Здесь заканчивается война…

ㅤ Жар погони позволял видеть только свою цель. Как бы далеко не был Снейк, Оцелот знал, куда ему двигаться. Ни малейшей передышки себе не позволял: без того упускал слишком часто возможность, а тут вовсе оставался последний шанс. Не мог позволить упустить столь ценный момент. С небольшой возвышенности видел самолёт, готовящийся ко взлёту — не успеет догнать. Нужно было срочно альтернативу искать. Например, летающую платформу. Неприятно одалживать у мёртвых товарищей ГРУ, но: «Сойдёт!» Бегом Оцелот направился к одному из аппаратов, чудом пережившим падение, в отличие от подстреленного пилота. И остановился резко. Все звуки словно исчезли, а впереди стоял незнакомый мужчина с мягкой улыбкой и лёгким выражением нескрытой скорби. Тяготящее чувство неестественности сковывало, но Оцелоту хватило самообладания и сил поднять револьвер. — Кто ты? — угроза в голосе звучала больше как предупреждение. Мужчина ничего не ответил. Чуть печальнее стало лицо, но в остальном он не проявил никакой реакции. Прежде чем недоверие и раздражение позволили сказать едкую колкость, другой образ вышел словно из пустоты, прошёл сквозь мужчину, формируясь постепенно. Ровный шаг, гордо выпрямленная спина, непривычно добрый взгляд. И ещё что-то, скрытое за ним. Прощание. — Босс? Что?.. Босс подошла почти вплотную, глядя прямо в глаза. Невольно Оцелот опустил оружие. Понимание происходящего никак не приходило. Болезненно неосязаемые объятия, от которых веяло тёплым ветром и цветочным запахом. Само собой сорвалось с губ: — Мама?.. Лёгкий порыв холодил влажные глаза. Моргнёшь — потечёт слеза. Дрожащими руками Оцелот попытался обнять Босс, но образ испарился. Рука опустилась на грудь, касаясь памятной пули. Видение мгновенно развеялось, реальность резко ударила в голову, вытесняя лишние мысли. Пуля. Цель. Время! «Верно! Нужно спешить!» И словно ничего не было, Оцелот вернулся к погоне. Битва вышла жаркой. Удовлетворяющей. А дуэль? Исполнение мечты. Восторг не утихал ещё долго. Разлёгшись на берегу, Оцелот не сдерживал радостный смех: для простого счастья не требовалось многого. Смех прервало фырканье коня, несвойственного местности животного. Взяться он мог по одной причине. Благородное белое животное топталось на одном месте среди цветов. Стоило приблизиться, как знакомый запах ударил в ноздри — ощущения прошлого видения вернулись, словно перерыва на реальность не было вовсе. Но в этот раз не было никаких иллюзий. Босс не стояла перед Оцелотом. Она бездвижно лежала. Земля впитывала кровь из аккуратного пулевого ранения. Одиночный выстрел с близкого расстояния. Оцелот знал, кто это сделал. Понимал, что иначе быть не могло. Думал, что достаточно ментально подготовился. Однако видение спутало все эмоции, потому он обессилено упал на колени перед остывавшим телом. Впервые увидел шрамы на груди и животе. Едва не потянулся к ним рукой. Одёрнул себя. Цветы и трава зашелестели на ветру. Конь иногда постукивал по земле копытом. Больше никаких звуков. Никого. Ничего. Почти умиротворяющая картина, разрывающая сердце. Ещё один порыв — Оцелот включил кодек. Нужная частота уже была настроена. Дежурный стандартно отрапортовал, ожидая указаний. — Мне нужна лопата, — безжизненным слышался голос. Оцелот глянул на валун, замеченный краем глаз, и добавил: — Ещё долото с молотом. — Секунду помолчал. — И кое-что ещё… Отряд прибыл быстро. Им сразу дан был приказ передвигаться по воздуху, чтобы не столкнуться с проблемой разрушенного моста. Оцелот передвинул Босс лишь немного, чтобы рыть в том месте, где она лежала. Помогать никому не позволял. Все скрытые глубоко чувства он вбивал в землю, врезая лопату методичными движениями. Брал большие куски, прилагая много усилий. Рыл глубоко. Чтобы никто не тревожил. Подальше от этого мира. Как мог, аккуратно переложил тело. Копать оказалось проще, чем закапывать… Перед глазами расплывалось. Нет, он не плакал. Но очень хотел. Его отряд стоял молча, отдавая честь. Всё это время. До боли затекли руки, но солдаты терпели. Стискивая зубы, переживали боль майора, выражали уважение. Чтобы перекатить валун, всё же пришлось обратиться за помощью. Небольшой дружной группой установили у изголовья. Надпись Оцелот выбил сам. Невидимую глазу на пёстром камне без краски. Её проще было обнаружить, случайно нащупав, чем увидев под каким-либо углом. Тайная могила. Последний штрих — револьвер с гравировкой. Оцелот использовал его лишь раз. Против Снейка. И получил ценный урок, потому хранил под подушкой, чтобы в свободные минуты покоя поразмышлять над стилем и будущих тактиках, глядя в полумраке на памятное оружие. Заряжал без энтузиазма. Медленнее с каждой пулей. Что-то как будто сдавило сердце железной хваткой, когда он возвёл револьвер вверх. Туда же, в небо, направили автоматы солдаты. Внимательно следили за пальцем майора ради синхронных провожающих выстрелов. Шесть раз. И минута оглушительной тишины. Каждый хранил молчание, отдав честь, глядя прямо перед собой, но ничего не видя. Оцелот положил револьвер, «созданный не для того, чтобы убивать», на землю перед камнем. Вместо цветов: их без того было полно, благоухающих и живых. Битва для Босс закончилась, она заслужила покой. «Здесь заканчивается война, и начинается мир». ㅤ