Дом опустел

Дом опустел В нём больше никого нет и всё так резко закончилось, будто и никого не было Будто бы в нем никто не смеялся, не грустил и не чиркал что-то в блокнотах, улыбаясь Будто бы в нем никто не ходил, топая босыми ногами и будто бы в нём никто не бегал, звонко смеясь В этом доме больше никого нет. Кроме полуживого Ошета, да и он уже давно считает, что мёртв Пелле не стало внезапно, без предупреждений. Стоило Эйстейну просто уехать по делам и оставить его одного Олин просто не выдержал. Не выдержал кошмаров, голосов в голове и тяжести жизни. Он просто не смог Ошет пытался не винить себя. Пытался говорить, что он не виноват. Он всеми силами помогал светловолосому парню и с радостью смотрел на то, как тот улыбался. В такие моменты он был похож на лучик солнца, который очень ярко светил только ему Но этот луч так же быстро потух, как и начал светить Казалось, что всё вот вот наладится. Они вместе перешагнут через все проблемы и будут жить счастливо. Но нет же. Этого не произошло Жизнь Эйстейна разрушилась с того момента, как он зашёл в комнату. С того момента, как он понял, что это не розыгрыш и что его Пелле действительно мёртв Мёртвый мертвец. Смешно звучит, правда? Но это было прямым описанием того, что видел Эйстейн перед собой Видел куски мозга и кровь, растёкшуюся по всей стене Он хоронил его рядом с лесом, как и хотел Пелле. Хотел принадлежать ему даже будучи мёртвым. Он принадлежал ему всегда и будет принадлежать Убирать комнату тогда было нелегко. Эйстейн часто курил и плакал, хоть Пелле и говорил не скорбить по нему, будто он чего-то стоил А он действительно стоил. Был бесценен, был самым лучшим подарком судьбы Но судьба — грёбанная сука, которая посмела разлучить их И с этого момента прошло два года. Два года Ошет просыпается от кошмаров, где Пелле обнимает его и говорит что-то, убивая себя на его же глазах. И только после нескольких подобных снов Эйстейн смог различить слова: — «Не вини себя» Даже в самых страшных кошмарах его волосы были мягкими и ухоженными, шелковистыми Пелле позволял трогать их только ему. Только его Эйстейну Ошету Для Олина это были не просто касания, для него это было всё. Абсолютно всё. Это позволяло ему дышать глубже и чаще, это позволяло ему жить. Но он не смог Пелле не смог Дом опустел В нём больше никого нет и всё так резко закончилось, будто и никого не было Будто бы в нем никто не смеялся, не грустил и не чиркал что-то в блокнотах, улыбаясь Будто бы в нем никто не ходил, топая босыми ногами и будто бы в нём никто не бегал, звонко смеясь В этом доме больше никого нет. Кроме полуживого Ошета, да и он уже давно считает, что мёртв