***
Арсений прикрывает глаза, и перед ними всё ещё мелькают картинки прошлого: он в десятом классе, и ему шестнадцать. Он подросток, с тонкой душевной организацией, ранимый, чувственный, увлекающийся искусством. С одноклассниками у него отношения не очень, но его не чморят, и на том спасибо. Он не заядлый двоечник, не хулиган, обычный хорошист, который хочет быстрее закончить школу и пойти учиться на актёра. Новый преподаватель по истории обращает на него повышенное внимание. И Арсений не против, Сергей Вячеславович симпатичный, да и роман с учителем звучит как нечто запретное и от этого лишь более интересное. Вначале всё хорошо, они сближаются — гуляют вместе. Свидания, романтика, то, что Попову так не хватает в его жизни, и он влюбляется, а потом уже не может уйти. Его просто контролируют, от него берут всё, и он позволяет, потому что не в силах сопротивляться, да и партнёр его старше, а значит более опытен, к тому же ещё и учитель. Арсений просто хочет, чтобы его любили, и сам любить желает. Он отвечает на поцелуи, грубые и напористые, чувствует руки на своём теле, сжимающие нежную кожу. — Арсюша, какой грязный развратный мальчишка, — фу, от чужих слов противно, но тогда он этого будто не понимает, просто слушает и верит. Сергей Вячеславович для него — авторитет. Арсений ощущает, как его переворачивают на живот, раздевают. Он не сопротивляется, но и соглашаться не спешит, только его и не спрашивают. Чужие руки хозяйничают на его теле, на ягодицу прилетает сильный шлепок, и это совсем неприятно. Попов даже не возбуждён, но в него проникают чужие пальцы, через какое-то время — член, и это тоже удовольствия не приносит, но зато Сергей Вячеславович получает его в полной мере, и Арсений рад. Это повторяется и не раз. А ещё контроль с чужой стороны усиливается, Арсения будто душат. Ему нельзя ни в клуб, ни на встречу с друзьями, он не должен пить, курить, ругаться матом, за каждым его шагом следят и если что-то он делает не так — наказывают: игнором, грубым сексом или вообще бьют ремнём, и это нихуя не эротические игры, это просто больно, стыдно и пиздец обидно. Попов всё ещё не верит, что Сергей Вячеславович поступает неправильно. Он ведь правда сам плохой, сам что-то не делает, сам во всём виноват. — Кто не выучил историю? Очень плохо, Арсюш, — тон притворно ласковый, зато пальцы, вцепляющиеся в его бёдра, — нет и удары, которые приходятся на оголённые ягодицы, тоже. Кажется, кому-то просто нравится видеть его слабым и беспомощным, нравится, как его тело дрожит от напряжения, как он пытается податься вперёд, чтобы уйти от ремня. Не помогает, его держат. Попов понимает, что умолять остановиться бесполезно, бесполезно, что-то просить или плакать, его не услышат, будет только ещё хуже, ещё больнее. Но он старается убедить себя, что эта боль ему нравится. Ему хуёво, на нежной коже остаются шрамы, и он постепенно осознаёт, что человек, который его любит, так делать не будет. Родители в этом деле не помощники, если они узнают, что Арсений встречается с парнем, да ещё и с учителем, ему влетит только сильнее. После окончания десятого класса он принимает решение уехать из Омска в Петербург, там закончить одиннадцатый класс и поступить в институт. Арсений блокирует чужой номер. Он не может видеть этого человека, не желает ещё когда-нибудь с ним пересекаться. Он больше не выдержит. И скорее даже не физически, а морально, такой ущерб оказывается хуже. Следующие десять лет он не подпускает к себе людей, не собирается ни с кем встречаться. Боится повторения. Антон другой, Антон точно ему не сделает плохо. Этому человеку Арсений доверяет.***
Он не хочет вспоминать, а тем более рассказывать всё, что с ним происходило, но это сделать нужно, потому что если он и дальше будет утаивать это и отталкивать Антона, то он его потеряет. У Шастуна ангельское терпение, но даже оно не выдерживает. Он не заставляет Арсения что-либо говорить, просто переживает что проблема в нём и он что-то не так делает, а Попов каждый раз, закрывая глаза, видит Сергея Вячеславовича, и ему становится противно и страшно. Он хочет сблизиться с Антоном, честно, но любое сильное прикосновение заставляет его отстраняться, дрожать и больше не испытывать возбуждение. Шастун изо всех сил пытается ему угодить, но каждый раз Арсений боится продолжать, потому что что-то идёт не так. И он ненавидит это, и нормально объяснить не получается. И всё это понимание Антона его добивает. От его заботы становится ещё хуже. Попов не может дать ничего взамен, не может полностью довериться и расслабиться, потому что ему кажется, что его сейчас схватят, резко повернут, поставят в коленно-локтевую и отходят по заднице ремнём, потому что он что-то не сделал или, наоборот, сделал. И он не представляет, как кому-то может такое нравиться или даже возбуждать. Ему просто обидно и больно от такого действия и обращения с ним. Арсения мучают кошмары, и там Антон на месте Сергея и так к нему относится. Попов просыпается в холодном поту и понимает, что это, похоже, с ним на всю жизнь и нормальным он никогда не станет. Ему просто никто не нужен, он и сам справится. Легче будет никого к себе не подпускать. Никогда. И он пишет парню, что им нужно расстаться. Видеть его он больше не может, потому что боится. Он сломан, и Шастун не должен страдать от этого. Антона, естественно, это всё не устраивает и он приходит к Арсению через полчаса, стучится в дверь и умоляет его поговорить. Попов не отвечает, надеется, что Антон просто уйдёт, но на десятой минуте не выдерживает и впускает, сразу же от него отшатываясь. — Что я сделал не так? — уточняет Шастун, внимательно рассматривая его, и меняет вопрос, — Что случилось, Арсений? Как ты? — Дело не в тебе, дело во мне, — парень знает, что это слишком банальная отмазка, но это правда. — Давай обсудим, Арс, я хочу тебя понять и помочь, если смогу. — Антон берёт его за руку, и Попов гигантским усилием заставляет себя не выдернуть ладонь. — Нет, — Арсений боится открываться. Сейчас слишком рано, хотя дальше навряд ли будет шанс это сделать. — Арс, не отталкивай меня, прошу, — тихо говорит Антон, — Но если ты правда больше не хочешь, чтобы я появлялся в твоей жизни, то я уйду. Арсений зажмуривается, он точно не простит себя, если сейчас прогонит этого человека. Он ничего не отвечает, но руку не отпускает, надеется, что его и так поймут. Вроде понимают. Антон рядом. Они сидят вместе до самого вечера, смотрят какой-то фильм, а потом засыпают, тоже вместе, обнимаясь, и в эту ночь Арсения не мучают кошмары. Он подпускает Антона невозможно близко, и это первый шаг к тому, чтобы всё рассказать. Шастун больше ничего не требует, он просто не уходит и это хорошо. А Арсений опять решается на секс, но из-за прикосновения к волосам его триггерит, он боится, что сейчас их грубо сожмут и заставят лицом уткнуться в чужой пах. Попов думает, что чужое терпение в этот момент закончится, но Антон лишь просто его обнимает и успокаивает. Кажется, что он уже всё знает. Арсений пытается снова и снова, но каждый раз ему становится страшно, да, он видит, что Антон не Сергей Вячеславович и Антон не сделает так как он, но тело не желает это осознавать. Арсений рассказывает только на седьмой месяц их отношений. И он надеется, что на него не станут теперь смотреть по-другому и его не бросят из-за всего этого. По Антону заметно, что он переживает чуть ли не больше самого Попова. Он достаточно спокойно воспринимает то, что Арсений встречался с учителем, но когда парень рассказывает подробности, когда говорит про чужое отношение к себе, про постоянный контроль и эти наказания, у Антона подрагивают губы. — Он ужасный человек, Арс, — Шастун на какое-то время зависает, ему нужно всё обдумать. — Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через все это. — Я до сих пор иногда чувствую его прикосновения, — признаётся Арсений, — И я боюсь, что это повторится. — Я никогда и ни за что так не поступлю, — твёрдо говорит Антон, и Попов это знает, но ему всё равно слишком сложно доверять. — Ты должен почувствовать себя главным. Арсений не совсем понимает, что это значит, но на следующий день Антон приходит к нему и предлагает заняться сексом с собой в пассивной роли. Попов боится напортачить, так как опыта у него нет, но это, возможно, лучший выход в данной ситуации. Антон хватается руками за спинку кровати, когда ложится, и больше их оттуда не убирает. На нём нет футболки, на бёдрах повязано полотенце, он только что вышел из душа. Арсений смотрит и трогает, ведёт пальцами по груди, спускается к животу. У Шастуна нет идеальной фигуры, спортивного накачанного тела, но он красивый, естественный со своими недостатками, которые Арсений тоже любит. Он даже сам не понимает, откуда у него берётся это слово в голове. Но оно — чистая правда. Антон подаётся вперёд на каждое прикосновение и громко дышит. Попов накрывает ладонью чужой пах, слегка сжимая его через полотенце. Шастун возбуждён, и Арсений решает не медлить, он и так слишком долго этого человека обламывал, чтобы сейчас издеваться, Попов стягивает с Антона полотенце, тянется к тумбочке за смазкой, раздвигая его ноги и разогревая лубрикант на пальцах. Шастун, кажется, даже не смущается. Лежит спокойно, смотрит, только побелевшие костяшки выдают его состояние. Арсений успокаивающе поглаживает парня по бедру, сейчас он чувствует ответственность за этого человека и он ни за что не позволит ему испытать боль. Попов касается сжимающегося входа, оглаживая его пальцем и слегка надавливая, проникает внутрь на одну фалангу. Он тянется вперёд, стараясь отвлечь Антона поцелуем и в этот момент входя полностью. Шастун стонет и прикусывает его губу. Один палец методично погружается в тело с небольшой скоростью, и через некоторое время Попов добавляет второй, он следит за чужими эмоциями в перерывах между поцелуями. Третий палец входит ещё спустя несколько минут, а Антон вздрагивает и подаётся навстречу, потому что Арсений задевает внутри простату. — Можешь, членом? — сбивчиво просит парень, и Попов выполняет, убирает пальцы, проскальзывает внутрь и просто замирает, наслаждаясь близостью и новыми невероятными ощущениями. Антон внутри горячий и узкий, и покидать его тело не хочется, хочется двигаться, заставляя Шастуна извиваться. Арсений берёт медленный темп, чтобы не кончить за пару толчков, но это не помогает, он находит простату, запоминает, под каким углом нужно входить, и срывается на резкие быстрые движения. Антон выгибается и скулит, и от этого становится ещё приятнее. Шастун перекладывает руки на плечи Арсения и слегка сжимает, но Попов уже не думает, что ему как-то некомфортно или что так его хватал кто-то другой, он слишком наслаждается процессом. — Хорошо, Арс, — шепчет Антон и, проведя пару раз по члену рукой, кончает. Арсений выходит из него, не хочет выплёскивать сперму внутрь, это неприятно — он не понаслышке знает. Попов тоже обхватывает ладонью своё возбуждение и доводит себя до разрядки. Он, громко дыша, валится рядом с Антоном. Тот улыбается, и Арсений наконец забывает обо всех страхах и прижимается к Шастуну. — Спасибо, — он благодарит за то, что сделал для него этот человек, и понимает, что этого очень мало, чтобы отплатить Антону реально за всё. Ему улыбаются в ответ. В душ они идут вместе, и чужие прикосновения больше не триггерят.***
Уже через два дня Арсений решает для себя, что он должен получить удовольствие от секса в роли пассива и создать себе новые воспоминания. Растягивает он себя сам, пытаясь понять, как ему нравится, но все его попытки не увенчиваются успехом, ему неприятно, зато он мнёт кожу ягодиц и даже оставляет на ней несильный шлепок — это уже заводит, потому что не больно и потому что он сам желает. — Хочу снизу, — просит он у Антона, и тот слегка обеспокоенно на него смотрит, но кивает. Арсений рад, что у него не переспрашивают и не обмусоливают тему того, что с ним случилось. Шастун прекрасно понимает его и даёт, что надо, что Попов хочет. Попов оказывается в коленно-локтевой, но даже так он чувствует контроль в своих руках, потому что Антон слушается его беспрекословно. Арсений расслабляется, утыкается лицом в подушку и ждёт чужих пальцев, но чувствует язык. И это смущает, но слишком приятно, чтобы отказываться, поэтому он сам заводит руки за спину, раздвигая ягодицы и давая больше доступа. — Арс, ты… пиздец, — выдыхает Антон и целует в ягодицу, затем снова переходя к ложбинке и входу, лаская их языком. Арсений пытается не сжиматься, когда тот проникает внутрь. Он чувствует горячее дыхание и стонет в подушку. Сам бы он никогда о таком не попросил, потому что это как-то слишком интимно. Шастун продолжает, и язык у него идеальный прямо: длинный, влажный, мягкий. Попов не помнит, чтобы когда-нибудь ему было так приятно. И это только начало. За лавиной этих непередаваемых ощущений он даже не чувствует, как в него проникает смазанный палец, но тот почти сразу же задевает нужную точку внутри, и Арсений впервые в своей жизни, кажется, подаётся навстречу, потому что ему нравится и хочется ещё. И Антон даёт ему это, трогает простату, лижет сжимающееся колечко мышц, придерживает рукой за бедро. — Можешь шлёпнуть, — предлагает или просит Арсений, он сам не знает. И Шастун поднимает руку, сначала оглаживая ягодицу, а потом несильно ударяя по ней, и это до одури приятно, кажется, даже больше языка и пальца, стимулирующего комок нервов. — Ещё, — выдыхает Арсений. Антон идеально его чувствует и знает как сделать так, чтобы не перейти грань, но довести до звёздочек перед глазами. Внутри два пальца, и Попову кажется, что он кончит только от этого. Антон делу не помогает, точнее как раз помогает, нашёптывая ему всякие комплименты. И это совсем не серёжено «грязный развратный мальчишка». Здесь им восхищаются, здесь его любят. — Ты невероятный, прекрасный, сводящий с ума. Арсений плавится. Неужели это всё ему, он даже не верит, что так может быть. Хочется больше, сильнее, глубже, громче. Сам он стонет во весь голос, но это заглушает подушка. Подобная поза кажется хорошей, Антон прижимается сзади, такой горячий, дышит тяжело. Попов не представляет, как это — чувствовать такое каждый день. Так часто они, конечно, заниматься сексом не будут, но если отношения продолжат развиваться, то близости будет хоть отбавляй. Арсений медленно сходит с ума и теряет счёт времени. Он не понимает, сколько уже это всё длится, но прекратить будет катастрофой. Третий палец обостряет все ощущения, и Попов непроизвольно дёргается, желая уже испытать оргазм. Антон останавливается, тут же спрашивая. — Ты как? Арсений громко выдыхает и зажмуривается. Он так близок. Говорить сил нет вообще, как же хочется быстрее почувствовать разрядку. И вместе с ней отпустить все плохие воспоминания, это навряд ли получится сделать за один раз, но Попов знает, что постепенно он от них избавится, с помощью Антона — обязательно. — Я скоро, — бубнит Арсений в подушку, но его каким-то чудом понимают и давят на простату, заставляя захлёбываться стонами. Он кончает без рук, и это так неожиданно, оказывается, так тоже можно. Он, обессиленный, падает на кровать, ему нужно немного прийти в себя. Это он делает сразу же, когда рядом опускается так и не получивший разрядку Антон. И Арсений тушуется, потому что навряд ли сейчас сможет осилить второй заход, но Шастун и не обращает внимание на своё возбуждение. Попов чувствует, что всё же что-то обязан дать, после всего, что сделали для него. Он спускается по кровати под непонимающий взгляд Антона и обхватывает губами головку, обводя её языком. — Ты не должен… — стонет Антон, — это не обязательно. Но по нему видно, что это именно то, что тому нужно. Арсений точно не сделает сейчас глубокий минет, но он помогает себе рукой, водя ей по стволу, а губами и языком стимулирует головку. И Антон кончает, даже не успевая предупредить, но Попов не против. Они приходят в себя, перестилают бельё, ополаскиваются, и Арсений понимает, что все страхи уходят на второй план, и он вновь чувствует себя прекрасно. Теперь он сам тянется к Антону: за объятьями, поцелуями и любой другой близостью. Он пока что не в силах говорить, но теперь наконец разговаривает его тело. — Я очень хочу, чтобы ты был счастлив, Арсений, — признаётся Антон, — И чтобы этот человек больше никогда не смог лезть в твою жизнь. Попов тоже этого хочет, а ещё он понимает, что неплохо было бы заявить на Сергея Вячеславовича, но он не уверен, что через десять лет это получится сделать, да и погружаться в этот ужас больше не хочет. Он просто надеется, что следующего человека после отношений с тем не так поломает и он сможет добиться правосудия. А Арсений просто хочет забыть всё это как страшный сон. Наконец у него есть у самого в руках контроль, он может не жить по правилам, только если по своим, и его правда любят, что показывают в каждом жесте и поступке. И Арсений любит в ответ, потому что Антон — самый невероятный человек, из всех, с кем он знаком, и потому что Антон просто есть в его жизни.