***
Ветер крушил и рвал деревья с корнями. Крыши хилых домов не выдерживали и ломались под натиском бушующей стихии. Манх среди паникующих людей чувствовал некую решительность и даже умиротворение, точно наблюдал за собой со стороны. Он плавно пробирался сквозь рвущуюся на свободу толпу, мягко толкая их локтями, а внутри, где-то там рядом с сердцем, сворачивался тугой и тяжелый, как резиновый мяч, ком. Тучи сгущались вместе с настроем Манха, но он продолжал упорно двигаться вперед. У него была цель, которой он одновременной желал достичь и бежать как можно дальше. Наконец, людей стало меньше, и Манх увидел Алари. Он стоял прямо над самым смерчем, что угрожающей воронкой закручивался сверху, и держа на руках три щенка. — Они же тоже хотят жить, — улыбался Алари точно так же, как и мама: нежно, невинно и лучисто. Он встал на колени и принялся опускать щенков в глубокую канаву, аккуратно держа каждого из них. Манх поднял взгляд: смерч был совсем близко. — Беги, прошу тебя, — прошептал он, но в следующее мгновение побежал сам. В ушах свистел ветер и отчаянный вскрик человека позади, тело едва оставалось на поверхности земли, и Манх несколько раз сокрушительно падал, разбивая в кровь колени. А когда решился обернуться, то Алари уже на месте не было. Манх дернулся и открыл глаза. В неком оцепенении перевернулся на спину и уставился в устеленное сияющими звездами покрывало неба. Утер холодный пот со лба и понял, что его трясет. Обычно Манх всегда просыпался на этом моменте сна, но, несмотря на то, что он знал продолжение этого кошмара, ему хотелось еще раз посмотреть на это, выцепить из туманных обрывков еще несколько деталей, хоть раз посмотреть на Алари. Ни первое, ни второе теперь не было для него доступно, ведь снами управлять Манх не умел, а младшего брата больше с ними не было. Манх вдруг разозлился и со всей силы ударил кулаком в землю. Погибнуть из-за такой глупости! Щенков, видите ли, ему захотелось спасти! Алари всегда был легкомысленным и веселым дурачком, и Манх знал, что однажды это навлечет на него беду. Он оберегал брата как мог, но когда в их город пришел ураган, то понял, что потерял над ним контроль. А когда нашел — то было уже поздно. Манх зябко поежился и повернулся на бок. Если бы Алари был жив, ему скоро исполнилось восемнадцать. Мысли о брате в последнее время преследовали его, как голодный волк больную овечку, и юноша не мог не придавать им особого значения. Он прошел уже достаточно большой путь к Кривой скале по приказу герцога Рорфина, и завтра должен был оказаться у входа в пещеру. Вот только предчувствие у Манха было дурное уже целые сутки, и уснуть он более не смог — встал и вскоре отправился в путь.***
Путь на Кривую скалу оказался тяжелым. Дважды Манх пересекал ледяную горную речку, серпантином обвивающую горные массивы, трижды — сражался с мышьями — огромными летучими мышами, охранниками скалы. Их кожаные перепончатые крылья хлестали Манха по спине и голове, да так, что искры из глаз сыпались. И однажды, затаившись в небольшом расколе меж горной породы, Манх впервые задумался, а кого же он все-таки идет спасать? Какой человек может быть настолько важным герцогу? Верный советник? Родственник? Или, быть может, возлюбленная? Манх выдохнул и прислонился макушкой к камню. Это было, конечно, не его дело, но разве кто-то смог полюбить такого противного человека, как Рорфина? Манх не мог себе даже представить герцога в компании какой-нибудь румяной дамы. То, как он ухаживает за ней, нежно берет за руку или целует. Герцог, как казалось Манху, привык заботиться лишь о себе. Но неужели нашлась вдруг та, что смогла растопить ледяное сердце герцога? Наконец, снаружи все стихло, и Манх выскочил на тонкую дорожку, обнимающую скалу по спирали. Медленно двинулся наверх, туда, где видел с земли вход в пещеру. Сердце его судорожно колотилось в груди, но меч на поясе успокаивал. Все мысли Манха были заняты предстоящим сражением с драконом, пусть тот и был, похоже, не таким могучим, как описывают сказки, но все же зверем. Манх так сильно задумался об этом, что, когда перед ним возникли аккуратные ступени, ведущие вниз, растерялся. Ступеньки в нерукотворной скале? Манх застыл на добрые несколько минут, пытаясь понять, не обманывает ли его зрение. Наконец, решив, что, похоже, ничего удивительного в этом нет — мало ли кто тут жил раньше? — поставил ногу на каменную ступень. Быстро и очень тихо взбежал по ним наверх, удивляясь, как это его еще не обнаружил дракон? Может, улетел за новой жертвой? Манх нервно сглотнул: а что, если тот, кого он должен спасти, уже стал обедом для крылатого зверя? Наверняка герцог сам скормит Манха дракону. Вот и будет конец его славной истории, которая толком и начаться не успела. На голову посыпалась каменная крошка, и Манх услышал оглушительный рев. Ну, все, теперь точно заметил. Дракон: действительно тощий, длинный, покрытый красно-рыжей чешуей, и с вытянутой мордой, украшенной длинными усами — высунулся из боковой пещеры и кинулся на Манха. Юноша лишь пригнуться успел, и юрко заскользил по ступеням. Дракон врезался в стену — слишком тесен был тоннель для такого животного — и злобно зарычал. Манх обрадовался, что он такой маленький по сравнению с драконом. Точно мышь, преследуемая слоном, он петлял по лестнице в надежде отыскать того пленника, за которым его отправили. И почти не удивился, когда перед ним возникла обычная дверь с позолоченной ручкой. Он решительно отворил ее, чтобы, как бравый рыцарь, заявить прекрасной леди о своем прибытии, подхватить на руки и выскочить в окно (которое тут тоже, к слову, оказалось), но вдруг застыл, словно вкопанный. Пленник вскрикнул и скрыл лицо за пестрой тканью. Сердце у Манха болезненно сжалось, а руки отчего-то мелко задрожали, когда он решительно приблизился к небольшому ложу, на котором сидел человек, и уверенным движением вырвал платок из тонких пальцев пленника. — Алари… Младший брат поднял на него несмелый взгляд, но не произнес ни слова в свое оправдание. Внутри у Манха закипала буря эмоций: злость, радость, негодование, отчаяние, неверие… — Ты… Что здесь делаешь?.. — едва смог выдавить из себя Манх. Алари изменился. Вырос, конечно. Густые вьющиеся его волосы красиво обрамляли лицо, словно бы кто-то о них с удивительной тщательностью заботился. Когда Манх окинул брата оценивающим взглядом, он весь сжался, точно несчастный птенец перед шакалом. Глаза обведены черной краской, в ушах — блестящие серьги, на пальцах — золотые кольца, одежда — нарядная, пестрая, богатая. Алари был точно разряженной куклой, и Манху не хотелось даже думать о том, чьей куклой он теперь стал. В единственное окно просунулась длинная морда дракона, и он возмущенно выпустил прямо в лицо Манху облако дыма. Алари, продолжая глядеть на старшего брата исподлобья, робким движением погладил дракона. — Что ты здесь делаешь?! — не веря своим глазам, закричал Манх и схватился за голову. — Я думал… Думал, ты погиб тогда… Мы все так думали! Манху стало не хватать воздуха. Столько лет ему понадобилось на то, чтобы принять смерть брата и мягко, но с сожалением вычеркнуть его из своей жизни, забыть навсегда, а он — пожалуйста — живой и невредимый, да еще и такой красивый и румяный сидит перед ним! — Но я здесь, — наконец, подал голос Алари — еще совсем детский, неокрепший. — Да, ты здесь, — повторил Манх и неожиданно уселся прямо на пол: — Не потрудишься ли рассказать, как так получилось? Но Алари, кажется, не спешил рассказывать. — А как ты здесь оказался? — спросил брат. Манх усмехнулся. — Меня отправил за тобой герцог Рорфин, на которого я теперь работаю. Интересно, чем же ты для него так важен? Алари вдруг смутился и еще больше сгорбился. Щеки его тут же покрылись румянцем, и он поспешил отвернуться. — Послушай, я расскажу, как это было, но ты не должен на меня сердиться, — скороговоркой проговорил он. — Я думал о семье. Манх нахмурился. — Рассказывай, — велел он. Алари снова посмотрел на брата и, кивнув самому себе, начал говорить. — В том урагане я не погиб. Меня спас некий рыцарь, имя которого я так и не смог узнать, и привел меня к герцогу Рорфину. Тому я как-то сразу понравился, и он сказал, что теперь я буду жить у него, что у меня все будет, и я не буду ни в чем нуждаться. Я остался, конечно, потому что выбора у меня даже не было. — То есть он держал тебя в заложниках? Алари снисходительно улыбнулся, отчего Манх почувствовал себя самым глупым человеком на свете. — Не совсем. Заложников не одевают в дорогие ткани, не заботятся об их внешности, и уж тем более не отправляют за ними своих рыцарей. Манх тут же все понял, и глаза его удивленно раскрылись, и он вскочил на ноги. — Да как ты мог… Как ты мог отдать себя на такое? — взревел он и подскочил к Алари, замахнувшись кулаком для удара, но неожиданно мощным ударом его отбросило назад. Манх пролетел по пещере, услышал пронзительный вскрик Алари, и со стоном врезался спиной в твердый камень. Ему вдруг стало стыдно за брата: разряженный, точно кукла, со слабым голосом и совершенно беззащитный, он был совсем не тем, каким ожидал его увидел Манх еще тогда, когда они были все вместе. — Я думал о семье! — пугливо взвизгнул Алари. — Нихрена! Ты думал только о том, как бы ублажить в постели своего хозяина! — от злости Манха всего затрясло. Это ж получается, Алари все эти годы жил с ним в одних стенах, но ничем не выдал себя. Никогда не подошел, не коснулся его плеча, не сказал что-то в духе: «Эй, братишка, я здесь, и я скучал». Манх чувствовал, что его очень сильно предали, и гнев от осознания этого заполонил его душу целиком. Но дракон дышал в шею горячим дыханием, и Манх, как бы зол не был, боялся пошевелиться. Алари вдруг стал удивительно серьезным. — Оглянись по сторонам, брат, — повелительным тоном приказал Алари. И Манх, оглянувшись, только сейчас понял, что вся пещера была завалена разным хламом: позолоченными тарелками и чашками, золотыми статуэтками, украшениями, расписными шкатулками, странными книгами, в обложки которых были вставлены драгоценные камни и прочими дорогими артефактами. — Я думал о семье, — повторил Алари. — То есть о вас. Это все — для вас. — Д-для нас?.. — Манх поднялся, держась за стену и еще раз обвел комнату взглядом: — Но зачем? Алари пожал плечами. — Пусть я и не такой умный, как вам хотелось бы, но я понимал, что ни наши родители, ни мы с тобой никогда не сможем выбиться в люди, работая на полях по двенадцать часов. Поэтому я решил воспользоваться выпавшим мне шансом и… позаимствовать у герцога немного… — Ты украл это все, — подтвердил Манх, медленно двинувшись к Алари. Драконий хвост обвил его за туловище, не давая сделать и шага, но Манха это не остановило, и он продолжил буравить брата взглядом. — Я не возьму краденое, и ты прекрасно это понимаешь. Я лучше сам заработаю на достойную жизнь, а если судьбой мне она не отмерена, то я буду жить так, как живу сейчас и радоваться, что у меня есть еда, одежда и крыша над головой. Алари грустно поджал губы и опустил глаза. Поднялся со своего ложе и выпрямился, сложив руки в замок. — Ну, что ж, воля твоя, — дрогнувшим голосом произнес он. Манх посмотрел на него чуть внимательнее и обнаружил, что Алари готов вот-вот расплакаться. — Мне жаль, что ты отказываешься от этого ценного дара. Но возвращать герцогу всё это я тоже не намерен… И сам возвращаться в семью не буду. Манх попытался вырваться, но дракон не отпустил его. — Ты… действительно любишь Рорфина? Вместо ответа Алари приблизился к Манху и робко, но мягко обнял его за плечи. — Послушай, что я хочу тебе сказать. Мы сейчас совсем разные, почти что чужие, между нами лежит огромная пропасть, и мне действительно жаль, что так вышло, но в нас течет одна кровь, и я все еще люблю тебя и, что бы ни произошло, буду любить всегда. Алари отстранился, и Манх увидел на его щеках черные от краски дорожки слез. — Веришь, нет, любовь бывает разной. Я прошу тебя, прими мою любовь такой, какая она есть, без гнева и коварных мыслей, и я буду самым счастливым человеком на свете… Последние его слова утонули в судорожном всхлипе, и он более не смог вымолвить ни слова — ком в горле и слезы на щеках мешали. Манх хотел было обнять его, но дракон держал крепко, и юноша уже раздумывал всадить ему в чешую меч, как Алари вдруг приказал зверю отпустить его, и тот без колебаний послушался. Маленький худенький Алари оказался в медвежьих объятиях брата, и хрипло засмеялся ему в плечо, глотая черные слезы. — Простишь меня? За все это? — спросил брат, и Манх молча кивнул. — Пообещай мне, что навестишь нас когда-нибудь, — потребовал Манх. Он не мог уже держать зла на брата. Вкус у него был, конечно, так себе, но, Манх где-то видел это выражение в книге, сердцу не прикажешь. Алари был жив, и это было главным. — Тебе все же нужно выполнить приказ Рорфина, — сказал Алари. — Так что, пожалуй, отправимся назад. Нет, не на драконе, а пешком. Я так много хочу тебе рассказать. Манх улыбнулся ему и почувствовал, что, кажется, стал по-настоящему счастливым.