Департамент Романтики

— Ричи, ты меня вообще слушаешь? — Угу, — отозвался Ричард, продолжая неспешно жевать свой салат. Коннор тянул эту волынку уже вторую неделю. Ричард проклял тот день, когда его брата поставили в пару с Хэнком Андерсоном. Вообще идея создавать рабочие пары была не такой уж плохой. Наличие напарника во многом облегчало жизнь, и спорить с этим никто бы не стал. Работы в Небесном Департаменте в последнее время сильно прибавилось, и лишние руки никогда не бывали… лишними. Старшие обучали младших. Новичков натаскивали в короткие сроки и отправляли в мир людей под присмотром напарников набираться опыта. Вот и Хэнку как ангелу-наставнику дали на попечение инкуба, по каким-то непонятным причинам изъявившего желание работать в Департаменте. Андерсон не слишком любил эту породу. Подвластные своим инстинктам как никто другой, суккубы и инкубы не желали подчиняться правилам. А если и подчинялись, то зачастую преследуя какие-то свои корыстные цели. Коннор был очень похож на своего брата, работающего в Департаменте достаточно давно, чтобы иметь хорошие связи и железную репутацию. Но если присмотреться поближе, различий было слишком много, чтобы спутать их друг с другом. Еще при первой встрече Хэнк оценил разницу между открытой, теплой улыбкой Коннора и всегда сдержанной, одними уголками губ Ричарда. Если бы до знакомства Хэнку предложили определить наугад, кто из братьев инкуб, а кто купидон, он бы не задумываясь назвал Коннора купидоном. Они оба были красивы. Но красота Ричарда была какой-то холодной и притягивала взгляд к идеальным чертам лица, даже пугала отсутствием изъянов. Андерсон не раз замечал, какие восхищенно-печальные взгляды бросает в его сторону демон-напарник, которому светило разве что солнце, а не ответное внимание в свой адрес от этого ледяного красавчика. Идеального во всем, что касалось работы. Хэнк не видел его нигде, кроме офиса, да и, если честно, не горел желанием. Коннор же наоборот притягивал открытостью в общении. Завлекал плавностью походки и взглядом теплых карих глаз с короткими, темными ресницами. Голоса у них с братом были похожи, но Коннор немного тянул гласные и шипящие звуки, охотно разговаривал. Все, что угодно, лишь бы не работать. Вот и сейчас опять ушился вместе с братом в столовую, хотя час назад слопал шесть пончиков с карамельным кремом, оставив Хэнку всего два. — Ты вообще видел эти широченные плечи? — мечтательно вздохнул Коннор, наблюдая за своим напарником через прозрачное стекло столовой. — Он специально такие рубашки носит, чтобы все было видно, да? — Специально для тебя, — не сдержал сарказма Ричард, неодобрительно поглядывая на проявившийся хвост брата. — И рукава подкатывает так, что видно вены на руках. Какие там руки, Ричи… Коннор, кажется, был полностью поглощен своими мыслями, даже не замечая, как заостренный к концу хвост нервно дергается из стороны в сторону, иногда легко шлепая его по бедрам. Вообще, переход в истинную форму что ангелам, что демонам требовался крайне редко. В обычной жизни их можно было запросто спутать с людьми. Но в моменты стресса или опасности видовые элементы могли проявляться самостоятельно, без желания хозяина. Хвост Коннора дернулся еще раз, и Ричард поспешно убрал свой стаканчик с кофе подальше. Брата было жалко. Коннор всегда был влюбчивым и впечатлительным. Сильно переживал, если кто-то не отвечал на его знаки внимания. Но так же быстро терял интерес, стоило только заполучить желаемое. Такова была его природа, черпающая жизненные силы из страсти и секса. — Ну что с ним не так, Ричи? — не унимался Коннор. Его глаза будто потемнели, и Ричард начинал беспокоиться, вот-вот что проявится истинный облик инкуба. Хотя это было единственным, чего Коннор еще не испробовал на своем стойком к соблазнению напарнике. Коннор был очень упрямым, когда дело касалось его желаний, которые, если не осуществлялись немедленно и сию секунду, переходили в манию. Ричард еще в детстве понял, что проще поделиться конфетой или игрушкой, чем потом слушать получасовые истерики в духе «брат меня не любит». Кофе у Ричарда тоже нагло отжали. Коннор все еще тоскливо смотрел на своего напарника, что-то увлеченно разъясняющего стажерам, и задумчиво покусывал края бумажного стаканчика чуть заострившимися клыками. — Что, если ему нужен не только секс? — предположил Ричард. — Что, если твой Хэнк из тех, кто предпочитает долгие романтические отношения? Коннор вздохнул, отставляя стакан, и все же взглянул на брата. — Или я просто не в его вкусе, — вконец опечалился инкуб. — Я могу принять любой облик, который захочу. Но я не чую его желаний. Будто бы он их специально не показывает, или их вовсе нет. Не знаю, как себя с ним вести, потому что, черт, Ричи, я давно так никого не хотел, и у меня крышу срывает. Вместо того, чтобы устроить полноценную, долгую охоту, веду себя как полный идиот. — Эй, — Ричард взял брата за руку. — Не вешай нос, Конни. Я всегда рядом, чтобы поддержать тебя. И всегда на твоей стороне. Коннор слабо улыбнулся, но тут же хитро прищурился, и Ричард понял, что это не к добру. — Ричи, дай мне свой пистолет, — попросил он, взглядом указывая на оружие купидона. — Даже не думай. — Я всего разочек. Не в сердце. Просто проверю, настолько ли он равнодушен, как показывает. — Ты сам знаешь, что так делать нельзя. Если твое обаяние на него не действует, значит, тому есть причина. Возьми себя в руки и подожди немного. — Я устал ждать, — разозлился вдруг инкуб. — Что мне нужно еще сделать, чтобы обратить на себя внимание? Я уже все перепробовал! Ты сам сказал, что на моей стороне. Поэтому дай мне пистолет или выстрели сам. Ричард встал из-за стола, выбрасывая остатки обеда в урну. Аппетит пропал, Коннор умел портить настроение, когда хотел. — Нет, — спокойно ответил купидон. — Оружие ты не получишь. Для твоего же блага. — Да что ты вообще знаешь о том, что такое благо, — прошипел Коннор, снова теряя контроль над телом и взмахивая хвостом. — Ты целыми днями только и занимаешься, что стреляешь в ни в чем не повинных людей, которые не просили этого, и, может быть, даже не желали. А я желаю. Чем я хуже их, Ричи? — В тебе говорит эгоизм, — ответил Ричард. — Если продолжишь в том же духе, то потеряешь больше, чем сейчас просишь. — Ты не понимаешь меня и никогда не понимал! — бросил Коннор и выбежал из комнаты, хлопнув дверью так, что затряслись стены. Купидон устало вздохнул. С братом иногда было очень сложно. Но Ричард оберегал его, в том числе от таких вот опрометчивых поступков, о которых он потом пожалеет. Они снова поговорят, когда Коннор успокоится, а пока стоило заняться работой, которая, к сожалению, сама себя не сделает. В Небесном Департаменте было неспокойно. С самого утра половина сотрудников пребывала в состоянии нервного возбуждения. Ведь сегодня был очень важный день, ради которого многие специально пришли пораньше, чтобы не пропустить момент вершения человеческой судьбы. Это и было самым важным в работе демонов и ангелов, денно и нощно трудящихся на благо вселенского равновесия. Тина нервно расхаживала возле своего стола, то и дело поглядывая на большой плазменный экран, висящий на стене. Там постоянно мерцали, сменяясь, диаграммы и цифры либо всплывали срочные оповещения. Затем девушка-ангел бодро прошлась к соседнему столу, легонько толкнув дремлющего за ним мужчину в плечо. — А ну просыпайся, Гэв. Все самое интересное пропустишь. Силы небесные, что с тобой? Демон выпрямился, являя миру помятое от складок форменного пиджака лицо с темными синяками под глазами и ненавистью ко всему живому во взгляде. Он сонно проморгался, пытаясь сообразить, что от него хотят, и вяло отмахнулся от подруги. — Опять бессонница? — догадалась Тина. Она легко примостилась на краю его стола, примяв задницей какие-то бумаги, и нервно поправила манжеты белой блузки. — Опять, — отозвался Рид, выпрямляясь и потягиваясь. Украдкой бросил взгляд на дальний конец комнаты, находя своего напарника, негромко обсуждающего что-то с капитаном Фаулером, и тут же отвел взгляд, когда ангел, словно почувствовав, что на него смотрят, обернулся. Именно Ричард и являлся причиной бессонных ночей становящегося с каждым днем все более несчастным Гэвина. Во снах он был не в пример жестокой реальности таким страстным и согласным абсолютно на все, что Гэвин каждый раз в ужасе просыпался со стояком и выл в подушку от досады и тоски. Потому что понимал — такого никогда не будет. Ричард — конченый трудоголик. Ангел со светло-серыми, почти прозрачными глазами. Прекрасный напарник, надежный, блядь, как швейцарские часы. Но безразличный ко всему, что касалось романтических чувств. Как купидон (подумать только) Ричард руководствовался сухим расчетом, и это работало настолько хорошо, что вот уже пятый год подряд он был первым в списке работников месяца. Сам Гэвин в этом списке оказывался всего пару раз. Телепался в самом конце и горя не знал. Работал не надрываясь, сводил судьбы, когда мягко, а когда и пинком, подталкивая своих смертных подопечных к судьбоносным решениям. Его демоническая природа нисколько не мешала, даже наоборот. Дерзкий и страстный по натуре, Гэвин чуял верные пути и знал, где надо надавить, а где человек справится своими силами. Все еще удивились, когда в Департамент направили несколько купидонов для лучшей результативности, ведь судьба часто бывает связана с любовью. Правильный человек может сделать в жизни другого очень многое. Придать уверенности, поддержать в трудные времена, которые в одиночку было бы не осилить, но вдвоем можно было выкарабкаться и жить счастливо. В современных реалиях у купидонов появилось более же современное оружие. На смену туникам и лукам со стрелами пришла корпоративная форма и пистолеты со специальными пулями. Фишкой Ричарда был двойной выстрел. Гэвин слышал об этом раньше, но не верил, пока не увидел своими глазами. Они тогда засели на крыше бизнес-центра, Ричард со снайперкой, Гэвин с биноклем. Демону удалось подстроить встречу объектов, теперь же оставалось положиться на напарника. У красной BMW спустило колесо, и девушка в смешной пушистой шубке все бегала вокруг нее, пытаясь дозвониться в службу ремонта, когда рядом припарковалась черная хонда, и водитель — темнокожий мужчина средних лет, предложил свою помощь. Раздался мягкий щелчок, и Гэвин увидел в бинокль, как пуля прошивает сначала спину мужика, а затем и грудную клетку девушки, ровно на уровне сердец. Ричард четко подметил момент, когда владелец хонды немного наклонится, и они сравняются в росте. Но угол все равно был очень неудобным, что не помешало купидону чисто и аккуратно выполнить свою работу. Два сердца, один выстрел. Три, если точнее. Наверное, тогда Гэвин и влетел по самое не балуйся. Ричард и до этого ему нравился, но, увидев его в деле, Рид окончательно потерял голову. Но все подкаты, завуалированные и не очень, уходили в молоко, так как купидон оказался просто непробиваем для любых чувств, будто бы сам носил незримый бронежилет, защищающий его от любого рода привязанностей. Либо ему просто не нравился Гэвин. Гэвин придирчиво осматривал себя в зеркало. Новая стрижка ему очень шла, а щетину он стал тщательно сбривать, чтобы больше походить на человека. Ну, то есть, выглядеть по-человечески. Более привлекательным что ли. Он даже начал носить форму, чего капитан Фаулер не мог добиться уже год, с тех самых пор как ее ввели на постоянной основе. Не то чтобы она была ужасная. Темные зауженные брюки, с добротным кожаным ремнем, пиджак или плащ на выбор и белая рубашка. Все из хорошей, тянущейся и не стесняющей движения ткани. Тина сказала, что ему очень идет, и шепотом добавила, что Ричард несколько раз задумчиво смотрел на него, поэтому, может быть, стоило появляться в подобном виде почаще. Ради Ричарда Гэвин был готов надеть даже сомбреро и пуанты, лишь бы ангел согласился хотя бы на одно свидание. Но все было очень и очень непросто. — Давай так, — предложила Тина, все еще изредка бросая взгляды на экран плазмы. — Если сегодня все получится, ты пригласишь его на свидание. — А если не получится? — А если не получится, я станцую на твоем столе под любую песню на выбор. Гэвин задумался. Дело было почти стопроцентный верняк. Они всем Департаментом бились над ним уже полгода и чуть не надорвались, пытаясь подвести некоего Кевина к его мечте стать художником. У мужика были не просто задатки, а настоящий талант, который бы открыл для него дорогу в совершенно другую жизнь. Кевин неплохо рисовал еще в детстве, но родители, решив, что мазня по холсту — это как-то совсем не серьезно, отдали сына учиться в юридический колледж. В итоге Кевин был при деньгах и женат на дочери одного из финансовых партнеров отца. Но ненавидел свою жизнь, хандрил, сидел на антидепрессантах и даже посещал психоаналитика, который не мог помочь пациенту, потому что по всем признакам он должен быть счастлив. Но счастлив почему-то не был. Чего-то не хватало. Какой-то цели, ради которой Кевин будет просыпаться по утрам, а внутри у него снова загорится огонь самой жизни. Психоаналитик не знал, что делать, а вот в Небесном Департаменте знали. Сложность состояла в том, чтобы согласовать все действия с другими Департаментами, и исполнение предназначения Кевина не повлияло на мечты других людей и работу сотрудников, которые тоже немало сил вложили в своих подопечных. По итогу Кевин сходил на выставку современного искусства, а потом услышал объявление о наборе в художественную школу по радио, пока ехал в такси домой. Он записал номер, повторенный диктором дважды, и Тина пообещала, что сегодня точно напьется, если он посетит первый урок. Как раз таки этого все и ждали. А когда на плазме появилось сначала размытое, затем становящееся все более четким изображение спящего в своей постели Кевина, все побросали свои дела и потянулись поближе к экрану. — Ладно, — сказал Гэвин. — Если все получится, то я позову Ричарда куда-нибудь или признаюсь, что он мне нравится. Тина похлопала его по плечу, одобряя. Давно пора было сделать первый шаг, но что-то все время мешало. То работа наваливалась неподъемным грузом, то просыпалась невесть откуда взявшаяся стеснительность. А учитывая эмоциональную непробиваемость, Ричард мог даже не догадываться о чувствах напарника. Кевин проснулся за две минуты до будильника. Все в Департаменте напряженно наблюдали за тем, как он умывается, чистит зубы и делает себе чай на кухне. Занятия должны были начаться в девять, и у Кевина был еще целый час на сборы, поэтому никто не терял надежды. Гэвин бросал взгляды на Ричарда, который заинтересованно наблюдал за происходящим на экране. Тина стояла рядом, сложив руки в молитвенном жесте и, кажется, почти не дыша. В офисе вообще крайне редко повисала такая тишина, что было слышно, как греется вода в кулере. Все ждали. Тем временем Кевин, прислонившись поясницей к столешнице, что-то напряженно обдумывал, вертя в руках телефон. — Ну, — не выдержала Тина. — Давай же. Гэвин приобнял ее в знак поддержки, ему не понаслышке был знаком этот мандраж и сумасшедшее волнение, когда вот-вот должна была решиться судьба твоего подопечного. Кевин разблокировал экран смартфона, набирая службу такси. На кухню вошла его жена. Сонно потирая глаза, она смазано поцеловала его в щеку и принялась наливать себе кофе. — Ты почему так рано встал, милый? — спросила она, убирая длинные рыжие волосы в хвост найденной в кармане халата резинкой. — У тебя же вроде выходной. — Да, — рассеянно отозвался мужчина, все еще не нажимая кнопку вызова. Половина девятого, пора уже было что-то решать. — Помнишь, я говорил тебе, что ходил в художественную школу в старших классах? — Ту, которую ты потом забросил и пошел на секцию карате? — Отец настоял, чтобы я занялся чем-то, как он говорил, серьезным и достойным настоящего мужчины. — О чем ты, Кев? — нахмурилась женщина, отставляя чашку в сторону. — Я любил рисовать, а на карате спустя несколько месяцев мне сломали руку. Отец стряс с родителей того парня огромную компенсацию, а я бросил занятия и больше не доставал карандаши. Меня отдали на подготовительные курсы для юридического института. Никто не спросил, чего я сам хочу. А я хочу снова попробовать себя в рисовании. — Тебе психолог это посоветовал? — Нет, — мужчина нахмурился, откладывая смартфон. Тина вцепилась Гэвину в рубашку и закусила губу. — Знаешь, я недавно ехал в такси и по радио рекламировали курсы по рисованию для взрослых. Мне показалось что это знак и стоит попробовать. — Кевин, дорогой, тебе сорок два года. У тебя прекрасная карьера, которой позавидовали бы многие. И график, мягко сказать, забит встречами с партнерами и консультациями с клиентами. Когда ты собрался рисовать? «Да ну нафиг» сказал кто-то из Департамента и, судя по удаляющимся шагам, пошел в курилку, не дожидаясь, чем все закончится. — Я думал, что смогу найти пару свободных часов в неделю, — сказал Кевин, невидящим взглядом уставившись куда-то в стену. — У тебя нет этих часов даже для меня и поездки к родителям на выходные. К тому же начинать что-то в таком возрасте — это сомнительная затея. — Кажется, да, — согласился мужчина, пряча телефон в карман. — Давай лучше мы с тобой сходим куда-нибудь этим вечером, давно не выбирались. Сотрудники Департамента медленно расходились по своим рабочим местам. С Кевином все было ясно. Гэвин пытался подобрать слова, чтобы хоть как-то подбодрить поникшую Тину. Но та была не из тех, кто пасует перед трудностями и сдается после пары неудач. Другой бы уже бросил это гиблое дело и переключился на другое, благо проблем в мире хватало, даже несмотря на усилия Небесного Департамента. Но ангелы всегда выделялись упорством в поставленных целях, и Гэвин был почти уверен, что Тина не оставит своего подопечного на произвол судьбы и некомпетентного психоаналитика. К примеру, Ричард никогда не сдавался, даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Терпеливо выслеживал свои цели, мог часами сидеть в засаде, чтобы сделать один меткий и судьбоносный выстрел. — Тебе польку или канкан? — спросила Тина, начиная забираться на рабочий стол Рида.