Проклятый

      Наверное, если ты выпиваешь слишком много алкоголя ночью, надо думать, что утром твоё похмелье может превзойти все ожидания. Но если ты рок-звезда, и у тебя прошло потрясающее выступление, то разве можно не позволять себе такое время от времени? Юре позволил. Он знал, что утром у него будет ощущение, что во рту умер какой-то маленький зверек, а голова будет весить пару тонн, и все равно пил всё, что парни и очень приветливый бармен ему предлагали. Вроде это был парень? Не важно. Это утро оказалось страшнее всех других пост-вечериночных пробуждений. Вообще-то по ощущениям, его дважды должен был раздавить асфальтоукладчик, а птицы — склевать все, что от него осталось. Все тело ужасно ломило, голова пульсировала острыми болевыми спазмами. Может быть, он достиг того возраста, когда уже не стоит так увлекаться выпивкой, еще и в чужой стране? Юре тихонько застонал, но тут же закрыл рот, потому что звук собственного голоса, казалось, разорвет его перепонки.       Но звуковую атаку пришлось перетерпеть еще раз: Ян, с которым они жили в их лондонском номере, вышел из ванной, напевая негромко себе под нос песню Мае, про то, что вместо грусти она написала песню.       — Блять. — Юре натянул одеяло до самой макушки. — Можешь прекратить?       — О, доброе утро, Мачек. — весело ответил Ян, запуская новые стрелы в его воспаленный мозг. Из-под одеяла донесся новый стон. — Уже проснулся? Коннор позвал всех выживших после вчерашнего вместе позавтракать в кофейне тут напротив. Ты входишь в список выживших?       — Просто… уйди, пожалуйста. — сжав зубы пробормотал Юре.       Ответа не было. В тихом номере он теперь слышал только очень аккуратные, почти бесшумные передвижения бэндмэйта, отдаленный шум воды, шелест блистера. Ян погладил его через одеяло, поставил воду в стакане на столик рядом с кроватью и бросил в нее таблетку. Она зашипела. Это было даже приятно. И голова на пару секунд перестала так сильно болеть. Юре чуть стащил одеяло с головы. Ян не убирал руку. Было даже…хорошо.       — Выпей вот это. Меня привело в чувства, думаю, и тебе поможет. Отдыхай.       Когда он снова остался один, голова все еще ныла, но уже не так сильно. Он подумал, что Ян чудесный, но эта мысль быстро затерялась среди других, лихорадочно пытающихся восстановить хоть какие-то события из вчерашнего вечера. Они ускользали. Юре с трудом сел на кровати. Он потер виски, а потом выпил растворенную в воде таблетку. Ему определенно стоило отдохнуть сегодня. И больше никогда так не пить.       ***       — Я думал, мы тебя уже не увидим до следующего гига, — улыбнулся Боян, когда Юре вышел к ним, немного заспанный, но более-менее живой.       — Я в порядке. Ян сказал, что у нас намечается речная прогулка. Обожаю такое.       — Да, будет катер и шампанское с фруктами. — Наце, кажется глумился над ним. Юре показал ему язык. — Ладно, просто фрукты. Ты вообще ел сегодня?       — Нет. Мне что-то не до еды.       — Я взял сэндвич для тебя. — Крис показал крафтовый пакет с логотипом их гостиницы. — Если все-таки захочешь есть.       — Это очень мило, спасибо. — Юре любил, когда кто-то из ребят делает такие маленькие заботливые вещи. Это компенсировало многое, чего у них не было в туре: дома, родителей, второй половины.       — Ладно. Если все готовы, идем.       ***       Это была вечеринка только для них, и даже нетвердая палуба под ногами не портила вечер. Они танцевали, включив в колонке самые заводные словенские песни. В шутку разбивались на пары, чтобы пройтись в подобии кадрили. Пили шампанское, и кормили друг друга фруктами прямо с рук. Юре с аппетитом съел сендвич.       — А почему мы не позвали ребят из Wild Youth? — спросил Крис, когда они, уставшие, расселись на диваны под навесом. — Как будто они тоже заслужили немного отдыха. Вчера был отличный концерт.       — Иногда нам нужно просто тусоваться одним. — сказал Ян. — Не знаю, как вам, а мне никогда не бывает скучно в нашей компании.       — Разделяю. А еще Конор клеит нашего Бояна, а Калум вкрашился в Юре. — Наце покачал головой, с видом отца этого семейства. — Вы, парни, конечно, источаете флюиды, но вам не кажется, что это уже перешло черту?       — Мы с Конором только однажды поцеловались. — честно сознался Боян и пожал плечами. В руках он покрутил бокал шампанского. — И то только для камеры. Больше он не делал никаких попыток.       — О да, это видел весь интернет. — хихикал Крис. — А что на счет Калума?       — Он говорит, что я его «барабанный брат» — сказал Юре, улыбаясь. Боян сел с Наце, а Крис с Яном, и на своем диване он сидел один. — Не думаю, что это можно считать за флирт.       — Вчера на вечеринке он пытался засунуть свой язык тебе в рот. — со смехом сказал Боян.       Юре похлопал глазами, смеясь скорее по инерции, чем от веселья.       — Да? Я этого не помню. Ну, если честно, я не помню практически ничего с момента, как мы, кажется, пили шоты на спор. Было такое?       — Ага. — Наце кивнул. — Вообще-то ты выиграл этот конкурс для нас.       — Примерно тогда же мы тебя и потеряли. — Ян фыркнул.       Расспрашивать о том, что еще было вчера, показалось Юре не слишком уместным. К тому же, уже произнесенной информации ему вполне хватило, чтобы теперь его уши полыхали красным. Калум лез к нему целоваться? Он, наверное, был ужасно пьян. У него вроде девушка есть. Ага. И он, Юре, точно выпил больше всех. Тогда не мудрено, что он весь день чувствует себя так паршиво. Его голова снова затрещала. Он встал, покачиваясь и отошел к бортику, надеясь, что вечерний речной воздух снимет боль. Помогало плохо.       — Ты как, Юрчек? — Боян подошел к нему. Теплая ладонь легла ему на плечо. — Выглядишь неважно. Может зря поехал?       — Голова немного… — он понял, что ему уже не на что пожаловаться. Он неуверенно сказал: -… болит. Хмм. Нет-нет, я рад, что мы все вместе. Я люблю вас, ребята.       — Ладно. Хочешь таблетку? У Яна всегда с собой целая аптека, ты же знаешь.       Они рассмеялись. Юре покачал головой.       — Я здоров. Разве что… можешь почесать мне спинку?       — Конечно. Тут? — Боян весело улыбался, пока спустил руку чуть ниже его шеи и почесал.       — Еще пониже, на лопатках. М-м. Кайф. И между ними тоже. О, да. — пожалуй, это было лучшее чувство за весь этот день. Боян смеялся. Он еще немного побаловал его, а потом просто обнял за плечо и боком прижал к себе. Юре прикрыл глаза от удовольствия.       ***       Два дня спустя у них было запланировано второе и последнее выступление в Лондоне. Юре переживал. Он почти не спал из-за ломоты в теле, которая вернулась к нему, уже без алкоголя и ночных тусовок. Это было странно. Голова также болела короткими эпизодами, настигая его внезапно, как стрела. Он никогда раньше не замечал, что голова может так резко начинать и прекращать болеть. У него вообще всегда было отличное здоровье: он вырос в сельской местности и даже простудой болел всего раза три за всю жизнь. Но теперь что-то шло не так. Он списал это на стресс, ведь другие бендмейты, Крис и Боян, не раз сваливались с ног из-за недомогания. Может теперь просто его очередь?       Он стоял под душем уже минут двадцать, думая этим мысли. Вместо обычной мочалки в их гостинице были щетки на длинной ручке, которыми так удобно было мыть спину. И чесать тоже. Юре немного подсел на это занятие за последние дни. Щетка удобно доставала до лопаток, даже там, где руками нельзя было подлезть ни сверху, ни снизу. Ему пора было выходить, Ян уже дважды стучал в дверь.       ***       Он чувствовал как боль большим шаром разрастается в его голове весь саундчек. На чистом упрямстве он отстраивал свои барабаны, хотя удары расходились по телу новыми мучительными импульсами. Он был мокрый, хотя был в душе всего час назад, а на площадке вовсю работали кондиционеры. В перерыве, когда внимание других переключилось на бас Наце, он позволил себе задавленный стон, прижав подбородок к груди. Ему было плохо. Так плохо, что он не знал, как переживет сегодняшний концерт. Он вспомнил про Яна и его аптечку, слез с узкого стула и подошел к нему.       — Янче, не угостишь меня обезболивающим?       — Мои таблетки в куртке. Потерпишь до конца? — Ян сказал это, будто ласково отмахиваясь — он был занят своей гитарой. Но Юре прикоснулся к его плечу с мольбой во взгляде. Ян посмотрел на него. — Мне кажется, ответ «нет»… Погоди, я сейчас кого-то пошлю.       — Я потерплю. Просто… постой так. — он не понимал, что делает, когда положил голову Яну на плечо. Ему так захотелось сделать это. И еще, может, чтобы Ян обнял его, но у того в руках была гитара, и вряд ли он мог сейчас.       — Мне кажется, ты стал очень ручной, — пошутил Ян. — наш дорогой кот.       — Угу.              ***       Весь концерт Юре чувствовал себя как заряженная батарейка: то ли помогала таблетка, то ли то, что джокеры обняли друг друга по очереди прямо перед сценой. Он почувствовал смущение только тогда, когда пришлось приветствовать Калума, и ирландец заключил его в такие тесные объятия, от которых совсем не было комфортно, особенно после мыслей о том, что, возможно, они перешли какую-то грань в прошлый раз.       На следующий день у них был самолет в Любляну. Юре хотел домой, но почему-то мысль о том, что они больше не будут какое-то время жить с джокерами бок о бок, расстраивала и пугала.       ***       Физически он ощутил это на третий день после возвращения. Ломота в теле и боль в голове — все вернулось с той же силой, что и в Лондоне. Но теперь еще с горьким, ужасным ощущением одиночества, ведь в его словенской квартире он был совсем один. Впервые это его так сильно тяготило, что захотелось позорно расплакаться. Ему просто нужен был кто-то из друзей, прямо сейчас, срочно. Не сумев выбрать одного, от отправил сообщение в общий чат: «Может кто-то приехать ко мне сейчас?»       Номер Бояна высветился на экране меньше, чем через минуту.       — Алло?       — Юрчек. Что случилось? По какому поводу сбор?       — Я просто… — он запнулся, не придумав веской причины, зачем Бояну или кому-то еще срываться с места и ехать к нему. — Я плохо себя чувствую. Мне наверное, надо к врачу.       — Ладно. Я недалеко. Заеду через полчаса.       — Спасибо. Спасибо тебе.       Крис в чате также написал, что едет. У него лучшие друзья.                    ***       — Мне кажется, что ты не горячий. — сказал Крис, приложив руку ко лбу Юре. Тот не знал, как просить, чтобы это прикосновение не заканчивалось. — Боян. Давай, проверь.       — Нет, не горячий. — теперь на лбу была другая рука, и это было не менее приятно. — У тебя что-то болит?       — Наверное только голова. Еще тело. Болело, вообще-то. Сейчас уже хорошо. — он улыбнулся. — Как в школе, когда собираешься сказать маме, что плохо себя чувствуешь, а когда она заходит к тебе, это уже перестает быть правдой.       Крис и Боян, сидящие рядом с его кроватью, улыбнулись. Боян потрогал Юре за руку.       — Это началось в Лондоне, да? Я замечал, что ты бледный.       — Думаю, да.       — Нужно показать тебя врачам. — Крис посмотрел на Бояна. — До Стожице у нас меньше трех месяцев. Мы не можем тебя потерять.       — Я не собираюсь теряться! — Юре сел на постели. — Я буду на всех выступлениях!       — Конечно, будешь. Только мы разберемся, что именно с тобой происходит.       — Я обещаю вылечиться. — Юре разволновался. Он не хотел, чтобы Боян и Крис, а также Ян, Наце и вся их команда сомневались в нем. — Это только моя проблема. Но я ее решу.       — Юрчек. Не только твоя. Наша. — Крис погладил его по лицу.       — Криско прав. Мы вместе справимся с этим. Одевайся, поедем в больницу прямо сейчас.