Я не могу двигаться

удар за ударом, щёки горят, болит.

крик, тяжёлые быстрые шаги, что происходит?

резко останавливается, чуть нагнувшись, дышит тяжело и глубоко. остальные оборачиваются, каждый улыбается. - чё, Илюх, батарейка уже села? - ага, процентов десять осталось, - говорит помято, глотая буквы. напрягает, но не успевает он что-то сказать, как мученик выпрямляется и идёт дальше. просто идёт дальше. ночь кажется красивой, когда вокруг фонари и мелькающие фары машин. ночью не так страшно, когда вокруг тебя ещё три человека. оказавшись одному в тёмном городе, без единого света из окна, можно сойти с ума, так и не добравшись до дома. странные мысли в весёлой компании. он тоже улыбается, не озвучивая слова из головы, потому что уже и не помнит. и в разноцветном помещении становится интереснее. геймпад почти выпадает из рук, когда пальцы двигают джойстики и нажимают кнопки. пьяные речи под ухом веселят и бьют по мозгу. хочется выйти на улицу и ударится головой о ближайшее здание. - да ты опять одну кнопку дрочишь! - это называется тактика, - уже не хочется. красивая улыбка на красивом лице, показывающем максимально некрасивую эмоцию, которую обычно называют "в дерьмище". сильно защемило в груди - неприятное, но уже родное чувство. чувство безнадёги и сильной любви. даже если потолок обвалится в этой вип-комнате, а здание начнёт разрушаться движением вниз, первым делом он будет искать между камней и разбитых стаканов его, если сам выживет. а он выживет, просто чтобы спасти его, дальше уже как пойдёт. стопка за стопкой, банка за банкой - трезвых осталось два. на удивление, один из них Максим. громкий смех и невнятная болтовня, которую понять могли только они оба. - слушай, - наклоняется ближе, оставляя между лицами пару сантиметров. Вова прислушивается - а давай я к тебе? - ты своим еблищем хочешь Алину напугать? - меркзо от самого себя, жаль прекрасную девушку. - да, блять, нет. просто, тип, почему бы и нет? ты имеешь что-то против? - слово за слово, слишком быстро, ничего не слышно. - не, погнали, похуй, - хочется исчезнуть. Антон качает головой и вызывает такси, сразу предупреждая двух пьяниц о долге, который они только что для себя образовали. даже слушать их речь тяжело, из-за чего он не понимает, смеяться или оглядываться, чтобы кто не подумал, что здесь стоят два нарика. Вова это видел, и ему было смешно, и он смеялся, как и Илья. в такси становится тяжелее сдерживаться, по крайней мере Илье, который пытается завести разговор с таксистом, пока Антон параллельно извиняется. - да заткнись ты уже, блять, - закрывает его губы ладонью, вжимая голову Корякова в сиденье. а тот и не сопротивляется, только смотрит неосознанным взглядом, мутным и пустым. вымотался. убирая руку, упирается лбом о пассажирское сиденье спереди, проигнорировав тихое недовольство Антона. ему не нравится такой взгляд Ильи, не живой совсем. мёртвый. на удивление, Илья ведёт себя тихо, после предупреждения о сне Алины в другой комнате. молча сидят на кровати, потеряв весь прошлый настрой. Вова тупо пялится, не зная, что вообще говорить и стоит ли. Илья тоже пялится. в пол. хочется облить его ледяной водой и врезать несколько раз по морде, чтобы пришёл в себя, чтобы не выглядел как овощ. - знаешь что, Вов? - мёртвые не разговаривают. - что? - я много думал насчёт этого и, бля, ты это, очень хороший человек, - Илья посмотрел в глаза, уставился куда-то глубоко внутрь, выпинывая последние остатки разума из головы - и я тебе очень благодарен. - да ладно, я тебе только толчок дал, ты там уже сам побежал, - хочется сказать "а я благодарен, что ты записывал свои ебаные диссы", но что-то не даёт. - че ты всё время отнекиваешься? - стало неловко. не находится ответа, голова не работает, ничего не видно вокруг, только бездонная яма в чужих зрачках. - Вов, правда, просто хоть один раз выслушай мои розовые сопли, - он часто их выслушивает, Илья сейчас видит мир по другому - ты просто, я даже, ой блять. Вова, ты охуенный чел, просто пиздец. мы с тобой, конечно, не так часто общаемся, но мы близки просто ужас, ты ведь тоже это чувствуешь? - что чувствую? - ну, близость эту. Во-ова, я та-ак тебя люблю, прости за эту хуйню, - Илья наваливается с объятиями и роняет их обоих на кровать. тяжёлое дыхание в районе шеи оставляет красные ожоги, горячие ладони на плечах разъедают кожу. странное чувство, меркзо приятное. и обнимать в ответ тоже меркзо, и гладить его по волосам отвратительно, поглядывая на закрытую дверь. голова кричит, а тело не слушается. как же противно. лучше бы его снова накрыла белка, и он снова обматерил его, выставил самым отвратительным человеком на этой земле, а на утро долго извинялся. это гораздо лучше, чем чувствовать, как он вжимается всем телом и засыпает, как мямлит что-то про крепкую дружбу и огромную благодарность. лучше бы этого не было.

не могу открыть глаза, задыхаюсь, но всё ещё дышу.

голосов становится больше, где я?

- серьёзно, мы потом поехали к тебе? - удивлённое лицо, банка пива в руках. Антон всё рассказал. - ага, ты просто пиздец, Илюх, - откидывается на спинку кресла и вздыхает с натянутой улыбкой. в наушниках смех Максима, отчаянное хихиканье Тохи и молчание Ильи. - а чё мы потом делали? - зря спросил. Вова совсем не хотел вспоминать о той ночи, но она каждый раз всплывала в голове. даже обнимая Алину, где-то в районе шеи чувствовалось чужое дыхание, не её. - да ты моментально отрубился и всё, я даже сказать тебе ничего не успел, - как повезло, что из свидетелей был только он сам. можно и соврать, оставив себя без лишних вопросов. - ох блять, слава богу, нахуй, - Илья облегченно улыбается, снова смеётся и стыдливо закрывает лицо рукой. Вова смотрит только на пиво. - ты снова пьёшь? - спрашивает Максим, тоже заметив нежелательное наличие алкоголя. - да день сегодня ужас, похмелье пиздец, а пиво как раз кстати, - не похоже. совсем на него не похоже. пиздит, как дышит. не стал бы Илья снова пить, тем более облегчать этим похмелье. так можно делать, так делают, но не он. сегодня тяжело уснуть, в голове страшная каша. глаза не закрываются, страх снова увидеть мёртвого, того, кто является для него самой яркой звездой из всех. Илья в последнее время борщит, слишком много пьёт и слишком много где валяется без сознания. Вова боится поднимать трубку, боится услышать "а тебе Илья не писал?". "это не шутки, Илья. я однажды всё таки возьму и отправлю тебя в больничку на хуй." "Вов хорош, нормально всё. я просто отдыхаю" "хочешь так же отдохнуть, как три дня дождя?" "пиздец" день рождения Дрейка, снова стримхата, по пути на которую он чуть не умер раз десять. то диск лопнет, то приедут в какое-то хуево-тутуево и потеряются. хочется отдохнуть и забыть об этом, а ещё отпиздить Дениса. Илья улыбается, когда смотрит на Ксюшу, его глаза горят и блестят, когда она проходит мимо - это успокаивает и даёт вздохнуть с облегчением, а ещё бьёт лицом об асфальт, выбивая зубы и ломая нос. он вытирает воображаемую кровь над губой, когда его звезда садится рядом. хочется схватить за руку и не подпускать ни к одной из бутылок, хочется дотронуться до него.. без повода. множество голосов превращается в приятный шум, он говорит с каждым из голосов, с каждым веселится, с Ксюшей тоже. Ксюша хорошая, привлекательная и вежливая. Вова рад за неё, а потом вспоминает об Алине и замолкает. - Вов, всё хорошо? - Ксюша немного стеснительная, но очень добрая. - да ты чё, конечно, - Вова заебался пиздеть. они оба оборачиваются на очень громкий звук и писклявое "блять!". половина гостей сразу помчалась на звук в другую комнату, где увидели растерянного Дениса и ходящего кругами Илью. на полу лежал.. телевизор, который принадлежал хозяину дома. большая плазма с огромной трещиной на весь экран. такое починить вряд ли можно, проще купить новый. - че случилось?! - испугался кто-то, на кого Вова не обращал внимание, а вслед за ним вышел Антон. - дай угадаю, - он смотрит на Дениса, получив от него медленный кивок. на округлой щеке красовалась пощёчина, очень яркая и красная. все взгляды перешли на Илью. - блять, да я тут причем? - он развёл руками, шатаясь из стороны в сторону - не я виноват, что.. Ксюша подходит к Илье, затыкает ему рот своим взглядом и с огромным трудом выводит из комнаты. Вова помогает, блокирует Илье руки, чтоб не дергался, слыша за спиной сильный смех. он бы тоже посмеялся, правда не может. Ксюша растеряна, не знает, кричать на него или пытаться успокоить. Вова хочет взять всё на себя, но сомневается, что это его дело. ему больно смотреть на свою моргающую в истерике звезду, рядом с которой сидит затухающее солнце. он отводит солнце подальше, оставляя звезду на других ребят. - не знаю, стоит ли говорить. - если это как-то сможет помочь, то конечно стоит. Ксюша вздыхает, поглядывая на схватившегося за голову Илью, которого окружили несколько человек. видно, что ей трудно об этом говорить, видно, что всё плохо. - это продолжается уже давно, - она сглатывает и аккуратно смахивает капли слёз - сначала он просто каждый день пил, не до беспамятства. говорил, что вы с пацанами не знаете об этом, а потом началось - снова метнула взгляд - это. он не брал трубки, не отвечал на сообщения. спасибо Антону, что докладывал мне обо всём, иначе я бы совсем с ума сошла. на пьяную бошку он мне стал наяривать сообщения, как он ненавидит всё, как он устал. я, блять, так волнуюсь. он рассказывал мне о всех своих переживаниях, а сейчас вообще ни слова, - тушь размазывается по щекам. Ксюша плачет, - и я не понимаю, почему. Вова не может её поддержать, не может в полной мере поделиться всем сожалением, раздирающим изнутри, не может поделиться и своими чувствами. ненавидит? устал? никто не был в курсе, он закрыл свой рот и не открывал его никому - это ударило под горло несколько раз, захотелось выплюнуть все мысли. звезда заглушала боль алкоголем, не замечая, как заглушает и саму себя. больно, что не успел помочь, больно, что всё так обернулось. - Ксюх, всё нормально, слышишь? я обещаю, что вытащу его из этого дерьма, - Ксюша смотрит с надеждой и страхом, она кивает и говорит тихое "спасибо". подбегает Арина и уводит солнце подальше от камер и поддатых людей. Вова направляется к всеобщей проблеме. рядом с Ильёй сидит Антон, остальные разошлись, когда тот немного пришёл в себя. Илья трясется, будто в трипе, ему то ли страшно, то ли он сейчас начнёт рассказывать про марианские впадины и нападение пришельцев. такое в первые. - Илья? - Вова садится на корточки перед ним, заглядывая в глаза. звезда смотрит напугано, смотрит грустно и виновато. не похоже. - ему бы спать сейчас лечь, - Тоша, крехтя, встаёт и протирает лицо руками - я, честно, готов сейчас его на куски разорвать, но не хочу агрессировать, не хочу ругаться, - он выглядит потерянным и уставшим - ты его проведёшь? - ладно, - Антон уходит. звезда не отводит взгляд от голубых глаз, будто чего-то ждёт, но чем дольше она смотрит, тем глубже Вова проваливается в страшное небытие, которое когда-то мог назвать самым райским местом. все и всё вокруг перестали существовать. были только он и его звезда, которая страдает и мучается. - ты слышал, что сказал Тоха? - кивает - тогда ты сейчас встаёшь и идёшь за мной, ясно? - снова кивок. Вова вспоминает, где стоят камеры, и ведёт Илью через коридоры, в которых не установлена аппаратура. много заинтересованных взглядов, вопросов, но он от них отмахивается - сейчас не время. звезда уже сидит на кровати, пока Вова закрывает дверь на защелку. его накрыло чувство задержанного беспокойства. казалось, одно лишнее движение и снова начнётся истерика. он аккуратно садится рядом, ждёт, пока звезда что-то сделает, как-то отреагирует, но она совсем не двигается. никогда такого не было. никогда не происходило и близко чего-то похожего. - я ничего не вижу, - тихий голос, Вова вздрагивает. - что? - всё расплывчато, у меня глаза болят, - Илья хочет протереть глаз, но его останавливают. - ты надевал линзы сегодня? - да. - снимай. на удивление, Илья двигался довольно плавно, хоть и руки немного тряслись, и вёл себя подозрительно спокойно, и слушался каждого ебаного слова - что-то не так. это не тот Илья, до которого даже молотком тяжело достучаться - это совсем другой человек. Вова не узнаёт свою маленькую звёздочку, за ростом которой всё это время наблюдал, которую так долго поддерживал и так сильно.. любил. любит. плохо. очень плохо. вторая линза падает на пол, теперь их уже не надеть снова. Илья выглядит растерянным, он вглядывается в большое настенное зеркало и опирается о стену, чтобы не упасть. - Илюх, всё нормально? - максимально тупой вопрос. встаёт и подходит ближе. - Вов, я ничего не вижу, - берётся за чужое плечо, снова вжимается и крепко держит - всё размыто, я, блять, нихуя не вижу. он молча проводит Корякова до кровати, снова садится рядом. Илья держится за руку Вовы, оглядывается и часто моргает - он страшно напуган. хочется взять его за шкирку и скинуть в озеро, холодное глубокое озеро, чтобы отрезвел наконец. - зачем ты ударил Дениса? - Илья замер. с чуть приоткрытым ртом он смотрел в стену, не торопясь отвечать на вопрос, а Вова и не спешил. он чувствовал каждое потряхивание чужих пальцев, каждое микродвижение. казалось, происходящее - лишь сон. просто глупый кошмар, который скоро пройдёт. жар от Ильи опьянял ещё больше, стало трудно соображать. хотелось забыться, наплевать на всю мерзость, задушить звезду своими объятиями, уснуть рядом и никогда не просыпаться, но нельзя. страшно, что что-то может пойти не так, что что-то выйдет из под контроля, а если точнее, он сам. - я не знаю, - голос сиплый, неуверенный - я не помню, чтобы кого-то бил. я его.. сильно? звезда смотрит, хочет снова засосать в чёрную бездну своего мёртвого взгляда, но Вова не смеет и малость повернутся, смотря четко прямо - в никуда. - достаточно, - на большее нет сил. он крепче сжимает зататуированную ладонь, хочет отпустить, но вцепился намертво - тебе нужно спать. - я не смогу уснуть один. нет. - даже не проси. - почему? просто замолчи. - Илья, мой ответ - нет. - пожалуйста. это конец. - заткнись, блять! - крик громкий, слишком громкий. резко встаёт. в глазах темнеет. кружится голова. Илья всё ещё держит его за руку, не отпускает, даже когда Вова уже отпустил. непонятно, надеется ли он на что-то, понимает ли вообще, что происходит вокруг. то, что так психовать было зря - сразу стало ясно. Вова пожалел, хотел бы извиниться, но явно не сейчас. он хочет снова взять его за руку, сказать "прости", обнять и выполнить просьбу, но не может. чувство мерзости прыснуло в глаза - нельзя. да и тем более, мёртвые не чувствуют тепло, они не чувствуют ничего. это не Илья, которого он так любит - это труп. - почему ты кричишь?

прохладный ветер, кряхтение машин - я на улице?

знакомый голос рядом, лицо прячется за моими веками. кто это?

конфликт улажен в следующий день после стримхаты. они страдали херней, и толкнув Дениса, случайно снесли телевизор. Илья психанул и поднял руку, паралельно бросаясь обвинениями. странно, ведь по ебалу должны были дать ему, а не Дрейку, но у Ильи на тот момент были какие-то свои правила. Илья со всеми поговорил, перед всеми извинился, а особенно долго он стоял на коленях перед Ксюшей. иногда удивляет, как за час можно испортить отношения почти со всеми близкими тебе людьми, но Вова иногда сам этим грешил, так что понять мог. но ежедневное пьянство - нет. у Ильи ухудшается память. он часто переспрашивает, очень часто слышно "я не помню", "я забыл", даже о самых важных моментах он узнаёт исключительно благодаря Антону. стримить он продолжает, хоть и часто жалуется, что быстро устает говорить на своем привычном громком тоне. вся надежда на Тоху, который живёт с ним под одной крышей. Вова часто разговаривает с ним, узнаёт, как там Илья и есть ли прогресс. прошел месяц. Вова помнит про своё обещание Ксюше, которым он скорее пытался успокоить себя, чем её. и несмотря на сильное сопротивление внутри, на страшные мысли и полное отторжение, он все таки приглашает Илью в дискорд. - чё, в Москве своей наскучило? - Илья улыбается, красиво и легко. будь эта улыбка трезвой или пьяной, он душу готов продать ради неё. - да какая Москва? кур хочу твоих трахнуть, вот и всё, - а на кур и правда хочется взглянуть. - да приезжай, вообще без вопросов. только с Тохой ещё это обсудить надо. - я говорил, он не против. - оо, тогда вообще заебись, очень жду. а он то как ждёт, даже представить сложно. Вова много раз отговаривал себя от этой идеи, много раз говорил об этом с Алиной, правда умалчивая о некоторых важных вещах. она поддерживала, говорила, что он очень хороший друг и если сильно переживает, то пусть едет. было тяжело сдержаться, чтобы не рассказать ей обо всем прямо там. он не знал, зачем сейчас едет к этому двухэтажному дому. приглядывать за Ильёй или просто быть рядом с Ильёй. это имя так часто кричит в голове, что появляется желание разбить её нахер, забыть это имя и забыться вовсе. слишком много навязчивых мыслей на фоне этой ситуации, слишком много переживаний. прижился Вова легко, к быту привык почти сразу, хоть и много выебывался - тяжело, но никто не хотел мыть посуду. он часто мелькал на чужих стримах, либо сидя рядом, либо выкрикивая что-то на фоне. Илья с Антоном показывали свое хозяйство, рассказывали забавные случаи, которых, как оказалось, было очень много. чаще всего Вова проводил время на улице. по истине чистый воздух и неплохой интернет - звучит отлично. - опять тут сидишь? - на веранду выходит Илья, открывая пачку сигарет. - ага, а ты чё так рано встал? - Вова спал бы до часу дня, но сердце слишком быстро колотится, когда за стеной спит его звезда. - да хуй знает, подскочил чёт, - Илья садится рядом на деревянные ступени, закуривая сигарету. улица ещё не проснулась, тихая обстановка расслабляла. где-то за деревьями о чем-то перекрикивались птицы, слабый ветер обдувал щёки. даже сидящая рядом звезда никак не сбивала обстановку, что было немного странно и даже непривычно. - это, Вов, - Илья зажимает сигарету между пальцев, взглянув в чужие глаза - прости меня. - за что? - он в недоумении смотрит в ответ, нервно крутя одноразку. - за всё. я ведь понимаю, что ты приехал, чтобы за мной следить, - Илья затягивается, давая себе время на обдумывание слов - то, как я повел себя на др Дениса - ужасно, то, как я себя вел до этого - просто пиздец. знаю, ты уже, наверное, заебался мои извинения слушать, просто хотел сказать, что замечаю, как ты больше всех обо мне волнуешься, ну, не считая Ксюши. Вова вспоминает ночь после видеоигр - становится не по себе, но отводить взгляд не хочется и уходить нет желания. в первые за долгое время ему спокойно сидеть рядом с Ильёй. - спасибо тебе за это, спасибо, что так сильно очкуешь, что аж сюда приехал. это много значит для меня, - Илья отворачивается, устремив взгляд глубоко за деревья. Вова молчит. в голове не такая уж и противная каша, теперь она даже пахнет не так мерзко. спокойно, как же долго он не чувствовал спокойствие. одноразка стала вкуснее, а воздух приятней на ощупь. - ну как я могу не волноваться, Илюш? - только звучит последнее слово, как Коряков сразу переводит взгляд обратно, внимательно слушая. за две недели проживания здесь, Вова до сих пор не привык к проницательным, живым, как раньше, зелёным глазам - дорог ты мне, все таки. Илья улыбается, мягко и аккуратно, взгляд неосознанно задерживается на губах. Коряков либо убивает, бьёт и режет, либо пленит своей обаятельностью, нежно укутывая во что-то теплое. и каждый раз Вова теряет контроль только по этим двум причинам. он закрывает глаза, когда его обнимают, прижимаясь головой к груди. обнимает в ответ, утыкаясь носом в светлые волосы. пахнет домом, кормом для животных и сигаретами, одна из которых, ранее лежавшая в чужих пальцах, уже покоилась где-то на земле. Вова совсем потерялся. он не понял, куда пропала мерзость, где чувство отторжения, о котором он постоянно думал и ощущал на себе. где это всё? почему он сидит на веранде и уже дольше минуты обнимает того, из-за кого спать нормально не может? и почему эта персона не была против, не отстранялась, а молча пряталась в чужих руках, будто именно там нашла покой? вопросы, вопросы.. все ещё беспорядок в голове, все ещё полки сломаны, а книги с воспоминаниями разбросаны где попало. становится холоднее, когда на руках наоборот - тепло. открыв глаза, видит перед собой смущенное лицо Ильи, он улыбается уголками губ вниз, взгляд то в сторону, то точно в глаза. а потом Вова замечает, что они держатся за руки. снова. он смотрит, как пальцы с татуировками сжимают его костяшки, нервно елозят по коже. - это немного.. - Вова поднимает взгляд - странно. - наверное, надо прекратить, - больше с вопросом лепечет Илья, всем видом показывая, что отпускать не намерен. - ага. а Илья все ещё держит, даже когда Вова уже отпустил.

тяжело даже думать, легкие сжимает.

мне кажется, такое уже было.

- и что тебя сподвигло? - я не знаю, - он снова пьяный. хорошо воспользовался временем, когда сожители уезжали в магазин - всё странно и, блять, я просто, я.. - речь полностью разрушена, языка как будто и нет. - давай ты щас спать ляжешь, а утром мы всё обсудим, - Антон заботливый и злой. - да какое спать, нахуй?! никуда я не пойду, - Илья снова мёртвый и злой. он ходит туда сюда по залу, чуть не роняет монитор и лампы, отпихивается от Тохи и что-то бормочет. звучит тревожно, выглядит страшно. - вы никогда меня не, блять, не понимали, сука, - говорит гортанно, задыхаясь после каждого слова - вы, блять, мрази ебаные, ненавижу. удар. Антон в удивлении отходит, все трое замерли. Илья держится за щеку, теряет равновесие, но не падает. Вова хочет отгрызть себе кисть. - успокоился? - не хотел его бить, но, на удивление, это помогло - успокоился или нет, я спрашиваю?! он берёт его за плечи и трясет, кричит, игнорируя Антона. выплёскивает эмоции, внутри сгорая от стыда. его никто не слышит, кроме Антона, все слова, вытекающие изо рта водопадом понимает только Антон. тот, кому они адресованы, стоит молча с широко раскрытыми глазами. злость просачивалась через кожу, оставляя на ней кровавые подтеки. этот взгляд жжёт, больно и страшно. когда слова начали повторяться, Вова замолкает, делая глубокие вздохи. на плечах Ильи остаются красные вмятины от пальцев, Илья никак не реагирует. его глаза закатываются, колени не выдерживают вес тела и подкашиваются. каждый его хриплый вздох отдавался острой болью в ушах. не успевают они хоть что-то сказать, как Илья кричит. протяжно стонет и хнычет, жмурясь от боли. - эй, ты чё, блять?! - Антон встревает, усаживая Илью на пол. он качается вперёд назад, пытаясь просто сесть прямо, но не может, полностью разложившись на полу. кожа вокруг рта бледная, губы синие - звони в скорую, сука! телефон почти выпадает из рук, пальцы трясутся. адрес тяжело выговорить, его несколько раз переспрашивают. и смотреть на Илью страшно, тяжело, но приходится объяснять, что происходит. голос оператора слишком спокойный, когда на фоне почти плачет Илья. - бригада находится не далеко от вас, помощь прибудет через пятнадцать минут. - какие, нахуй, пятнадцать минут?! - пожалуйста, успокойтесь и следите за Вашим другом, это сейчас гораздо больше поможет, чем Ваши психи, - она права. это больно - докладывайте мне обо всём, что видите.

но на этот раз, всё закончится хуже.

- алкогольная эпилепсия, - врач строг и серьёзен, он перелистывает неизвестные бумажки - из-за спазма дыхательной мускулатуры из легких выходит воздух через голосовые связки, поэтому он кричал. мы не уверены, было ему больно или нет, но сейчас это не важно, - сразу предсказывая последующие вопросы, мужчина опускает папку - вылечить можно, разумеется. на полное выздоровление потребуется примерно две недели, пока больной будет находится под присмотром врачей. в себя должен прийти через два дня. на лечение потребуются некоторые очень дорогие лекарства. - мы всё оплатим, - голова ватная, болит и давит. как Антон ещё умудряется разговаривать? - скажите, мы можем сейчас его навестить? - рад слышать, - мужчина прокашливается, вздыхая - да, но совсем ненадолго, буквально три минуты. больше дать не можем. ни единой мысли. внутри буря, а разум молчит. Вова со страхом прикасается к обездвиженной ладони, окруженной трубками и иглами. он поглядывает на Антона, который просто склонился над Ильёй и молча смотрел на его лицо - оно спокойно, ни одной эмоции, глаза закрыты. с век падают слезы, маленькие капли, но сколько же боли в себе хранят. Вова уткнулся лицом в его ладонь, глубоко вздохнул и заплакал. тихо, очень тихо заплакал, пачкая слезами белоснежную простынь. он правда любит, любит честно и искренне, любит сильно, даже когда целует другую, которую тоже любит. он запутался в паутине чувств, липкой и скользкой. не хотелось думать, какая именно была любовь к звёздочке - она была, она есть и будет.

не слышу, не вижу и не чувствую.

больно видеть, как плачет солнце. больно видеть, как мир вокруг потерял краски. о твиче никто даже не думает. все ждут, когда звезда вновь загорится. солнце отдаёт все свои лучи и тепло, остальные небесные тела помогают, денег ушло очень много. луна потеряна. луну видит только Алина, и только Алина помогает луне не сбиться со своей оси, но трещину закрыть не может. еда не вкусная, кровать мокрая, воздух противный. три дня ощущаются как долгие годы. сегодня звезда должна открыть глаза. очень много людей приехало. Вова не всматривался, кто именно. знал только о солнце, Антоне и Алине, на остальных даже не смотрел. Алина гладит по голове, Вова отсчитывает секунды. никто не знал, во сколько именно это произойдёт. в коридоре у самой страшной палаты заняты все места. кто-то уходит, а потом снова приходит. ждут с часу дня, до четырёх вечера. из палаты выходит врач. весь коридор оживился, застывая в ожидании. мужчина вздыхает и смотрит серьёзно. сердце начинает трескаться, руки трясутся и ломаются кости. - он проснулся. было трудно не закричать. ребята молчат и роняют слёзы, улыбки, шёпот и всхлипы раздаются по коридору. эмоции, эмоции.. кто-то даже смеётся, то ли от радости, то ли ещё от чего. - время посещения заканчивается в пять, можете заходить. дверь то открывается, то закрывается. только сейчас он смог разглядеть всех пришедших - вот Неля с Максимом, Денис с Ариной, Антон с Ксюшей и даже Коля, немного неожиданно его увидеть. Ксюша выходит самая последняя после всех, бросая короткий взгляд на Вову. он не знает, что этот взгляд значил. а Вова не сдвинулся с места. ему страшно заходить, тело будто вбили гвоздями в это ебаное железное кресло. он не знает, что скажет, будет ли говорить вообще что-либо. - Вов, - голос Алины мягкий, успокаивает - мне сходить с тобой или ты хочешь один? - я не знаю, - голос Вовы хриплый и тихий, напрягает - один, наверное.. прости. - я буду ждать тебя здесь. открыть дверь ещё сложнее, чем просто встать. закрывая её за спиной, наступает тишина. только пикание медицинских приборов и проезжающие машины за окном. оторвав глаза от пола, взгляд встречается с Ильёй. он сидит, рассматривая трубки на руках, и улыбается, будто не замечая ещё одного человека в комнате. ноги прилипли к полу, каждый шаг давался с трудом. кафель неприятно шипит под подошвой. Вова садится рядом, опустив взгляд на его руки. зашуршала простынь - Илья повернул голову и смотрит, смотрит молча и терпеливо. слова застряли в горле, больно колется. - ты чуть не умер, - говорит он первое, что пришло в голову. - знаю. - ты полный идиот. - знаю. - ты, ты просто.. - вздыхает, подступают слёзы - Илья, блять, ты просто ужасен. - Вов, посмотри на меня. боится, но поднимает голову, всё его лицо красное от слёз, нескончаемо скатывающихся по щекам и шее. Илья спокоен, он мягко улыбается, вернулось то самое старое желание утонуть в его глазах, в этом спокойствии и комфорте, которые излучал Илья. его рука медленно поднимается и касается щеки Вовы, стирая слёзы. - непривычно видеть, как ты плачешь, - Коряков хихикает, Вова ревёт взахлёб. - прости, что ударил тебя, - всхлипывая, он кладёт голову на его грудь, смотрит заплаканными глазами и закрывает их вовсе. - хех, это было нужно, - Илья гладит по волосам. его ладонь мягкая и тёплая, Вова подставляет под неё голову, желая, чтобы это никогда не кончалось. все те эмоции, что он переживал на протяжении полу года вышли только сейчас. слёзы катятся без конца, дышать уже сложно, но внутри становится по настоящему легко и свободно. осталось только.. - Илюш, я люблю тебя, - он жмурится от осознания своих слов - не как друга, нихуя не как друга. ты бы знал, как мне, блять, стыдно перед Алиной. Илья молчит. его пальцы плавно перетекают с головы на шею, гладя невидимые ожоги, с шеи на плечи. эти прикосновения, словно тёплое одеяло, словно мягкий шёлк. Вова осторожно берёт его руку и прячет в своих ладонях. - всё хорошо, она ведь об этом не узнает. - ты не скажешь? - я и не смогу, Вов. немного не понимая, что имеется ввиду, Вова открывает глаза. Илья спит. он так и не проснулся. при лечении возникли осложнения, из-за которых введенные лекарства стали негативно влиять на организм. сегодня они прощались с Ильёй. взгляд Ксюши - он был разочарованным. все плакали не от счастья, а от горя. Вова не сдержал обещание. - нет, - кафель под ногами трескался и ломался - нет.. - прошу, выйдете из палаты, - голос врача не слышно, размыто. - нет, блять, нет! - Вова сжимает руку Ильи, трясёт её и прижимает к сердцу - скажи, что ты просто спишь. сука, скажи, что ты просто спишь! - мужчина, выйдете из палаты, сейчас же! услышав переполох, забегает Алина. - Вов, пойдём, - Илья умер - Вова, пожалуйста, отпусти его руку - Илья умер. глаза закрыты, на лице вечная беспечность. рука игрушечная. не шевелится совсем. а Вова держит, даже когда Илья уже отпустил.