***
Дорога, длину маршрута которой она не запоминала, привела её в маленький, захламленный городок. К тому моменту уже стемнело, а сама девчушка давилась кашлем и соплями, пытаясь безболезненно вздохнуть. Уже было очевидно, что серьезно заболела, и, если удумает остаться на улице — к утру её больную тушку будут доедать бродячие собаки. — Негавижу… — прохрипела та, сделав болезненный вздох. По ощущениям ноги давно отнялись и еле волочились по земле. Она хотела постучаться чуть ли не во все дома и магазины, лишь бы её, маленькую, голодную и больную впустили погреться. Если бы не одно «но» — в большей части зданий свет был погашен. Если сейчас биться в двери ко всем, при этом завывая о помощи с заложенным носом и горлом — можно сильно напугать жителей. Девчушке сильно повезло, когда в её поле зрения попал кабак. Такой ветхий, старый, и вызывающий слабое доверие из-за ауры, притягивающих отпитых алкоголиков. Движимая животным желанием согреться, она, не раздумывая долго, двинулась к кабаку и из оставшихся сил навалилась на дверь. На удивление, она была легкой, и девчушка чуть не упала из-за своего, пусть и небольшого, веса. В старом заведении было не так людно, но внимание на неё никто не обратил, кроме какого-то странного мужика, сидевшего в компании выпивающих в другом углу; и то, он бегло её осмотрел и продолжил диалог с пьяными товарищами. — «Может, тут есть что-то из теплых напитков…» — печально рассудила она, понимая, что ничего кроме алкоголя тут не найти. Ну и ладно, и любую настойку выпьет! Все, лишь бы не откинуться от холода. Девчушка медленно последовала к стойке, и от скрипа половиц от её шагов, бармен обратил внимание на худенького лохматого гоблина, коей она ощущала себя по стороны. — Ты откуда вообще? — с легкой ноткой грубости выдал бармен, оглядывая ту с ног до головы. Девочка хотела выдать что-то, чуть приоткрыв рот, но тут же осеклась — Я потеряла память. — Она не видела смысла мудрить в собственных словах: велик шанс, что выставит себя в не лучшем свете (и кто знает, не выкинут ли её обратно на улицу, как мелкую псинку). — Я… тут очнулась неподалеку, и пришла сюда чтобы согреться. Тот посмотрел на неё с сомнением. Видимо, вид потрепанной девчонки ничего у него не вызывал: скорее всего, принял за попрошайку без дома. Но черт, у девчонки не было никаких аргументов, чтобы опровергнуть его мысли. Она ж ничего не помнила! — Я вам честно говорю! Я даже не знаю, сколько мне лет! Я… я! — Довольно. — Вздохнул мужчина. — Жди тут. — Бармен вышел из-за барной стойки и вошел в дверь, расположенной рядом с местом, за которым просидело не одно поколение заядлых алкоголиков. Девчонка пожала плечами. Оглядевшись по сторонам, и не приметив никого, кроме группы людей за столиком в углу, она села за круглый деревянный стул у барной стойки, поджав колени к груди. Громко кашлянув, та начала собственным дыханием греть руки и растирать их. Что ж, все, что было в её силах — сделано. Напрягает лишь факт того, что её туманная жизнь сейчас зависит от решения этого человека. Ну, все будет лучше, если он не выгонит ту или не наберет номерок «обезьянника» для безпризорников. Чтобы не тратить время зря, она начала разглядывать все помещение: да уж, кабак был ветхим, с плохопромытыми окнами и паутиной под подоконниками, на которых, к удивлению, были живые растения. Это место пытались поддерживать и создавать уютную атмосферу, пусть и получалось небрежно. В поле зрения попало радио, чей возраст составлял минимум лет десять; на круглых столах так же стояли пустые вазочки. В поле зрения заморашки попала и деревянная доска с объявлениями. Вот оно! Лучик света на мир, про который она ничего не знает! Та, не смотря на ощущаемую слабость, как можно быстрее подскочила к ней, начав рассматривать писанину на бумажках. Хвала всему, что в своей ситуации она могла читать! Янтарные глаза спешно бегали по каждой строчке, стараясь подчерпнуть всевозможную информацию, проливающую правду.[9/10/16ХХ]
«Чем смазывать люксовые протезы? 10 советов от самого Попг—»
К сожалению, газетный лист был оборван наполовину, так что прочитать полностью имя или фамилию советчика и его рекомендации было трудно.[11.24.1616]
«Глава Северного Штаба был казнен сегодня на площади».
Ага! Какой-то важный шишка был казнен, и это значит, что есть в её времени какие-то интрижки у власти!.. Что не очень хорошо.[11.23.1616]
«Главный секрет самого Ф. Фазбера был раскрыт еще столетие назад! Ложный правитель, или же двойник?»
Правитель! Пусть это слово давало совсем немного для полного представления в сознании девчонки, но это был первый её шаг в понимание… наверно привычного мира с новой стороны. Досадно было то, что на фотографии, красовавшейся между абзацев текста, написанных шарлатанами, был изображен только силуэт правителя. Но, по нему хотя бы можно было сказать, что правит ими не суровая и плечистая груда мышц как бывает в представлениях о суровом короле, а вполне обычного телосложения человек. Но может быть, у него характер совсем другой, а может… Стоило девчонке отойти от деревянной доски, как чуть ли не над её головой пролетел дротик, которым обычно играют в дартс, вонзившись прямо в голову силуэта Фазбера. — Придурок, ты чуть ребенку голову не пробил! — обернувшись, она поняла, что звуки доносились со стороны тихих пьяниц, сидевших в углу. Вот же сволочи — никакой реакции на хилого ребенка, пока твоему корешу за его убийство не угрожает срок. — А нечего ребенку в эту грязь смотреть. — Самый массивный из мужчин смотрел исподлобья, что той аж стало жутко. — Политика нынче такая дыра, куда ради покоя лучше не соваться. Особенно… когда дело касается правителя. Просто блеск — какой-то пьяница сейчас пытается её нравоучать! Та, от греха подальше, сделала вид, что ничего не услышала и вернулась на насиженный стул, в ту же позу. — Макс, тебе этот Фазбер уже во сне сниться будет с такой ненавистью. Иди проспись уже! — Выдала одна из женщин в компании. — Завались. Этот человек лишь обманывает и так бедный народ. Все отдает лишь своим псинам… Девочка продолжала вникать в их беседу, пусть те и были… не в своем уме. — Псины? — вскрикнул самый низкий из них. — Из-за них ты ещё живешь, а не скукожился от ремнанта! Ох, слышали бы вас кто-то их штаба… — Ой, Лавас, заткнись уже… Все и так знают, сколько Фазбер отдаёт Штабам и каждому главе. Пусть сейчас и стало на одного меньше… — Алекс, ты туда же… Сколько бы их не ругали, они правда спасают народ. Как и сам правитель. Следом у тех вновь начались перепалки, от которых могла заболеть голова. — Ой, да к черту Фазбера! — после перепалки длинной в несколько минут вскрикнул самый низкий, что изначально был нормально настроен к правителю. — Я за Дельца, главу Западного штаба! — Даёшь Ученого! За науку и будущее! — громко выкрикнул тот, кто не пробил девчонке черепушку. — Тьфу, он мутный! Судья — совсем другое дело… — Выбираешь тупо по её полу, идиот! Я возлагаю надежды на нового главу Северного! — сказала низкая женщина. — Придурки, страну поднял бы лишь Даррен! — высокая и долговязая алкоголичка ударила кулаком по столу, да так, что звук от удара отдался по всему помещению. — Ох Боже, выведите отсюда Радью с её больной башкой! Она не понимала ни капли, о чём они говорят. Что за главы, и какова их функция в политическом паззле — вопрос открытый. Мысли давили на черепную коробку из-за объёма новой информации. Но от рефлексии ту отвлек хлопок двери, откуда вернулся бармен. Та вопросительно глянула на него щенячьими глазками. — Я вызвал полицию. Пускай они с тобой разбираются. — Тот глянул через плечо на дверь. — На улицу не выгоняю, они сами придут и заберут тебя. Заморашка дрогнула от его слов, которые, не смотря на его спокойный тон голоса, восприняла как угрозу: что если он соврал ей, и вызвал на неё людей из интерната для детей с психологическими проблемами. Что если… из-за амнезии ту посчитают сумасшедшей и запрут в комнате с действительно умалишенными и странными особами. Но в ответ та лишь нервно сглотнула и кивнула.***
— И так… говоришь, ты очнулась на дорожных путях? — обратился к ней приятный, низкий женский голос. Заморашка, прокашлявшись, подняла взгляд на высокую женщину в темной форме стражей порядка. Она писала заметки в бумаге на столе, поглядывая то на девчонку перед ней, то на записи. — Да… После я пошла в кабак, чтобы согреться, и… вы приехали. — Она укуталась в плед, который ей дал один из полицейских. Так ещё и пушистый, что позволяло той согреться полностью. — Я уже вам объясняла. — Значит, ты с амнезией… Она сидела в небольшом кабинете, освещаемый желтым светом от единственной лампы на потолке. Кабинет был обставлен уютно: в углу стоял большой книжный шкаф, забитый до каждого сантиметра книгами, документами и записками; покрашенные в белый стены местами имели небольшие трещинки, бросающиеся в глаза; сзади девушки была настенная доска со бумагами. — Да… Пожалуйста, не отправляйте меня из-за этого… в плохие места! — С чего такие мысли? — удивленно спросила та. — У нас всё не на столько запущенно. Ты некоторое время побудешь в обычном приюте, и, если твои родители не найдутся… то может быть тебя кто-то заберет. — Она приятно улыбнулась. — Правда? — она облегченно вздохнула, поправив длинные, пушистые волосы. — Славно. Прежде чем мы по-быстрому решим вопросы с администрацией приюта, я схожу тебе за чем-то съестным, ладно? — Ладно. — И… раз у тебя нет имени… то как бы ты хотела назвать себя? — Я? Ну… — она поднесла палец к подбородку, размышляя. Вариантов было много, но все они вызывали у девчонки отторжение. Кроме… одного. Она вспомнила винный шкаф за барной стойкой, где та рассматривала название сортов алкоголя. «Кэситский ром», так гласила красивая этикетка на длинной, алой бутылке. — Зови меня Кэссиди, как тебе? — Славное имя. — Получив кивок от тихой заморашки, та покинула кабинет, оставив её одной. Девчонка, именовавшаяся теперь, пусть и неофициально и на время поисков её родителей — Кэссиди, вздохнула. Что ж, её познание этого мира остановилось теперь на этом кабинете. Она вылезла из пледа, чтобы исследовать новую локацию. И, особенно, шкаф с книгами. Объектов, которые могли отслеживать её действия, не наблюдалось. Но четко рассмотреть литературу той не удалось: необъяснимое чувство дёрнуло её посмотреть на окно и впасть в ступор. Небольшое алое сияние, шло будто нитью к темному окну. Увидев это, Кэсси почувствовала, как в ней кипит ненависть. До отчаяния глубокая и въевшаяся в душу ненависть, заставившая стиснуть зубы. — «Что это?! Откуда?» — помимо гнева разум той заполнила паника из-за необъяснимого сияние и своего состояния. Её тело будто перестало её слушаться и рвануло прочь из кабинета, с хлопком открыв незапертую дверь и понесшись по коридору. Кэссиди запомнила расположение коридоров и понеслась прямо на выход, чуть ли не сбивая с дороги сотрудников. В том числе и девушку, что несла в руках контейнеры с какими-то закусками. — Кэссиди, постой! — крикнула девчонке та, побежав за ней. Девочка не могла объяснить, что сейчас, черт возьми, происходит: её окутала ненависть к кому-то или чему-то необъяснимому, и сейчас она, сломя голову, несется по коридору участка, и за ней следует девушка, вполне способная изменить мнение насчет её будущего места для ночлега. Когда же та впечаталась в дверь выхода, то это чувство пропало так же внезапно, как и появилось. Худые руки уперлись в металлические двери, царапнув их ногтями и сжав кулаки. Кэсиди постигло пустое чувство, сравнимое с тем, когда что-то важное упускаешь из виду. Важное лишь в этот момент и это время. — Откуда… — тихо шепнула та, приходя в себя. Неужели мысли не обманули, и её амнезия является лишь частью тех проблем с головой, которые она имеет? — Кэссиди! — девушка добежала до неё, ухватив за плечи. — С тобой все хорошо? Тебя кто-то напугал? Кэссиди сглотнула, чувствуя, как на лбу выступил пот. — Я… не знаю… наверно… — Ох… у тебя галлюцинации от истощения, — произнесла свои мысли вслух суетливая полицейская, — пошли в кабинет, я уже вызвала врача. — Она взяла Кэсси за руку и повела прочь от выхода. Девчонка с взволнованным видом последовала за ней. Внезапно, та вспомнила про амулет, найденный на путях. Пока девушка отвлеклась, та запустила руки в карманы, и, достав старую безделушку, вновь ужаснулась — грязный рубин еле сиял, испуская то же самое сияние, что шло к окну. Неужели… он вызвал в ней такие эмоции? — «Да что здесь происходит?!» — она быстро сунула руку обратно, побледнев ещё больше из-за сверхъестественных вещей, пережитых мгновения назад. — О-ох, тебе стало совсем хуже.