Сладкое забвение

*** Мэри сильно удивилась, когда увидела в день поминок своего мужа Лилит. Но ещё сильнее она удивилась, когда Лилит дарила ей цветы. Но ещё намного сильнее ее удивила реакция Лилит на нее. Было в ее глазах что то, что она старалась скрыть. Но что это было? Чувство вины? Нет, вряд ли. Лилит слишком жестока, что бы чувствовать вину. Тогда что это? Ответа Мэри не знала, но очень хотела узнать. Поэтому вывела Лилит на задний двор, что бы поговорить, как она сказала, «без лишних ушей». Стоя в саду вместе с Лилит Мэри закурила трубку и сказала: —Скажу честно, — своим появлением здесь ты меня приятно удивила. Что, все таки, заставило тебя прийти? Лилит спокойным и хладнокровным, что ей, в принципе, и свойственно, ответила: —Создание, которое вечно ходит по дому и пищит как ненормальное. Мэри засмеялась: она прекрасно поняла, кого именно Лилит имеет ввиду. Затем, когда смех Мэри утих, она вновь заговорила: —А мне кажется, если ещё одна причина, по который ты здесь. —С чего такие выводы? —Ну-у... Я сделала их после того, как ты подарила мне цветы. С чего вдруг такие нежности? Да и ты пыталась что то скрыть. —Ошибаешься. Мэри улыбнулась, понимая, что Лилит все равно не признается. —Хорошо, я поняла тебя. И все же, цветы мне понравились, благодарю. Лилит на это только кивнула, не снимая свое хладнокровие. *** Церковь в Тотспеле была тем местом, где собирались совершенно все жители города, — в независимости от статуса или материального благополучия. Поскольку Мэри знала, что Лилит не любит ходить в церковь и обычно не заставляет туда ходить Жозефина, Мэри знала, что встретит Лилит там. Она бы удивилась, если бы этого не произошло. И да, они действительно пересеклись, когда Лилит, по окончанию службы, собиралась уйти. Мэри подошла к ней и сказала: —Рада видеть тебя, Лилит. Лилит не ожидала ее появления, но ее хладнокровие не дрогнуло. Она ответила: —Взаимно, Мэри. Мэри знала, что это рисковано, но все же решилась: —Я хотела позвать тебя к себе. Без лишних ушей. Лилит немного помолчала, задумавшись. Но затем ответила: —Как скажешь. Мэри улыбнулась. Затем заметила то, что Лилит была гораздо бледнее, чем обычно. Мэри насторожилась, присмотрелась к ней; и да, это было действительно так. Мэри спросила: —Лилит, ты в порядке? Ты гораздо бледнее, чем обычно... Ты хорошо себя чувствуешь? —Мне всегда становится плохо в церкви, это нормально. Лилит уже хотела было уйти, но Мэри удержала ее за запястье и спросила: —Как давно ты стала так себя чувствовать? —Еще где то в середине. —Почему ты не вышла как в прошлый раз? —Ага, что б Жозефина опять мне три дня мозги е... —Лилит, это церковь! Лилит вздохнула, затем сказала: —Мне просто стоит уйти от сюда пока я не упала в обморок. Когда Лилит уходила, Мэри с беспокойством смотрела ей в след, но затем вышла на улицу вслед за ней. *** Гостиная дома Мэри. Лилит, Мэри, Амели и Берт сидят за чаем. Амели сказала: —...Осторожнее, Берт. Ещё немного, и я отдам вам сердце. Берт с улыбкой чеширского кота ответил: —Я считаю мужчины теряют достоинство, бегая за каждой юбкой. Мэри вздохнула, слушая их разговор уже несколько минут: —Он блефует, Амели. Как и все мужчины. Амели удивилась: —Ты думаешь?... Берт рассмеялся, облокотился о спинку дивана, положил руку на колено Лилит и сказал: —И в чем же я лукавлю, Мэри? Мэри нахмурилась, когда увидела этот жест со стороны Берта, но Лилит он совершенно не понравился. Она взяла его за запястье и достаточно грубо убрала со своего колена, словно его рука обожгла ее. Мэри заметила в глазах Лилит явное отвращение. Мэри спокойно заговорила, глядя Берту в глаза, сидя с другой стороны от Лилит: —Когда мужчины говорят, что не нуждаются в женщине, это значит, что они нуждаются в одной конкретной, но в той, которую не могут заполучить. Мэри заметила, как Берт смотрит на Лилит, которая, в свою очередь, закрыла глаза, не удостоив его своим взглядом. Берт закусил губу, но ничего не сказал. Мэри наклонилась в сторону Лилит и спросила: —А ты, Лилит, согласна со мной? Амели фыркнула: —Что она понимает в любви?! На высокие чувства есть время только у таких, как мы. Лилит своим обычным спокойным и ледяным, словно сталь, заговорила: —Чувства мешают думать, затуманивают разум. Прежде чем позволить себе любить кого-то, нужно обуздать свои эмоции. Ты должен поставить их на поводок, чтобы в случае чего суметь одёрнуть его, поставить любовь на место. Люди, которые видят в жизни одну лишь цель — любить — пугают меня. Мэри удивилась: —Почему же, Лилит? —Такие люди погружены в хаос. Любовь непостоянна и обманчива. Человек, ставящий её выше остального, склонен бросаться из крайности в крайность. Где любовь, там ненависть, где окрылённость, там апатия. На такого человека нельзя положиться. Берт закусил губу и смотрел на Лилит, не отрываясь. А удивлению Мэри не было предела. В голове Мэри проносилось: «Лилит, неужели ты... любила? Любила, и случилось что то, что заставило тебя так относится к такому чувству. Ты боишься... любить? Почему, Лилит? Ох, хотела бы я это знать. Хотела бы я, что бы ты открылась мне... Что случилось, Лилит? Ты ведь... любила...» *** Спальня Мэри была выполнена, по большей части, в красных тонах, но так же присутствовали белый и черный цвета, но гораздо реже, чем красный, хоть и в разных оттенках. Мэри стала зажигать свечи, а на вопросительный взгляд Лилит заговорила: —Стены этой комнаты впитали его запах. Запах старого мужского тела... Не могу заснуть, пока не зажгу свечи. Кхм... Не будем о нем. У меня есть к тебе предложение. Лилит моргнула, слегка сузила глаза: —Какое? Мэри открыла верхний ящик комода, достала от туда карты таро и заговорила: —Предлагаю сыграть на откровения. Если карта повернута ко мне — откровенничаю я, если к тебе — ты. Согласна? Лилит немного подумала, затем ответила: —Я не против. Мэри улыбнулась, разложила карты веером. —Тяни. Лилит вытянула карту. И выиграла. Мэри усмехнулась: —Что ж, прийдётся откровенничать мне. Встретившись с проницательным взглядом Лилит Мэри начала говорить: —Ты знаешь, я никогда не любила своего мужа. Он много курил, мало двигался и плохо питался, — за последнее можно отдать мне должное, — готовлю я отвратительно. Ты даже не представляешь, как было противно делать вид, словно меня беспокоят его боли в сердце... Продолжаем? —Угу. —Тогда тяни. Лилит вытянула карту. И проиграла. Лилит медленно сказала: —Даже не знаю, что рассказать. —Ты могла бы рассказать что то о своем детстве. Лилит некоторое время молчала. Слова просто не лезли из ее горла. Мэри уже думала, что Лилит не заговорит, но затем послышался голос Лилит: —Я была достаточно трудным ребенком. Мать меня любила и старалась уделить мне внимание, но я всегда отталкивала ее, — вместо этого я тянулась к холодному отцу. Мне всегда приходилось привлекать его внимание. Я могла сделать многое, но если он уже привыкал к этому, — я делала другое. Мне сильно не хватало его внимания, и он это понимал. Мэри закусила губу; она видела Лилит совершенно с другой стороны. —Где сейчас твои родители? —Один проигрыш — одно откровение. —Верно... Тяни. Лилит вновь проиграла. Мэри провела языком по губам и сказала: —Поскольку в этой игре мы друг с другом максимально честны, отвечай честно, — тебя когда нибудь влекло к другим женщинам? Лилит удивилась: —Для чего тебе это знать? —Влекло или нет, Лилит? —Да. Мэри удивилась тому, что Лилит ответила без колебаний; Мэри знала, что она не врёт. —Предлагаю повысить планку, — играем на желание. —Не против. —Тяни. Лилит вытянула карту. Проиграла. Мэри закусила губу; она знала, что может сейчас попросить то, о чем вряд ли сможет попросить ещё когда либо. Мэри сказала: —Поцелуй меня. —Что? —Поцелуй меня, Лилит. —Уверена? —Абсолютно. И Лилит поцеловала ее. Буквально несколько секунд Мэри сдерживала себя, но затем положила руки к ней на шею, почти полностью прильнула к ней, прикусила ей губу. Лилит обвела языком ее губы, затем проникла языком в ее рот. —М-м...—что то промычала Мэри и прижалась ближе, не желая отпускать. Ей пришлось отстраниться, когда перестало хватать воздуха. Мэри прошептала: —Лилит... Мэри вновь прильнула к ней. И удивилась, когда Лилит не стала ее останавливать. В голове Мэри пронеслось: «Свечи, все таки, работают...» Лилит отстранилась, вновь вытянула карту. Вновь проиграла. Лилит закусила губу, а Мэри весело сказала: —Не твой день видимо сегодня на интуицию, дорогая. —Я заметила. Мэри вздохнула, откинула голову назад и заговорила: —Поскольку ты со мной честна, я тоже буду; — я не равнодушна к тебе, Лилит. Переспи со мной. Лилит выгнула бровь: —Серьезно? Мэри вернула свою голову в прежнее положение. —Да. Мэри почувствовала поцелуй на своей шее, уже находясь на кровати. Руки Лилит раздевали ее, но одновременно и не позволяли встать. Когда Лилит раздела ее, стала целовать грудь. Мэри тихо простонала, когда язык Лилит коснулся ее соска. —М-м... Лилит взяла в рот ее сосок, стала обводить его языком и посасывать, вызывая у Мэри сладкие слуху стоны. Тихие, но такие сладкие... Лилит стала целовать живот, затем спустилась и поцеловала внутреннюю сторону бедра. Мэри выдохнула ее имя: —Лилит... Лилит поцеловала ее половые губы, выбив стон немного громче. Стала водить языком по ее клитору, вызывая стоны, которые сдерживать не было сил. —Ах... Лилит... Не останавливайся... А Лилит и не собиралась. Она продолжала ласкать языком клитор, вызывая стоны. А затем пальцами вошла в нее. —Ах! Лилит! Да! Слишком хорошо. Оргазм пришел через несколько минут. Мэри обмякла, но затем неожиданно для Лилит, перевернула ее на свое место. Поцеловала. Затем стала целовать шею, как это делала Лилит. Спустилась к груди, стала целовать ее, паралельно пальцами лаская клитор. Лилит сдерживала свои стоны, но Мэри смогла выбить один. Тихий, еле слышный, но такой желанный для нее... Вот она уже ласкает клитор Лилит языком, как до этого делала она. Тихие стоны Лилит, которые она старалась держать в себе, все равно иногда вырывались из ее горла. Лилии обмякла через несколько минут. Мэри легла рядом, немного выше Лилит. Но затем Лилит подмяла девушку под себя, стала целовать ей шею. —Лилит... Не дослушав Мэри, Лилит вошла в нее двумя пальцами, выбив довольно громкий и сладкий стон. —Ах! Лилит... Лилит двигалась в ней. Иногда выходила из нее, что бы затем вновь толкнуться пальцами в ее лоно до упора. Раздвигала их, иногда большим пальцем ласкала ей клитор, работая одновременно с пальцами внутри нее. Мэри не вспоминала мужа. Он был ей не нужен. Она не вспоминала скрипы кровати, не вспоминала его руки, не вспоминала рубашку, которую он своими пожилыми руками еле мог расстегнуть, не вспоминала его член, не вспоминала его. Перед ней была только Лилит. Лилит, которая ласкала ее. Лилит, которая не заставляла. Лилит, от которой не хочется уходить. Лилит, которая с ней нежна. Лилит, которая открылась перед ней. Лилит, которую она полюбила... Мэри обмякла. Обняла Лилит за лопатки, прижала к себе. Боялась потерять человека, который заполнил в ней пустоту. Мэри понимала, что если Лилит уйдет, пустота в душе вновь вернётся. Она любит ее, и боится потерять. Боится, что Лилит вновь закроется перед ней. Неожиданно Мэри вдруг захотелось плакать от осознания того, что Лилит всего лишь выполняла ее желание. Мэри села, отвернулась от нее. Лилит поняла все и без слов. Лилит при обняла ее за талию и ждала, когда Мэри заговорит. И Мэри заговорила, словно зная, что Лилит этого и ожидает: —Я... Прости меня. —За что? Несколько секунд Мэри молчала, но затем сказала: —Я... Мне не стоило этого загадывать, прости... —Я могла отказаться. —Да... Да, но... Мэри замолчала, когда почувствовала, как Лилит ткнулась носом ей в бок. Мэри вздохнула, поправила выбившиеся пряди волос. А затем услышала... сопение. Лилит уснула у нее под боком. Только в тот момент, всмотревшись в ее лицо со всех внимательностью, она заметила мешки под ее глазами. Еле заметные, но они были. Мэри погладила ее по голове, а в ее мыслях пронеслось: «Как же тебя гоняет Жозефина...» *** Когда Мэри проснулась Лилит ещё спала, обнимая ее талию. Мэри удивилась, когда поняла, что Лилит лежит в том же положении, что и вчера. «Она так крепко спит... И мило.» Мэри улыбнулась, наблюдая за тем, как Лилит спокойно спит. Мэри боялась встать, дабы не будить Лилит, но затем она увидела, что Лилит начала просыпаться. Мэри сказала: —Доброе утро. Я думала, что ты просыпаешься раньше. Лилит зевнула, закрывая лицо одеялом, затем сказала: —Ну не ты же в пять утра просыпаешься от крика «вставай, скотина!» или от того, что тебя скидывают с кровати, если этот крик не срабатывает. Мэри закусила губу. —Жозефина так сильно тебя гоняет?... —Это минимум. Через несколько минут Лилит ушла выслушивать истерические вопли Жозефины в особняке Солсбери. *** Тотспелские дожди не щадили. Даже Мэри, которая стояла на безымянной кладбище, смотря на могилу своего мужа, ненавидя его и презирая. «Только я буду знать, где ты похоронен! Надо же, был таким богатым, влиятельным. А сейчас, когда ты умер, лежишь в безымянной могиле, словно ты — просто пустое место во вселенной!» Мэри вздрогнула, когда услышала за спиной до боли знакомый голос: —Мэри. Это была Лилит. Что эта девушка делала в дождь на кладбище — оставалось загадкой, Мэри повернулась к ней и спросила: —Что ты здесь делаешь?—в этом вопросе не было гнева, раздражение, или же чего то ещё. Мэри была спокойна. —С Примой разговаривала, она не знает других мест для своих игр. И тот же вопрос могу задать тебе.—девушка немного помолчала, посмотрела на могилу мистера Брауна.—Похоронила тут своего мужа? В голосе Лилит не было презрения, она была абсолютно спокойна. Мэри слегка задрожала от боли, которую ей приносило только одно его имя. —Знаешь, Лилит... Он вроде был таким влиятельным, уважаемым... А сейчас лежит на безымянном кладбище среди других брошенных могил, словно до него никому нет дела. Появился и пропал, незамеченный... Лилит ничего не ответила, а Мэри и не нужен был ответ: —Меня продали в бордель в соседнем городе, когда я была маленькой... Это сделал отчим, когда мама умерла... Поначалу меня только обучали. Моим первым и последним клиентом стал мистер Браун.—Мэри отвернулась, стала смотреть на могилу своего мужа.—Он доплачивал, что бы я была только его... А потом выкупил, женился на мне... Я ненавижу его за то, что он это сделал, я ненавижу его за то, что он воспользовался мною первым! Сначала он покупал меня, как любовницу, а затем купил себе, как жену. Словно игрушку... Вчера проститутка в борделе, а сегодня уважаемая госпожа... Я чувствовала себя игрушкой, которую он показывал всем. Говорил, как сильно любит, как сильно желает...—на глаза Мэри навернулись слезы.—Но игрушка то живая! Мэри приложила пальцы к глазам, смахивая слезы, что бы за ними появились другие. Лилит ничего не говорила, лишь смотрела на Мэри, чувствуя, как в ней впервые за многие годы просыпается сочувствие. Давно же она не испытывала этого чувства... Мэри удивилась, когда почувствовала на себе объятия. Лилит обняла ее. Но ничего не говорила. Мэри почувствовала дыхание на своей шее. Ее дыхание. Лилит отстранилась, и затем удивила Мэри ещё больше словами: —Пойдем. —Куда? —В особняк; хворь подхватишь, потом лечить тебя. В голове Мэри пронеслось: «Какая пассивно агрессивная забота... Но приятно... Даже очень...» *** В особняке Лилит напоила не чаем. Очень даже вкусным чаем. Мэри оценила то, что Лилит проявила к ней столько заботы, хотя не понимала, к чему это. Комната Лилит была выполнена по, больше части, в светло-голубых тонах, но иногда можно было увидеть светло-красный с серыми цветами. Мэри сидела у Лилит на кровати, пока та рылась в шкафу, что то ища; обе были мокрые до нитки. Мэри заговорила: —Знаешь, ты изменилась. Лилит, не отрываясь от своего занятия, ответила: —Да? И как же я изменилась? Мэри тепло улыбнулась, зная, что Лилит не признает этого: —Ты стала более тепло ко мне относиться; то не подпускала к себе ни на йоту, но согласилась прийти ко мне, а теперь и вовсе позвала к себе, напоила чаем... Ты стала ласковее со мной. Из-за открытой дверцы шкафа Мэри этого не видела, но щеки Лилит зарделись. Лилит ответила: —Ошибаешься... Мэри понимала, что Лилит протестует сама себе, и ответила: —Вовсе нет. Ты стала очень нежной. Мэри закусила губу; а Лилит, найдя плед, который она искала, закрыла дверцу шкафа, и, пока Мэри не заметила ее покрасневших щек, кинула в нее плед. Мэри рассмеялась: —Ха-ха, какая же ты заботливая! Обнимешь меня? И Лилит обняла, пряча лицо в ее шее. Мэри лишь мельком видела ее покрасневшие щеки, но ей все равно нравилось то, что Лилит рядом. Мэри слегка отстранилась, встретилась своими карими глазами с зелёными глазами Лилит. Она выглядела уставшей, даже очень уставшей. Мэри поцеловала ее. Приоткрыла губы, прикусила ей нижнюю губу. Мэри приоткрыла глаза, встретившись с ее внимательным взглядом. Но она заметила, что глаза Лилит словно были более... живыми. Лилит нависла над ней сверху, прикусила ей губу в ответ и стала освобождать ее от платья; а Мэри была и рада вновь почувствовать себя как в их прошлую ночь. —М-м...—тихо простонала Мэри, когда Лилит стала ласкать ее сосок, а второй поглаживать рукой. Лилит поцелуями стала спускаться ниже; уже в скором времени Лилит поцеловала ее внутреннюю сторону бедра. Мэри тихо простонала, желая ласк. И ни одна из них даже не подозревала о том, что за ними; в щель в двери; наблюдала ошарашенная Жозефина. В ее голове пронеслось: «Что здесь происходит?!» Жозефина не могла сдвинуться с места, наблюдая за тем, как ее служанка ласкает половые губы ее соседки, — вдовы известного в их городе мистера Брауна. Жозефину окутала ярость: «И как давно у них началось все... это?! Может, ещё при жизни мистера Брауна?!» Мэри перевернула Лилит на своем место, устроилась меж ее ног, поцеловала половые губы. Лилит сдержала стон. Жозефина была практически в ярости: «Вот уж какая благородная! Служанка то!» Из уст Лилит Мэри, наконец, своими ласками смогла выбить тихий, еле слышный, но такой приятный ее слуху стон. Жозефина сгорала от ярости и возбуждения, чувствуя, как она буквально горит; она делала все, но всем было плевать на нее, особенно в романтическом плане. «Всегда все достается этой... этой... Да кто она вообще такая?! Служанка! Служанка в моем доме!» Мэри и Лилит успели сменить позу, и теперь Мэри сидела у Лилит на лице. Лилит языком дарила ласки ее интимному месту, в то время как Мэри входила пальцами в ее лоно. Он не громких женских стонов у Жозефины закружилась голова, и, как на зло, ее пах начал гореть при виде двух соблазнительных девушек, которые занимались непристойными вещами в постели Лилит. Неожиданно Мэри заговорила, обращаясь к Лилит: —С тобой хорошо... Правда хорошо... Не то, что с... Лилит прервала ее: —Чш-ш... Он мертв. Его больше нет в твоей жизни... Лилит возобновила свои ласки. Мэри погладила ее ногу свободной рукой и поцеловала. Лилит шлёпнула ее по ягодице. Жозефина кипела изнутри, желая остановить их наглость, но она не могла пошевелиться; не могла оторвать взгляда от этих двух девушек. «Муж Мэри недавно умер, а она уже раздвигает ноги перед... перед кем?! Перед служанкой!» Пока Жозефина была в своих мыслях, Мэри уже сидела у нее на бедрах и целовала губы Лилит, которая все ещё сжимала ее ягодицы. Мэри оторвалась от поцелуя, простонала на ласки и обхватила руками голову Лилит; Лилит же, в свою очередь, была не против уткнуться ей в грудь, лаская Мэри пальцами в лоне. —М-м...—тихо простонала Лилит Мэри в грудь, прижимая к себе. Мэри обмякла через несколько минут, отдышалась, затем заговорила: —Я... Кое что заметила. В голове Жозефины пронеслось: «Что же ты могла заметить?» —Что же? Мэри провела языком по губам. —Твои глаза... —Что с ними не так? —Все в порядке, просто... Когда я целую тебя, они становятся более... живыми. —Правда? —Да... Ты словно только в эти моменты начинаешь жить... Жозефина усмехнулась, но старалась сдержать свои чувства внутри: «Лилит... влюблена? Ха-ха! Нет, она слишком эгоистична и самовлюблённа, что бы кого то любить. А вот Мэри... Могла и влюбиться...» И, словно в подтверждение мыслей Жозефины, Мэри продолжила говорить: —Я... Я люблю тебя, Лилит... И прошлый раз был действительно прекрасен и... И я рада, что могу быть с тобой ближе, я... Лилит перебила ее, поставив в ступор не только Мэри, но и Жозефину: —Я люблю тебя. И... И частично ты права. Я действительно стала ласковее. По отношению к тебе. Услышав такие слова от Лилит, Жозефина поспешила уйти куда по дальше. А вот Мэри сказала: —Ты... —Я люблю тебя. Мэри поцеловала ее, чувствуя, как ее сердце словно сгорает от счастья. *** Ярмарки в Тотспеле были редкостью, но в этот день она была в самом разгаре. Мэри ходила по ярмарке в одиночестве, наслаждаясь тем, что не со своим покойным мужем. В один момент, она услышала очень знакомый голос: —Не уверена в том, что мне нравится стрельба из лука. Навевает скуку.—голос Лилит отдал в голове Мэри четкую команду; «поверни голову». Лилит стояла в окружении Лиама, Берта, Роберта и Жозефины, видимо пришли проветриться. Лиам вздохнул и сказал: —Жаль... Мэри подошла к ним, встала у Лилит за спиной и сказала: —Ого, вас так много. Решили проветриться? Лилит повернулась, приветственно и сдержано кивнула и вновь повернулась к Лиаму, который ответил: —Да! Сегодня отличный день. —Согласна. Но я хотела украсть у вас Лилит на минуту. Мэри взяла Лилит за локоть, без слов говоря идти за ней. И Лилит пошла с поднятой бровью, не понимая, для чего она ей понадобилась. Мэри завела ее в переулок, поцеловала и сказала: —Я думала, тебе не нравятся подобные мероприятия из-за количества людей. Лилит закатила глаза. —Я пришла сюда только для того, что бы не слушать истерические визги Жозефины. Скоро кровь из ушей пойдет. Мэри обняла его, прижимаясь. И Лилит обняла ее в ответ. *** На следующий день Мэри встретила с Жозефиной. —Чем могу быть полезна, Мэри? —У меня к тебе предложение. Их разговор проходил в уединенном месте, из никто не слышал. Позавчера Лилит сказала ей, что тоже неравнодушна к ней, но из-за того, что Жозефина все чаще и чаще начинает загонять ее на всякую фигню, видится они смогут редко. От того, что Лилит тоже к ней неравнодушна, у Мэри в груди разлилось тепло. Она так долго этого ждала... —Какое же? —Предлагаю тебе обменяться служанками. Я видела, как ты смотришь на Кэти. Жозефина, услышав имя, согласилась чуть ли не сразу. Когда об этом узнала Лилит, она знатно обалдела, но ничего не сказала. А когда Лилит пришла в дом Мэри, который являлся ее новой работой, Лилит вопросительно подняла бровь, задавая немой вопрос и зная, что Мэри все поняла.