***
Мечущееся сердце не нашло спасение ни через день, ни через месяц, стихнув. Потухшие глаза, утерявшие всякую надежду и переполненные лишь жестоким отчаянием, смотрели в потолок. Тишина давила, разъедала опустошённую голову. События последних десяти лет проносились перед глазами. Монстр долгое время размышлял, не понимая, почему это происходит именно с ним. Смерть милой матушки, жестокое воспитание отца… И вот, когда его жизнь обрела счастье и стабильность, всё рушит чёртова колдунья, лишая его и его добрых слуг человеческого облика! Все прекрасно понимали, что условия освобождения от заклятия просто невыполнимы! Но почему же остальные всегда его подбадривали, твердили не терять надежду на лучшее, хотя сами не знали, может ли подобное произойти? Принц злился, горевал, кричал в пустоту, метал всё вокруг, позже долгое время отсыпаясь от усталости, не выходил из своих покоев и винил каждого. Отца, что осыпал его золотом и исполнял любые прихоти сына, воспитывая в нём чувство собственного достоинства, которое переросло в гордыню, однако не подарил ему родительской любви и ласки. Слуг, что всегда были рядом, однако с коими он не мог поговорить о самом важном, как с близкими людьми. Колдунью, превратившую принца в монстра, а его поданных в невиданные безделушки, обратившиеся в простой бездушный антиквариат, когда упал последний лепесток волшебной розы. Но больше всего он злился… На себя. Дурной нрав, вспыльчивость и надменность сыграли с ним злую шутку. Чудовищную, можно сказать. Но принц не умел по-другому. Не умел испытывать сострадание, теплоту и истинное чувство любви. Да, в его жизни было много великолепного: роскошь и богатства, оживлённые праздничные балы, прекрасные дамы, к каждой из которых он испытывал лишь страсть, но не влюблённость. Оценить женщину по достоинству он мог лишь, смотря на лицо, покрытое слоем косметики, изгибы фигуры молодой девушки, игриво закусывающей губу в ожидании хотя бы взгляда от всеми обожаемого принца. А, если ей повернётся лицом удача, то и сорвать куш в виде танца с монархом на очередном балу, общения и прогулки. Каждая дама мечтала пойти под венец с золотоволосым красавцем, что льстило его самолюбию. Но эти мечтания были лишь из корыстных побуждений. Некоторые счастливцы удостаивались томными поцелуями, после которых таяли от очарования, и заигрываниями от принца, но не более. Да и зачем ему одна жена на всю жизнь, когда вокруг столько прекрасных дам? Именно этим он утешал себя, хотя на самом деле не умел строить нормальных отношений с девушкой. Не умел испытывать большего, чем просто горячая страсть. Но слуги твердили, что влюблённость — прекрасное чувство. И, после раздражённого с толикой неловкости вопроса о том, каково же оно, воодушевлённо описывали его как нечто, когда при встрече с объектом своего обожания в животе порхают бабочки, по телу разливается приятное тепло, и с этим человеком хочется проводить больше времени, узнать получше. Ещё давно вселяли надежду слова о том, что симпатия — лишь первое впечатление о человеке. Но когда он почувствует настоящую любовь, то ему не будут важны внешние данные. Хотя для зверя всё было уже слишком поздно. В его жизни было полно прекрасного. А было ли? Ради чего он просыпался каждое утро в светлом роскошном замке, ради чего в порыве злобы кричал на подчинённых, когда те в страхе опускали тяжёлый обиженный взгляд? Ради чего нужны были эти балы, где он успел флиртовать с сотнями первейших из красавиц, хотя так и не смог обрести любовь? Зверь провёл лапой по лицу, злобно ухмыльнулся, обнажая острые клыки. Пришёл к выводу: сейчас об этом думать бесполезно. Он взмахнул плащом, отнимая его полы от ног, и вышел из покоев, размышляя уже над тем, как выжить и не озвереть от одиночества окончательно.***
Морозная вьюга опускалась на землю, припорошила крыши мертвецки тихого замка, чей хозяин отправился в лес. С момента завядания волшебной розы прошёл почти год. Принц осмелел и подобные вылазки стал совершать всё чаще, пока это не превратилось в почти ежедневную рутину. С каждым разом преодолевал всё большие расстояния, чуть ли не переходя границу, где заканчивались льды и начиналась тропинка в деревню, в которую забираться вовсе не планировал. Человеческий разум не покидал голову принца, но внутренний зверь отчаянно пытался выбраться наружу. Животное нутро иногда показывало себя в виде инстинктов. Особенно сильно это проявлялось во время голода. Хороший аппетит у него был и раньше, однако появилась непреодолимая жажда отведать сырого мяса. И если до этого свежая неприготовленная еда появлялась как по волшебству, что оказалось даром колдуньи, а у бывшего принца во дворце находились повара, с превеликим удовольствием подающие вкуснейшие блюда, то сейчас продовольственные запасы опустели, что послужило одной из причин так часто покидать пределы замка. Готовить принц никогда не умел, хотя изредка поглядывал за этим процессом или находил в библиотеке книги с подробными инструкциями приготовления самой разной пищи. И первое время зверь старался как мог, чтобы сварганить нечто вкусное, брезгливо отмахиваясь от желания вцепиться клыками в только что пойманную дичь, истекающую кровью и бьющуюся в предсмертных конвульсиях. Теперь гордо отставил поварской колпак, откусывая от ошкуренной сырой тушки кусок мясистого бедра. Конкурентами в охоте оказалась стая серых волков, частенько присваивающих себе добрую половину добычи, что можно найти в лесу. И в очередной драке за еду Чудовище скрипел зубами, силясь с желанием придушить и унести с собой одну из этих хвостатых тушек на обед... Страх потери рассудка каждый день тревожил рогатую голову, чей обладатель боязливо подозревал, на что он способен, если вдруг проголодается. К подобной жажде сырого мяса он сумел привыкнуть, хотя до сих пор по мохнатой спине пробегал холодок от своего большого аппетита. Но если в лесу не останется еды? А неподалёку внезапно образуется тропа, ведущая в деревню с большим количеством продовольствия. Выращенного на грядке, уже подстреленного пулей, очищенного от шерсти и перьев, и... Разумного и прямоходящего. Чудовище замер, испугавшись своих мыслей. В окровавленных лапах сжимал голову недавно убитого волка. Остальная стая в страхе разбежалась по лесу. Наверное, ближайшее время напастей от них ожидать не стоит, что весьма радовало, в отличие от всего остального, что происходило с ним. Вьюга поднялась, всё сильнее холодало. Мороз начал пробирать даже сквозь густой мех Чудовища. Он вернулся в лесной охотничий домик, в котором уже очень давно никого не было. Высушенные колотые дрова отправились в разожженный камин. Запах дыма и жар огня распространились по всему дому, а зверь присел на кресло, потирая лапой припорошённую снегом морду. Он посмотрел в окно, в сторону замка. Высокие крыши башен нависали над лесом, едва скрываясь от взора за верхушками тёмных сосен. Возвращаться туда совсем не хотелось. Одиночество в абсолютно тихом пустующем дворце мучило, сводило с ума. Всё напоминало о прошлом, где он не мог находиться больше. Этот маленький домик хоть и не был по нраву бывшему принцу, любившему купаться в роскоши, но здесь не было этой извечной тьмы, не было давящей тишины. Треск тлеющих дров в камине заменял музыку клавесина. Небольшое помещение постепенно полюбилось зверю вместо огромных залов с тяжёлым эхом от одиноких шагов. Он словно укрывался в этом маленьком мирке от гнетущего прошлого. Спустя некоторое время Чудовище успел немного забыться о происходивших событиях, хотя и сам желал занять голову чем угодно, лишь бы не вспоминать об этом. В какой-то момент он, возможно, чересчур расслабился, сумев раскрыть своё существование кое-кому ещё...***
Мощные лапы скользили по рыхлому снегу, несли Зверя в тёмную чащу. Острые ветви елей больно били пахнущей хвоей по голове, широким плечам, укрытым тёмной, оборванной на углах, мантией, что развевалась на встречном ветру. Провожая взглядом ловко шныряющего по сугробам русака, Зверь стремительно настигал его. Вдруг Чудовище замер, случайно сметая хвостом снег, прижался к дереву. Более острый, чем у человека, слух уловил посторонний шум. Беспрерывно хрустел снег вдали, гремели металлические предметы по дереву и... Был слышен чей-то голос. Мужской. Он был уставшим и словно напыщенным от злости и неудачи. Зверь оглянулся, смотря прямо на источник звука. Пятнистый конь пробирался по занесённой снегом тропинке, протаскивая за собой повозку, накрытую полотном. Наездник - маленький седой мужчина, по всей видимости, потерявший путь. Чудовище замер от неожиданности. Уже долгое время никто не смел пересекать эти места, а потому он стоял в оцепенении, наблюдая за жалкими потугами незнакомца отыскать верную дорогу сквозь едва проходимые чащи. Попытка спрятаться и убежать подальше не удалась - монстр передвинул лапу, наступив на хрустнувшую под давлением ветку. Мужчина вдали резко обернулся, смотря прямо на Чудовище. Огромная фигура сгорбившегося зверя, жутким взглядом пожирающего человека. Уродливая мохнатая морда, укрытая капюшоном. Через продырявленную ткань капюшона от головы тянулись длинные скрученные рога. Огромные лапы, оканчивающиеся острыми когтями, дрожали, безвольно свисая. Мощная грудина тяжело воздымалась, словно после бега. Монстр отступил пару шагов назад, пустившись в бега. А незнакомец хлестнул бока коня поводьями, поворачивая назад от страха. Впредь Чудовище будет корить себя за неосторожность...