но ему нужно вернуть свое пространство, и ему нужно, чтобы отец отошел на несколько шагов.   Отец вздохнул, оценивая его, и Питер встал, чтобы соответствовать. Отец барабанил пальцами по своей руке, не сводя глаз с Питера.   — Пожалуйста? – Питер вздохнул и посмотрел на него своими лучшими глазами Бэмби.   — Правда, Бамбино? Ты делаешь это?    — А это работает?    — Нет.   Питер остановился и повесил голову. Отец никогда больше не позволит ему оставаться одному, потому что рано или поздно он лопнет. Тот факт, что он не мог проверить свои способности в школе, не считая таких мелочей, как то, что уроки физкультуры теперь давались ему легко, но он должен был вести себя так, будто это все еще ужасно, или тренироваться управлять своим слухом на расстоянии, убивал его. Питер знал, что в нем есть нечто большее, ему просто нужно было время, чтобы обнаружить это, не вызывая подозрений. Ему нужен был только его отец.   — Хорошо.   — Питер резко поднял голову. — Что?   Его отец выпрямился, явно недовольный собственным решением. — Хорошо, ты можешь забрать свое место в лаборатории.   — Правда?   Его отец вздохнул: — Да.   — Наконец-то! Спасибо...   — Но...   Внезапная радость угасла.   — У тебя ограниченное время. Два часа в день под контролем Пятницы через Карен. Если больше - привилегии отменяются. Также все домашние задания должны быть выполнены, и никакой работы после восьми вечера.   — И это все?   — И никаких запертых дверей. Договорились?   Питер подумал и решил, что может пойти на компромисс, даже если ему придется быть очень осторожным в вопросах отсутствия запертых дверей. — Договорились. Но никакого тайного шпионажа.   Отец нахмурился, но Питер не отводил взгляда, пока отец коротко не кивнул и не опустил плечи.   Питер быстро обнял отца и выбежал из комнаты к лифту.   Лаборатория была маленьким убежищем Питера. После того как Башня была перестроена и Питер перешел в среднюю школу, отец подарил ему это помещение на день рождения. Оно находилось прямо под лабораторией отца и имело отдельный лифт, соединявший их, так что они могли с легкостью заходить и выходить из рабочего пространства друг друга. Поначалу отец хотел установить в систему Джарвиса, но Питер убедил его использовать Карен. Теперь это была сфера деятельности Карен. Лифт звякнул, и Питер понесся по коридору, пока не дошел до двери и не вошел в свой номер. Дверь быстро открылась, и включился свет.   — С возвращением, мини-босс, - радостно поприветствовала Карен. Питер отсутствовал гораздо дольше, чем обычно.   — Привет, Карен, - поприветствовал Питер, запуская свой сервер. — Папа наконец-то разрешил мне вернуться, чтобы услышать тебя!   — Я тоже рада тебя слышать. Могу я тебе что-нибудь предложить на сегодня?   Питер улыбнулся про себя. — Я начинаю новый файловый проект, но мне нужно, чтобы ты сделала его безопасным, чтобы только мои глаза могли его видеть. Никто другой; ни отец, ни Пятница, Никто.   — Понятно. Будет реализован управляемый замок с голосовой активацией. Какой пароль вы хотели бы установить?   Питер хмыкнул и побарабанил пальцами. Это не должно быть что-то очевидное, о чем отец мог бы догадаться, что-то, не связанное с его предыдущими паролями. Питер ухмыльнулся, в его глазах появился блеск.   — Установи пароль голосовой активации как: Горячий Карманный Шотландский Пони.   Даже Карен, казалось, немного посмеялась, по-своему, над этим воспоминанием. — Конечно, Мини Босс. Босс и не подумает об этом.   Питер хмыкнул в знак согласия. Для Питера это была незабываемая ночь, для отца - не очень. — Хорошо, Карен, назови проект ПАУК и создай новую папку со списком общих характеристик арахнидов - сильных, быстрых, слабых и т.д., - а затем второй список, совпадающий с первым и основанный на моих собственных тестах.   — Сразу же. – Питер сморщился, глядя на изображения различных пауков, которые крутились на экране, пока Карен готовила список. — Что мы будем тестировать против особенностей арахнидов?   Питер улыбнулся. Он посмотрел на свои руки, сжал их в кулак и почувствовал, как мышцы напрягаются и прогибаются под его кожей. — Меня.       ▽ Питер занимался тем, что проверял себя при любой возможности. Он до последнего следовал правилам отца, надеясь, что через некоторое время они ослабнут, но ничего не помогало. Поэтому Питер стал проводить испытания более активно, зная, что нельзя делать ничего слишком экстремального, чтобы отец не зашел в неподходящий момент.   Он все еще не мог заставить себя сказать ему об этом. По крайней мере, говорил себе Питер, пока он не разберется в своих способностях. Да, тогда он сможет рассказать отцу.   Первый тест был просто на ДНК. После полутора месяцев, в течение которых он не мог сделать ничего серьезного, Питер начал вести дневник, который прятал под матрасом, где записывал все, на что ему удавалось проверить себя, или все, что он замечал. Например, Питер был уверен, по крайней мере на 99,99%, что у него не вырастут ни глаза, ни паучьи ноги. Питер не хотел становиться оборотнем, пауком-перевертышем или кем-то в этом роде. Укус, похоже, затронул его ДНК только на молекулярном и химическом уровне, без физических мутаций, слава Богу. Питер не был уверен, как он сможет объяснить это.   Было также очевидно, что у Питера, скорее всего, нет ни клыков, ни яда/токсина, поскольку изо рта у него еще ничего не проросло и он не сплюнул ничего кислотного.   Карен отсканировала страницы и ввела их в базу данных для дальнейших перекрестных ссылок. Он успел записать, что у него улучшилось зрение и слух, но к этому можно было вернуться в другой день.   Пока же Питеру требовалась полная проверка его улучшенной ДНК.   Питер сплюнул в пробирку и взял мазок изо рта, чтобы получить клетки щеки для анализа Карен, но он знал, что ему, вероятно, понадобится нечто большее.   Питер ненавидел иглы, но выбора у него не было. Ему нужен был образец крови, и просьба кого-либо сделать это для него вызвала бы подозрения, которые привели бы к тому, что его отец узнал бы, что случилось. Нет. Нельзя. Поэтому единственным вариантом было самостоятельное взятие крови.   Остаток первого дня после возвращения в лабораторию Питер посвятил изучению того, как это делается, и убедился, что Карен в курсе того, как его вести. Ему было всего тринадцать лет, а он делал самостоятельный забор крови, как будто пытался самостоятельно покрасить волосы.   На следующий день Питер дождался, пока его отец уйдет на работу, и помчался в лабораторию. У него было два часа, чтобы сделать это без помех, и он собирался потратить все два часа.   Нервы и чувства Питера излучали почти запредельную нагрузку, когда он трясся, очищая кожу и отыскивая вену для укола. Смотреть видео было гораздо легче, чем делать это на самом деле. Пару раз он чуть не потерял сознание, но тут же вскочил на ноги, когда Карен проинструктировала его, как вводить иглу.   Наполнив кровью единственную пробирку (потому что Питер никак не мог сделать несколько пробирок), он вырвал ее и растянулся на диване, ожидая, пока Карен прибежит и проанализирует результаты.   — Отрицательно на любые новые или существующие токсины, - сообщила она. Питер вздохнул, прикладывая ко лбу холодную повязку и потягивая яблочный сок. Ну, кроме радиационной мутации, - подумал Питер. Отрицательный результат также означал, что Питер не сможет вырабатывать свои собственные веб-флюиды естественным путем, что, хотя и было немного тревожным изначально, теперь казалось довольно крутым и немного подводило.   — Не могла бы ты провести анализ того, как изменилась моя ДНК? – Питеру удалось уговорить Карен взломать систему и достать старый файл с ДНК Питера, сделанный пару лет назад во время одного из его многочисленных визитов в больницу.   Питер сел, когда на экране появились изображения "до" и "после". Честно говоря, было неприятно видеть то, что сделала с ним радиация. Все его клетки превратились в раковые, настолько раковые, что это должно было убить его в десять раз больше, но он выжил. Клетки сформировались для защиты и лечения, переписав его ДНК, чтобы сохранить ему жизнь. Он не мог заболеть, любые травмы быстро заживали, а все прежние проблемы со здоровьем были сведены на нет. Это означало, что теперь Питеру придется вести себя так, будто он всегда носит контактные линзы, и надеяться, что его отец или кто-то еще не заметит, что он никогда не пользуется ингалятором.   Все это так напрягало, и ему нужно было вздремнуть. Ни один тринадцатилетний подросток не должен испытывать такого стресса.   Питер решил отключиться на несколько минут раньше и попрощался с Карен до следующего дня. Ему хотелось просто лечь в постель и немного посмотреть телевизор. Это был один из тех самых дней.   На следующий день он снова просмотрел таблицы о своих чувствах.   Карен определила, что, хотя зрение у него теперь идеальное, оно также явно обострилось, поскольку Питер отметил, что все выглядит так, как будто это HD-изображение. Поначалу это немного раздражало, особенно если речь шла о чем-то блестящем или отражающем, но постепенно он научился делать все более размытым, чтобы все выглядело как HD-D. То же самое касалось и слуха, только еще хуже. Старшая школа была шумной и несносной, и Питеру хватило недели, чтобы привыкнуть к своим обостренным чувствам во время весенних каникул, когда он снова оказался в мешанине постоянных разговоров, стука шкафчиков и несвоевременного звонка. Конечно, он несколько раз ходил к Неду, и они гуляли в городе, но там было легче дышать. В первый день после каникул у Питера случилась полная сенсорная перегрузка, и ему пришлось спрятаться в туалете, пока Нед не нашел его и не вставил в уши наушники. После этого Питер начал успокаиваться и просто объяснил, что его тревоги снова дают о себе знать, а виной всему то, что сделал его отец в Соковии. Нед понимающе кивнул и больше не задавал никаких вопросов.   — Сенсорная перегрузка по-прежнему легко провоцируется, обычно тесным замкнутым пространством и постоянным шумом, - пробормотал Питер, просматривая свои электронные заметки. — Мне нужен способ снизить уровень шума так, чтобы он не был заметен. Я не хочу выбегать из класса каждый раз, когда кажется, что стены смыкаются.   — Есть несколько вариантов, которые я могу Вам предложить, чтобы помочь справиться с этим беспокойством. Вы хотите их услышать?   — Давай, - Питер отпил немного воды, чтобы проглотить последнюю закуску.   — Первый вариант - попробовать заняться йогой. Освоение дыхательных упражнений очень поможет снять приступы тревоги и найти "центр", как они это называют".   Питер нахмурился при этой мысли. Он вспомнил, как несколько лет назад Пеппер пыталась научить его йоге, чтобы помочь справиться с кошмарами. Это успокаивало, но Питеру не нравились эпизоды с наклонами, и он либо легко скучал и начинал безостановочно ерзать, либо засыпал.   — Да, может быть, не это. Дальше?   — Популярны наушники с шумоподавлением. – На экране появилось несколько марок и их рейтинги, которые Петр лениво пролистал.   — Да, только есть одна проблема. Не думаю, что моим учителям понравится, что я ношу наушники во время занятий, когда я должен быть внимательным.   — Ты всегда можешь изготовить что-нибудь. Может быть, наушники?   Питер улыбнулся про себя. — Спасибо, Карен, но не думаю, что я еще на том уровне, чтобы быть способным на это.   — Ты всегда можешь попросить своего отца. Я уверена, что он с радостью поможет.   В последнее время Карен все время пыталась заставить Питера признаться, но не делала этого. Питер знает, что она хочет как лучше, но он также знает, что еще не готов, даже если ее программы и исследования говорят, что открыться будет полезнее, чем просто затаить эти изменения.   — Может быть, в другой раз, - Питер переложил рекомендации в другую папку, лежащую в стороне. — А пока, если ты хочешь что-нибудь нарисовать, было бы здорово.   — Конечно, Мини-Босс. Что-нибудь еще, что вы хотели бы изучить этим вечером?   Питер уже собирался ответить "Нет", как вдруг его желудок заурчал, и он скорчил гримасу. — Добавь сюда повышенный метаболизм, в основном приводящий к необходимости потреблять больше калорий.   Карен по-своему рассмеялась и закрылась на ночь, пока Питер ковылял наверх за ужином. Будучи единственным сыном Тони Старка, Питер должен был признать, что у него есть некоторые преимущества. Почти половина Башни Мстителей (она же Башня Старка) представляла собой испытательные лаборатории, как частные, так и государственные. Стажеры и преподаватели R&D имели доступ к нижним лабораториям, а те, кто был непосредственно связан с Щитом и Мстителями, - к верхним. Таким образом, частные лаборатории оставались в распоряжении его отца, его самого и доктора Баннера. Поэтому не было ничего удивительного в том, что наследник Старка бегал по окрестностям в поисках взрывчатых веществ и сомнительных химикатов, но Питер все равно с осторожностью относился к тому, как собирал свои инструменты. Ему не нужно было, чтобы какая-нибудь пронырливая нелли пошла и проболталась кому-нибудь, а отец узнал об этом. Слава богу, что в лаборатории были затемненные окна и протокол блокировки.   Питеру пришлось ждать почти две недели, прежде чем он смог вернуться в лабораторию и закончить свой тест. Теперь, когда все минимальные требования были выполнены, он был готов перейти к таким вещам, как сила, но ему нужно было, чтобы отца не было дома. К счастью, такая возможность представилась в виде однодневной командировки.   Отец пробрался к нему рано утром и застал его за чтением. Питер надулся, но закрыл книгу, когда отец сказал ему, чтобы он вел себя хорошо, и уехал в Вашингтон.   Сразу после школы Питер отправился в свою лабораторию. Он наконец-то получил три часа лабораторного времени и был рад использовать их до возвращения отца домой. Его ждали только к вечеру, но, честно говоря, Питер был удивлен, что он не пришел раньше, зная, как ему нравится избегать правительства.   Он уже собрал тяжелые гири, которые, как известно, использовали капитан Роджерс и Тор, и спрятал их в дальнем углу за учебниками физики. Ему даже удалось достать старую машину, которую разбил Халк, из подвального шкафчика, заполненного разрушаемыми предметами. Это было место, заполненное машинами и мотоциклами, забракованными проектами или случайно самоуничтожившимися, или даже отцовской броней, которая ему так надоела, что он разбил ее от досады. Все это было построено так, чтобы противостоять Халку (теоретически), но, к счастью, доктору Баннеру еще не приходилось проверять эту теорию. Теперь это место использовалось сотрудниками для того, чтобы в конце рабочего дня покричать и поразбивать свои проблемы.   Питер все еще не мог запереть свою лабораторию в полностью приватном режиме, но Пеппер, Хэппи или дядя Роуди еще ни разу не заходили к нему в лабораторию, так что, по его мнению, было очень маловероятно, что сегодня они начнут это делать.   Гантели были разложены в испытательной зоне - высоком сводчатом помещении с защитными ковриками, которые, по настоянию Пеппер, были уложены на пол. В качестве финала к потолку была подвешена машина, чтобы проверить его скорость реакции. В последнее время Питер часто наблюдал это в школе, когда Флэш швырял ему в голову предметы, а он в последнюю секунду уклонялся от них (по крайней мере, в некоторых случаях).   Питер знал, что он силен, но вопрос был в том, насколько.   — Хорошо, Карен, - Питер вытер руки и проследил, чтобы его ботинки были завязаны, а шнурки заправлены под язычки. — Тест на силу 1 - поднятие тяжестей. Запись.   Тяжести начинались с общего уровня суперсолдата, так как он впервые разбил гранит только руками, и доходили до уровня бога. Максимум, что Питер смог поднять до этого, - десять килограммов, да и то это было тяжеловато для его птицеподобных рук. Было как-то несправедливо, что его отец с легкостью наращивал мышцы, а Питер едва мог сделать три отжимания, не дрожа, не задыхаясь и не нуждаясь в ингаляторе.   Но сейчас Питер взял в руки шестидесятифунтовую гирю, и ему показалось, что это пустяк. Он двинулся дальше - семьдесят, восемьдесят, сто - и все равно не чувствовал ни тяжести, ни напряжения. Конечно, Питер чувствовал, что это большая масса, и дополнительное растяжение и тяжесть, которые напрягали мышцы его рук, но это не было больно. Он подумал, что можно было бы взять и потяжелее. Набравшись смелости, он с грохотом бросил 100 киллограмовую гирю и перешел к 230 киллограмовой гантели. Питер досчитал до трех и с большим усилием, чем требовалось, поднял гирю над головой и упал назад, так как гравитация все еще существовала, и он явно не подумал об этом.   Питер упал на землю на хвостовую кость, едва не врезавшись головой в гирю, перекатился на бок и застонал, потирая локоть. — Ой...   — Ты в порядке, Питер? Мне прекратить запись?   Питер улегся на коврик и уставился в потолок, вздыхая. — Да, давай, пока останови запись.   — Результаты?   — Гири и гантели от шестидесяти пяти до пятисот килограммов варьируются от легких до средних по весу и ощущениям. Предел прочности пока неизвестен, когда и что считать "тяжестью". — Питер потер мышцы на заднице и встал, пройдя к столам за водой. Питер закрыл глаза и глубоко вздохнул, успокаиваясь и позволяя пульсации в локте и заднице исчезнуть. Да, быстрое заживление было довольно удобным, хотя и неудобным для объяснения того, почему он больше не ушибается. Возможно, ему придется больше инвестировать в рукава и капюшоны.   Питер вытянул руки над головой и сбросил воду. — Начинай запись снова, Карен. — Он вернулся на коврик и посмотрел на серые плиты в углу. — Переходим к бетонным тоннам.   Поднимать бетонные тонны было так же легко, если не сказать - немного напряженно и некомфортно для его кожи. Подняв вторую плиту и бросив ее - он почувствовал, как она царапается о тонкую кожу его рук, когда он, размахивая ею, как фрисби, ударял по стене, с издевкой наблюдая, как она разбивается на куски, спотыкаясь о собственные ноги, - он остановился, чтобы обмотать руки.   Еще большее впечатление (по крайней мере, по меркам Питера) произвело то, что Карен уронила машину. Он почувствовал, как по позвоночнику пробежали мурашки, а затем подтянул ноги и руки, с легкостью поймал вес и в следующую секунду отбросил её в сторону. Видимо, его рефлексы были на уровне остальных улучшений. Чего Питер никак не ожидал, так это того, что, отбросив машину в сторону, он прилипнет к ее боку и полетит вместе с ней.   Он вскрикнул, столкнувшись с опрокинутым автомобилем. Слава богу, что она не решила перевернуться, иначе Питер превратился бы в блин.   Питер хрипел и дергался, упираясь руками в пол, пытаясь освободиться от подножки. — Ты, наверное, издеваешься надо мной, - пробормотал он себе под нос. Питер дергался и дергался, пытаясь освободить свое тело, но только напрягался, потому что, очевидно, то, что заставляло его... держаться, не отпускало его, и каждый раз, когда он терял опору, машину тянуло вперед вместе с ним. Питер застонал и ударился головой о холодный металл, а затем сполз по нему вниз. Это было ново и нежелательно.   — Карен? – Голос Питера был приглушен, когда он прижимался к рубашке.   — Да, Питер?   — Добавь в список натуральный клей, - простонал Питер и вытянул ноги в более удобное положение: все вокруг внезапно разболелось.   Как будто ему снова было девять лет, когда он случайно испачкал руки суперклеем, пытаясь починить игрушку. Его отец вскрикнул, увидев, что Питер лежит на земле и плачет, потому что не может разъединить пальцы и кисти рук. Это фиаско закончилось поездкой в больницу скорой помощи и запретом на использование суперклея навсегда. — Я спокоен, я спокоен, я спокоен, - пытался заставить себя расслабиться Питер. Вдох через нос, выдох через рот. Медленно, ох как медленно, Питер почувствовал, как липкая хватка ослабевает, а сухожилия в пальцах разжимаются. Он позволил рукам ослабнуть и оттолкнул пальцы от машины, отпустив руки, когда его отпустили.   Питер вздохнул и, прижав руки к груди, рухнул обратно на коврик. Он поднял руки вверх и провел по подушечкам пальцев. — Придется выяснить, как это работает... и как это контролировать. –  Он сел и хрустнул костяшками пальцев. — Есть ли в этих тестах что-нибудь, что могло бы объяснить это?   — Насколько мне известно, нет. Но, опять же, вы не просили меня тестировать ваши естественные кожные выделения, - скривился Питер, услышав эту фразу. — Возможно, что сальные железы, потовые железы или клетки кожи приобрели новый химический состав, который может объяснить "липкость".   — Раньше такого не было. Мне кажется, что я бы вспомнил, если бы прилип к чему-то без всякого клея в течение последних двух месяцев. – Питер потянулся и вернулся к записям на экране, стараясь не прикасаться к столу, опасаясь, что липкость снова даст о себе знать. — Есть ли вероятность, что это может быть недавним проявлением силы?   — Невозможно, - Карен подняла файлы мутаций, а также последний мазок со щеки Питера, поскольку он отказался от повторного забора крови. — С момента сдачи первого образца в вашем химическом составе не произошло никаких изменений. Возможно, у способности просто не было причин для активации, или она активируется в стрессовых ситуациях.   Питер вздохнул и провел руками по лицу, но тут же испуганно отдернул их. — Отлично, - пробурчал Питер. — Я обязательно подам образец.   — Я бы предположила, что скорее раньше, чем позже. У вас также осталось пять минут лабораторного времени по распоряжению вашего отца.   — Да, да, я знаю. – Его отец был за городом, и, вероятно, не имело большого значения, если бы он задержался на минуту или две.   Питер протер нос кусочком ваты, промокнул тряпкой шею и подмышки, содрал несколько отслоившихся кутикул, чтобы положить их в пробирку и прижал пальцы к пластику для отпечатка. Немного радикально, он знает, но лучше перестраховаться. Каждый раз, когда он отпускал что-то, оно на мгновение прилипало к нему, а затем медленно отслаивалось и падало, как кусок сыра, брошенный в стену.   — Как скоро будут готовы результаты?   — Анализ уже идет. Предполагаемое время завершения - тридцать минут. Я пришлю вам результаты, когда они будут готовы.   — Пришлешь результаты? – Питер хмыкнул и отпил воды. — Я просто собирался переждать это здесь, с тобой. – Он сделал большой глоток.   — Хотя мне приятно твое общество, Питер, боюсь, что Пятница сообщила мне, что ты нужен наверху. Босс вернулся...   Питер слегка поперхнулся водой и вытер капли на подбородке. — Дерьмо, - проворчал он, чтобы заблокировать свои серверы. — …И, похоже, он переживает из-за вас.   Питер застонал. — Заблокируй все, Карен. Я вернусь завтра.   — Подтверждаю.   Питер продолжал мысленно ругаться, пытаясь поправить волосы и вытереть пыль и порезы на руках, пытаясь заставить свое исцеление работать быстрее. Это было как раз то, что ему нужно.   Питер выскочил в коридор, когда свет погас и дверь закрылась. Через несколько мгновений двери лифта открылись, и он проскочил внутрь, когда Пятница, без команды, доставила его наверх.   В панике Питер прислонился спиной к стене, держась руками за поручни, но слишком поздно понял свою ошибку и начал судорожно дергаться, пытаясь освободиться, не предупредив Пятницу о своей беде. К счастью, руки не сразу разжались, но по мере приближения лифта к пентхаусу паника нарастала, пока Питер не рванулся вперед, и его руки не разжались, только чтобы ударить его по лицу и с силой впечатать в другую стену.   Двери лифта открылись несколько мгновений спустя, когда Питер уже выпрямился. Он сделал пару шагов и вошел в гостиную, где увидел своего отца, который стоял, скрестив руки, и смотрел на него.   — Привет, пап, - Питер попытался улыбнуться и потер руку, которая все еще сжималась и разжималась. — Как дела в ДС?   — Нормально, спасибо, что спросил, - он осклабился и выпрямился, в кои-то веки не надев очки, так как его взгляд был прикован к поведению Питера. — Как прошло время в лаборатории? Все три часа и пятнадцать минут?   Упс.   — Неужели это было так долго?   — Да, да. Я засек время от момента, когда ты вошел в лабораторию, до момента, когда дверь закрылась и сервер Карен стал неактивным.   О.   — О.    Его отец хмыкнул, гнев скользнул по нему, и Питер понял, что небольшая свобода была слишком хороша, чтобы быть правдой.   — Я полагаю, что ты нарушил наш договор о трех часах лабораторного времени, верно?   — Да... –пробормотал Питер.   — Поэтому, как родитель, я считаю себя вправе лишить его таких вольностей в качестве достойного наказания на ближайшее время.   — Это было всего лишь пятнадцать минут..., - начал было возражать Питер, но отец вскочил и заставил его замолчать, закрыв рот рукой.   — Не-а. Ты нарушил договор, вот и последствия.   — На пятнадцать минут!   — Не повышайте на меня голос, молодой человек!   — Почему нет? Ты уже лишил меня времени на лабораторную работу!   — И я могу лишить тебя времени, когда ты ходишь к Неду после школы, тоже. В твоей корзине не одно яйцо.   Питер запыхался, борясь со слезами на глазах. Он знал, что отец собирается это сделать, он, наверное, только и ждал повода, чтобы лишить его времени работы в лаборатории. Ну, теперь он его получил. И все из-за пятнадцати дурацких минут.   — Хей, - прервал мысли Питера отец, взяв его за плечи и обхватив руками, упираясь подбородком в его голову. Медленно и неохотно Питер поднял руки, обхватив его. — Мне не нравится быть плохим парнем, но я - родитель, а это значит, что ты должен следовать моим правилам и слушаться меня. Это не навсегда, Бамбино. Только до конца учебного года, а дальше мы сможем договориться. Кроме того, скоро экзамены, и тебе нужно сосредоточиться. Хорошо? Питер ухватился за спину отцовского пиджака и медленно кивнул, прижавшись к его груди. — Хорошо. – Отец разжал руки, объятия закончились, и Питер, осознав свою ошибку, стал молить все божества, которые могли бы его услышать, отталкиваясь от отца и разжимая руки.   пожалуйста, не прилипай пожалуйста, не прилипай пожалуйста, не прилипай пожалуйста, не прилипай   Он почувствовал, как ткань освобождается от его прикосновения, и отпрянул назад, быстро убрав руки в боки и снова сжав кулаки. Отец похлопал его по плечу, но успел сделать лишь одно движение, прежде чем Питер отшатнулся от него и, хлопнув дверью, побежал вверх по лестнице в свою комнату.       ▽