Ворон (16+)

Школьные годы чудесные. Так и хочется плюнуть в того, кто придумал это выражение. Нащупываю руками куртку и в полутьме натягиваю, сапоги надену в коридоре. Так, тангенсы, котангенсы, нужно повторить, эта грымза опять тест по алгебре заставит писать и будет на меня глазеть во все свои четыре глаза. Лучше бы без очков ходила, в них она похожа на еще более высокомерную старуху, а без них, может, просто на бабульку сойдет. -Алло, — тихо шепчу в телефон, который, слава богу, на беззвучке, у мамы единственный выходной, лишь бы не разбудить, — уже выхожу, жди. Как же бесит каждое утро, чуть ли не на ощупь, идти в школу. Зима же, ну темно еще в семь утра, почему нельзя уроки начинать в десять, например, а не в восемь. Да, в десять было бы вообще замечательно. Хотя, я бы все равно нашла причину прогулять, «проспала» стала бы не актуальна, конечно. ⁃ Привет, — аккуратно закрываю за собой скрипучую дверь, надо бы попросить дядю смазать. Каждый раз вздрагиваю от её протяжного скрипа, как будто в фильме ужасов. ⁃ Доброе утро, — бодро улыбается Лиза, раскрывая руки для ритуальных объятий. Не понимаю, как эта девчонка сохраняет позитив в любой ситуации? Она ждала меня минут двадцать на морозе, вся продрогла, это очевидно по её красному курносому носу и по инею на коротких волосах, которые выглядывают из-под теплой шапки. Забавно, но волосы сливаются с белой наледью на прядях, они такие же светлые, почти, как снег, но немного теплее. Щеки раскраснелись от мороза, руки тоже, а она всё равно весело улыбается и ни капли не злится. Странная она. Слишком добрая для этого мира. ⁃ Ты опять без шапки, — Лиза укоризненно тычет пальцем на мою голову. Ненавижу шапки, после них волосы, будто корова прилизала к голове. Хотя без шапки, конечно, холодно, уши уже замерзли, да и щёки тоже. ⁃ Да мне нормально, — натягиваю капюшон и прячу волосы в ворот куртки. У меня они немного длиннее, чем у Лизы, могу себе позволить их спрятать, а то потом будут мокрые и опять завьются в непонятные кудри, которые больше выглядят, как неизведанное нечто. Не зря же я все утро выпрямляла их. Досталось мне это чудо генетики даже не знаю от кого, по маминой линии и у самой мамы такой проблемы нет. Видимо, от отца, которого я никогда не знала и, дай бог, не узнаю. Морозно, ноги в капроновых колготках уже покраснели и окоченели, мама каждый день ругается из-за этого, я просто ненавижу теплые колготки, которые через пару дней носки все в катышках от старых и потрепанных жизнью стульев в нашей прекрасной школе. Скорее бы дойти уже и прилипнуть к теплой батарее у ступенек в подвал. А еще увидеть там его… Он обычно заходит в школу через вход у подвала, потому что там курилка рядом. Хотела бы я посмотреть, как светятся его волосы в морозном утреннем солнце, они бы отливали таким теплым, желтоватым цветом, а его голубые глаза так и манили бы заглянуть в них поближе, насладиться их небесным отливом… ⁃ Маш, — Лиза толкает меня в бок и меня мгновенно выбрасывает из мечтаний в холодную реальность, не люблю такое, тысячу раз просила так не делать. У меня потом синяки остаются, слишком острые локти на её худых руках. — Я говорю, ты алгебру выучила? Тошка сказал, у вас опять будет тест, учил вчера весь вечер. Антон, который Тошка, вообще всегда хочет бежать впереди паровоза, всегда так старается услужить этой грымзе-математичке, не понимаю, ему так важна эта пятерка? Мне лишь бы трояк в году нарисовала и досвидос. Я его не осуждаю, но он уже достал подлизываться к преподам. ⁃ Выучила, — глаза закатились сами собой, когда я говорю об этом предмете пыток, тело непроизвольно протестует, в животе сразу неприятно заныло, — я уже об её гранит науки скоро зубы сломаю, сколько его можно уже грызть? ⁃ Да тебе немного осталось, сейчас десятый закончишь, одиннадцатый пролетит и все, ты из гнезда упорхнешь, — ох, Лиза, бедная Лиза, ты в своем девятом еще не знаешь, что тебя ждет в следующем году на уроках у этой старой маразматички. Тогда бы ты точно поняла, что отучиться у нее пару лет подряд — это особый вид пыток с бесконечным стрессом. Каждодневные издевательства и оскорбления на уроках и переменах заставят стрессовать даже самого закалённого ученика. Как и случилось со мной, в принципе. Я никогда не отличалась особыми переживаниями за оценки, это всего лишь цифры на бумажке, которые не характеризуют меня, как человека. Но эта женщина со своими уроками… ⁃ Ой, — вздыхаю и решаю ничего не говорить, не хочу спорить, что-то доказывать, все познается на личном опыте. До школы мы дошли под мантру математических правил, которые я читала вслух, так информация лучше запоминается. Числа, буквы, еще куча непонятных символов, это алгебра или ведьминское заклинание? Запомнить то я запомнила, но смысл так и не поняла. Ну и ладно, тест напишу и забуду навсегда, как страшный сон. ⁃ Здравствуйте, — хором, будто репетировали, мы поздоровались с полуспящим охранником на вахте. Максимыч, так его все называли, веселый дядька, всегда помогает улизнуть из школы, если уроки достали или угостит вкусной булочкой с абрикосом, когда я уже на грани голодного обморока. ⁃ Ладно, я пошла переобуваться, хорошего дня, — быстренько прощаюсь с Лизой и ныряю в небольшую каморку. Спасибо Максимычу, что разрешает тут вещи оставлять, а то я уже устала каждый месяц выяснять, кто «по чистой случайности» упорхнул домой в моей обуви или куртке. Скинув ботинки, быстро сую ноги в кроссовки и зашнуровываю потуже, из-за капроновых колготок постоянно из них выскальзываю. Куртку на желтый крючок вешаю, чтобы день был хорошим, ботинки в пакет и нужно на верхнюю полку засунуть, чтобы ты тут никто о них не спотыкался. — Так, а где стул? — ростом я не особо вышла, всего 164 сантиметра до самой макушки, поэтому до верхних полок без стула никак не дотянуться. Пока пребываю в размышлениях, слышу звонок на урок. Господи, запихаю как-нибудь без стула. Встала на носочки и всем телом потянулась вверх, пытаясь руками затолкать пакет. Нет, никак. Придется разуваться, чтобы встать на скамейку, черт, я и так теряю время, алгебра первым уроком. Скамейка тоже не высокая, но так шансов больше. Уже стоя на скамейке все так же пытаюсь вытянуться, как подсолнух в поле, чтобы запихать пакет на эту чертову полку. О боги, ура, почти вышло, еще немножко… ⁃ Нет, нет! — носки скользят по лакированной скамье, и я мысленно пишу завещание, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, лишь бы не расшибить голову о каменный пол. Прошли секунды, а по ощущениям целая жизнь, когда я почувствовала чьи-то ледяные руки под ребрами. От страха я зажмурилась, голова закружилась и её будто ватой набили, как тряпичной кукле. Дрожь прошлась по рукам и спустилась ниже по телу, оседая в ногах, в самых кончиках пальцев. Босыми ногами чувствую холод каменной крошки, о которую я сейчас могла бы, как минимум, получить сотрясение. Мужские руки перехватили меня покрепче, но не отпустили. ⁃ Ты в акробаты заделаться решила? — нет, не может быть, этот голос… я распахиваю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Он смотрит… так безучастно, пусто, будто ему совсем безразлично, упала бы я тут или нет. Спрыгнула бы я с крыши или меня случайно переехал поезд. Я та ещё Каренина, но масло пока не разливала, а уже чуть не встретилась со смертью лицом к лицу. ⁃ Ты… что тут делаешь? — задаю самый тупой вопрос из всех возможных, Максимыч же не только меня сюда пускает, это же не я такая особенная, а Максимыч добрый. Его взгляд… я никогда не видела его глаза так близко, они очень красивые, глубокие, как море, но такие пустые. Разве человек с таким взглядом способен помочь? Мне кажется, будь тут больше места, он бы просто отошёл в сторону и дал бы мне умереть в муках. Но он мне помог… ⁃ Тебя держу, Растяпа, — отвечает так легко и беззаботно, будто это его ежедневная работа, которую он рутинно выполняет. Его щеки всё ещё красные от мороза, а руки отогреваются от тепла моего тела и становятся горячее с каждой секундой. Я ещё никогда не была так близка с парнями, а особенно с ним… Я всегда наблюдала со стороны. Проходила мимо курилки на улице, чтобы увидеть, как эстетично он держит сигарету между пальцев, или смотрела его расписание и бродила по коридорам в надежде хоть на секунду на него взглянуть. Моим ритуалом было сталкерить его и ещё больше влюбляться в нарисованный моей богатой фантазией образ. ⁃ Ой, прости, — отпрянула от него, чувствую, как горят щёки, то ли от мороза, то ли от смущения. ⁃ Ничего, — стягивая шапку он отмахнулся, — ничего не сломала и ладно. — Так говорит, будто каждый день девушек на лету ловит. Он так приятно пахнет, оказывается, так терпко, сладко, так по-мужски… Я никогда ещё не слышала запах, подобный этому, он казался таким особенным среди тысячи других ароматов. ⁃ Вов, идём? Урок уже начался, опять она на нас всех собак спустит за опоздание, — тёмная голова какого-то парнишки заглянула в каморку и бросила на меня оценивающий взгляд. Брр, аж неловко стало, тоже мне, уважаемое жюри. Может, ему ещё листочек с баллами протянуть, пусть в цифрах своё мнение выскажет. Я закатила глаза и отвела взгляд, в груди нарастало раздражение. Не люблю, когда так смотрят, я не новенький персонаж в какой-нибудь онлайн игре. Вова быстро скинул куртку, сунул шапку в рукав и отдал мне. ⁃ Повесь куда-нибудь вместо спасибо, — он схватил рюкзак и скрылся за дверью. Не то чтобы я ожидала чего-то ещё, но на мгновение стало как-то грустно. ⁃ Это кто такая? — голос его друга такой звонкий, что слышно даже через дверь. Хотя у нас по коридорам такая акустика, что не удивительно. ⁃ Да никто, малая какая-то, — Вова отмахнулся и их шаги скрылись в стенах школы. «Да никто» — эхом отзывается в голове. Ну а ты чего ожидала? Что он скажет, что ты любовь всей его жизни, и он только и ждал, когда же ты свалишься в его руки со скользкой скамейки в какой-то прокуренной каморке? Он тебя даже не знает, учится на класс старше и вряд ли мечтает о какой-то десятикласснице. ⁃ Алгебра, — меня будто что-то кольнуло под сердцем, — а я тут, как дура, стою с курткой в руках, — быстро вешаю её на свободный крючок, хватаю сумку и бегу на свою казнь в тридцать шестой кабинет, в обитель самого сатаны. Извиняться за опоздание, конечно, норма, по этикету правильно да и воспитание предрасполагает, но извиняться перед этой старой маразматичкой просто унижение. Она оставила меня после уроков, чтобы я убрала в кабинете. Зачем? Для чего? У нас есть техслужащие! Но ничего не поделать, поэтому пока посижу у лестницы и подожду, когда она свалит из кабинета, не хочу лишний раз пересекаться с ней. Никогда я не понимала эту математику, а в последний год вообще полное отторжение. Её называют учителем с большой буквы, но я бы назвала мучителем с той самой большой буквы. По школьным коридорам, будто сирена скорой помощи, пронесся звонок с последнего урока. Школьники дружной толпой двинулись из кабинетов к лестнице, чтобы поскорее сбежать домой. Завидую им, сейчас бы придти домой, заварить чай и съесть булку с творогом. В животе заурчало, внутри всё сжалось. Уже время обеда, хочется кушать. Мимо меня пробежал шестиклассник, очень пристально посмотрел в глаза и громко свистнул. Свист ударился о стены и эхом разошёлся по всему коридору. Странный он какой-то. Пол в кабинете математики весь усыпан крошками от мела. Боже, когда уже нормальный мел купят, все руки после него грязные и сохнут ужасно. А я, к тому же, аллергик, уже столько антигистаминных мазей перемазала, а толку-то. — Так, а где взять ведро с тряпкой? — странно, что этот вопрос не возник в моей голове раньше, придётся спускаться на первый этаж к техничкам, боже, за что? — Привет, малышка, — в кабинете появился тот самый парень, который с утра заглядывал в каморку. Он назвал меня малышка? Мерзкий, скользкий тип, терпеть не могу таких. — Что нужно? — не стала церемониться с ним, опустила сумку с книгами на учительский стул и скрестила руки на груди. Ладони вспотели, по спине прошёлся холодок, я не заметила, как закусила губу. — Да ничего, хотел узнать, как твои дела, — он ехидно улыбнулся и зашёл в кабинет, закрыв за собой дверь. Что-то тут не чисто, странный он и ухмылка меня эта бесит. — Дела отлично, иди отсюда, у меня и без тебя дел много, — я замерла, услышав, что кто-то привалился к двери и негромко заговорил. Слов было не разобрать, но по интонации было очевидно, что кто-то спорил и смеялся. Звук от двери был такой, будто её хотят выломать, но она лишь глубже вошла в проём, это старьё уже ни на что не годно. Я заметно занервничала, мне это всё совсем не нравится. — Может, я тебе помогу? — он медленно двинулся ко мне, довольная улыбка не сползала с его самодовольного лица. — Могу подержать твою сумку или… тебя, — он резко перехватил мою руку, когда я потянулась в карман за телефоном. Больно, слишком сильно сдавливает, останется синяк. Я вся вспыхнула от злости, которая перемешалась со страхом. — Убери руки, — процедила сквозь зубы, пытаясь выдернуть руку из его стальной хватки. — Что тебе нужно, придурок? Мы встретились взглядами и он неожиданно дернул меня за запястье, я пошатнулась и упала на колени, резкая боль заставила меня вскрикнуть. Страх нарастал, в груди что-то жгло, хотелось кричать, но я не смогла даже рта раскрыть. Щека вспыхнула, его ладонь обожгла её в одно мгновение. Я почувствовала вторую руку на своём плече, его большой палец больно впивался в ямку ключицы. За что? Что я сделала? Почему это всё происходит со мной? Как он посмел прикоснуться ко мне, ударить? Как я смогла позволить какому-то мерзавцу сделать это со мной? — Не бойся, малышка, — его голос зазвучал будто из ада, откуда-то издалека, с самого дна. Его голос смешался с моими мыслями и еле различимыми голосами за дверью, кто-то знает, что здесь происходит, но ничего не делает! Щека снова вспыхнула от обжигающего удара, голова наклонилась вбок, я хотела кричать, драться, вырываться, я хотела защитить себя, но не могла ничего сделать, не могла даже пальцем пошевелить. Я почувствовала, что после очередного удара закружилась голова. Второй раз за день я попадаю в странную ситуацию. Он пальцами поднял мой подбородок и я увидела его довольную улыбку, от которой стало мерзко. Сердце пропустило удар, я будто забыла, как нужно дышать, судорожно пытаясь привести себя в чувства. Глаза закрывались сами собой, я услышала, как зазвенел ремень на его брюках. — Что. Ты. Делаешь? — слова было тяжело сложить в предложение, теперь дыхание участилось и на меня накатывала паника, которую я ещё никогда не испытывала в таком огромном спектре эмоций. Неужели сейчас произойдет что-то непоправимое? — Пожалуйста… не надо… — Не бойся, малышка, я быстро, — по щекам потекли слёзы, из-за ударов они ощущались, как кипяток, который на меня пролили. И лучше бы это был он, чем руки какого-то маньяка. Голоса за дверью стали громче, кто-то засуетился. — Всё, хватит, — дверь с грохотом открылась, он отпустил моё плечо и я рухнула на пол, словно мешок. Я слышала, как бьётся моё сердце и чувствовала дрожь в руках, которую никак не получалось унять. Я увидела лишь ботинки вошедшего, но его голос… Этот голос я узнаю из тысячи других. — Братан, ты чего, это же шутка, ты же сам… — Заткнись, — Вова резко оборвал его на полуслове, — я сказал, хватит, Данил. Значит, он знал… Он знал, кто, зачем и для чего сюда пришёл. Он знал, что здесь я и знал, чем всё могло закончиться. Неужели ещё существуют такие придурки, которые могут отмолчаться, не предпринять ничего, зная, чем всё может обернуться? Я собрала всю свою волю и встала с пола, опираясь об учительский стол. Слёзы продолжали катиться, обжигая щёки снова и снова. Я хотела затолкать как можно глубже эти чувства, этот страх, я хотела ощутить лишь пустоту. Но в груди всё горело. Жгло так, что я была вся, как натянутая струна. — Ненормальные, — я взяла сумку со стула и пошла к выходу из кабинета. Сердце предательски сжималось. Было страшно, а вдруг они сделают что-то ещё? — Малая, — Вова обратился ко мне так, словно мы давно знакомы, я даже уловила в его голосе что-то, что можно было бы перепутать с сочувствием. Но таким, как они, сочувствие чуждо. Это снова моя больная фантазия, моё желание оправдать того, кто этого не заслуживает. — Не говори никому. — Вы придурки, — я обернулась, чтобы взглянуть в его глаза. В них читалось беспокойство. Переживает за своего дружка, ведь на статью потянет. Он переживает только за то, что кто-то узнает. Как? Как можно быть таким человеком? Я ненавижу их за это, за эту тупую шутку, которая могла обернуться трагедией. — Я ненавижу тебя, — я смотрела прямо ему в глаза, не отрываясь. Я хотела, чтобы он понял эти слова, чтобы он их запомнил. Я сама не верила в то, что говорю, моя голова отключилась, я будто наблюдала со стороны за всем, что сейчас происходит. Не хочу больше ни минуты тут находиться, не могу, скорее бы придти домой и отмыться от этой грязи. На выходе из кабинета я заметила у подоконника в коридоре того самого шестиклассника. Они все знали, что сегодня кто-то станет жертвой. Это отвратительно. Я заставлю их ответить за всё.