Часть 1
21 августа 2023 г. в 05:46
Отношения между Лю Цингэ и Ян Исюанем были... Неоднозначные. С одной стороны Лю, как и подобает учителю, постоянно тренировал Исюаня, а в процессе не пренебрегал физическим контактом. Но с другой, любой разговор, будь то светская беседа или попытка Исюаня наладить более близкие отношения, почему-то все время сводился Лю Цингэ к многократным упоминаниям Шэнь Цинцю. Исюань, практически с первых дней ученичества признавшийся себе, что Лю Цинге ему нравится, как мужчина, каждый такой разговор все больше отчаивался. И прикосновения учителя от этого становились одновременно более желанными, и более болезненными.
И вот, однажды, после того, как Цинхуа попытался самостоятельно сварить пиво (делая все, чтобы сделать его похожим на те пивные напитки, которыми упивался в другом мире), а дегустаторами добровольно-принудительно стали Шэнь Цинцю и Лю Цингэ, выяснилось, что Цинхуа способен варить только лютую сносящую разум дичь.
Обоих глав пришлось забирать ученикам, а самого Цинхуа от греха подальше отослали (к черту) в Северный замок к Мобэю.
Лю Цингэ был настолько не в себе, что почти не мог самостоятельно двигаться. Но до пика они все же добрались без потерь и нервов - позднее время дня сыграло на руку, и адептов почти нигде не было. А кто был - быстро исчезали с горизонта, от греха подальше.
Уже в комнате учителя, Ян Исюань, преисполненный ученическим настроением и движимый личной симпатией, помог Цингэ раздеться. Только вот того подобная помощь изрядно возбудила и снесла остатки морали обоим. Петтинг, ласки на голой коже, робкие поцелуи шеи и груди... И Лю Цингэ почти на пике вдруг произносит чужое имя.
Ян Исюань, до этого момента лишь чуть-чуть сомневающийся, не сочтет ли учитель все интимное произошедшее между ними домогательством (все-таки, Лю почти себя не контролировал, и согласия осознанного не давал), резко пал духом. Надежда, что он сумел сам возбудить любимого, разбилась в дребезги. А Лю Цингэ, которого неосознанно влекло к своему ученику, в чем он не мог признаться себе, осознал свою ошибку только когда за Ян Исюанем закрылась дверь. Дурацкая, почти юношеская влюбленность в Шэнь Цинцю, с которой, как ему казалось, он смирился и забыл, вдруг уничтожила его шанс на счастье с тем, кто этого заслуживал и хотел.
Оставшись один, с еще мокрыми от поцелуев плечами и ключицами, с одним лишь покрывалом на бедрах, он неожиданно протрезвел. И попытался позвать ученика, чтобы объясниться. Но Ян Исюань не пришел, а Лю Цингэ не смог подняться за ним.
Утром Ян принес завтрак и ушел так быстро, что Лю Цингэ не успел проснуться достаточно, чтобы начать разговор.
Позднее, на тренировке, мрачный от обиды Ян не позволял учителю приблизиться, отрабатывая удары так яростно, что в конце-концов сломал и тренировочный бамбуковый меч, и манекен.
Вина и осознание, кого он, похоже, потерял, съедали Лю изнутри. Но ни одна попытка начать разговор не была успешна - Ян отвечал на рабочий вопрос, с которого Цингэ пытался начать, быстро, четко и достаточно полно, чтобы не было соблазна вкинуть парочку уточнений в диалог.
И каждый раз - глядя куда-то в сторону, максимум за плечо учителя, не давая взглянуть в глаза и увидеть, что вся эта отстраненность причиняет невыносимую боль. Но иначе, кажется, уже нельзя. Понимание, что он не нужен, просто замена, было совершенно ясным.
И так целый день.
Но вечером, когда Ян по привычке пришел, чтобы его тренировали в каллиграфии, за столом был только его пергамент. Непривычный вид стола,за которым еще никого не было, немного остудил голову, и напомнил о том, что Исюань намеренно стал избегать оставаться с учителем один на один. Но отступать было поздно и некуда.
Лю Цингэ, дождавшийся, когда ученик покорно сядет и начнет заниматься сам, аккуратно, но быстро, чтобы Ян не сбежал, сел позади, обнимая его, прижимаясь к нему, поглаживая держащие кисть чуть дрожащие ладони, и вообще делающий все, чтобы показать, что желает его.
И Ян Исюань сдался.
Кисть была брошена, пергамент забыт. Одежда была аккуратно снята и сложена, и оба обнаженных мужчин немного неловко застыли напротив друг друга: один все еще боялся, что снова услышит чужое имя в порыве страсти, другой не был уверен, что знает, что делать. Осознанного опыта, увы, не было.
Ян выдохнул, подняв руку и несильно направил Лю на кровать. Руки дрожали. Ноги тоже. Но как только Лю Цингэ послушно сел, Исюань опустился на колени перед ним.
Лю Цингэ смутился, невольно отворачиваясь, но Исюань, только-только прикоснувшийся губами к члену учителя, решительно повернул его голову обратно.
Если Лю Цингэ будет смотреть в сторону, в его мыслях снова может появится не тот, кто на самом деле перед ним.
Лю Цингэ моргнул, немного тяжело выдохнул и кивнул, мягко поглаживая волосы Исюаня. Неотрывно смотреть, как его ученик с наслаждением сосет его член для Лю Цингэ было испытанием. Очень смущающим, но обязательным. Пока ученик был занят, Лю Цингэ раз за разом мысленно и одними губами повторял его имя "Исюань, Исюань, Исюань..."
Только бы не облажаться.
У Лю Цингэ кружилась голова: не то от новых ощущений, не то от еще не выветрившегося пойла Цинхуа. Тяжело дыша от возбуждения, он приподнял ученика за подбородок, снимая его рот со своего члена, и притягивая ближе, одновременно заваливаясь на кровать целиком.
Исюань ловко выдернул из-под них одеяло, откидывая его к стенке, и прижал Лю всем телом. Тепло каждого за считанные секунды стало общим. Ян беспорядочно целовал лицо, шею и плечи, гладил грудь и бедра, страстно терся членом о член учителя. Лю Цингэ выгибался навстречу ласкам, подставлясь под поцелуи и цепляясь за волосы и плечи ученика. И то и дело пытался поцеловать губы Исюаня, но тот словно избегал этого.
Действительно избегал. Он должен был добиться того, чтобы учитель кончил с его именем на устах, иначе все его чувства не будут отомщены. Ян ласкал Цингэ все грубее, начиная прикусывать его кожу. Одной рукой он опирался о кровать, а второй обхватил оба члена и двигал ей в быстром темпе, не прекращая при этом толкатся бедрами.
Лю Цингэ стонал, кусая губы и царапая спину ученика ногтями, в глазах плыло, мысли путались. Все, кроме одной.
Горячая волна накрыла с головой, Цингэ выгнулся, не слыша себя, застонал в голос чье-то имя, зажмурившись.
И кончил.
Отдышавшись, он с опаской открыл глаза, больше всего на свете боясь увидеть разочарование и отвращение на лице Исюаня.
Ян Исюань улыбался, почти плача, глядя на учителя, и, встретившись с ним взглядом, улыбнулся еще шире.
И оба наконец получили долгожданный поцелуй в губы. Нежный и страстный, отнявший последние силы.
Быстрое омовение, смена постельного белья, и оба снова улеглись рядом, крепко сжимая друг друга в объятиях.
Конечно, Исюань знал, что его учителю понадобится побольше времени, чтобы навсегда выкинуть из головы Шэнь Цинцю. И пока это не произойдет, Ян Исюань не собирается отпускать учителя ни на миг.