На вкус как лето

Высказывание «Лето — это маленькая жизнь» Ху Тао понимала, как никто другой. Особенно, если учесть, насколько хорошо ей была понятна концепция жизни, как таковой. Жизнь, смерть, послесмертие, жизнь загробная — Ху Тао разбиралась в каждом из этих понятий и, если нужно, могла дать обстоятельный ответ, что подразумевает под каждым этим периодом в жизни человека. Что все конечно, Ху Тао понимала тоже. Но можно ли считать финалом небытие? И как обозначить рождение существа, обреченного на бессмертие? Какова гибель Бога? Тао любила порассуждать на любую из этих тем и часто позволяла мыслям уплыть в этом направлении. Когда в ритуальном бюро находилась свободная минутка или даже несколько десятков минуток… Чаще всего Тао находила себе занятия: контролировала работу подчиненных, организовывала рекламу или же, в крайнем случае, садилась разбираться с бумагами, чем, как известно, можно заняться в любой организации всегда, ведь бумаги имеют свойство добавляться ежедневно и вносить сумятицу даже в самый слаженный процесс… Иногда она позволяла себе отдыхать. Сидя с чашкой чая на веранде кафе, она сочиняла очередное стихотворение, примеряя вполголоса слова на языке. «Смерть-шесть-по-смот-реть… Мёд-лёд-умрёт…» Но летом Ху Тао позволяла себе больше. Она ленилась. И наблюдала. Летом время замыкалось в кольцо из трех элементов — июнь–июль-август. Они существовали в тандеме. Нельзя было убрать ни одного элемента из этого волшебного, ни с чем не сравнимого периода — лета, нельзя было разъединить трисам, нельзя было потерять ни одного дня. Лето нужно было проживать залпом, взахлеб, ныряя в него с головой первого июня и возвращаясь к реальности-вне-лета только тридцать первого августа. Летом нужно было насыщаться, глотать его жадно ртом, наполнять им легкие и дышать каждым днем так, словно нет ничего, кроме этого времени. Ху Тао знала, что все может оборваться внезапно. Однажды, одним июльским днем, днем своего рождения, она впервые подумала, как бы не хотела умереть летом. Осенью, зимой, даже вместе с зарождением жизни — весной — пожалуйста! Но лето было словно создано для того, чтобы жить. Однако, немногие чувствовали это также. Ху Тао видела, как живет летом Ли Юэ. Как продолжают работать люди, как продолжают они гулять по улицам. Торговля в лавках, работа в кузне, сотворение предметов искусства в мастерских и администраторская деятельность — все было таким же, как и всегда. Только во взглядах людей загорался другой, жаждущий свет. Они смотрели по сторонам, хмурились, улыбались, их взгляды падали на цветы и озаренные солнечным светом деревянные вывески с выжженной временем краской. Они привычно радовались теплу и свету, привычно планировали отпуска, по устоявшейся привычке хвалили погоду и, кажется, совсем потеряли осознание своих действий. Они были приучены любить лето. Летом было легче, светлее, проще. Ху Тао смотрела, как играют дети, прогуливаясь по отдаленным от центра города улочкам, наклонялась погладить бродячую кошку, лениво развалившуюся на пороге антикварной лавки. Смотрела на летние модели платьев на витринах, на летнее меню в ресторанах. И думала, что это единственная, пожалуй, тема, касающаяся времени и жизни, которую она не хочет обсуждать ни с кем сторонним. Не хочет подбирать слова, делиться своими наблюдениями. Она хотела только знать мнение избранных. Одним из них был Бай Чжу. Поднимаясь по лестнице по направлению к его лавке (Хижина «Бубу», Ху Тао думала, что это название, сперва казавшееся ей нарочито нескладным, в итоге стало видеться самым подходящим, по прошествии времени), Тао размышляла, кого из помощников Бай Чжу встретит сегодня. Лучше бы это был Гуй, обычно он легко пропускал Тао в глубину лавки, предупредив о ее визите Бай Чжу, в то время, как с Ци Ци из раза в раз возникали недопонимания… Но просить никого не пришлось, Бай обнаружился сбоку от лавки. Облокотившись на перила смотровой площадки, он любовался раскинувшимся перед ним видом: смотрел с высоты на белоснежные цветки лотосов в искусственном водоеме, вплетенном в архитектуру площади, на лестницу, возведенную в скале, ведущую в верхний район города… Ху Тао подошла и, облокотившись локтями на перила, отвернувшись от вида за ней, посмотрела на Бай Чжу. На его лице не было тени задумчивости или болезни, напротив, он был расслаблен и выглядел беззаботным. Чан Шэн дремала у него на шее, и Ху Тао, искоса взглянув на прикрытые змеиные глаза, вспомнила ленивую кошку, встреченную ранее. — Как дела? — вполголоса спросил Бай Чжу и тут же речитативом добавил, — Госпожа Ху Тао-благодарю-вас-за-визит-надеюсь-моя-скромная-компания… Ху Тао насмешливо фыркнула, и Бай Чжу оборвал свою продиктованную этикетом речь и весело посмотрел на нее. Из-за ракурса и того, как освещало его лицо солнце, Ху Тао были хорошо видны его ресницы, не яркие и не густые, скорее, тонкие, но по длине не уступающие ее. — Как бы ты охарактеризовал лето? — спросила Тао и чуть склонила голову набок. Бай Чжу слегка приподнял уголки губ. — Время расцвета, пика. Летом самое красивое небо. Цвета лета — желтый, голубой, золотой… — Одним словом, — уточнила Ху Тао. Бай Чжу задумался на миг. — Жизнь, — дал ответ он и посмотрел на нее испытующе. — Ты любишь лето? — Больше всего, — Ху Тао отвернулась от Бай Чжу и стала смотреть туда же, куда и он: на город перед ней. На пруд и на городскую площадь, на скалы… Она посмотрела выше, сощурилась, чтобы не обожгло глаза солнце. Стала смотреть на самое красивое небо. Вечером, сидя за столиком чайной в компании Чжун Ли, Бай Чжу вспомнила об утренних размышлениях. Повернулась к консультанту, стала подбирать слова и в итоге решила спросить иначе. — Как думаешь, Чжун Ли… имеет ли значение для людей время их смерти относительно природного цикла? Умереть летом это тоже самое, что смерть весной? Чжун Ли внимательно на нее посмотрел, и в глубине его глаз ей почудилось незнакомое выражение. Словно бы древний подземный дракон впервые выполз из пещеры, ощутил на своей морде первый в его жизни солнечный луч и замер, не понимая, как реагировать. Чжун Ли скрыл лицо за пиалой с чаем, и Ху Тао стала ждать от него обстоятельного ответа, нисколько не сомневаясь в умении консультанта найти любую тему для беседы подходящей основой для длительной лекции. — Не знаю, — Ху Тао вскинула брови, пытаясь осознать услышанное. — Мне еще не доводилось умирать. Но я бы предпочел весну. У Сян Лин Ху Тао спросила напрямую: «"Лето — это маленькая жизнь", как ты понимаешь это высказывание?» Сян Лин дунула в трубочку, заставляя пузыриться лимонад, выловила через нее вдохом ягоду и, облизав губы, пожала плечами. — Лето — самое счастливое время. Все любят лето, — ответила Сян Лин. — Я думаю, всем просто нравится это время? Все хотят что-то запланировать на лето, провести лето самым лучшим образом? А почему ты спрашиваешь? Ху Тао пожала плечами в ответ. Сян Лин не понимала ее. Она сама не могла понять Чжун Ли. Бай Чжу понимал ее слишком хорошо. И все трое видели в ней то, что не видела в себе она сама, как это всегда бывает с друзьями. Ты ведешь себя более открыто, более расслабленно и не следишь за собой так рьяно. Ху Тао вспомнились лукавые глаза Бай Чжу и загадочная мудрость взгляда Чжун Ли. Прямодушная, смешливая Сян Лин смотрела на нее так, словно тоже что-то понимала. В ее улыбке крылась какая-то каверза и в следующую секунду Сян Лин выдохнула ее вслух. — А еще лето самое подходящее время для романа! — объявила она, и Тао взглянула на нее с интересом. — Тебе есть что мне рассказать? — Да нет же, — Сян Лин хохотнула. — Я не о себе. Ты спрашиваешь про лето. «Лето — маленькая жизнь» можно понять как-то, что что-то начнется и закончится летом. Это может быть про любовь. — Летний роман… — Ху Тао притянула к себе десерт. — Я совсем не об этом. Удивительно, но слова Сян Лин в итоге произвели на нее самое сильное впечатление. Тао вспоминала утреннюю встречу с Бай Чжу едва ли до вечера того же дня, всего пару раз пыталась поймать снова тот загадочный взгляд Чжун Ли и забыла о нем, а вот ответ Сян Лин не давал ей покоя вплоть до самого конца июля. И Ху Тао решила попробовать. Провести эксперимент. Разумеется, заводить полноценный летний роман она не собиралась, но ей было интересно, станет ли проведенное таким образом время особенным или забудется также легко, как и прочее. Чжун Ли был рядом с ней чаще других, и Ху Тао начала с него. Время оно подобрала подходящее. Рабочий день окончился десять минут назад, и ритуальное бюро было закрыто для посещений: помимо экстренных вызовов никто на прием попасть не сможет. Встретит их Чжун Ли — он часто ночами не спал и всегда был столь же собран, как и всегда, словно бы ему совсем не было нужно время на отдых. Время на отдых, время для любви… Ху Тао поймала Чжун Ли за рукав, и он остановился и обернулся к ней, прекратив двигаться в сторону лестницы на второй этаж. — Что-то еще, госпожа? — он был как всегда собран, спокоен и невозмутим. С любопытством, словно бы перед ней драгоценный камень, обретший способность дышать, Тао внимательно посмотрела на его лицо. Как много чувств испытывает этот человек? Какие его тревожат страсти? — Я хочу поцеловать тебя. Можно? На один лишь миг зрачки Чжун Ли дрогнули. Он не ожидал вопроса? Не предугадал и не был готов к такому? Тао отсчитала уже два из трех: на три она переведет все в шутку. Чжун Ли поцеловал ее сам. Наклонившись, он оставил отпечаток губ не на ее щеке, а на губах, и Ху Тао ощутила, как екнуло, рванулось и сладко замерло на миг в груди сердце. Да, все так: это лето станет особенным для нее. Даже если это не примет во внимание он. Продолжение не наступило. На следующее утро круговорот рабочих задач повлек работников бюро дальше, и взгляд Чжун Ли был все таким же, хотя Ху Тао и чудилась в его спокойствии печаль. С Бай Чжу было иначе. Не пришлось даже просить. Августовский ветер сладко пах лилиями, и они собрали их уже целые две корзины, когда Бай Чжу, по своему обыкновению, начал ныть: жаловаться на запотевшие стекла очков, на отсутствие у них летнего зонтика, в чьей тени можно было спрятаться от жары, и прямолинейно звать всех на перерыв в чайную, откуда доносился запах свежей выпечки. Ци Ци, испуганно собирающая травы вдалеке, не видела, как Ху Тао, отодвинув ладонью ошеломленную Чан Шэн, ткнулась Бай Чжу поцелуем в уголок губ, и как под возмущенную ругань Чан Шэн он притянул Ху Тао к себе и поцеловал сам. Нежно, сладко, длительно… Этого запаха лилий и обжигающего солнца Ху Тао хватило на оставшееся лето. Она писала ответные смешливые письма на трогательные письма Бай Чжу, доставляемые курьером по городу, ловила на себе косые взгляды Чжун Ли и совершенно перестала ходить в хижину «Бубу». Сян Лин даже не поняла, что случилось, когда тридцать первого августа Ху Тао обняла ее и потом с чувством прижалась к ее губам. Сян Лин только рассмеялась весело, словно это была какая-то шутка, и чмокнула Ху Тао в ответ. — Пойдем запустим фейерверк? — позвала она. — Сегодня конец лета. Это нужно отпраздновать! У меня есть петарда, мы запустим ее в поле вечером, и будет очень красиво, можно даже сделать фото, а потом мы можем пойти ко мне в ресторан и… — Спасибо, — Ху Тао сжала пальцы Сян Лин в своих. — Сегодня вечером у меня есть дела. Отпразднуем начало осени завтра. Вечером, смотря на последний летний закат, Ху Тао попыталась подытожить все, что ей удалось выяснить, понять и почувствовать за это лето. Она вспомнила о своем странном вопросе, заданном Чжун Ли, и о полученном на него странном ответе. О желтом, голубом и золотом. О начале и конце, и цикле, что должен повторяться вновь и вновь. — Лето-спето-нету, — прошептала она. — Нет, не то. Летом-с-приветом-где-ты. Или, может, летний… последний? Ху Тао решила, что стихотворение покажет всем троим. Потом подумала, что не покажет никому. Потом задумалась, так ли нужно его писать? Посмотрев на исписанный рифмами блокнот, она вывела название «На вкус как лето» и решила оставить черновик не завершенным. Лето для каждого свое. Для кого-то оно жизнь, кого-то летом настигнет смерть, а для кого-то оно просто повод полениться и найти вдохновение для стихов. «БайЧжунЛин», — сочинила новый иероглиф Ху Тао и поставила дату «31 августа».