Попробуй пожить в чужой шкуре

Итан не понимает сказанного, точнее он не верит, что дело может быть в нём? Как? Если выбирать между Джорджией и им? Тут всё должно быть очевидно. Дамиано снова издевается, да и вообще, какая ему со всего этого выгода? Итан путается в своих мыслях, их слишком много. — Я хочу поменяться телами обратно, чтобы поцеловать тебя, я хочу смотреть на тебя, Итан, в твои глаза. Я хочу попытаться наладить всё похеренное между нами, потому что ты мне важен. — Итан уже слышал подобное, только сейчас это даже слишком искренне звучит, но он всё равно не верит, да нет, не может такого быть, чтобы Дамиано сейчас над ним не стебался. Торкио больно, нужно, чтобы Дамиано ушёл и никогда больше не попадался ему на глаза, к сожалению, теперь он внешность этого человека видит каждый день и повлиять на это совершенно никак не может. Это несправедливо. Хотя кто ещё сейчас несправедливо из них поступает? — Я не верю, — Итан старается казаться грубым, но у него это не получается. Голос дрожит, а внутри всё обрывается. Почему Давид поднимает эту тему сейчас? Торкио плохо. Его никогда никто не любил, и, честно, глубоко в душе он мечтает обо всём этом, но точно не от Дамиано. Да и не представляет он, как такое вообще возможно. — Ты для меня важен, Итан, — повторяет Давид, странно, что он не пытается использовать какие-то более пафосные слова. — Я не буду говорить сейчас, что влюблён в тебя, влюблённость — она временная, да и не сможет сказать о том, что я к тебе испытываю. Ты мне дорог. Я не замечал этого раньше, вообще не обращал внимания, переводил всё в конфликты, но, возможно, когда-то я смогу сказать, что люблю тебя, Итан, сейчас ты навряд ли мне поверишь, да и тебе это не нужно. Если ты правда меня ненавидишь, то я уйду и больше не буду попадаться тебе на глаза. Можешь попытать счастье с Джорджией или ещё с кем-то, главное, чтобы ты был в порядке и тебе всё это нравилось. Торкио боится, что это ложь, и каждое чужое слово заставляет его испытывать надежду, но зачем обманывать себя, он уверен, что это такая очередная шутка. Дамиано не может быть таким хорошим. Итан его знает. Сейчас ему просто нужно остаться наедине с собой. Но Давид, похоже, не собирается никуда уходить. Как же это всё сложно. — Я тебя ненавижу, Дамиано, — это, наверное, самое простое, что может Торкио сказать, не произнося оставшуюся часть фразы, но прокручивая её в мозгу: «потому что ты мне важен». Итан слышит, как закрывается дверь. Давид исполнил своё обещание — ушёл, и Итану почему-то становится страшно, что он не вернётся, а пока что он для себя решает, что больше с Джорджией встречаться не будет. В данный момент ему кажется, что что-то внутри обрывается. Дамиано увидеть всё ещё хочется, и он готов даже на репетицию пойти завтра, пусть и есть шанс спалиться. Свою идею он реализовывает. Вик с Томасом согласны репетировать. Давиду тоже согласиться приходится. Итан долго не может заснуть, слишком много у него впечатлений от сегодня. И он, честно, не может понять, из-за Джорджии это или ещё почему-то. Не хочется думать, что центром всех его мыслей является Дамиано. Репетиция начинается для Торкио с неловкости. Он заходит в помещение, а там Вик с Томасом целуются. Он уже хочет извиниться и свалить, именно так поступил бы Итан, но в голову ударяет осознание, что он Дамиано и должен съязвить и не подавать вида, что что-то не так. Вообще, ещё, по-хорошему, он должен был опоздать, так как Дамиано всегда опаздывает, но своим привычкам изменить сложно. — Вы ещё потрахайтесь тут, — говорит Итан, и это действует, Виктория смеётся, кидая в него карандаш, а Томас отводит взгляд и усиленно пытается сделать вид, что он тут вообще ни при чём. Дамиано задерживается минут на пять, а дальше начинается привычная репетиция, только Итан и Давид снова сильно лажают, а ещё смотрят друг на друга как-то странно. — Ну всё, — прерывает их Виктория. — Мне кажется, вам нужно в чём-то разобраться, — кивает она на парней, — что между вами вообще происходит? Ей ожидаемо не отвечают. Вик хмурится и кивает Томасу на выход. Итан с Дамиано остаются наедине, но сказать друг другу ничего не получается, поэтому они тоже расходятся через несколько минут. Торкио, если честно, хочет начать разговор, что-то изменить, но у него не хватает решительности. Себе он обещает, что завтра точно поговорит. Вечером хочется пойти в клуб, но есть риск нарваться на Джорджию, поэтому он остаётся дома, но решает выпить немного алкоголя. Кажется, ему передались все привычки Дамиано. Мысли затуманиваются, и Итан рад, что может спокойно заснуть без всякой рефлексии. Дамиано в эти дни ходит подавленный, если честно, ему вообще ничего не хочется, кажется, что у него забрали всё. Всё становится ещё хуже, когда Торкио его отвергает. Почему, что он сделал не так? Хотя это всё обоснованно. Давид замыкается в себе, наверное, действует так же, как обычно Итан, и просто пытается осознать, что делать дальше.

***

Торкио просыпается от щекотки в области носа и понимает, что это прядка волос. Парень тут же открывает глаза и вскакивает. Он вернулся. Это снова его тело. Итан рад, только вот осадок всё же остаётся. Тело Дамиано ему нравилось, если честно, в нём у него и правда было много шансов, а сейчас он снова возвращается к нулю, ну, и насмешкам Дамиано. Торкио тяжело вздыхает, что ему дал этот опыт? Он, честно, не знает, а сейчас надеется, что Дамиано про него просто забудет и забудет про все эти дни. Когда Давид просыпается в своём теле он чуть ли не визжит от радости, а потом понимает, что связь между ним и Итаном разорвана окончательно, и от этого становится грустно. Зато сегодня точно должна получиться нормальная репетиция. Наконец-то на своих местах. Только вот всё максимально возвращается на круги своя. Дамиано с Итаном лишь пересекаются взглядами, и у них, кажется, снова возникает желание ругаться. — Играешь неровно, — Давиду лишь бы к чему придраться, он никогда не признается, что делает это всё только для того, чтобы на него обратили внимание. И это получается. Торкио морщится и смотрит на парня с раздражением. Дамиано понимает, что уже ходит по краю и стоит ещё чуть-чуть надавить и скандал им обеспечен, а это значит, что потом будет возможность поговорить. Хотя, Давиду противно уже от себя. Он столько боли причинил и причиняет Итану, он не должен больше нарываться, он обещал Торкио оставить в покое, тем более если тому лучше без их взаимодействия. Но Дамиано разрывает изнутри, ему нужно чужое внимание, и пусть это эгоистично. Вик с осуждением смотрит на Давида и тяжело вздыхает. — Когда же вы уже во всём разберётесь-то! — девушка понимает, что ждать бесполезно. Она реально устала и уже не знает, что предпринять. В её голове, конечно, сидят какие-то гениальные планы, но та уверена, что все они приведут к ужасным последствиям. Им такое не нужно. Дамиано сдерживается до конца репетиции, Итан в его сторону даже не смотрит и это задевает. В голове всё ещё звучат чужие слова, что Итан его ненавидит. Это правда, и Давиду от этого больно, но он заслужил. Торкио подходит сам на улице, когда Дамиано уже направляется домой, и выглядит слишком непринуждённо. — И как тебе в своём теле живётся? — спрашивает он. Давид старается скрыть недоумение. — Нормально, — другие ответы на ум не приходят. Нужно как-то продолжить диалог, но Итан прекрасно справляется и без него. — Всё же ты пиздун, Дами, — говорит Торкио. И это не звучит обидно, просто как чистый факт, а Дамиано пытается понять, что же он сделал не так и где соврал. — Почему? — Ты говорил, что я тебе важен и что ты хочешь что-то между нами наладить, но снова начинаешь меня обсирать и выводить на конфликт, — Итан слегка закипает, и, кажется, он готов сейчас устроить их привычную перепалку, но Давид хочет всё объяснить. — Я хотел обратить на себя твоё внимание, — честно признаётся парень. Торкио его будто не слышит. — Мы вернулись на свои места, теперь можно возвращаться к привычному поведению. — и это звучит почему-то как прощание и предвещание пиздеца. И Дамиано старается как можно быстрее что-то предпринять. — Я хочу тебя поцеловать, — заявляет Давид. — Чего? Итан явно в растерянности, он, кажется, не воспринимал его слова всерьёз и сейчас не хочет этого делать. Дамиано понимает, что между ними всё максимально похерено, но он не в силах отпустить этого человека. Он уверен, что что-то может получиться. — Я говорил, что дело в тебе Итан. Что я хочу поменяться телами, чтобы поцеловать тебя и смотреть в твои глаза. — всё звучит как какой-то романтичный бред и Торкио вряд ли на это нормально отреагирует. Но он пока что продолжает идти рядом. — Я всё ещё тебе не верю, — говорит Итан, но смотрит на Дамиано, будто ждёт дальнейших действий. — Может, я смогу показать? — предпринимает последний шанс Давид. Торкио кивает. Он согласен, а Дамиано счастлив, у него всё должно получиться. У них. И пусть Итан до сих пор не верит, что его может кто-то полюбить, но он решает довериться.

***

Они заходят в квартиру Дамиано, тот никаких действий не предпринимает: что по дороге, что дома. Торкио тоже первый шаг делать не спешит, он неловко мнётся на пороге, ожидая непонятно чего, хотя, наверное, понятно. Давид приближается, как и говорил, смотрит в глаза: внимательно, осторожно касается щеки пальцами, другой рукой тянется к волосам и наконец накрывает поцелуем губы. Итан не знает, что он чувствует, но это очень отличается от всего того, что с ним происходило последние недели. Всё же в чужом теле всё ощущалось по-другому. Дамиано целует неглубоко, а дальше отрывается, что-то шепча в губы. И Торкио, честно, не понимает, как этот человек может быть одновременно таким, который ругается с ним на репетициях, и таким, какой сейчас. Это слишком непривычно. Давид обвивает его руками и прижимает к себе. Очень необычно чувствовать такой контакт. Объятья для Итана что-то интимное, и в данный момент он реально нуждается в них. Дамиано касается губами его шеи, заставляя вздрогнуть. — Мы можем попытаться ещё раз? — просит Давид. Итан понимает, что тот о налаживании отношений, и сейчас он согласен. — Да. — Тогда, наверное, нам стоит идти постепенно, — Дамиано порывается отстраниться, но Торкио теперь держит крепко. — Нет, мне сейчас нужно… — Итан снова не хочет договаривать конец фразы «почувствовать себя любимым». Он понимает, что секс не решит все проблемы и, возможно, снова сделает все только хуже. Хотя, у них сейчас, кажется, дела не особо в верх идут. Давид дотягивается губами до его щеки и оставляет быстрый смазанный поцелуй, а дальше тянет Итана в комнату. Торкио подчиняется. Дамиано делает всё аккуратно, а также уделяет внимание всем частям тела, и парень в ахрене, такого раньше никогда не было с ним. Давид расстёгивает его рубашку, очерчивает пальцами грудь, рёбра, живот, и из-за этих касаний Итан будто сам замечает, что его тело красивое. Дамиано идёт ниже, расстёгивает и приспускает на нём штаны, и тут Торкио приходится зажмуриться. Так не хочется снова видеть чужую реакцию, встревоженный взгляд, разговаривать на эту тему. Он, наверное, никогда не смог бы показать шрамы другому человеку. С Дамиано просто так получилось, и с этим уже ничего не поделаешь. Итан хочет прикрыться чем-нибудь, он прям кожей чувствует чужой взгляд, но пальцы снова отвлекают, успокаивают, поглаживают бёдра, обходя шрамы. — Ты красивый, Итан, очень, — Давид говорит тихо, но для Торкио каждый звук слышен чётко. И он старается убедить себя не верить, но в итоге сдаётся. Он кому-то нравится, он кому-то нужен. Возможно, ещё не всё потеряно. Он не может открыть глаза, слишком страшно смотреть в чужие. Он чувствует, как Дамиано толкает его назад, сажая на кровать, он слышит, как Давид опускается на пол, и ощущает тёплое дыхание в области паха. А дальше его буквально заставляют распахнуть глаза, потому что Дамиано губами касается совсем не члена или просто бедра, а именно шрама. Это странно, кому вообще может такое нравиться? Торкио отстраняет его, подрывается с места и бежит в ванную, нужно побыть наедине с собой, и заодно принять душ. Давид за ним не идёт, ничего не говорит, и Итану в какой-то момент кажется, что Дамиано на него похуй и тот просто выставит его за дверь, когда Торкио отсюда выйдет. Вообще, наверное, некрасиво запираться в чужой ванной и мыться здесь, используя потом полотенце Дамиано. Итану горько, Итану плохо. Итан не знает, что делать. Но вечно отсиживаться здесь не выйдет. Он быстро ополаскивается, вытирается, открывает дверь, чуть не сбивая Дамиано. Тот стоит рядом, смотрит с беспокойством. — Мне нужно было принять душ, — поясняет Торкио. Врёт. Давид кивает. — Мне тоже нужно. Подождёшь на кровати? — предлагает он, и Итан соглашается, отправляясь обратно в комнату. Дамиано тоже в ванной долго, и Торкио боится, что сейчас он окончательно погрузится в свои мысли и ничем хорошим это не закончится. Но Давид выходит: абсолютно голый, и Итан его разглядывает. Снова. За последние недели он не насмотрелся, тем более одно дело — смотреть просто на тело, а другое — на поведение. Давид забирается рядом, стягивая с Торкио бельё, и лезет целоваться. — Ляг и расслабься, — просит он, а Итан совершенно не знает, как это сделать, тем более под таким внимательным наблюдением, — Смотри мне в глаза, пожалуйста. Дамиано ловит его взгляд, а сам касается пальцами кожи, из-за чего Торкио слегка ёрзает. Ему щекотно. — Я хочу, чтобы тебе было приятно, Итан, — говорит Давид, и парень не сразу понимает, что тот направляет его член в себя, опускаясь практически до самого конца. Торкио чувствует подступающую панику, но ощущения до одури приятные, только на первом месте всё же для него стоит чужая безопасность. — Я подготовился и растянул себя, — объясняет Дамиано, но, кажется, понимает, что этого недостаточно и он что-то сделал не так. — Извини. Итан напрягается, он не знает, как повести себя в этой ситуации, он вроде и говорил, что этого хочет, но всё так быстро. И почему Давид снизу. — Всё хорошо? — спрашивает Дамиано. — А у тебя? — переводит тему Торкио, и вокалист кивает, принимаясь двигаться. Торкио теряется в ощущениях, никогда ему не было настолько прекрасно, и наконец-то мысли начинают отступать. О правильности происходящего он подумает потом. — Итан, ты потрясающий, — говорит Дамиано между громкими вздохами, — ты необычный, ты красивый, ты невероятный. Я хочу узнать тебя лучше, хочу быть рядом. Ты можешь мне не верить, но я постараюсь заслужить твоё доверие. Торкио слышит эти слова будто сквозь пелену, ему слишком хорошо от всего происходящего, он кладёт руки на чужие бёдра, поглаживает и ощущает, что долго не продержится, Дамиано сам уже загнанно дышит, запрокидывает голову и сжимается, кончая ему на живот. Итан не может больше терпеть и изливается следом, ощущая на себе чужой вес. Давид скоро приходит в себя, отстраняясь, и уходит в ванную, предварительно обтерев его тело запачканным одеялом. А Торкио всё ещё в некой прострации, он не понимает, что только что произошло, но ему в данный момент хорошо. Осознанные мысли возвращаются, когда приходит Дамиано, и Итан порывается встать, извиниться и свалить. Он, честно, не знает, что ещё делать, ему неловко, но Давид ложится рядом, по-собственнически оплетая его конечностями, и просит. — Останься, пожалуйста. Как будто у Итана есть выбор. Дамиано снова его целует и прижимается всем телом, а Торкио наконец-то начинает ощущать какое-то спокойствие. — Ты правда очень красивый, Ит. И прости меня за всё, что я плохого тебе сделал… — говорит Давид. Торкио уже давно простил. — Ты тоже, — фраза относится к двум предложениям сразу, и Торкио рад, что ему не нужно формулировать что-то объёмнее. Сейчас он не в состоянии. Он чувствует усталость и сонливость, и Дамиано тоже рядом зевает. Но, пока они оба не провалились в сон, Итан находит в себе силы сказать, — Я тебе верю. Продолжение, которое он не произносит вслух, наверное, и так очевидно «у нас получится». Давид счастливо улыбается.