***
В жизни Ястреба было не так уж много святых ценностей, моральных ориентиров и прочей высокопарной лабуды, смысл которой заключался в удерживании человеческих разумов под контролем сильных мира сего. Фактически, вся его нравственность заключалась в образе Старателя – нынешнего Героя Номер Один в японском рейтинге, чей показатель общественного одобрения кое-как удерживался в первой пятерке, и то непонятно каким чудом. Видать, не у одного Ястреба фетиш на брутальных, суровых и, главное, горячих мужчин, да. Впрочем, не Ястребу предъявлять претензии к чужим вкусам – даже если очень хочется. Это принесло бы Старателю только вред, и Ястребу было бы грустно, потому что он желает Старателю всего самого лучшего, а не падения на дно геройского рейтинга с сопутствующими такому триумфальному событию депрессией, алкоголизмом, агрессией и что там еще бывает у героев. Серьезно, если кто-либо однажды поставит Ястреба перед выбором «репутация Тодороки Энджи или Армагеддон», он жахнет красную кнопку раньше, чем успеет дослушать вопрос – а потом полетит спасать мир бок о бок со своим кумиром. Ну, ему за это платят. За спасение мира, в смысле. Именно поэтому, когда Даби наконец-то перестал подозревать Ястреба бог весть в чем, поверил в его искренность, пустил не только в Лигу и постель, но и в сердце, назвав свое настоящее имя и поделившись заветной мечтой уничтожить Старателя, Ястреб едва не убил его на месте, прямо посреди страстного секса на корпоративной квартире Лиги, тем самым чуть не запоров всю миссию целиком. Нет, ну, теоретически, он бы мог, и ему даже ничего за это не было бы – при условии, что он сохранил бы свое место в Лиге, конечно – Даби сам по себе не настолько важен, чтобы Комиссия не могла закрыть глаза на маленькое развлечение Ястреба. Они всегда так делали, если обстоятельства позволяли тратить время на чепуху, это гарантировало им, что Ястреб не сорвется с поводка в самый неподходящий момент и, поразвлекшись, вернется к заданию. Так что Ястреб, определенно, мог делать с Даби что угодно – более того, позвони он Комиссии прямо в тот момент, то определенно получил бы приказ о немедленной ликвидации Тодороки Тойи, подписанный задним числом и сложенный в папку «Даби», как будто он там уже неделю лежит. Слишком важна для Комиссии фигура Героя Номер Один – особенно с учетом, что Старатель получил эту должность чуть ли не на днях и более проблематичного исхода, чем разрушение его репутации всякими нелицеприятными семейными тайнами, было бы не сыскать. Но. Не сдержись Ястреб тогда, убей Даби чисто из желания это сделать прямо здесь и сейчас – и пришлось придумывать объяснение для Лиги, почему один из них помер в постели. Голым. От кровопотери или какого-нибудь несовместимого с жизнью ножевого ранения. Без следов сопротивления. Отправившись на встречу с Ястребом. Ни разу не подозрительная ситуация, да. Легче спрятать кровожадные намерения глубже под маску и продолжить работать – поохать, выслушать трагическую историю сыночки-корзиночки, раскудахтаться о том, что он не знал, и как он только мог все эти годы фанатеть по такому ужасному человеку, и вообще, оказывается, их с Даби детство было так похоже, он, Кейго, так страдал в Комиссии, так страда-а-ал, они давили его звериную сущность (а не развивали для максимальной эффективности, ага, да, коне-е-ечно), не давали жить, заставляли выкладываться до кровавого пота, и Лиге определенно нужно держаться вместе, чтобы наконец разрушить это лживое геройское общество! К чести Даби, силе любви и справедливости он сопротивлялся довольно долго, не смотря на свое откровенное желание сложить лапки и поверить в то что он, со всеми своими ожогами и тараканами, кому-то нужен не только в качестве огневой силы. Лига Злодеев вообще оказалась пристанищем подозрительно-разумных параноидальных личностей, чья главная болевая точка, внезапно, в их нездоровом желании быть друг для друга семьей. Это делало их одновременно слабыми – убери из уравнения одного и остальные сойдут с ума в попытках спасти или отомстить – и непростительно сильными, потому что они держатся за свой маленький преступный кружок, как за последнюю ценность в этом пропащем мире. Они доверяют друг другу – они верят друг другу – и чтобы получить от них хоть что-то полезное, нужно стать для них своим. Было бы проще, будь Лига обычной командой злодеев, преследующих одну цель и готовых перегрызть друг другу глотки за первый же косой взгляд. Но они честно старались поддерживать жуткий в своей уютности мирок семейности, и не будь Ястреб… ну, немного не по этой теме, все закончилось бы куда более плачевно. Он бы или купился на песни Даби о том, как плохо живется в мире коррумпированных героев, или с треском провалил миссию по внедрению, принесши Шигараки на блюдечке доказательства своей двойной игры. Или влюбился бы в холодные голубые глаза и жаркое синее пламя – гребанные фетиши, работать спокойно не дают. К счастью, он именно профи – это геройская карьера у него началась в восемнадцать, полноправным агентом Ястреб стал на два года раньше, в шестнадцать, просто в ту пору его не посылали на задания, где нужно оставлять кого-то в живых, поэтому никто ничего не докажет. Кроме Комиссии, но это обоюдоострый меч. Так что Ястреб просто поет на одной ноте с Тодороки, прости Старатель, Тойей, играет в компьютерные игры с Шигараки, заплетает Тоге косички и думает о том, что получи он в качестве главного задания уничтожение Лиги, то он был бы уже свободен, словно птица в небесах. Но его цель – сведения о хозяевах Лиги, о создателе Ному и запертом в Тартаре Все За Одного (ситуация сюр, ибо у Комиссии почти нет информации о Все За Одного, зато у Все За Одного есть информация о Комиссии – сколько раз за последние три года Ястреб через младших служащих офиса получал предложения о подработке, и сколько раз он зачищал этих вездесущих фанатиков, которых Все За Одного собирал поколениями (а за несанкционированные убийства внутри Комиссии он, между прочим, не единожды получал по шапке)?.. И сколько раз он соглашался, соблазнившись, как распоследняя сорока блестящим фантиком, интересной целью, которая не слишком противоречила основным контрактам?), а все остальное его не касается. Опять же, он бы мог – Комиссии, вздумай они от него избавиться, все равно некем его заменить, более того, у них нет никого, кто мог бы его остановить (кроме, очевидно, Старателя – голубые глаза, бицепс обхватом с бедро Руми, бушующее пламя ада в прямом и переносном смыслах), но зачем лишний раз напрягаться с последствиями? Ему платят за выполнение работы, и сбегать со сцены, лишаясь удобной кормушки, приносящей ему контракты, прикрытие, зачистку и пиар – не то чтобы лениво, но смысла никакого нет. Да и в принципе Ястреб не против шпионажа. Работать с Лигой приятно, отрабатываемый сценарий «жертвы жестокого воспитания Комиссии» будоражит своей новизной, Даби вполне попадает под вкус Ястреба на мужчин (еще бы сыну Старателя не быть во вкусе фаната Старателя), играть в семью с Твайсом и Спиннером тоже неплохо, а вот с планами Даби нужно все-таки что-то делать, причем быстро. Комиссия, получив новости о личности самого загадочного члена Лиги, отдали ситуацию на откуп Ястребу, прекрасно зная вкусы своего лучшего агента (сами же воспитали в нем эту фанатичность, используя, как рычаг покорности) и потому не беспокоясь об исходе мероприятия. Только посоветовали не задерживаться – ну, это логично. Даби еще сам не знал в какой момент претворить свой гениальный план в действие, а с него сталось бы сорваться с места и запустить прямой эфир прямо из базы Лиги – ну хорошо, ладно, он не настолько идиот, не стоит его недооценивать, но довольно близок к этому. «Он довел мою мать до болезни. Закрыл ее в лечебнице подальше от людских глаз, чтобы ни одна живая душа не прознала о его проблемах в семье», – рассказывает Даби и Ястреб – Кейго – сочувственно кивает, как будто знать не знает, в какой палате лежит Тодороки Рэй, какую дозировку успокоительных она принимает и кого из медсестер можно подкупить, чтобы эту дозировку увеличить до смертельного исхода. Его уровень влияния в Комиссии (точнее, уровень наглости, который он может себе проявлять без ощутимых последствий) позволяет знать и не такое, а парочка оставленных тут и там перьев гарантирует, что никакая важная информация не пройдет мимо него. Он знает, как часто Тодороки Энджи заходит к своей жене, сколько страниц в рукописных письмах Тодороки Шото к матери, и каким образом Комиссия избавилась от трупа журналиста, который тоже пытался эту информацию выяснить, а потом вдруг споткнулся на лестнице и напоролся животом на случайно пролетающее мимо перышко. «Он отбросил своих детей, как бесполезный мусор», – рычит Даби и Ястреб вспоминает своих соучеников, которые не выдерживали нагрузки и срывались без возможности вернуться к своему нормальному состоянию. Истерики кураторами периодически разрешались, как средство снятия стресса, а сумасшествие – нет. Ястреб помнит, как старшие ученики убивали «сорвавшихся» на его глазах, и помнит, как начал убивать их сам. Это тоже был урок – необходимость уничтожить того, с кем ты провел вместе не один час и, вероятно, еще сегодня утром считал своим другом. Дружба не запрещена, но будь готов вонзить оружие в горло неугодному, предателю, сумасшедшему, близкому, дорогому, родному, единственному. После такого убить «случайного» любовника или малолетнего ребенка какого-нибудь неудобного Комиссии, но все еще выгодного ей же политика уже не проблема. «Он чудовище в костюме героя», – сжимает кулаки Даби и Ястреб позволяет себе насладиться мыслью о раскрытии себя. Рассказать в ответ, что коррумпированный лживый герой тут он, а не Старатель, что Тодороки Энджи – душка, столп света в царстве тьмы. Честный, открытый, искренний в своей огненной ярости. Старатель, который стал Героем Номер Один за свою силу, а не за социальный рейтинг, у которого за спиной не было пиарщиков Комиссии, у которого мордашка и задница не подходят для модельного бизнеса, который ради своего места в рейтинге работал, тренировался и снова работал. А что родитель из него не ахти какой… …Ну, Ястреб в настолько тонких материях не разбирается. Он, честно говоря, понятия не имеет, что Даби не устраивает в Старателе. Зато он разбирается в силе, убийствах и шпионаже – на самом деле, Энджи по сравнению с ним плюшевый мишка. И если бы Ястреб действительно того хотел, он бы оказался в постели Старателя в худшем случае через полгода после собственного совершеннолетия – это он Даби тоже с удовольствием бы рассказал, обязательно уточнив, что восемнадцать с половиной – это только из уважения к законопослушности Энджи, мог бы и в семнадцать поднапрячься. Что ему мужика на двадцать лет старше соблазнить – работы на пару месяцев максимум. Даби вон, на секс уломался за полторы недели флирта, хотя первичная мотивация у него была такая же, как у Ястреба основная – получение информации. Зато потом пошли-поехали привязанность, влюбленность и раскрытие детских травм. Не был бы Даби таким симпатичным со своими голубыми глазищами и пирсингом во всех местах, Ястреб со скуки с ним подох бы. Ястреб – не Кейго, имя «Кейго» уже очень давно ничего не значит, хотя его все еще удобно использовать для повышения уровня доверия с такими параноиками, как тот же Даби – не пытается себя обелить даже в собственных глазах, он знает, что герой из него так себе. Точно не такой, каким он мечтал стать – не хуже, не лучше, просто другой ровнехонько наполовину. Ту, которая не светится перед камерами, создавая идеальный образ молодого героя, спасающего человеческие жизни не щадя своих крыльев. Ту, которая не улыбается фанатам, не раздает автографы, не оставляет следов. Ту, которая по уши в крови и откровенно наслаждается своей двойной жизнью. Ту, которой ничего не стоит сменить маски, открестившись от второй половины ради собственной безопасности – и без разницы, уходить ли в сторону зла или оставаться в блеске геройских софитов, он везде найдет себе местечко поуютнее. Светоч справедливости нынче Старатель, вот пусть и сияет ярко-ярко, чтобы люди смотрели и видели только его неоспоримое величие, а Ястреб позаботится об остальном. – Алло, госпожа президент, – Герой Номер Два хищно осклабился, дождавшись ответа на свой звонок. – Да. Да, у меня есть план. Я предам Комиссию, вы об этом узнаете, пошлете за мной парочку агентов… Устроим бойню в месте моего свидания с Даби, да. Нет, просто бить в спину нельзя – Шигараки не идиот, он поймет подставу. Только я тело Даби заберу – брошусь с ним в Лигу, буду стоять на коленях и все такое… Может, заодно узнаю, где засел Доктор. Пока что не гарантирую. Да. Да, «командировка за границей» звучит неплохо. Нет, не думаю. Да. Координаты пришлю позже… Конечно, госпожа президент, все сделаю в лучшем виде. Разве я когда-нибудь подводил вас?..***
– Извините, но на сей раз вынужден отказать, – Ястреб, беспечно стоящий за углом палаты Старателя, активно восстанавливающегося после битвы с Шигараки Томурой на обломках приснопамятной больницы, лениво махнул крылом, создавая сквозняк и отгоняя от коридора вездесущих учеников 1-А класса. – Не заинтересован. Хэй, я не настолько беспринципный! Да. Да. Как только – так сразу… Я же сказал – нет. Это начинало раздражать. Почему все заказчики вдруг решили, что если Комиссия лишилась президента и доброго куска влияния на геройский мир, то Ястреб сразу стал общедоступен? Контрактами его завалили так, что хотелось навестить самих заказчиков – причем это вполне можно было устроить, приняв парочку взаимоисключающих заказов одновременно. Только он не хотел. Он был занят. Он собирался поступить, как нормальный герой, и спасти мир!.. И тут к параду невиданной щедрости подключился вышедший из Тартара Все За Одного с предложением, от которого вроде как невозможно отказаться. Привести ему Мидорию Изуку, а взамен получить на выбор вакансию личного киллера, грузовик вечнозеленых бумажек с лицом американского президента, пару дополнительных причуд или постановочный спектакль по поднятию репутации Старателя за счет парочки-другой наемников Тартара. Делать Ястребу больше нечего, ага. И не надо ему тут угрожать забрать причуду и отдать ее кому-нибудь, кому больше надо – Крыльями Ярости мало просто владеть, ими нужно уметь управлять, а у Ястреба опыта в этом деле на двадцать два года больше, чем у кого бы то ни было! – Кейго? – Бест Джинс, проигнорировав поднятый Ястребом сквозняк, завернул за угол, опершись плечом на стену и тут же принявшись поправлять растрепавшуюся от ветра прическу. – Ты еще долго? – Иду, – лучезарно улыбнулся Герой Номер Два, помахав Герою Номер Три открытой ладонью. – Госпожа Тодороки с детьми уже ушли? – Да, только тебя ждем. – Окей, – растянув губы еще на пару сантиметров шире, Ястреб вновь обратился к телефону, желая поставить в разговоре точку. – Это все, что вы хотели обсудить? – Когда надоест играть в героя, приходи – для такого, как ты, работа всегда найдется, – хрипло засмеялся Все За Одного голосом Шигараки Томуры. – Обязательно, – вполне искренне пообещал Ястреб, серьезно намереваясь свое обещание сдержать. Он предпочитает работать на правительство – и если правительством вдруг станет Шигараки, то… почему бы и нет. Другое дело, что он так же искренне постарается такого исхода не допустить, но какие претензии к наемнику? Кто больше заплатил, того и верность, а зарплата Ястребу все еще капает со счетов Комиссии, пусть в расчетные суммы больше и не входят налоги мирных жителей. – Кто это был? – из вежливости поинтересовался Цунаду, когда Ястреб сбросил звонок и повернулся к напарнику всем корпусом, выразив готовность следовать за ним хоть на край света, но лучше все-таки поближе, а то после провальной битвы с Гигантомахией в особняке ПФО у него все кости ломит, включая те, о существовании которых он не подозревал. – Все За Одного, – пожал плечами Крылатый Герой и беспечно зашагал вперед, заложив руки за голову и кося на напарника хитрым золотым взглядом. – Предлагал сотрудничество на добровольной основе и свободную вакансию в его будущей Империи Зла. Почему-то Бест Джинс не поверил ни единому слову. Ну, его проблемы.