Добрый чародей Озпин

      Восход солнца – прекрасное, завораживающее действо, вместе с которым приходит новый день. Лучи яркого небесного светила разгоняют ночную тьму, озаряя собой весь мир, каждый его уголок, до которого они только способны дотянутся. И один такой озорной и яркий лучик, легко пройдя через большое витражное окно в форме циферблата, упал прямиком на лицо мирно спавшего лицом в книгах мужчины с серебряными волосами. Его до сего момента спокойное, весьма молодое лицо слегка исказилось. Поджались губы, дернулся пару раз нос и сильней сжались веки, в попытках как можно плотней скрыть глаза от надоедливого лучика. Но попытки эти были совершенно безрезультатны, а потому уже через несколько мгновений веки дрогнули и распахнулись, являя миру глаза насыщенного медового цвета. Короткий зевок и вот уже мужчина весьма ловким жестом словно бы поправляет на переносице очки… коих там не было.       – Фоукс, негодник этакий, я ведь просил тебя будить меня до рассвета, зелья нужно принимать как раз… – резко прервал свою речь мужчина, вскочив с кресла и широко распахнув глаза в удивлении. Несколько секунд растерянности и вот платиновый блондин начинает ме-е-едленно вертеть головой по сторонам, проходясь взглядом по интерьеру комнаты, в которой он проснулся. В глубине медовых глаз где с момента пробуждения обнаружить можно было лишь доброжелательность с толикой растерянности, теперь плескалась какая-то потаенная сила и ощутимая “угроза”. Медленно тянулись минуты, взгляд все блуждал по совершенно незнакомой обстановке, пока… с громким выдохом мужчина не рухнул обратно в кресло.       “Все вокруг не напоминает ни одну из комнат моего дома в Годриковой Лощине, ни мой кабинет в Хогвартсе и даже ни одну из посещенных мной когда-либо гостевых комнат… ” - флегматично отметил в своих мыслях Альбус. И да, позвольте представить вам: Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, бывший профессор трансфигурации, бывший директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первой степени, Великий волшебник, бывший Верховный чародей Визенгамота, бывший Президент Международной конфедерации магов, а также победитель ажно двух Темных Лордов – Геллерта Гриндевальда и Лорда Волдеморта, человек даже на старости лет носящий титул сильнейшего волшебника современности. Но для друзей и близких он был просто Альбусом, веселым и эксцентричным стариком, совсем недавно отметившим свое двухсот двадцатилетие. И последнее что он помнил, было то как после очень утомительного (особенно в его то возрасте) дня он без сил добрался до своим кровати, погружаясь в крепкий сон. А теперь же он по непонятной причине проснулся в совершенно неизвестном ему месте. В жизни Альбуса случалось разное, а значит и пробуждение в странных незнакомых местах тоже… случалось. Так один раз после праздничного пира на утро он обнаружил себя в Бразилии, но это было по молодости и глупости, сейчас же возраст у него был уже совсем не тот, чтоб участвовать в каких-то авантюрах.       И как раз насчет возраста… С большим для себя удивлением Альбус отметил, что его недавнее действие в виде резкого почти что скачка со кресла не принесло ему никакого дискомфорта. А ведь последние лет пять дряхлое тело совсем уже замучило старика. Пусть ум и был все так же остер, как и десятки лет назад, но что от него толку, когда даже простая прогулка по саду вокруг дома уже настоящее испытание, с которым помогают справляться лишь зелья? А потому прислушавшись к своим ощущениям, со все большим шоком Альбус отмечал, что ничего из прошлого столь “яркого букета” испытываемого им, больше нет. Нет той ватности в ногах, вечного дрожания рук, окончательного просевшего зрения, вечного шума в голове, ломоты в суставах, а также в спине. Даже вечной настырной боли в плече, куда пришлось одно из проклятий Тома, и той нет! Во всем теле Альбуса были невиданные ранее легкость, сила и бойкий задор. Старику казалось, что пожелай он, то вновь сможет скакать по дуэльному помосту так же ловко, как во времена его собственной учебы в Хогвартсе. В общем складывалось ощущение, будто он был опять здоров и молод. И ни один курс зелий, что на старости лет принимал Альбус, не смог бы подарить его дряхлому телу подобные ощущения. Ну за исключением эликсира жизни разве что.       “Хо, могли ли мои ученики, заручившись поддержкой Николаса тайком влить в меня эликсир? Даже зная, что я не желал никогда им воспользоваться? Хотел бы сказать «не могли», но слишком уж шебушными были юные Поттер и Уизли, прямо как их деды когда-то. Ха-а-а… Мне точно нужны лимонные дольки и крепкий чай, чтобы все обдумать. Надо попросить Глинду сделать кружечку… хм? Глинду?” – внезапно прервал поток своих размышлений Альбус, когда в его мыслях возникло ранее незнакомое имя. И словно бы отвечая на мысленный вопрос, разум старого мага тут же подкинул ему яркий образ женщины “слегка за тридцать”. Яркие золотистые волосы, собранные сзади в пучок и имеющие лишь один локон свисающий с правой стороны лица, светло-зеленые глаза, скрытые за тонкими овальными очками, а также застывшая маска строгости на красивом лице. На женщине была одета белая складчатая блузка с длинными расширяющимися у запястий рукавами и с большим вырезом в области груди. Нижнюю часть тела покрывают черная юбка-карандаш с бронзовыми пуговицами и темные чулки. На ногах черные сапожки на бронзовых шпильках, на спине же черная накидка с фиолетовой отделкой на внутренней стороне. Накидка имеет срезы, оканчивающиеся на конце в виде языков пламени и стрел.       Альбус был уверен, что никогда в своей жизни не встречал никого похожего на нее, а ведь память на лица у бывшего директора была великолепной. Но вот это выражение лица и взгляд… о, вот их он видел в какой-то момент своей жизни практически каждый день. Именно так смотрела на него Минерва, когда Альбус позволял себе разные… чудачества. Должны же быть в жизни старика маленькие радости, не так ли? Вот только на размышления старика о том, что не знает он кто такая Глинда, разум его тут же отвечал криком: “Как это не знаю? Глинда Гудвич – сотрудница Бикона, преподающая в нем, а также выполняющая роль его секретарши и фактически заместительницы”. И когда в разуме бывшего директора вновь возникла яркая картина величественного здания, находящегося прямо на обрыве, Альбус тут же стал понимать, что это за воспоминания такие, знакомые и в то же время нет. Это была чужая память, которая пока что по капле вливалась в разум старика, но вскоре грозилась ворваться туда бушующим потоком. Все симптомы этого на лицо. И вот с этим Альбусу что-то нужно было делать и делать быстро, благо мастерство в легилименции, подразумевало, что не меньшими навыками волшебник владеет и в окклюменции, ибо без нее незадачливый легилимент имел все шансы повредить мозги не только другому человеку, но и самому себе.       Заняв удобное положение в кресле, Альбус полностью расслабился, очищая свои мысли и погружаюсь глубоко в себя, в чертоги своего собственного разума, куда по правде говоря, он уже давненько не заглядывал. Ну и бардак там, наверное… Секунды тишины, абсолютной, обволакивающей и убаюкивающей. За ними следует чувство рывка, свободного падения, а потом… покоя. Открывая свои “глаза” внутри собственного сознания, Альбус видит привычную картинку – перед ним раскинулась огромная библиотека, напоминающая чем-то библиотеку Хогварства. Сотни и тысячи книжных шкафов самых разных форм, на которых разместились тысячи и тысячи книг, каждая из которых несла в себе самую разную информацию. Где-то были записаны его воспоминания, где-то просто испытываемые сильные чувства, а что-то было полными копиями прочитанных когда-то Альбусом учебников, мануалов, талмудов и даже сказок, баек, просто коротких анекдотов. Но к сожалению сакральная тишина столько величественного места как библиотека, была нарушена самым странным способом – книжным ураганом. Да-да, именно так. Среди полок гуляли яростные порыве ветра, а вокруг кружили смерчи, состоящие полностью из книг. Тысяч, десятков тысяч книг, которые по внешнем виду своих обложек очень явственно выделались от тех “родных” Альбусу бумажных стражей, что стояли в шкафах и на полках.       – О, вот кажется и чужие воспоминания, еще и в такой причудливой форме… иногда мой мозг удивляет меня самого, - весело проговорил Альбус, поднимая вверх руку с появившейся в ней волшебной палочкой. После чего принялся уверенно, но при этом плавно и даже элегантно вырисовывать в воздухе какие-то невероятные фигуры. Волшебная палочка, словно дирижерская, продолжала проносится в воздухе, пока бушующие то тут, то там книги начали постепенно подчиняться ее движению. Эта странная “книжная стихия” ярилась, бушевала, в ней словно дикими коршунами кружили книги, хлопая переплетами словно крыльями, летали вокруг и просто-таки мириады обычных листов, исписанных сверху до низу, и каждый такой лист все норовил ускользнуть из смерча, умчавшись куда-то далеко-далеко в глубины библиотеки разума, теряясь в книжных рядах. Но Альбус пристально следил за всеми “гостями” ловкими движениями палочки собирая их в одном месте, прямиков в центре библиотеки. Основной книжный шторм становился все больше, и больше, и больше, и больше, а количество книг в нем затмевало наличествующие тут ранее минимум в несколько раз. Но не смотря на такое буйство “стихии”, которое, казалось бы, должно было уже давно превратить всю библиотеку в руины, Альбус выглядел спокойно, расслаблено даже, и с улыбкой на лице он напевал себе под нос песенку, продолжая водить палочкой, усмиряя чужие воспоминания.       – Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс… – лились из уст старика строчки гимна школы, которые существовали до него, во время него и еще долго будут существовать после. Сам же Альбус параллельно с этим творил со своим сознанием нечто феерическое, ибо когда все вихри собрались воедино, когда со всех участков библиотеки книги-вторженцы так же притянулись к эпицентру урагана, сама библиотека начала преображаться: двигались книжные шкафы, менялись стены, все вокруг становилось больше, масштабнее, а буквально из воздуха возникали все новые и новые стэнды, книжные шкафы и полки – в библиотеке разума директора формировалась новая секция, которая и будет заполнена “пришлыми” воспоминаниями и знаниями.       Потому, как только вакантное местечко появилось, Альбус начал эту самую новую секцию заполнять и сортировать. Легонько, буквально краем касаясь каждой “книги”, он понимал, что это – воспоминание, эмоция, голый набор информации или умения, после чего уже отправлял это на нужную “полку”. Работать приходилось аккуратно, медленно, следя за тем, чтобы весь массив информации разом не вырвался из-под контроля и не обрушился единым порывом на разум старика, ибо тогда он попросту сметет его, не смотря на весь объемный собственный жизненный опыт Альбуса. Так что не смотря на внешне расслабленный вид и веселое настроение, работа ему предстояла очень и очень тяжелая, требующая просто феноменального контроля над собственным сознанием, а также не меньшего мастерства в ментальной магии. И с первым и со вторым у Альбуса был полный порядок, потому успешный исход его действий был лишь вопросом времени… ну и огромных трудозатрат опять же.       С самой же информацией и ее содержимым Альбус будет разбираться уже позже, когда обезопасит свое сознание и сможет установить стабильный поток новых знаний, который будет намного легче воспринимать. Пока что он смог вычленить лишь один факт, но который не мало его шокировал, ибо владельцем всего массива воспоминаний был лишь один единственный человек с интересным именем – Озма.

***

      Спустя бесчисленное количество часов (по внутренним ощущениям) работа была завершена, а Альбус театрально смахнул несуществующий пот со своего лба. После всех ментальных усилий новый уголок его сознания вписался как родной, словно бы всегда тут и был. Единственным что его отличало было то, что на воротах, ведущих в новую секцию библиотеки, висела табличка с забавной надписью “по пустякам не входить |ω･)ﾉ”. Но чтобы это выглядело внушительней, то на двери висел и не менее внушительный расписной замок. Вот таким чудным образом выглядела защита, которая отделяла чужие Альбусу воспоминания, от его собственных, позволяя обращаться к ним лишь по мере необходимости. Так что еще раз окинув плоды своих трудов взглядом, старик возвратился из чертогов разума в реальный мир. Ибо как бы ему не хотелось все же ознакомится с привалившим “гостинцем”, но после столь долгой ментальной нагрузки требовался отдых, да и легилимент, что погрузился столь глубоко в сознание (не важно собственное или чужое) внешне на первый взгляд мог выглядеть просто мирно спящим, но это до момента пока его не попробуют разбудить, ибо после тщетных попыток совершить задуманное выглядеть он уже для всех будет как коматозник или жертва зелья живой смерти.       Потому открыв глаза уже в мире реальном, Альбус первым делом проверил, не бегает ли возле него кто в панике и безуспешных попытках побудки. Слава Мерлину все обошлось и кабинет, в котором он проснулся был все так же пуст и безлюден, за исключением самого Дамблдора, разумеется. Следующим делом взгляд бывшего директора еще раз прошелся по обстановке помещения, ибо где-то тут он кажется видел зеркало… О, а вот и оно, расположилось спокойно себе в углу. Хорошее такое ростовое зеркало, как раз самое оно, чтобы полностью и всецело себя рассмотреть со всех ракурсов. Потому недолго думая старик поднялся из-за стола и направился к зеркалу, тут же заглянув в него. Заглянув… и потеряв дар речи. В отражении на Альбуса смотрел… не он. Ну, то есть незнакомец в зеркале повторял все тоже что делал и сам Альбус, вот только выглядел совершенно иначе. Он конечно был седой как лунь, но именно что седой, а в молодости и вовсе рыжий, но точно не с серебряными взъерошенными волосами. Да и глаза у него были пронзительно голубыми, а уж никак не светло карими, медового такого оттенка. Да и в целом лицо в отражении принадлежало какому-то весьма молодо выглядящему мужчине средних лет, который своими чертами никак не напоминал Альбуса.       И вот видя такое стоит сразу начинать задумываться о каком-то масштабном розыгрыше. Например, что ему подлили оборотное, или что зеркало зачаровано или еще множество самых разных и фантастических вариантов, ведь волшебство так разнообразно, так многогранно и при должной фантазии каждый волшебник может сотворить нечто по-настоящему удивительное. Но вместо того чтобы впасть в панику или начать судорожно искать авторов возможной “шутки”, Альбус лишь слегка улыбнулся и… вновь погрузился в свой разум, только теперь он искал кое-что конкретное – воспоминания конца прошлого дня. Они были еще свежи и нашлись весьма быстро, вот только… давали большую пищу для размышлений.       “Вот я возвращаюсь в свою комнату, ложусь на кровать и готовлюсь ко сну, но в этот раз все… как-то иначе. Я чувствовал, что погружаясь в мягкие объятия сна и в эту сонную тьму, я… делаю это последний раз. Тихо и мирно. А потом… как же я мог забыть – полностью белый вокзал Кинг Кросс! И знакомый поезд, который я уже ждал. Тогда… почему я здесь и главное – где это «здесь»?” – размышлял Альбус, просматривая свое последнее воспоминание… перед смертью. А потом и воспоминания в посмертии. По какой-то причине он смог взглянуть на то что происходило после того как он мирно ушел во сне, но не до конца. Он помнил вокзал, помнил пришедший экспресс, но потом – только тьма и то как он пробуждается уже в этом кабинете. Непонятно где и кажется… даже не в своем теле.       – Для высокоорганизованного разума смерть — очередное приключение... да? – тихо проговорил про себя уже видимо не старик. – Интересно тогда каким оно будет и почему началось… вот так?       Все свалившиеся словно снежный ком на голову события слегка дезориентировали Альбуса, но он по-прежнему смотрел на всё это с оптимизмом, а главное – не собирался долго отрицать реальность и убеждать себя, что все нереально. Нет, конечно, сразу отбрасывать все возможные варианты нельзя, потому он еще будет проводить некоторые проверки, да и “пришлая” память не смотрена, но еще с самого детства и до самой своей смерти Альбус верил в чудеса, верил в том, что в мире магии все возможно, а уж когда в дело вступает такое таинство жизни как смерть, то и тем более рамки возможного явно раздвигаются. Да и были в волшебном мире случаи переселения душ, сознаний и даже одержимости. Потому свое положение Альбус не счел чем-то таким уж невозможным, только раз уж тело не его, то стоило разобраться чье оно и каким образом оказалось в “руках” бывшего директора Хогвартса.       И хорошей отправной точкой для его “расследования” была память тела, в которое он попал. Ведь чем Мордред не шутит, и в ней может быть даже прямой ответ на то что произошло, ну или как минимум что-то что может послужить хорошей зацепкой. Так что вскоре Альбус вновь оказался в кресле заняв удобную позу, после чего легко и быстро погрузился обратно в чертоги своего разума. Вот распахивается дверь, ведущая в секцию с воспоминаниями этого Озмы, после чего легкий пасс палочкой и под стариком появляется удобное большое кресло, точь-в-точь как то, что было у него в бытность директором, после чего с одной из полок в руки бывшего директора ложится книга с весьма лаконичным названием на переплете: “Раннее детство. Том 1”.       Раннее детство свое Озма помнил смутно, как и почти все дети. Более-менее яркими идут воспоминания лет с трех, когда он уже научился активно бегать и говорить. Мать его была обычной домохозяйкой, даром что отлично владела магией и учила тому же и самого Озму. Она был очень нежной женщиной, с огромной любовью как к сыну, так и к мужу. В ответ сам Озма также души в ней не чаял, как собственно и его отец. Сам мужчина был капитаном рыцарей какого-то королевства, а потому являлся по натуре человеком на вид строгим и суровым, но в домашней обстановке всегда преображался, с любовью и лаской смотря на свою семью. Но сына он все же воспитывал как своего наследника, будущего преемника его места, потому уже лет с четырех у Озмы начались первые робки попытки тренироваться с мечом, а также активные физические занятия. Ничего серьезного, что могло бы повредить детскому телу, но активные игры на воздухе, зарядка и физкультура прочно вошли в жизнь любознательного мальчишки.       В руки Альбуса постепенно легла следующая книга с цифрой 2.       Так он и рос, воспитываемый в любви и заботе, имея не малый талант что к мечу, что к магии. Достигнув одиннадцати лет, он был направлен в рыцарскую академию, где начал проходить уже полноценную боевую подготовку. Суровые тренировки, дружеские потасовки, соперничество, вылазки тайком в город, тренировка в магии под руководством инструкторов, которые заметив потенциал вызвали из столичной школы профессоров, редкие, но безумно теплые встречи с родителями – Озма проживал полную красок и открытий жизнь, в которой было месту всему, кроме разве что любви. Озма был не дурен собой, из-за тренировок отлично сложен, имел живой характер с четкими моральными ориентирами, и немного (самую малость) острым чувством справедливости, потому проблем с поиском спутницы жизни у не быть не должно было, но вмешалось то, что сам он не видел в многочисленны подругах ту, с которой был бы готов связать свою жизнь. Так и шла его жизнь, стал он сперва полноценным рыцарем, потом капитаном, а потом из-за разногласий и просто вольным искателем приключений, который всегда был готов предложить свой клинок и магию тем, кто в том нуждались бы. Он сыскал в народе славу великого воина, справедливого, мужественного и чистого сердцем, хотя сам Озма считал, что просто поступает правильно, поступает так как считает нужным.       И вот в своих путешествиях, он однажды услыхал печальную историю, о девушке, что была заточена в башне своим отцом тираном, который настолько безумно любил дочь, что ради ее защиты был готов полностью ограничить ее свободу, огородив от всего “опасного” мира. Озма был возмущен такой несправедливостью, ведь для него свобода была одним из ценнейших даров, что дали братья боги человечеству, а потому он всегда боролся с теми, кто пытается лишить кого бы то ни было этого дара. Потому направился боевой маг к великой башне, чтобы вызволить из нее заточенную деву. Было это… не просто. Ему пришлось сражаться с рыцарями стражами башни, с магическими конструктами, так же поставленными на ее защиту. Воинское мастерство, магическое мастерство – Озме пришлось применить все что он умел, с тяжелым боем прорываясь на все новые и новые этажи башни. Проливая литры крови, тут же восстанавливаемые целительной магией и зельями. Но в конечном итоге, изрядно избитый и почти без сил он добрался до самой вершины, распахивая зачарованные двери и входя в комнату принцессы. Где его уже встречали два сияющих сапфира, наполненных настоящим шоком.       А лишь стоило ему начать успокаивать перепугавшуюся деву, что он пришел чтобы даровать ей свободу, как шок сменился неверием, глаза девушки по имени Салем наполнились слезами, а лицо в то же врем озарила широкая улыбка. После чего на Озму налетел золотоволосый ураган, который принялся душить его в объятиях и говорить слова благодарности. Еще когда он только увидел принцессу, его сердце уже пропустило первый удар, а сейчас кажется был нанесен уже второй. Но расслабляться было рано, сперва предстояло выбраться из башни и замести за собой следи, сбросив с хвоста возможную погоню, все же тираны никогда так просто не отдают свое. Особенно если это их дочери.       Временно отложив книги-воспоминания в сторону, Альбус решил немного обдумать увиденное. Пока что история Озмы… была уникальной, присущей только ему, как и любая жизнь, старик всегда так считал и продолжить считать. Но сама по себе она не могла как-то особо удивить бывшего директора, который и сам прожил не менее бурное детство, отрочество и юность. Да и с наступлением зрелости его приключения только начинались. А что уж говорить о жизнях некоторых его хороших знакомых и друзей, таких как наставник Фламель, его бывший друг Геллерт или тот же пошедший по кривой дорожке ученик Том. Даже продолжение истории, которое он увидит в следующих “книгах” Альбус уже мог частично предсказать. “Ах, любовь – это по-настоящему волшебное и великое чувство. Которое дарует огромные силы, но может приводить и к свершению ужаснейших поступков” – подумал бывший директор, понимая, что искра этого яркого чувства точно проскочила между Озмой и Салем. Но пусть сама история жизни пока и не была чем-то из ряда вон, кое какие ее детали заставили старика крепко задуматься… а также потратить не мало сил чтобы удержать себя от попадания в некоторую форму паники. Ибо… магия что использовал Озма, названия континентов, городов, королевств – все это было абсолютно чуждо Альбусу. Он не читал о подобном ни в одной книге, ни в одном свитке или талмуде. Подобные наименования и знания не звучали в легендах, ни воспевались в балладах и не рассказывались детям в сказках. Карта что он видел, совершенно не походила на ту карту земного шара что он знал. Что уж тут говорить, если по этим воспоминаниям выходило, что вместе с людьми на земле ходили настоящие боги! Бог Света и Бог Тьмы – два брата, что вели до этого нескончаемый спор и соперничество, пока не решили создать что-то вместе. И этим “что-то” и стали люди.       Подобное… с трудом укладывалось в голове, подспудно вызывая панику и желание начать все отрицать, считать бредом, вывертом сознания или тем, что воспоминания попросту ложь, навет созданный с единственной целью – обмануть того, кто их смотрит. Как те образы что показывал когда-то давно проклятый дневник Тома, пытаясь выставить себя жертвой, а не виновником. Вот только… Альбус прожил долгую жизнь, за которою он повидал немало, вытерпел немало и добился немалого. Он был не из тех, кто легко опускает руки, кто поддается панике или отчаянию. И он был мастером ментальной магии, потому не просто мог отлично контролировать свои эмоции, когда это нужно было, но также и был способен отличить настоящие воспоминания от ложных. И выходило так… что просматриваемые воспоминания – были настоящими. Какие-то ярче, какие-то почти забылись (что выражалось в степени потрепанности книг), но все они были подлинными – это Альбус мог сказать точно. Вот только если они подлинны…       – Хо-хо… Другой мир получается. Вот и правда – новое великое приключение, – проговорил в пустоту библиотеки бывший директор, параллельно подзывая к себе следующую книгу с воспоминаниями. У него уже роилось множество мыслей, каждая из которых требовала тщательного обдумывания, а также скопилось и множество вопросов, но перед тем как устраивать мозговой штурм было логичней просмотреть все воспоминания Озмы до конца.       Дальше события в жизни Озмы понеслись со скоростью заклинания молнии – также стремительно и неумолимо. Все происходило так, как и прогнозировал Альбус, и любовь ярко вспыхнула между двумя молодыми людьми. Подробности их жизни, пикантные моменты и иные чувственные события он просматривал вскользь, пока дело не дошло до кое чего важного – момент, когда Озма подхватил какую-то неизвестную болезнь. Болезнь страшную и смертельную, еще и как предполагал Альбус, наблюдая со стороны, – магического происхождения, что-то на подобии драконьей оспы. По началу казалось, что ничего страшного не произошло, но когда состояние воина стало стремительно ухудшаться, а магия исцеления не давала эффекта – вот тогда-то стал понятен весь ужас ситуации. Озма… не хотел умирать, не хотел оставлять свою любовь, особенно видя, как ей тяжело далась новость и его болезни, и как с каждым днем что ему становилось хуже, сама Салем падала все сильней и сильней в депрессию. Он хотел семьи, хотел прожить вместе с принцессой долгую и счастливую жизнь, ибо ему абсолютно не хватало этого одного года, что они провели вместе. Но даже не смотря на все это… из-за своего воспитания данного еще его отцом, Озма не боялся смерти, был к ней готов. И даже был рад, что ушел из жизни, видя напоследок лик своей единственной любви.       Но на этом история храброго воина и мага не закончилась. Следующее воспоминание, следовавшее за последними минутами жизни было то, как Озма ощутил себя в какой-то кромешной тьме. Давящей, угнетающей, абсолютно подавляющей злобной тьме, которая в один момент словно хлынула на него и начиная терзать несуществующее тело на части. Минута боли и дезориентации и вот он стоит воплоти в неизвестном месте, первым делом замечая Салем и Бога Тьмы. Его Салем, к которой обращался младший из братьев богов, говоря, что выполнил ее просьбу, воскресил ее возлюбленного. От такой ошарашивающей новости Озма был… далеко не в восторге, как, наверное, должно было быть. Он был ошарашен, рад видеть Салем, ужасался присутствию Бога Тьма, испытывал не слабый стресс от произошедшего во тьме и того что он вновь мог ощущать полноценно мир вокруг. Он даже не успел толком все обдумать и сказать хоть слово, как явился Бог Света… а затем опять небытие. А потом он вновь предстал перед двумя богами и Салем, только теперь последняя была со слезами на глазах и явно во взвинченном состоянии. Попытался было Озма перебороть себя, свою слабость и замешательство, чтобы бросится и обнять любимую, как неизвестный заряд со стороны темного брата вновь отправил его в мир мертвых, в этот раз заставив испытать неслабую боль.       После всего произошедшего Озма пребывал в странном месте, где воспоминания его смазывались и были совершенно нечеткими, непоказательными. Самым ярким было лишь одно единственное, где он вел разговор с Богом Света, рассказавшим ему подробней о том, что произошло и предлагающим ему сделку. Он вернется к жизни, со всеми своим силами, чтобы защитить и повести за собой новое человечество, сделать его лучше, настолько, чтобы оно стало достойным прощения своих создателей. Для этого будут созданы четыре реликвии, которые объединившись призовут богов обратно в Ремнант(так теперь назывался мир), чтобы они судили достижения людей. Озма на это предложение… согласился, по разным причинам. Тут был безумный коктэйль из чувства вины, что его смерть фактически повлекла за собой все эти события, и его острое чувство справедливости, что он просто не мог не помочь человечество, просто не мог бросить его на произвол судьбы и даже примесь небольшого желания… просто жить, так как ушел в иной мир Озма слишком рано. Так что предложение Бога Света он принял, даже несмотря на то, что был такой сомнительный пункт про бессмертие, точнее про то, как оно будет проявляться – Озма будет перерождаться каждый раз во все новых и новых людях, сливаясь своей душой с ихними, чтобы никогда не чувствовать себя одиноким.       Все эти воспоминания и события в них вызывали у Альбуса… очень противоречивые чувства. Насколько знал Озма, а значит из через его знания и бывший директор, что Салем после смерти любимого не смирилась с этим и пошла к богам просить о его воскрешении, а там случилось так, что Бог Света отказался от этого, а Бог Тьмы согласился, но только потому что думал что к нему обратились первым, что тешило самолюбие, а когда правда вскрылась то он самолично уже в третий уже раз(до этого это сделал Бог Света) убил Озму. И во всем этом… Альбусу было трудно осуждать девушку, ибо он не раз и не два с своей жизни видел на что людей толкает любовь. Материнская любовь, трагичная безответная или братская… Она позволяет людям совершать великие деяния, но иногда и ужасные ошибки. Да что уж тут говорить, когда и он сам из-за любви и горя утраты чуть не совершил роковую ошибку… дважды. В год, когда умерла Ариана и в том злополучном доме в 1996 во время нахождения воскрешающего камня. Так что он понимал бывшую принцессу, понимал ее чувства и мотивы, очень уж хорошо понимал, хотя и с высоты личного опыта также осознавал, что подобное не есть правильно, что нельзя гнаться за вечной жизнью для себя или близких, нужно уметь отпускать и просто проживать жизнь так, чтобы твои любимы гордились тобой. Так же Альбус и частично понимал братьев богов (его конечно все еще поражало что буквально БОГИ ходят среди смертных и любой может легко к ним обратиться), старшего, что не хотел нарушать баланс жизни и младшего, что, будучи, по всей видимости, как Альбус понял, полной противоположностью брата, а значит и не против воскресить кого-то, но только если он первый и единственный к кому обратились с такой просьбой. “Хотя подобное тщеславие у бога и возможность так легко уязвить его гордость…” – покачал головой своим мыслям Дамблдор.       Но это все еще ладно, вот что не совсем ладиться… так это события, которые последовали после. Салем собрала людей и даже целые народы, поведя их на войну с богами… Подумать только – на войну с БОГАМИ! Подробностей того как именно сие произошло Озма не знал, а потому не знал и Альбус, но ему было тяжело понять, как можно так легко собрать весь люд сражаться против собственных же создателей. Тут вспоминается война Гриндевальда по всей Европе, а потом и война с Томов уже только в старушке Британии. Да, у каждого было множество сторонников, и множество же противников, но большая часть населения и думать не хотела о какой-то войне, о том, чтобы сражаться и тем более чтобы рисковать своими жизнями. А тут такое. Да и как посмотрел в знаниях Озмы Альбус, во всех академиях, во всех магических университетах вообще не скрывалось, а четко училось тому, что магия у людей от богов, то есть главное оружие, которыми хотели бороться с богами… было создано ими же. И вот потому такое безрассудство Альбус понять никак не мог (по крайней мере если исходить из той информации, что он имеет). Он понимал Салем: убитая горем, сломленная от того что видела трижды смерть любимого, не видевшая полноценно мира, но привыкшая (пусть и не осознанно) получать все чего хочет, кроме разве что свободы, она могла пойти на то чтобы бросить вызов богам. Но как ей удалось убедить почти весь мир в этом? Подобное для Альбуса оставалось загадкой. Как и оставалось загадкой то, почему братья боги поступили так… как поступили.       Великие, могучие, мудрые… они просто обиделись на людской род и в один миг уничтожили их всех. А после каким-то образом в оставленном ими мире возникло новое человечество, и они… дали задание Озме (которое правда звучало почти как ультиматум даже), чтобы тот заставил людей “исправиться”, заслужить прощение богов, а сами они будут смотреть на это проведя “суд”. Подобное поведение БОГОВ, вызывало какое-то странное ощущение у Альбуса в черепушке, словно что-то чешется. Возможно это его мозг, которые не может понять почему боги ведут себя как инфантильные подростки курсе на третьем Хогвартса. Конечно можно придумать множество причин почему так, а не иначе, придумать еще не меньше оправданий поступкам и действиям братьев богов, но… Альбус хоть и был волшебником, но также и человеком. Он любил и уважал одинаково все расы, но никогда не сожалел что он вот такой, даже скорее гордился этим. А потому он и был всегда на стороне людей, с коими боги, по его мнению, обошлись чересчур жестоко.       Кроме того, видя куда свернула история Озмы, Альбус начал понимать и откуда у него столько воспоминания и знаний. Слыша слова Бога Света о “бессмертии” путем перерождений догадаться было не сложно, вот только было у старика… какое-то дурное предчувствие касательного всего этого. Потому следующую “книгу-воспоминание” Альбус начинал смотреть уже ожидая чего-то… нехорошего.       Но первые шаги Озмы в новом мире были все же не столь уж безрадостны. Оказавшись в новом теле, но пока полноценно не заняв его, он все равно помог человеку что стал его вместилищем отбиться от орды Гримм и защитить других людей. Постепенно Озма все чаще и чаще стал “брать контроль” над телом, пусть и не то чтобы особо старался это делать, в то же время душа человека вместе со всеми его воспоминаниями как-то незаметно… просто ушла, слилась с душой самого Озмы. Когда сей момент все же наступил, воин-маг принял решение отправиться в путешествие по миру, который был… таким незнакомым. Другие континенты, другие города, другой язык, а также… никакой магии. Она стала лишь мифом, а вот что осталось так это порождения Бога Тьмы – Гримм, которые яростно старались уничтожить человечество. И не только его, ведь на Ремнанте(так теперь назывался этот мир) появилась еще одна раса – фавны. Гуманоиды, что практически не отличались от людей, за исключением всего одной детали – какой-то звериной черты, будь то уши, хвост, или может быть глаза да когти. Но даже такой мелочи хватало чтобы начинались столкновения между двумя видами.       Так же для Озмы стало удивительным открытием то, что пусть магия и пропала из мира, но люди все равно в какой-то момент смогли найти способ защитить себя, используя новый странный минерал Прах, а также Ауру – силу, что кажется заменила собой у людей магию. В любом случае в своих путешествиях Озма изучал и осваивался в старом-новом для себя мире, параллельно помогая людям. В какой-то момент он услыхал истории и байки о “Ведьме”, после чего стал активно расспрашивать о ней народ, собирая информацию по крупицам. Благодаря ей он смог найти уединенный и даже скрытый магией коттедж, в котором встретил её – Салем. Радости и неверию воина не было предела, ведь он считал, что это все игра его воображения, что он просто верит в то, во что хочет верить, когда слушая истории в ведьме вспоминал свою любовь. Но это оказалась и вправду она. Его любимая и дорогая Салем, которая, впрочем… не сразу признала Озму и попыталось было силой его из своего дома выдворить. Но демонстрация магии, пара фраз, пара слов, которые известны били лишь им двоим, и она узнала своего любимого. Радостное, трогательное воссоединение, а за ним бесчисленные часы и дни в попытках наверстать упущенное. Они говорили обо всем: о своих чувствах, о том, что не успели сказать до смерти Озмы, о том, что произошло после нее, во время нее и после наказания от богов. Озма узнавал о том, как Салем повела людей против богов и о том, как она была за это покарана и проклята ими же, так же от своей жены он узнал больше информации о новом человечестве, о фавнах, о том, что происходило с миром, когда его покинули боги, разрушив напоследок Луну.       И за время их новой совместной жизни Салем стала убеждать Озму, что раз они единственные кто могут использовать магию, а человечество так слабо, разрозненно и подвергается постоянной угрозе Гримм, то они могут стать для него новыми богами. Теми, кто поведут их всех в новое будущее, построив рай, который не смогли создать братья.       – Ты только представь, дорогой! – с жаром говорила Салем. Чьи волосы уже не блестели ярким золотом, а скорее холодно мерцали серебром. Глаза же из нежно сапфировых перекрасились в кровавые рубины. – Единое королевство, где мы единые боги-правители. Мы наведем порядок, вернем справедливость, избавив всех от притеснения. Мы будем защищать и оберегать их, воспитывать, направлять. С нашей силой Гримм не будут угрозой, люди будут в безопасности, зная, что за ними всегда стоим мы. Это настоящий рай, тот, который не смогли и даже не хотели создать эти два ящерка переростка!       Озма какое-то время колебался. Он не хотел власти, не хотел кем-либо “править”, он был воином, для кого-то героем, успешным боевым магом, надеялся стать хорошим мужем, но никогда не чувствовал себя правителем, вершителем судеб – богом. Но глаза его жены так горели на этих словах, она так пылала энтузиазмом, так была увлечена и жаждала перемен, что ему было тяжело противиться. Да и сам он хотел блага людям, хотел лучшего для человечества, ведь… не для этого ли он согласился на предложение Бога Света? Так что в конечном итоге он принял желание Салем.       Их совместных сил было достаточно, чтобы повести за собой всех людей, чтобы заставить их поверить, в то что они боги. Вместе они создали единое Королевство. Великое, могучее, справедливое и безопасное – тот самый настоящий рай для новых людей. И параллельно тому, у Озмы с Салем и самих дела шли отлично, так как образовалась настоящая семья – за пару лет у них родилось четыре прелестные дочурки. Каждая настоящая умница и красавица, радость для матери и отца.       Закрывая книгу “Притворный бог”, Альбус лишь горько покачал головой. Уже в этих воспоминаниях он видел первые ошибки, посаженные ростки тех бед, которые точно могут быть в будущем. А видел он их потому, что сам когда-то совершал подобные ошибки или уже был свидетелем их свершения, со стороны то чаще лучше видно. Бывший директор хорошо понимал сомнения и метания Озмы, даже слишком хорошо. Власть не простое дело, утомительное, даже скорее выматывающее. Многие к ней стремятся, а потом она же их и пожирает. Власть и политика грязное дело, в котором нет места чистой доброте, справедливости. Кроме того… человек и не в праве просто так брать на себя роль бога, становится вершителем чужих судеб, особенно когда бывает так, что даже его одна собственная ему не подвластна. Собрать дары и стать богом пробовал Геллерт, что для него окончилось Нурменгардом. Лордом Судеб нарек себя Том, намереваясь победить смерть и в итоге так же бесславно погиб, притом от руки самого Альбуса. И погиб он смертью ужасной, так как разорванная на клочки душа не давала возможности полноценно упокоиться. И вот смотря в воспоминаниях Озмы его глазами на Салем, Альбус видел то, чего не видел влюбленный муж – те самые семена зла, которые были и в Геллерте и в Томе, и много в ком еще, ибо мало ли знал магический мир Темных Лордов.       Альбус не знал, с чем связано их появление – всегда они были в деве, или появились там вместе с проклятьем от богов, которое характерно изменило ее внешность. Возможно ли так, что кроме бессмертия оно также влияло и на саму принцессу(уже королеву), давя самые лучшие ее черты, а из глубин души на свет поднимая самые негативные? Вполне, особенно учитывая, что уже успел увидеть старик, подобное было бы в характере этих двух. В любом случае, все эти ростки еще можно было выкорчевать, сжечь, помочь близкому человеку не встать на кривой путь, стоит лишь их заметить и начать говорить… Но Озма тогда их не видел, пропустил, как не видел и пропустил их когда-то в Томе и сам Альбус. Бывший директор даже находил в этом какую-то злую иронию, что он и Озма уже были хоть и во многом разными, но местами настолько похожими, переживающими похожие события и совершающими почти что зеркальные ошибки. А потому… Альбус боялся узнать, какие еще одинаковые свершения и ошибки он допустит. Перед тем как открыть следующее воспоминание, в голове старика внезапно мелькнул образ Арианы…       Но шли года и Озма стал замечать, что его супруга… меняется. Поначалу это не особо бросалось в глаза, изменения были мелкими, совсем уж неуловимыми, но чем больше проходило времени, тем больше было видно, как Салем черствела, становилась более холодной, резкой, злобной и даже местами жестокой. Да, в отношении его и детей это по-прежнему проявлялось очень слабо, потому Салем оставалась прекрасной женой и матерью, но… как правитель она явно все дальше отходила от образа великодушной, доброй, мудрой и справедливой богини, начиная походить на тирана. А уж когда в разговорах с ней Озма слышал слова презрения в сторону нового человечества, его начинали одолевать сильные сомнения в выбранном пути. Сомнения росли, накапливалось недоверие, а Салем продолжала меняться не в лучшую сторону, пока не произошел переломный момент. Их старшая дочь продемонстрировала то, что владеет магией, а через время выяснилось, что и у других девочек есть зачатки дара. Подобное стало настоящим открытием, так как ни сам Озма, ни Салем не знали, могут ли их дочери унаследовать магию, ведь сами они были фактически аномалиями для Ремнанта, единственными остатками того былого человечества.       И когда подтвердилось что магия все же передается в их роду, то Салем стала еще сильней смотреть на новых людей как на насекомых, методы в отношении их стали совсем уж жестокими и суровыми, а в ее взгляде на дочерей виднелась теперь не только материнская любовь, но и нечто иное. Нечто, что пугало Озму. Не выдержав собственных сомнений, переживаний и поведения жены, он таки решился поведать ей о своем задании от богов, о том в чем состоит его цель, которую они могут выполнить вместе. Но Салем… совершенно его не поддержала. Ей не была интереса идея искупления человечества, ее в целом оно больше не интересовало. “Они могут сгинуть во тьме, я буду даже рада этому” – сказала она тогда ему. У женщины была иная идея – создать новую линию разумных, берущую начало от нее и Озмы. Раз магия передается с их кровью, то они могут избавиться от нового дефектного человечества, заменив его, создав свое – полноценное. И тогда они точно станут богами – творцами, что сами создали свой народ.       Вот только подобная идея просто ужаснула мужчину, вызывая стойкое неприятие и несогласие. В тот день когда его супруга поделилась своими планами, Озма проспорил с ней всю ночь, но они так и не смогли прийти к компромиссу. Как и не смогли прийти к нему же на следующий день, и в день после и даже через неделю. Споры, конфликты, попытки переубедить друг друга, но все без результата. Озму ужасало все это, пугало и просто шло в разрез со всеми его убеждениями и взглядами. Так что он… поступил импульсивно и глупо, но терпеть сил не было. Озма взял детей и попытался ночью тайком вместе с ними убежать из замка, в котором они жили. Но Салем не была дурой и видела метания мужа, а потому была на стороже и застала его за “побегом”. И отреагировала она очень остро – тут же напав на мужчину.       Их бой был яростный, громкий, с обоих сторон лились обвинения, упреки и фразы разочарования. Каждое слово было наполнено болью и грустью, ибо они все еще любили друг друга, безумно любили, но теперь стояли по разные стороны. В пространство вокруг изливалось огромное количество магической мощи, мир озаряли вспышки сотен заклинаний, а некогда величественный замок “где жили бог с богиней” был почти полностью разрушен. Но не это ужасало больше всего. Супруги в горячке боя пока еще не заметили, но барьер наложенный ими обоими чтобы оградить дочерей – не выдержал. А куда беззащитным детям тягаться с мощью магии двух архимагов? Так конфликт родителей унес жизни их детей. А пока же бой подходил к концу и вверх одержал Озма. Все же в отличии от просто одаренной Салем, которая большую часть жизни провела взаперти в окружении наставников в виде книг и пары учителей, он был воином и имел огромный боевой опыт в применении как клинка, так и магии. Да, в теории он далеко отстал от своей супруги, но в чистой силе и боевом мастерстве превосходил ее. Так что нанеся с болью в сердце завершающий удар, он тут же бросился к месту где должны были находится дочери, но… никого живого там не обнаружил.       – Нет… нет-нет-нет… НЕТ!!! – с криком полным боли и отчаяния обессиленный и сильно раненный Озма рухнул на колени, хватаясь руками за голову. – Что же мы наделами… ч-что же… что же я-я наделал… Утопая в горе и неверии Озма не заметил, как сзади него поднялась черная фигура, что одним движением руки запустила в него ярко красную сферу, угодившую точно в спину, разрывая ткань и нанося сильнейшие ожоги.       – ТЫ! Т-ты… ты предпочел Богов своей семье, - сжались губы Салем в тонкую линию, а глаза пылали яростью, но также в них блестели… слезы. – Раз так, то и получай что желал!       И последнее что запомнил Озма была дикая боль и жар из-за пламени, которым Салем сжигала его заживо. Так закончилась вторая жизнь воина-мага и началась долга вражда между уже бывшими супругами.       С горечью на душе погружался в эти воспоминания Альбус. Его предчувствие не подвело и произошла трагедия. А главное опять это мерзкое чувство схожести. Он, дуэль, гибель Арианы и Озма, сражение с супругой, смерть их детей. Такие вроде разные ситуации, но в то же время неуловимо похожие, кривые отражения друг друга, полностью тождественные в одном – в человеке, что, совершая ошибки, допустил чтобы ужасное произошло. Альбус видел со стороны все в чем поступил не верно Озма, все то, где можно было сделать иначе, лучше, правильней. Вот только и сам Озма это потом понял, но легко быть умным задним числом. Кроме того… далеко не факт что поступай он иначе, все могло бы обойтись, ведь в данном случае ошибки и далеко не идеальное поведение есть и на стороне Салем.       В любом случае на этом более-менее ровные и “чистые” книги почти заканчиваются. Следующие на очереди идут мрачные, потрепанные, местами словно сгнившие или сожженные носители знаний – все это символизирует, что это были самые нерадостные воспоминания Озмы, те, которые он хотел забыть, но по какой-то причине полностью так и не смог. И потому к ним Альбус приступал с осторожностью, ведь все что он видел, было не какой-то кинолентой или “просто рассказами” из книг. Это были воспоминания, наполненные красками, эмоциями, чувствами, мыслями и переживаниями. И каким бы мастером окллюменции не был бывший директор, полностью отгородится от данного массива было просто невозможно.       Следующая жизнь Озмы была… по началу очень блеклой. Воспоминания того в чьем теле он очутился были практически стерты, даже имени не осталось, потому он и продолжил называть себя предыдущим. Ему тяжело дался такой разрыва с женой, а также осознание смерти дочерей, а вместе с тем и того факта, что в этой трагедии была и его вина. Потому в этой жизни Озма пытался заглушить горе и забыться, делая то, что лучше всего умел – сражался и помогал людям. Так он спас одно поселение от весьма крупной орды Гримм, после чего ему разрешили остаться на ночлег. И так на ужине, который больше походил на пир (местные на радостях от спасения расстарались) все жители расспрашивали Озму о его могущественных силах. А одна девушка и вовсе назвала это “настоящим волшебством!”. Озма в конечном итоге за разговором подтвердил, что обладает великой силой – магией. Так же он обмолвился и о своем бессмертии, сравнив то с нескончаемым кругом жизни и смерти. Гуляния продолжились еще какое-то время, пока все не отправились на боковую. Сам же маг все время нервничал из-за того факта, что дал слабину и поделился столь сокровенной информацией, с по сути незнакомцами. Потому глубокой ночью им было принято решение… тихонечко из поселения улизнуть. Он не желал вновь становится каким-то божеством или чем-то подобным. “С меня хватило и прошлого раза, больше никогда” – думал тогда он.       Но что-то пошло не так и по итогу его попытка “побега” была замечено и за ним увязалась та самая девчушка и еще десяток горожан, которые хотели последовать за “вечным человеком”. Они поклялись ему в верности, прям там по среди ночного леса. И говорили, что хотят стать его учениками, неся его слово и цели в мир. Озма долго боролся с собой, но в конечном счете… принял их. В памяти Альбус не смог отыскать их имена, но вот чувства что испытывал к ним Озма сохранились хорошо – он и вправду стал с ними близок.       Шли месяцы и даже годы, в течении которых Озма вместе с постепенно все увеличивающейся группой путешествовал по миру, помогая всем, кто в том нуждался, защищая их от Гримм, или решая иные проблемы. Постепенно они стали достаточно популярны, а слухи разошлись достаточно далеко по всему Ремнанту, чтобы к ним стекались желающие присоединиться. Как-то незаметно для самого Озпина у их группы(которая с такими размерами уже и не группа вовсе, а скорее какой-то орден) появилось и название – Круг, в честь того самого “круга жизни и смерти” как описывал свое бессмертие сам Оз. Подобное название немного смущало его, но он с ним смирился. Сами же члены Круга не просто всюду следовали за Озмой и перенимали его философию и мораль, но также и осваивали все новые грани Ауры и Проявлений. Ибо хоть магия им и была недоступна, но ауру могли открыть все (как в теории и проявление), потому они и доводили до совершенства свое единственное полноценное оружие против Гримм. Ибо как безоружными помогать людям, верно?       Но, как и боялся Озма, в какой-то момент опять пришли проблемы – его отравили. Один из членов круга, даже не из новичков, а почти ветеранов, захотел узнать на самом ли деле бессмертен их лидер, а потому подмешал тому в пищу яд. Маг никогда не сталкивался ни с чем подобным, не участвовал он в дворцовых интригах, не учился отравлению или алхимии, и также точно не мог ожидать что его окружение решится на такое. Да он жил уже не первую жизнь, но все еще смотрел на многое с позиции своих идеалов и моральных ориентиров (которым и учил членов Круга), а потому ему тяжело было представить столь подлый поступок как убийство отравлением. Но как бы не было, Озма принял свою оплошность и то что он опять самим фактом своего существования, знанием того, кем он является – отравлял чужие умы. Потому находясь уже одной ногой в могиле, он отговорил девушку продолжать пытаться спасти его. Все же.. – Я просто человек, даже не самый хороший, - произнес он в последний раз, перед тем как закрыть глаза, прощаясь с этой жизнью.       В следующем своем перерождении он все же решил найти Круг, просто чтобы узнать, как у них дела. И с удивлением обнаружил, что он вырос еще больше, а также его людьми был основан целый город, получивший такое же название – Серкл. Теперь именно это было центром организации, которая продолжала отправлять своих людей на помощь всем страждущим, а также принимала в свои ряды всех, кто так же хотел сражаться за благое дело и помогать человечеству, совершенствуя Ауру и Проявление. Порадовавшись такому достижению своих последователей, Озма уже хотел удалиться, не решаясь на то чтобы потревожить их, помня, чем все закончилось в прошлый раз. Но видимо его вопросы и то чем он интересовался привлекли слишком много внимания, потому как к нему пришли члены Круга и попросили пройти с ними к их лидеру, коим оказалась там самая девчушка, ставшая Озме верной и лучшей подругой. Правда теперь она была уже и не девчушкой вовсе, а зрелой женщиной в середине своих тридцатых. Озма пытался юлить и играть, но видимо у него это дурно вышло, так как она быстро познала в нем того самого “бесконечного человека”, начав тут же уговаривать остаться и вновь участвовать в делах Круга. Озма отнекивался как мог, спор длился больше двух часов, но по итогу его смогли уговорить, с привлечением к этому процессу почти всех “древних” участников организации. Таким образом в Круге вновь на года установился мир, а прибывающих добровольцев стало в разы больше, так как многие загорались рвением, слыша слухи о бессмертном человеке. Воспоминания этих лет весьма смазаны, как и следующие за ними. Но намного более четко помнил Озма его – событие, когда на Круг было совершенно нападение, а точнее самый судьбоносный момент этого нападения.       – Ну вот она я, стою тут и желаю наконец встретится с “Богом”, - сказала тогда дева воительница, что возглавляла нападение.       — Я не могу изменить слухов о себе. Но Боги не такие, как о них принято думать, и они намного более подвержены ошибкам, чем в то хотелось бы верить... – ответил девушке Озма, внимательно на нее смотря. – И уж тем более я не имею никакого права зваться богом, поверьте. И драться с тобой я не желаю.       — У тебя нет выбора, — сказала воительница.       — Выбор есть всегда. Мы можем помогать другим, а не вредить. Мы можем выбирать, как будем жить и как умрем. — Озма осмотрел людей, которые стали ему близки. — Но мы должны принимать последствия своего выбора.       — Вот тогда тебе выбор: сражайся или мы убьем их всех.       — Если я выиграю, вы уйдете? — задал вопрос маг.       — Бой будет насмерть. Если ты выиграешь, мои люди заберут мое тело и уйдут.       — А если проиграю?       — Тогда мы заберем твое тело и уйдем.       — И вы оставите моих людей в покое? — спросил Озма. — Даете слово? Воительница кивнула.       — Хорошо. Я принимаю вызов, — тяжко вздохнув, сказал он. Хотя душу и одолевали сомнения.       Затем последовала битва, которая давалась Озме с трудом. Он не до конца освоился в новом теле, потратил до этого не мало сил, отражая нападение самой крупной когда-либо встреченной орде Гримм, так еще и сражалась эта воительница не одна, ее люди также вступили в бой. Они все были сильны, с открытой Аурой и проявлениями, а также оружием и броней пропитанными прахом. В какой-то момент боя Озма спросил у своего оппонента “Не послал ли тебя кто-то именно за мной?”, на что молчание было красноречивым ответом. В какой-то момент Озма осознал, что бой может идти очень долго и пусть он сейчас сможет победить и убить тут всех, то это не кончится и все все-равно буду под угрозой. Во время боя он точно не поверил, что в случае проигрыша люди женщины уйдут. Озма беспокоился лишь об своих людях, о их жизнях и о будущем, которое они могли построить. Каждая их жизнь была дорога, а его – не стоила ничего. И он уже итак понял, кто виновник всего – это она, это Салем послала людей за его головой. А значит… нужно дать им то, чего они желают. Так он и позволил себе совершить “ошибку”, проигрывая в бою и отдавая свою жизнь.       Но уже десятилетия спустя, он узнал, что он совершил не “ошибку”, а ошибку, так как весь Круг был полностью уничтожен, все его члены убиты и в живых остался лишь один представитель. Уже тогда Озму захватило дикое чувство вины, он был разбит и потерян, понимая… что он виноват в гибели всех этих людей. На его руках их кровь. Он своими собственными действия привел все к такому финалу. И в отчаянном бреду он добрался до того самого одного уцелевшего, коим оказалась уже знакомая ему женщина, теперь ставшая сущей старухой, у которой не было глаза и руки. Заговорив с ней, Озма понял, что она его не узнала, но все равно поведало обо всем наболевшем. Он тогда задал лишь один вопрос: “Почему?”. А ее ответ набатом звучали в голове: “Почему они уничтожили нас? Или почему оставили меня рассказывать эту историю? Я провела большую часть своей жизни, снова и снова прокручивая в голове этот вопрос, и я верю, что ответ один и тот же: чтобы все поняли, насколько глупо возлагать свои надежды и веру лишь на одного человека. Даже на очень хорошего”. После этих слов старуха развернулась и собралась уходить.       Особенно сильно ранило еще и то, что Озма знал, что не сможет соврать ей, если она спросить о том, кто он. Кто стоял перед ней и так рьяно интересуется историей Круга. Вот только она не спросила. Она больше не искала его, даже не желала, чтоб он сам нашелся. Она была сломлена, подавлена и сильно сожалела о своей жизни и судьбе. И Озма ничего не мог с этим поделать. Он просто дал ей уйти и сам ушел, тем самым окончательно положив конец Кругу. А вместе с ним и в самом маге словно бы что-то треснуло и оборвалось. На душе появилась еще одна рана.       Выныривая из воспоминаний Альбус принялся тяжело и глубоко дышать, стараясь унять собственное сердце. Мало того, что он едва удержал эмоции Озмы под контролем, чтобы они не захлестнули самого старика с головой, так еще и увиденные события бередили раны уже самого Альбуса. Потеря близких, потеря друзей и знакомых, когда уцелевшие пусть и не напрямую, но винят тебя в случившемся… это было так горько, так болезненно, так… знакомо. Война Гриндевальда унесла немало жизней магов как по всей Европе, так и конкретно магов Британии. И среди них было множество хороших школьных друзей Альбуса, с которыми он прошел бок о бок все семь лет обучения. И после победы над Геллертом, пока весь мир радовался окончанию войны, сам Альбус скорбел о погибших, о тех, кто так и не увидел сей радостный миг. Если бы он был решительней, если бы сразил своего бывшего лучшего друга еще тогда, когда он только начал заявлять о своих ужасных планах, о своем совершенно чудовищном извращенном представлении “Всеобщего блага”, то возможно тогда всего бы удалось избежать. Кроме того, в глазах некоторых участников этих событий Альбус видел все эти вопросы и суждения, невысказанные ему прямо в лицо, они все равно ужасно ранили. Потому пока все начали почитать его как героя, сам Альбус себя таковым совершенно не считал, пусть и пользовался положением чтобы делать жизнь людей лучше, ведь там, где не услышат голос пусть и гениального, но обычного профессора трансфигурации, точно заметят победителя сильнейшего темного лорда столетия.       – Вот уж точно «просто человек, даже не самый хороший» – горько улыбнулся иронии ситуации Альбус. Ведь если так посмотреть, то эта фраза, сказанная о себе Озмой, так же хорошо подходила и ему. В любом случае мировая магическая война уже оставила свой след на Альбусе, а потом через года случилась эпидемия драконьей оспы, унесшая жизнь и тех немногих из оставшихся друзей старика. Флимонт, Юфимия, Августус… вновь он хоронил друзей. А затем его догнали последствия еще одной роковой ошибки – Том Марволо Рэдл, взявший себе броский титул Лорд Волдеморт. Бывший ученик, в котором Альбус не смог вовремя заметить ростки злобы, страха, садизма и ненависти. Последовала новая война, пусть уже и только на территории Британии. Война, которая привела к гибели еще большего числа хороших и достойных волшебников – братья Прюэты, Бенджамин, чета МакКиннонов, Джеймс и Лили, Фрэнк и Алиса… И вина вновь лишь на нем одном.       Он размяк, постарел (не телом, но разумом), утратил бывшую хватку и сам себе замылил взгляд, что и привело к трагедии. И лишь явление одного мальчика в Хогвартс, помогло Альбусу наконец-то сбросить пелену с глаз и разума. Явление мальчика, на которого возложили свои чаяния и надежды все волшебники Британии, хотя он сам просто хотел иметь друзей, хотел жить среди таких же как он, а не считать себя каким-то “ненормальным”. Он хотел побольше узнать о своих родителях – героях войны, хотел просто жить и радоваться детству и юношеству, а не быть воином и нести на себе крест убийцы Волдеморта. Именно в разговоре с ним Альбус окончательно прозрел, словно получил пинка под зад. Он вспомнил кто он есть, кем он был, и кем его считают в МагБритании, а потому время действовать, ибо добро… добро должно быть иногда с кулаками. Иначе как построить Всеобщее благо, не правда ли?       – Но, что-то я опять далеко погружаюсь в собственные воспоминания, на самом деле старею? Хо-хо, – немного взбодрился Альбус, после чего с одной из полок к нему подлетела следующая книга с воспоминаниями. Она была все такой-же мрачной и изодранной, как предыдущая.       Несколько последующих жизней к ряду Озма хотел хоть как-то забыться, призраки прошлого преследовали его, а ни одна ночь не обходилась без кошмара. Смерти дочерей, битва с Салем, смерти его людей и мертвый взгляд живой подруги – все это приходило к нему во снах и терзало разум. Так что он топил горе в выпивке, а также в попытках забраться в самую далекую и глубокую “нору”, чтобы быть наедине, в одиночестве. Так он никому не навредит. Год за годом, жизнь за жизнью. Но даже так, перед каждой смертью мысли Озмы возвращались к его цели, к его заданию. Его натура воина не желала оставлять все так как было, настойчиво требуя, чтобы он перестал быть размазней и сделал хоть что-то. Человечество шло вперед, оно развивалось и продолжало отвоевывать у Гримм право на жизнь, а потому значит и Озме не стоит опускать руки. Так он начал учиться жить своим разумом, своей душой бок о бок с теми, в кого он вселялся. Не полностью занимать их место, сразу же сливаясь душами, а быть безмолвным наблюдателем, что сам учится у других. Так у одной из его жизней была семья. Такая теплая, счастливая, нежная… видя их, то как они радуются, то как им хорошо, Озма вновь возрождал свою веру в человечество. Веру в том, что он не должен опускать руки, что борьба не окончена, и Салем еще увидит, что с ним тоже не покончено. Даже после того что случилось с Кругом. В честь такого своего решения, Озма лишь под конец жизни полностью слился с носителем, чтобы сделать себе оружие. Его оружие, его трость, его – Лонг Мемори.       С этого момента пошли жизни Озмы, посвященные полноценной войне с Салем. Он не знал чего желает бывшая супруга(кроме того чтобы мучать его), но точно знал, что если он хочет выполнить свою цель, с ней нужно покончить. Убить или изолировать – не важно, главное сделать так, чтобы она не смогла помешать человечеству объединиться и заслужить искупление у Богов. И пробовал Озма… весьма активно. Даже дневник завел, в который заносил идеи или уже испробованные варианты. Он пробовал и физическое воздействие, и магическое адское пламя и даже подумывал использовать одну из реликвий. И помощью воителей с серебряными глазами заручался, но эффект от них был, к сожалению, временным. Долго пытался Озма, пока в одной из жизней не разыскал Реликвию Знания. Он имел право задать три вопроса Джинну. И первые два ушли на то, чтобы узнать местоположение остальных реликвий и их сил, а вот последний…       – Как мне уничтожить Салем? – спросил Озма, решительно смотря в глаза ехидно улыбающемуся Джинну. Но вот ее ответ был не тем, который он так жаждал услышать.       – Ты не сможешь, - бросила фразу Джинн, после чего испарилась, так как три вопроса были заданы. Сам же Озма после ответа осел на землю. Взгляд его был пуст и лишен жизни, так как именно с этим ответом великий воин Озма, магический рыцарь и посланник богов – окончательно утратил надежду.       Именно эти воспоминания оканчивают еще одну главу в истории жизни Озмы. Альбус же после их просмотра лишь покачал головой в такт своим мыслям. Разочарование и утрата надежды были ему понятны, все же не каждый способен пережить то, что пережил этот вони и не сойти с ума. И свой передел есть у всех и видимо Озма своего в тот момент достиг. Но вот в отличии от него, Альбус смотрел на подобное положение не столь пессимистично, в чем, конечно, играли роль его знания, сильно отличные от знаний Озмы. Все же пусть магия в их мирах и отличалась, но магия остается магией, да и некоторые схожести все же имеются. И Альбус пусть и был прекрасным дуэлянтом и мастером в боевой магии, но все же предпочитал именно что теорию и науку, а не голую практичность и мощь, потому уже даже сейчас его мозги начали строить различные теории касательно “бессмертия” Салем. Да и ответы Джинна вызывали вопросы. Все же в старушке Британии всех учили, что Джинны не добрые самаритяне, и желания они исполняют… иногда весьма криво. Кроме того, они имеют и ограничения, например, они не могут влиять на время ни в каком виде, будь то повернуть его вспять, перенести навечно во времени или посмотреть в будущее. Так что и ответ “ты не сможешь” мог быть касательно возможности сделать это здесь и сейчас, а не про отсутствие такой возможности в принципе. Так что вешать руки рановато и можно еще побороться. Разве что…       – Опять бессмертие и вечно возвращающееся зло… Мне и Тома хватило в свое время, эх, – тяжко вздохнул Альбус, перед тем как погрузиться в следующее воспоминание Озмы. Их осталось не так уж и много(основных, рассказывающих основные вехи жизни), потому хотелось побыстрее со всем разобраться, чтобы наконец-то точно понимать, с чем предстоит работать и что делать дальше.       После получения жестокой правды Озма окончательно сломался и разочаровался в себе и в мире. От того решил просто… уйти. Несколько жизней он жил в глуши, все больше и больше черствея, и уходя в себя. Так в одной из своих жизней он до самой глубокой старости жил в небольшом домишке где-то в лесу. Жил, как и прошлые свои воплощения в уединении, не решаясь даже почти никогда покидать пределы дома. Сердце его тогда было каменным и холодным словно зимняя стужа, так что даже Гримм особо не приближались к его жилищу. Озма давно уже не пытался как-то контролировать или развивать свои магические силы, потому не удивительно что магия порой порывалась наружу, ухудшая и без того плачевную обстановку вокруг. Десятилетия походили в подобном положении и никто, кто слышал слухи об отшельнике, живущем в лесу, не решался нарушить его уединение, пока…       В один день неожиданный гость возник за его окном. Это была молодая дева, облаченная в белые и сине одеяния. Она тихо сидела у дерева не шевелясь, словно бы заставшая ледяная скульптура. Озма не знал, откуда она взялась, да решил было “замерзла насмерть несчастная”. Вот только когда он позвал её, она открыла глаза:       — Эй ты! Ты в порядке? — спросил он. Его голос давно уже окончательно охрип от возраста и того как редко он говорил.       — Все хорошо. Спасибо за беспокойство, — ответила Озме дева, после чего вновь склонила голову и закрыла глаза.       — Что ты делаешь в этом забытом месте? — все же проснулся в нем интерес.       — Ну, не таком уж и забытом, раз мы оба здесь. А нахожусь тут, потому что отдыхаю перед длительным путешествием. Которое есть и у вас.       Старый волшебник нахмурился. Пусть он и давно уже зачерствел, но картина того, как одинокая женская фигура сидит на снегу, пока на улице начинает все сильнее бушевать снегопад, смогла слегка подточить каменное сердце Озмы. Потому он после долги размышлений наконец открыл дверь и пригласил её внутрь. — Тебе стоит зайти, пока ты не замерзла совсем.       Дева встала и вошла в дом отшельника. Правда запоздало Озма осознал, что из-за магии он не особо чувствовал холод или жару, потому и не заботился о каком-либо прогреве своего дома, от того там было почти так же холодно, как и снаружи. Ну хоть без снега. При этом старый маг видел, что даже не смотря на все это дева все равно была ему благодарна. Это подкупало.       — Кто же ты? — спросил Озма. — Откуда? И куда держишь путь?       — Меня зовут Зима, и то, откуда ты приходишь, не так важно, как то, куда собираешься идти.       Ответ девы был пространным и не самым точным, но в то же время он всколыхнул какие-то казалось-бы забытые воспоминания. Какой-то смутно знакомый силуэт, в броне и с мечом в одной руке, да с посохом в другой. Он уже и не помнил, когда в последний раз полноценно ел, но продукты в его худом домишке все же были. Так что Озма развел огонь и приготовил простой обед для нежданной гостьи. Кроме того, внезапно для себя он понял, что тоже проголодался. Они ели суп из деревянных тарелок в полной тишине, при этом просто наслаждаясь совсем уж простой пищей. И когда трапеза закончилась, Озма все же спросил, стремясь утолить свое любопытство:       — Тебе что-то известно обо мне? Раз уж ты сказала, что у меня тоже есть некое путешествие?       — Я не знаю лично вас, сэр, но жизнь – это одно большое путешествие, у которого всегда есть начало, середина и конец, – ответила на вопрос дева, также откладывая в сторону столовые приборы. Слова ее также казались очень уж знакомыми для Озмы.       — Правильные слова, хорошие, — согласно покивал он. – Ты мудра не по годам, юная леди.       — Я… я всегда была такой. Еще с детства. Спокойной, собранной, несколько холодной и как говорят сестры “умненькой-преумненькой”. Мне кажется, что мои занятия медитацией помогают мне очистить разум и сосредоточиться на цели, когда я теряюсь. Позволите показать?       Озма на предложение девушки лишь кивнул(не забыв отметить про себя что у нее есть некие сестры). Они сели на пол, и Зима показала свою медитацию. То как она дисциплинировала свой разум, успокаивалась и помогала себе размышлять свободно от всех невзгод. После краткой беседы она предложила научить этому и самого старика. Озма не стал отказываться. Они каждый день медитировали вместе, и несколько месяцев спустя он понял… что его разум обрел чистоту и остроту, которая казалось покинула его еще тогда - сотни лет назад. Еще когда он задал злополучный вопрос Джинну. Его внезапная дружба с Зимой не только принесла успокоение разуму мага, но и закончила его одиночество, начала отогревать сердце. Символично что в это же время и настоящая зима как пора года завершилась и на улице стало теплеть. Наступали все более и более теплые дни, полные весенней свежести. Озма был рад присутствию Зимы, правда испытывал некоторую неловкость, все не решаясь спросить – а как же там ее путешествие?       Но вот однажды, Озма услышал удивительный голос, поющий песню. Звонкую, счастливую и словно бы дарующую заряд бодрости. Он выглянул в окно и увидел молодую деву, сидевшую на земле и копающую ямку. Она была облачено в зеленые одежды. Дева сняла с пояса мешочек и посадила в недавно вырытую ямку семена.       — Кто ты, юная леди? — окликнул девчушку старик. — И что же такое делаешь? Но тут Зима внезапно открыла дверь:       — Ох! Моя сестра прибыла!       Еще не представившаяся девушка с радостным криком бросилась в объятья Зимы. Девушки обнялись, а Озма лишь непонимающе посмотрел на них.       — Меня зовут Весна, — сказала новоприбывшая звонким голосом, который явно идеально отражал ее задорный характер. — Я решила остановится в лесу отдохнуть перед длинным путешествием. Мне кажется, что иногда стоит вот так взять и просто насладиться цветами. Дать себе возможность расслабиться.       И словно вторя ее словам, под ногами девы вырос розовый куст, который тут же расцвел прекрасными большими красными розами.       — Ох, как же ты это сделала? — спросил Озма, не ощутив от подобного действия ни капли магии. Кажется, это было проявление, но тогда… почему ни у нее, ни у ее сестры не открыты Ауры?       — Не знаю даже. У меня всегда получалось помогать природе расти и расцветать. Еще с самого детства, когда я возле кроватки вырастила много кустов шиповника, хи-хи, — весело отозвалась Весна, честно отвечая на вопрос.       — Ты говоришь, что остановилась отдохнуть, но ведь сажать посевы – тяжелый труд, — решил прояснить для себя один момент Озма. – Да и на их рост ты явно тратишь силы.       — Меня это расслабляет, рыться в земле, что-то сажать, а потому смотреть на плоды своих трудов. Тяжелая работа сама по себе приятна, особенно когда видишь ее результат или его видят дургие. Позволите показать? Оказав вам помощь с садом?       Озма сомневался, чтобы позволить деве делать что-либо, но сдался. К тому же подобным тоном и вопросом к нему тогда месяцы назад обратилась Зима, и ничего дурного не случилась, только польза, может и тут так будет? Решив не стоят в стороне (да и вспомнив свои очень былые и давние деньки) Озма присоединился к деве. Вместе они высадили сад вокруг дома и ухаживали за ним. Они собирали фрукты и овощи, что росли с небывалой скоростью, и их обеды стали богаче благодаря свежей еде и хорошей компании. Да, компания из двух сестер надо признать была что надо. Они были такими разными, но в то же время в чем-то похожими и каждая из них напоминала Озме о какой-либо частичке его самого, от которой он отказывался на протяжении всех этих лет. Жизнь вернулась к нему, а с ним казалось и к лесу, который расцвел, стал зеленым и изобильным. Так живя теперь уже с двумя девами (которых он уже начал воспринимать чуть ли не как своих племянниц) и проходили дни, недели и даже месяцы. И в один погожий летний денек Озма услыхал девичий смех снаружи. И еще даже до того, как он подошел к окну, чтобы глянуть кто это там, Зима и Весна сказали в унисон:       — Наша сестра!       Девушки открыли дверь и быстро выбежали наружу, а вскоре старик услышал, как они все радостно смеются. Третья дева была одета в пурпурные одежды.       — Ну, раз ты сестра этих двоих, то добро пожаловать, юная леди, — позвал её Озма. — Скажи же, как тебя зовут?       — Меня зовут Лето, — сказала она. — Я остановилась отдохнуть перед длинным путешествием. “Естественно” – подумал Озма. Все сестры так говорили, вот только пока что две из них никуда не отправились, оставшись вместе с ним. Не то чтобы он жаловался или был этим недоволен, но любопытство постепенно разгоралось. Но все же вслух он сказал следующее:       — Хорошее имя. А почему же ты так заливисто смеешься? Нашла что-то смешное? Девушка посмотрела на него с ослепительной улыбкой, своим сияющие глазами смотря прямо в глаза Озмы, точно показывая, что же такого смешного она увидела.       — Я? — удивленно сказал он. Такой поворот событий точно был не ожидаем. — Ну вообще-то я волшебник. И никто никогда надо мной не смеялся, – выразил напускную обиду в голосе Озма, слегка слукавил над тем что “никто” и “никогда”. Всякое в жизни бывало. И эта дева об этом “всяком” ему и напомнила.       — Ну может быть в лицо и не смеялись, — ответила она. — А может просто некому было увидеть великого человека, который столько может и ничего не делает.       Последние слова явно показывали, что Лето(а возможно все же и прошлые сестры) слышали слухи, что тут живет не просто отшельник а древний маг, который не раз и не два отбивался от могучих и опасных Гримм. Озма сперва на такое заявление девушки почувствовал легкий гнев, но его занятия с Зимой вновь научили его видеть правду в словах. И он знал, что Лето права. К тому же… подобные слова он тоже уже где-то слышал, давно-давно, от очень родного для себя человека – Отца.       — Что же, пожалуй, твой смех вполне оправдан, — согласился Озма. – Хоть и горько это признавать. Но Лето уже решила сменить тему, не прекращая при этом ярко улыбаться:       — Ну раз так, то почему бы это не изменить? Глупо запираться внутри в такой прекрасный летний день, — сказала она. — Зачем наблюдать за миром через ма-а-аленькое окошко, когда можно всего лишь пройти сквозь дверь и стать его частью? Смотреть на него всего и наслаждаться им?       После своих слов Лето пустилась в пляс. Всем своим видом показывая, как тут хорошо и замечательно – снаружи. Ее сестры же смотрели на это с улыбками на лицах, а Весна явно едва сдерживала смех. При этом обе девушки взглядом как бы приглашали Озму выйти из дома.       И он вдруг осознал, что в доме и правда стало как-то… душно, тесно. Захотелось выбраться из ставших замшелых стен, которые стали сейчас словно стены тюрьмы. Он вышел наружу и глубоко вдохнул. Свежий воздух и тепло солнца наполнили его энергией, он почувствовал, что будто стал моложе. Снаружи было так приятно, что у него не возникло желания вернуться домой, в свое добровольное заключение, в котором он провел столько лет. Так несколько месяцев волшебник и девы проводили дни напролет под открытым небом. Они даже спали под ним же, любуясь мириадами звезд. Много жизней прошло с тех пор, как он в последний раз чувствовал такую привязанность к другим людям и к миру.       Однажды, когда они все вместе решили поужинать, Озма почувствовал чье-то присутствие, словно дуновение прохладного ветерка. Он увидел молодую женщину, которая стояла под яблоней. Старик даже с неким смущением наблюдал, как Зима, Весна и Лето побежали к ней. Они взялись за руки и стали танцевать вокруг дерева. Озма уже понял, что это также была их сестра, да и рассказывали девы о ней, пусть и не очень подробно. Она была похожа на своих сестер, но носила полностью оранжевые одежды. Озма оставался у стола, пока девушки не позвали его к себе. Он даже не успел спросить, а она уже представилась(видимо сестры рассказали быстро как у них проходили дни).       — Меня зовут Осень. И да, я тоже решила отдохнуть перед длинным путешествием. А кто вы?       — Я? — указал сам на себя пальцем Озма. — Ох, я всего лишь старик, отшельник-трус сбежавший от мира и его тягот.       — Отшельники не приглашают людей в дом и не делят с ними хлеб, и уж точно это не делают трусы, — отметила Осень. — Отшельники также не празднуют все лето напролет. И не радуются так компании или новым знакомствам.       — Это так. Но я и вправду очень долго жил в этом лесу один. Совсем один. У меня не было никого и ничего. Я отгородился от мира, от людей, даже от самого себя. Твои сестры принесли мне новую жизнь, – все же поделился своим чувствами и эмоциями Озма. Эти месяцы, проведенные с девами и правда изменили его, вновь оживили, он начал вспоминать, кто он есть и какова его цель. На его же слова Осень лишь развела руки:       — Но разве вы не видите? У вас столько всего есть. И большая часть всегда была с вами.       Четыре девы принялись наслаждаться ужином, и Озма размышлял над словами четвертой сестры. И ведь… правда, Осень была права. Полностью и бесповоротно права. Сестры вернули ему все, что он потерял – эмоции, чувства, воспоминания и осознание того кто он такой, и дали больше, чем он мог мечтать. После того ужина они провели вместе еще несколько месяцев, но он знал, чувствовал, что их время подходит к концу. Дни становились короче и холоднее, вновь приближалась Зима и вот однажды девы объявили, что им пора продолжать их путешествия. Эта новость… даже слегка расстроила Оза, хотя он и понимал, что продолжаться так вечно не могло и даже наоборот волновался, не забыли ли они из-за него свои цели? Правда кое-что в словах дев резануло слух.       — Путешествия? Разве вы не ходите вместе? — спросил волшебник. Он не стал озвучивать надежду, что жила у него в сердце, что они останутся с ним или пригласят его присоединиться к ним.       — Наши пути ведут в разные места, — сказала Зима. — Пусть мы и сходимся иногда вместе, сотрудничая и помогаю общими усилиями, но обычно наши пути ведут в четыре стороны Ремнанта. Ведь так, по отдельности мы можем помочь большему количеству людей, не так ли? Но мы благодарны вам за гостеприимство. Очень сильно, спасибо еще раз огромное. Слова старшей сестры вновь напомнили Озу о потерях, о его Круге, который таже ходил по свету и старался помочь всем, кому мог.       — Почему я? — отчаянно спросил он. — Почему вы четверо пришли ко мне и открыли мои глаза? Почему поделились со мной своими подарками? Что делает меня таким особенным? Сестры задумчиво переглянулись. Затем Осень заговорила.       — Мы не выбирали тебя. Мы идем туда, куда глядят глаза и помогаем кому можем, чем можем. Потому что можем. И поэтому же мы помогли тебе – потому что могли.       Старый волшебник потерял дар речи. Он… он уже давно не встречал такой доброты. Это были именно те идеалы, которые нес народу Озма, будучи еще “вечным человеком”. Идеалы, от которых он сам и отказался, утратив надежду на борьбу с Салем. После услышанного Озма решил, что должен отплатить им своим подарком. Кроме того… пришло время вновь включаться в борьбу. Он был сломанным инструментом, но все же кое-что еще мог.       — Знаете… Я ведь и вправду маг. Я могу колдовать, по-настоящему, а не проявлением. И моя магия весьма могущественна. Позвольте показать? — с хитрой улыбкой под конец сказал он.       Девы сперва… даже не поверили. Но потом Озма развернул свою магию во всю мощь, от чего юные девушки застыли в немом шоке от увиденного. Потом было еще немало разговоров, пока Озма не дошел до самого главного:       – Если позволите, юные леди, то я хотел бы поделиться магией с каждой из вас, в качестве дара, – сделал он тогда предложение.       — Это слишком щедро, — сказала Лето. — Мы… мы не можем принять твою магию. Такая сила и такой дар…       — Ох, не ты ли говорила, что я не пользовался своей силой? И ты ведь была права, я ничего с ней не делал. А если вы примете мой подарок, то вы четверо, которые уже делаете так много, сможете принести в мир еще больше добра. К тому же, после того как вы примите мою силу, у меня будет и кое какая просьба, правда для нее я поведаю вам после еще одну свою тайну.       Сестры тихо обсудили это предложение между собой и приняли предложение волшебника. Он призвал столько магии, сколько смог, и поместил её в четырех дев. — Я даю вам вашу собственную магию, власть над стихиями, над силами самой природы. Используйте её, чтобы помогать другим так же, как вы помогали мне.       После этого Озма поделился с девами знанием о Салем, о том, кто он такой, какое у него задание и как теперь новоявленные Девы Сезоном могут помочь ему в его нелегкой борьбе. Долго еще они разговаривали, пока не обсудили все что можно. Ушел на это не один день. Потом же девы отправились в путь, а сам Озма решил отправиться в путешествие, правда немного не в такое, как у четырех сестер. Жизнь мага отшельника закончилась, а новое воплощение уже ждало его.       Просмотр этих воспоминания вызвал улыбку на устах у Альбса. Ему было приятно видеть то, как после стольких потерь Озма все же смог найти в себе силы двигаться дальше. Все же счастье можно найти и в самые темные времена, если не забывать обращаться к свету. Пусть и к этому свету ему помогли обратиться четыре прекрасные девы. Главное, что он вновь пылал жизнью и был готов продолжать борьбу. “Хо, воспоминания осталось не так уж и много, что же все-таки случилось, что привело к моему появлению здесь?” – задался вопросом бывший директор, перед тем как погрузиться в следующее воспоминание Озмы, в котором надеялся найти ответы на свой вопрос.       Еще пару десятков жизней положил Озма на то чтобы вести свою, казалось бы, нескончаемую войну с Салем. Была она все такой же жестокой, уносящей жизни близких самого магического рыцаря, правда в этот раз он был уверен, что смог слегка подрезать крылышки своей бывшей женушке, таки оборвав жизни и ее людей. Лишь тоска и боль из-за гибели первого поколения дев затмевала собой радость от таких достижений, но помня их навет и помощь ему, Озма не опускал руки и продолжал идти вперед, даже приняв некоторое участие в создании четырех основных Королевств Ремнанта – Вейла, Вакуо, Мистраля и Мантла. И в какой-то момент одним из его воплощений стал король одного из королевств, конкретно король Вейла. Правда “занял” он эту должность не в самый удачный момент – в разгар напряжения между всеми государствами. Напряжения, которое в конечном счет перешло в войну. Мантл и Мистраль долго торговали между собой, где последний выделял припасы, а первые делились знаниями по тому как обживать северные снежные и суровые территории Анимы.       После трагедии вызванной нападением Гримм, королевство Мантл пришло к выводу, что если контролировать эмоции и самовыражение своих граждан, то гримм перестанут нападать. И чтобы не потерять свой союз и помощь, вместе с выгодной торговлей, Мистраль согласился с Мантлом, также запрещая у себя всё искусство и способы самовыражения. Это еще сильней повысило напряженность, особенно учитывая, что Озма всегда выступал за самовыражение и свободу для людей. А тут такие законы полностью противоречащие его принципам(и тому что хотели бы скорее всего видеть Боги). Так же дружеских отношений не прибавлялось и из-за иных законов двух королевств, таких как возможность рабства и тем фактом, что на государственном уровне, что Мантл, что Мистраль декларировали, что их способ жизни самый лучший для всех, просто Вейл и Вакуо это еще не поняли.       В конце концов, Мистраль и Вейл оба положили свой взгляд на расселении по островам и полуостровам на восточном побережье континента Санус. Будучи Королем Вейла Озма все же решил не вступать в открытый конфлик и пытаться решить все проблемы дипломатией, а потому позволить поселенцам из Мистраля жить бок о бок с поселенцами Вейла показалось ему хорошей идей. Но закончилось все трагично.       Из-за чрезвычайно высокого напряжения начались бунты между двумя группами поселенцев. Озма не знал, кто напал первым, но не отреагировать он не мог, особенно когда вскоре Мантл быстро пришел на помощь Мистралю и стычки начались как на землях Сануса, так и Анимы. С этого момент Король Вейла и понял, что началась полноценная война.       У него были смелые генералы, мощная армия, множество пользователей Ауры и его собственный боевой опыт. Потому даже находясь в меньшинстве, сражаясь в одиночку сразу против двух королевств Вейл давал достойный отпор. И Озма тогда стоял на самом острие своей армии, часто лично ведя ее в бой.       Какое-то время пока шла война Вакуо оставался нейтральным из-за того, что Мантл и Мистраль давно уже присутствовали на их территории, разместив свои компании и представительства. Там они добывали Прах, правда без какой либо пользы для самих жителей королевства в пустыне. И когда два королевства начали оказывать давление на Вакуо, чтобы оно вступило войну с Вейлом, жители поняли, что если Вейл падёт, то остановить их уже ничего не сможет. А пылкий нрав и свободолюбие жителей казалось самого отпетого государства не могли бы потерпеть притеснение их прав на индивидуализм. Потому Вакуо выступило против захватчиков, прогоняя их со своей земли и вступило в союз с Вейлом. Когда эти новости достигли его, Озма был счастлив. Он имел хорошие отношения с правительницей Вакуо и был рад видеть ее в своих союзниках.       Дальше война шла долгие десять лет. Развитие технологий вышло на какой-то совершенно новый бешенный уровень, фавны и люди сражались бок о бок, но к сожалению атаки Гримм стали ещё жёстче и чаще. Когда порождения тьмы нападали посреди битвы, все стороны объявляли временное перемирие, для того чтобы разобраться с угрозой, прежде чем снова драться друг с другом. Озма был свидетелем не одного десятка подобных проишествий. Он считал происходящее идиотизмом, причины его глупыми, но не мог отступить, так как в этой войне на кону стояло намного большее чем просты границы и торговля. Стоял вопрос индивидуальности как таковой.       Страны стали уставать и всем было понятно, что военная кампания в Вакуо будет последней, которая и определит исход всего. Мантл и Мистраль поставили своей целью именно это королевство, чтобы перекрыть поставки Праха и захватить их шахты. Тем самым значительно усилив свои возможности и лишив Вейл стратегического союзника.       Озма тогда лично повёл свою армию в бой вместе с армией Вакуо, успешно отражая совместную атаку сил Мистраля и Мантла. Тогда он впервые услышал в свой адрес прозвище “Король Воин”. Как он предполагал было это из-за того, что он сражался лично на поле брани, своим же руками сразив не одну сотню вражеских солдат. Это была по мнение Оза самая кровопролитная битва, которая, впрочем, принесла им победу, когда перед ним склонили головы лидеры Мантла и Мистраля.       После этой битвы, все четыре правителя собрались на нейтральной земле Вайтел, где и был подписан мирный договор. Далее обсуждались планы на будущее Ремнанта. Хотя королевства и готовы были преклониться перед Озмой, ему не нужно было это. Вместо этого он вынес предложение о том, чтобы они реконструировали свои правительства, перераспределили территории, отменили рабство и уровняли Фавнов в правах. Последние также получили континент Менаджери, в знак извинений за прошлые издевательства. Кроме того, под самый конец собрания Оз выступил с еще одним предложением – создать четыре академии, где будут обучаться пользователи ауры. Их предложено было назвать охотниками, теми кто будут сражаться с Гримм, не принадлежа единолично какому-то одному королевству и защищая от порождений тьмы каждое из них.       Но на самом деле директорами каждой из академий Озма поставил своих людей, которые знали о Салем и были готовы участвовать в войне против нее. В каждую же из академий, в специальные хранилища он планировал поместить собранные за прошлые жизни реликвии. Объединять их пока было слишком рано, человечество было не готово, но их лучше все же было держать всегда при себе, да и подальше от Салем. Потом еще много чего случилось в жизни Короле Вейла, ему даже пришлось поучаствовать в мини войне, а конкретно в Революции фавнов. Ибо настоящие равные права им дали лишь после этого события. Ушел Озма из жизни своей смертью от старости, так как уже лишь на момент Великой Войны ему как королю было почти под 50.              Альбус крепко задумался, и не потому что просмотренные воспоминания были так уж интересны. Нет, вне всякого сомнения они были очень интересны, а уж количество более углубленных знаний, с которыми бывшему директору предстоит ознакомиться позднее просто поражало, но все же сейчас его интересовало больше то, что оставались последние наборы воспоминания Озмы, а ответов на свои вопросы он пока что так и не получил, хотя кое какие теории и стали возникать, но до их полноценного оформления еще далеко.       В следующем своем воплощении его звали Озпином. Он был охотником, который после полного пробуждения памяти и личности заработал не малый авторитет. А используя свои силы, связи из знакомства из жизней прошлых, он быстро стал директором академии Бикон. Данное положение ему было удобнее всего. Рядом с реликвией, широкий круг возможных союзников, возможность растить и вести в будущее новые поколения охотников, а главное меньше мороки и ограничений чем у какого-то правителя королевства(особенно сейчас, когда в Вейле решает совет, в Атласе бизнесмены и когресс, в Мистрале вообще преступные синдикаты и лишь в Вакуо власть фактически у охотников). И вот так пошли у Озпина “учебные” будни, где он искренне пытался всеми силами помогать в воспитании и обучении охотников, параллельно конечно не забывая и о своей цели. Правда в какой-то момент Оз понял, что начал… уставать, опять. Весь его труд, все старания и вся борьба начинали временами казаться бессмысленными, а потери знакомых и друзей вновь тяжело били по его моральному состоянию.       Вот перспективная группа STRQ, которую Озпин приблизил, пустил в свой ближний круг, как… происходит первая крупная трагедия и получившая относительно недавно силы от Озпина Рэйвен не может смирится с его настоящим и его целями, после чего бросает все, даже семью с ребенком, исчезая в неизвестном направлении. Озпин долго думал об этом и пришел к выводу, что ее характер, ее идеалы слишком сильно противоречили тому, чтобы вести “бессмысленную” борьбу с Салем. Оглядываясь назад он понимал, что уже в миг рассказа правды реакция Рэйвен говорила больше слов, особенно ее выражение лица, то как там промелькнул ужас. Но вот ее брат все же поверил в древнего волшебника и остался ему верен, с тех пор Кроу и остается одним из самых доверенных людей Озпина.              Следом за Рэйвен не прошло и пары лет как на людей директора стали банально охотится, убивая информаторов, сочувствующих и просто полезных знакомых. Апогеем этого стала трагедия, случившаяся с Саммер – серебряноглазой охотницей из все той же команды STRQ. После ее гибели “из игры выбыл” и Таянг, четвертый член команды и тот кого сперва бросила одна жена, а потом умерла и другая. И вот он отец одиночка с двумя дочерьми на руках. Озпин понимал, что сможет убедить про необходимости его продолжить борьбу, но… не стал. Он и так слишком настрадался, и потому директор Бикона не хотел причинять ему и его семье еще больше боле. Тем более что смерть Саммер очень болезненно ударила и по нему. Она была такой радостной, такой теплой и всегда готовой прийти на помощь. Мечтала быть “героем”. Она напоминала Озу о первой деве Лета, а также о его очень давней подруге, той самой, которая была в основе Круга…       И к сожалению, череда неудач не заканчивалась, все указывало на то, что Салем что-то задумала, но решительно невозможно было понять, что именно. Озпин с рвением пытался найти хоть что-то, привлекая для помощи своих друзей Леонахарт, Джеймса, отправляя на разведку Кроу, но все было тщетно. “Руки” Салем ускользали от них, пока не стало слишком поздно и вновь не случилось страшное – пострадала дева Осени Амбер.       На нее было совершенно нападение группой неизвестных, которые были достаточно сильны, чтобы суметь победить пусть пока и не самую опытную, но полноценную деву и если бы не вмешательство вовремя подоспевшего Кроу, то вообще известно насколько хуже все могло быть. Хотя и так все было просто отвратительно, потому как Амбер не просыпалась и было сложно понять, что с ней, пока Озпин вскоре все опасаясь самого худшего не нашел подтверждения этому самому худшему – у нее забрали половину сил Девы. Буквально вырвали с корнем, по-варварски, грубо и жестоко, желая сперва вырвать вообще все без остатка, но этому помешали. Озпин понял, что Салем нашла способ как забирать у Дев их силы, а значит… теперь у нее будет возможность добраться и до реликвий. Шахматная партия, долго продолжающаяся между ними, вновь завершилась тем, что тысячелетняя ведьма просто перевернула доску. И вот уже почти два месяца состояние Амбер никак не улучшается, а нападавших и след простыл.       Это все угнетало, это давило и заставляло утрачивать надежду. А осознание, что вновь страдают невинные, вновь игры двух ископаемых влекут боль и страдания, – это все ранило еще сильней, вновь вскрывая старые раны, палкой тыкая в них и продолжая бередить. Озпин вновь сокрушался, перед ним вновь и вновь вставал вопрос: “А что делать дальше? А есть ли смысл во всем этом? Не будет ли проще просто наконец-то сдаться?”. И в этот день, вновь безмолвно сидя в своем кабинете его вновь мучали подобные мыслями. И ему хотелось… просто отдыха. Просто забыться, исчезнуть, получить хоть немного полноценного покоя за все сотни своих жизней. Ему так хотелось помощи, от кого-то такого же как он, помощи, в которой он смог бы не ощущать себя виноватым, от того что ведет юную жизнь на фактически самоубийство, подвергая ту опасности сражения с древней колдуньей, королевой гримм, проклятой богами. Именно в таких расстроенных и тяжелых чувствах он и уснул. Погружаясь в сладкий сон.       На этом заканчивались воспоминания Озмы – героя, мага, воина, бессмертного и посланца Богов. А также просто человека, даже не самого хорошего. После них в этом мире глаза открыл уже Альбус Дамблдор, который окончательно ознакомившись со столь объемной памятью, пребывал также в очень… противоречивых чувствах. История Озмы была трагичной, полной мрачных и тяжелых моментов, хотя, конечно, были и него счастливые воспоминания и моменты. Он на протяжении более тысячи лет шел в перед, падал и поднимался, несколько раз ломался, но каждый раз собирался себя заново, когда в одиночку, когда с помощью других людей. В его жизни было множество самых разных поступков, как правильных, так и ошибочных. И все они сильно… роднили его с Альбусом. Многие моменты их историй были схожи, некоторые и вовсе словно у зеркальных отражений, а какие-то все же отличались как Солнце и Луна отличаются между собой. Они были разными, и все же похожими.       Альбус не знал, по какой причине он здесь очутился. Почему со станции Кинг Кросс его отправили именно в такое “новое приключение”. Что случилось с Озмой? Он спит глубоко в сознании? Его душа осталось или же исчезла? То, что его заместил Альбус - это его желание или нет? Точно ли правдивы все его воспоминания или нет? Вмешательство ли это двух богов(хотя и с чего бы им вдруг)? Огромное множество вопросов и никаких ответов. Но покидая свой разум и смотря на уже почти полностью севшее солнце, Альбус понимал только одно – после того как он чуть ли не прожил всю жизнь Озмы, испытал его эмоции, его чаяния и надежды, то с этих пор он уже не мог просто уйти. До момента пока он не разберется с тем, что произошло, не найдет способа вернуть законному владельцу его тело, Альбус продолжит нести его волю и цель. Это наименьшее, что он может сделать для такого человека как Озпин, который положил всю свою многовековую жизнь на то чтобы нести людям добро, чтобы создать для них то самое Всеобщее благо, в которое истово верил и сам бывший директор. Ну а на это время молодое тело и возможность тряхнуть стариной были приятным бонусом. “Хо и это выходит что уже не бывший директор, а действующих? Ох, снова толпа сорванцов, потасовки, протесты, буйство молодости и гормонов. Ой-ой-ой, какая ностальгия и какие сложности. Ну, там у меня была Минерва, а здесь хотя бы есть Глинда” – улыбнулся собственным мыслям Озпин(Альбус решил звать себя в голове новым именем, чтобы ненароком не сказать чело лишнего).       За окном тем временем в свои права вступал прекрасная тихая ночь. А небо озарялось светом мириады звезд и тусклого диска расколотой Луны. В это же время на столе директора появилась панель, сообщающая что по лифту кто-то поднимается, после чего уже через пару секунд от туда вышла одна знакомая Озпину светловолосая женщина:       – О, это ты Глинда, - тут же поприветствовал легким кивком женщину Озпин.       – Сэр, вы не выходили из кабинета весь день и… – начало было спрашивать женщина, как тут же была прервана.       – Ничего-ничего, просто весь день провозился с кое-какой работой… Кхм, Глинда, а давайте теперь выйдем в ночь и пустимся в погоню за коварной обольстительницей, имя которой — приключение!       На губах у директора играла легкая улыбка, глаза его пронзительно блестели, скрывая что-то в своей глубине, а все его чутье подсказывало, что было бы неплохо наведаться в Вейл. Там могло сегодня произойти что-то интересное. Сама же Глинда лишь тяжко вздохнула и закатила глаза, впрочем, не решаясь как-то спорить с начальством. Подобные выходки были не в первый раз. Единственное что женщине чутье как раз подсказывало, что все вокруг станет еще в несколько раз странней и в первую очередь это коснется его – Профессора Озпина.