***
— Так значит, э… Мистер Розенваль, вы собираетесь снести эту гостиницу? — Эндрю ещё раз заглянул в папку с документами, убеждаясь, что правильно произнёс имя своего нанимателя. — Всё верно, мистер Гейтс, — мужчине было слегка за сорок, выглядел он хорошо, если не считать мешков под глазами и покрасневших капилляров. Злоупотребление алкоголем? Или чем-то более ядрёным? Эндрю привык, что его богатые клиенты балуются тем, что, обычно, в детском саду называют "ядом для взрослых". Когда я вырасту, то никогда не буду курить и пить. Самая большая ложь нашей жизни. Хотя те, что играли, изображая застолья родителей и куря цветные карандаши, наверное, были на шаг ближе к истине. — Но мне никто не даст разрешения на снос без веских причин. Дело в том, что гостиница «Вернон» была построена в тот же год, в который заложили этот городок. Три дома, два амбара и гостиница… На кой чёрт она была им тогда нужна? — он взял чашку с кофе и сделал глоток. — В любом случае, здание не подлежит реставрации, как бы администрация не убеждала меня в обратном. Конечно, чисто теоретически я бы мог вбухать в нее всё состоянии и дать второе дыхание. Но это не то, ради чего стоит так стараться. — Понятно, — суть была ясна, и Эндрю кивнул официантке, которая со сладкой улыбкой унесла опустевший стакан. Апельсиновый сок. Бывшая жена должна мной гордиться. — Сегодня же приступлю к делу. Сроки? — Чем быстрее, тем лучше, но я не тороплю. Недели будет достаточно? — Думаю да, — мужчина достал наличку. Мистер Розенваль тут же покачал головой. — Обижаете, — и он положил несколько бумажек на стол, оставив приличные чаевые.***
Гостиница стояла на отшибе, почти за городом. Остановив машину, Эндрю с удивлением подумал, что её действительно бы стоило снести и построить что-то путнее. Достав из багажника небольшую дорожную сумку, он закурил на ходу и поднялся по тропе, которую освещал один тусклый фонарь. Здание состояло из двух этажей и напоминало когда-то зажиточный дом из дерева с просторным, незастеклённым балконом на втором этаже. Должно быть — люкс. Прыснул и чуть не подавился дымом. В небольшом окне, где как раз-таки и располагался балкон, виднелся силуэт человека, смотрящий прямо на него. Не на тебя, а просто в окно, быстро поправил себя мужчина. Наверное, удивляется, что кто-то помимо него заехал в это место. Пожелтевшая табличка на двери гласила, что курить запрещено. И выкинув окурок в ржавое мусорное ведро, он зашёл внутрь. Стойка была пустой, и, ударив по металлическому звонку, который от удивления разве что не пискнул, Эндрю стал ждать хоть кого-то. В холле были два красных диванчика, изрядно побитые молью, располагались они друг напротив друга, и между ними стоял журнальный столик, явно купленный на какой-то барахолке. Лампочка мигнула над его головой и вновь ударила (хотя это громко сказано) тусклым, жёлтым светом. Винтовая, деревянная лестница вела наверх, и, глядя издалека на половицы, мужчина решил, что там стоит подниматься весьма аккуратно. Нога, того и гляди, провалится и застрянет. Позади раздались быстрые шаги, и из-под лестницы вышла пухлая пожилая женщина. Торопливо замахав руками, она, точно индюк, затрясла головой. — Прошу прощения! — воскликнула она. — Ох… — остановившись у стойки, она улыбнулась. — Так, вы, должно быть, мистер Гейтс. — Да. — Замечательно, замечательно… — она склонилась над записной книгой и сделала отметку. — Мистер Розенваль предупредил вас, что гостиница на момент вашего пребывания будет закрыта, и еду вам придётся находить в городе? — Нет, — он оперся руками об стойку. — Но это не проблема. — Замечательно, замечательно… — вновь повторила она. — Ваш номер с балконом на втором этаже. — А там разве не живёт постоялец? — Эндрю подхватил сумку и пошёл следом за прыткой старушкой. — Постоялец? — её голова вновь интенсивно закачалась. — Ну что вы! Гостиница закрыта уже как два дня. Я была здесь, чтобы всё подготовить к вашему приезду. Эндрю плотно сжал губы. Значит, на втором этаже была она, готовила его спальню… Но ведь старуха вышла из-под лестницы, он бы заметил её, если бы она спускалась. Ступени противно скрипнули под его ногами, и страх провалиться вновь вернулся, отогнав другие мысли. Это был просторный номер с двуспальной кроватью, комодом, над которым висело зеркало, и отдельной ванной с туалетом. Пахло затхлостью, но в остальном было чисто и аккуратно. Эндрю благодарно улыбнулся женщине, и она, проверив выключатели и защёлки окон, повернулась на прощание к нему. — Горячая вода бывает не всегда. Если лампочка перегорит, в подсобке под лестницей вы сможете найти запасные. Вы на машине, а потому добраться до кафе вам не составит труда, могу посоветовать «Толстого Джо», там на завтрак подают отменные блинчики, — она ещё раз оглядела спальню и одарила тёплой улыбкой, на которую способны только такие дамы, как она. — Удачной недели. Я, может быть, и загляну, но не обещаю — ноги устают подниматься сюда. Она ушла, оставив мужчину одного. Спустя какое-то время он услышал, как хлопнула дверь внизу и подошёл к окну. Такси уже ждало её, и она, придерживая плащ, аккуратно спускалась вниз. Когда машина уехала, Эндрю бросил сумку на пол и, усевшись на кровать, решил, что нуждается в крепком сне и только потом он приступит к работе.***
Едва солнце проникло в спальню, Эндрю проснулся, ощущая сильный голод. Ванная комната явно видала лучшие годы, и пусть ему повесели новые полотенца и халат, это едва ли спасало положение. Из открытого крана сначала побежала ржавая вода, и, пока Эндрю доставал станки для бритья, она медленно приобретала привычную прозрачность. — Ну, здравствуй, — пробормотал он таракану, усевшемуся над зеркалом, сплёвывая в раковину пасту. — Ты будешь первой причиной негодности здания. Так и запишу, что… Резкий скрежет крана прервал его слова и кипяток ошпарил руку мужчины. Вскрикнув, Эндрю отскочил от раковины и ударился спиной об батарею. — Чёрт! Дерьмо! — кричал он, прижимая руку к груди. Таракан ещё секунду смотрел на него, а затем, решив, что увиденного достаточно, неспешно скрылся за зеркалом. Схватив полотенце, Эндрю закрутил кран и, яростно бросив то в раковину, добавил в свой список "не подлежащую к восстановлению сантехнику».***
«Толстый Джо» находился в десяти минутах езды от гостиницы и пестрил своей вывеской, которая светилась в вечернее время. Куча городских и приезжих заполнили кафе, уплетая обильные завтраки, в основном состоявшие из блинов и омлета. За барной стойкой было единственное свободное место, и Эндрю спешно занял его, мечтая о том, как после плотного завтрака выкурит сигарету. Дину, его бывшую жену, всегда бесило это. Особенно, когда он закуривал за столом. И, может быть, он пошёл бы на уступки и начал бы делать это на крыльце их уже проданного дома, но её высокомерный тон и убеждённость в правоте, которой обладают все среднестатистические жёны, просто не позволяли ему этого сделать. Он отстоял своё право на сигарету в доме и за столом, а она в итоге забрала половину дома себе. Конечно, не это стало причиной развода, но именно это служило частой причиной ругани, которая стала ежедневной в последний год их совместной жизни. — Что вам, мистер? — устало, но все ещё приветливо буркнул полноватый мужчина за стойкой. — Ваш завтрак, — Эндрю прокашлялся, вырванный из мыслей, и, поднял глаза на слегка выцветшее меню. — Чашку кофе и десерт… — Клубничный пирог? — басистый голос. Эндрю сразу представил, как этот здоровяк вечером смотрит реслинг, а под диваном у него лежит бита для тех, кто непрошено заглянет на его двор. — Или пончик? — Пирог. — Дарси! — крикнул он, и мужчина чуть не рухнул со стула. — Завтрак с кофе и пирог! — он вновь повернулся. — Турист? — По работе, — Эндрю уже потянулся за пачкой сигарет, но передумал. Таблички о запрете курения не было, но ему почему-то не хотелось испытывать судьбу. — Гостиница «Вернон». — Гм, — прогнусавил мужчина, уставившись. — Ты, наверное, от того богача, который хочет снести этот сарай на ножках и построить что-то полезное? Может оно было бы и лучше. Да только не получится. — Почему же? — официантка с ярко накрашенными губами поставила мой заказ на стойку и, виляя бёдрами, пошла к столику, где ей махал парнишка. — Да потому, что проклято это место. Старик Руген скорее даст отсосать тебе свой призрачный член, нежели допустит, чтобы его детище снесли,— и он повернулся к худощавому старику, допивавшему свой кофе. — Скажи, Эрл! — Да, — протянул тот, часто моргая. — Старик Руген не даст этого сделать. — Старик лишился двоих детей, — толстяк начал стучать указательным пальцем при каждом слове по стойке. — Сын погиб на войне, а дочь сбежала с каким-то моряком. Гостиница — всё, что у него осталось. — А я слышала, — влезла худощавая женщина в цветастом платье. На руках она держала ребёнка, который капризно вертел головой от тарелки. — Что дочь он свою убил, когда узнал, что она хочет сбежать и спрятал под гостиницей. И теперь её призрак там шастает. Тьфу-тьфу! — сплюнула она и постучала. — Чушь, — голос Эрла был такой тонкий от стрости, что напоминал дребезг стекла. — Я был мальчишкой, когда ещё Руген жил в городе. Он от горя места себе не находил, когда его дочь исчезла. — А я говорю, это он её убил, — наставила женщина. — Мой дед жил недалеко от Ругена и рассказывал, что в тот год он часто слышал ссоры из гостиницы. — И что? — толстяк, который, судя по всему, был хозяином кафе, упёр руки в бока. — Кто не ругается? Мы с супругой если что не поделим, тарелки летят! Но я не хочу закапывать её под домом, а вот её противную сестрицу… Каждый праздник приезжает со своим выводком и… — Говорю, убил он её! — чуть ли не прошипела она. — Мой дед видел его с лопатой вскоре после исчезновения дочери. — Видел то, слышал это! — хозяин махнул рукой. — Если с лопаты не капала кровь, то и говорить не о чем. Мужик в саду работал, а его непутёвая дочь сбежала с каким-то пьяницей на корабле. Вот и весь сказ. — Не слушай их, — раздался приятный голос позади, и Эндрю повернулся. Девушка поправила сумку и пожала плечами. — Старые байки города. — Ой, иди, Эшли! — бросил толстяк. — Всё ваше чудное поколение не верит в это. Вам нужно что-то большее, чем просто вера. Поэтому ваши сердца такие жёсткие. Девушка лишь послала ему воздушный поцелуй и скрылась.***
Вернувшись в гостиницу, Эндрю приступил к работе. Натянув перчатки и взяв свои инструменты, он решил начать с подвала. Запах сырости тут же ударил в нос, а шебуршание тараканов вызвало позабытую брюзгливость, которая за годы работы притупилась. Возможно, тут есть крысы, было бы неплохо. Счётчики были в порядке, а вот трубы явно имели пробоины, которые ни раз латали. Заплатка было свежей, но казалась недолговечной. Отметив это в блокноте, Эндрю взял фонарь, чтобы лучше рассмотреть стояк, но тот замигал, перестал работать. — Интересно, — пробормотал он и постучал по нему. Тот мигнул, а затем окончательно заглох. Тяжело выдохнув, Эндрю пошёл наверх, когда тень от электрической лампы в самом начале подвала зашевелилась. Остановившись, мужчина огляделся. Наслушался историй… может еще ужастик включить перед вылазкой в подвал? А для пущего эффекта вызову Кровавую Мэри, чтобы… Воздух стал холоднее, и вместо затхлости, в нос проникал уже запах старости и разложения. — Трубы… они точно неисправны, — тихо проговорил Эндрю и машинально стукнул по фонарику. Тот резко ударил светом в угол, и мужчина увидел кровь, капающую из трубы, и уже образовавшуюся лужу. Свет погас, а сам Эндрю, не отдавая себе отчёта вылетел из подвала, лишь в последний момент ощутив тяжёлое дыхание за спиной. Он проскочил через холл и, запнувшись об старый ковёр, рухнул на пол. Подбородок больно ударился об пол, и мужчина тихо выругался, переворачиваясь на спину. Пролежав так какое-то время и дожидаясь, когда дыхание станет ровным, он медленно поднялся и подошёл к стойке администратора. Там в ящике лежит фонарик. Проверив батарейки, Эндрю также прихватил на всякий случай с собой швабру и вновь спустился вниз. Запах был прежний, правда, температура, казалось, упала на несколько градусов. Может, так изначально и было? Неспеша подойдя к трубе, он снова навёл свет в угол и действительно обнаружил там протечку. Небольшая лужица воды образовалась под трубой и отсвечивала красным из-за ржавчины. Облегчённо вздохнув, Эндрю даже позволил себе рассмеяться. Больше никаких страшных историй, иначе будешь ходить бояться в туалет по ночам.***
С опаской включив кран в ванной, Эндрю умыл лицо холодной водой. Желания ехать ужинать в город не было, поэтому, придя к решению закупится в магазине каким-нибудь сносным сэндвичем и печеньем, мужчина накинул куртку и отправился в город. Небольшой универмаг напомнил ему о скорых праздниках. Корзины были завалены украшениями по акции, подарочными наборами и открытками. Обычно, он игнорировал их, за исключением Нового года и дня рождения, но сейчас его взгляд остановился у праздничных флажках, и он запустил руку в одну такую корзину. — Праздники вне дома — всегда грустно, — раздался знакомый приятный голос. Эшли подкатила свою тележку, уже наполовину заполненную товарами, и, убрав каштановую чёлку, вытерла взмокший лоб. — Терпеть не могу ходить по магазинам, когда тут столько народу, — смущённо улыбнулась она. — А вы, тот самый человек из гостиницы? — У человека есть имя — Эндрю, — она была симпатичной и молодой. Эндрю невольно скользнул взглядом по её фигурке. Хороша. Особенно грудь. — А вы — Эшли. — Ты. Я ещё не так стара, как кажусь, — прыснула она. — Думаете, гостиницу снесут? — Само собой, — искренне заверил я. — Я удивляюсь, как она вообще стоит. Одни трубы уже не подлежат починке, лишь полной замене, а в таком случае придётся ковырять весь дом, который того явно не выдержит и сложится. И это я ещё не добрался до проводки, так какой смысл ему стоять? — Даже грустно, — её большие карие глаза с тоской посмотрели на меня. — Помню, я была маленькой, и мы часто бегали до гостиницы с подружками. Нужно было зайти хотя бы на газон, и ты считалась самой смелой — ведь побывала у дома с приведениями. — И ты заходила? — Даже до крыльца, однажды… правда, — её лицо стало задумчивым. — Тогда мне показалось, что за мной кто-то следит из окна. Думаю, это был кто-то из постояльцев, но мне — ребёнку, было этого не понять, и я потом несколько ночей не могла спать, — Эшли стыдливо покачала головой. — Думала, что он в моём окне. — Жуть, — бросил я. — Это из-за того, что вокруг нее создалось столько историй, и мы перестаём верить своим глазам. Мне вот сегодня показалось, что я видел кровь, а это была вода, — Скажи ей, что тоже видел силуэт, скажи! — А после твоей истории, наверное, буду бояться теней. — Ну, не делай меня виноватой, — Эшли надула губки. — Этим планируешь ужинать? — она указала на сэндвич с курицей в моих руках. — Ещё пачкой шоколадного печенья и бутылкой пива. — Не очень полезно, — она склонила голову на бок. — Если ты всё, то можешь зайти ко мне, угощу ужином, проявлю радушие горожанина. Эндрю тут же бросил сэндвич в корзинку с открытками и показал, что его руки чисты. Рассмеявшись, Эшли махнула ему рукой, и они отправились к кассам.***
Жила она в небольшой квартирке с одной спальней, доставшейся ей от бабушки. Кухня соединялась с гостиной, в которой царил творческий беспорядок. Быстро собрав книги и рисунки с журнального столика, она раскинула руки. — Моё жилище. Если заметил Принглса, не запускай его к себе на колени — потом не избавишься от шерсти. — Хорошо, — Эндрю бегло оглядел диван и аккуратно сел на него. — Если ешь курицу, то она уже готова у меня. Осталось только сварить спагетти, — девушка открыла холодильник и заглянула в него. — Готов съесть даже вчерашний бутерброд с колбасой. Она вылезла из холодильника с бутылкой вина и подмигнула. — Йо-хо-хо и бутылка рому! Ужин был вкусный, пусть курица и была немного суховата. Но вино чудесно его дополнило. Девушка рассказала, что закончила художественную школу, а сейчас работала в книжной лавке. — Не могу не спросить, как давно ты обследуешь дома? — Больше десяти лет, этим занимался мой дядя, и я пошёл по его стопам, поняв, как это прибыльно, — мужчина отпил из бокала. — Но я начинал так же, пока учился. Небольшая квартирка, которая была в разы хуже твоей. Да ещё и с тараканами, но нам с Диной нравилась. — Диной? Твоей девушкой? — Бывшей женой. — Оу… эм, — Эшли поставила бокал на журнальный столик и потёрла нос. — Если не секрет, то почему… — Развелись? Не сошлись характерами, — Эндрю пожал плечами. — Мы часто ругались, никак не могли прийти к общему мнению. — Она была сукой? Ой… Прости! — Только в последние пару лет, — он устало улыбнулся. — Это я сделал её такой. Трудно поверить теперь, но когда-то моя бывшая жена часто смеялась, любила секс со мной, и наши ссоры были так коротки, что их едва можно вспомнить. Ему вспомнилась их последняя ссора. Она произошла в гостиной, и трудно было сказать, с чего началась, он помнил только её финал: — Ты постоянно так говоришь, а потом… — женщина яростно взмахнула рукой и покачала головой. — Может ещё пойдёшь и трахнешь Бекки? — Я не трахаюсь с Бекки, понятно? — крикнул он, всё внутри него сотрясалось, готовясь рухнуть. — Да, у неё сексуальное тело, и может пару раз я засмотрелся на неё. Но не будь, как твоя мамаша, Дина! Он понял, что сказал лишнее, ведь если в ней и оставалась ещё любовь к нему, то прямо на глазах эти угольки погасли. Его рука потянулась к пачке сигарет, но та была пустой, и, смяв её, мужчина отбросил картонку в сторону. Глаза женщины наполнились слезами, и, молча развернувшись, она ушла наверх. Лучше бы кричала… Вскоре он услышал, как женщина собирает вещи, но не пошёл её останавливать. Это уже было бесполезно. Через час к дому подъехало такси, и Дина навсегда покинула их дом. — Это грустно, — Эшли опустила глаза. — Я не была замужем. Но мои родители развелись, когда я была маленькой. Странно это, что отцы, чаще всего, уходя от жены, уходят также и от ребёнка. — Философски, — угрюмо улыбнулся Эндрю. — Выпьем за это, не чокаясь. Они переспали в тот же вечер. А вернувшись в гостиницу, ему приснилось, как Дину разрывает на части комната, в которой он спал. Руки её с разных сторон сцепили шторы и тянули каждая к себе, от чего лицо женщины исказилось от боли в страшную гримасу. Она пыталась вырваться, но пол под ногами всё-таки проломился, и ступни её погрязли, а лодыжки изрезались обломками дерева. Первой треснула рубашка, и пуговицы со стуком полетели на пол, обнажив уже не такую упругую грудь, а шторы сильнее скрутили её руки. — Эндрю! Эндрю! — визжала она, а суставы на руках её выворачивались. Мужчина повернул голову и увидел себя. Он курил, точнее пытался. Не хватало огоньку, и, хлопая по карманам, он всё никак не мог найти зажигалку. Шторы тряхнули Дину, и из кармана джинс показался край зажигалки. Эндрю медленно подошёл к ней и, заснув руку в карман, достал волшебный огонёк. Глаза женщины наполнились слезами, она больше не кричала, лишь смотрела на него, как тогда, в последнюю их ссору. А затем шторы вырвали ей руки, и кровь брызнула на его лицо… Эндрю резко проснулся, крепко схватившись за одеяло. Сердце бешено билось, и сон медленно отпускал его. Накинув халат, он вышел на балкон, поняв, что солнце взошло совсем недавно. Закурив, мужчина достал мобильник и взглянул на номер бывшей жены. Чушь, просто кошмар, но всё же… Гудки тянулись долго, и, когда он уже решил, что Дина не возьмёт телефон, а его сон — это бред сумасшедшего, на другой стороне линии раздался сонный голос. — Да? — Дина… — его голос сел от напряжения и волнения. — Это я, Эндрю. — Эндрю? — он был уверен, что она сейчас проверяет экран, убеждаясь, что звонит именно он. — Что-то случилось? — ни грамма злости. — Нет, нет, всё хорошо. Просто мне приснился кошмар… О тебе… — с каждым словом он понимал, как это бредово звучит, и, сделав затяжку, тяжело рассмеялся. — Жуть полная. Но испугался, вдруг предчувствие какое… — О, — выдохнула она. — Ну, со мной всё хорошо. Спасибо за беспокойство, — последовала пауза. — У тебя точно всё нормально? — Да, отлично! Я бы даже сказал супер, — ему вспомнились упругие груди Эшли прошлым вечером, и настроение немного приподнялось. — Просто сон. — Хорошо, ладно… м, — он услышал скрип постели, разбудил её, ну и дурак! — Ну тогда пока. — Да, пока, — бредовый разговор, лучше бы сходил в душ сначала. — Эндрю? — М? — Кури поменьше, — не было обвинительных ноток или излишнего драматизма последних месяцев брака. В этом уже не было смысла. — И береги себя. — Ага, — бросил он и положил трубку.***
Осмотрев немногочисленные номера и найдя под картиной очередную стаю тараканов, а на чердаке термитов, Эндрю стянул перчатки и уселся на пол. Дальше можно было не продолжать. Он достал пачку сигарет, но, вспомнив о все же найденной табличке с запретом, убрал их обратно. Гостиница ещё не подлежит сносу, чтобы так легко нарушать правила, иначе будет анархия. Оглядевшись, Эндрю заметил несколько коробок в углу. Паутина и пыль уже покрывали их многолетним слоем. Но вдруг он найдёт там змею, что добавит плюсик в характеристику? Или крысу. Эти твари были почти везде. Пыль тут же залетала по воздуху и, расчихавшись, Эндрю быстро натянул маску на лицо. Крысу он не нашёл и даже её помёта, а вот пару фотопортретов лежали на самой верхушке. Первый принадлежал джентльмену, которому перевалило за пятьдесят, на фоне ещё нового двухэтажного дома, который в последствии станет гостиницей. Подпись гласила: "Эрик Руген 1901». На втором красовалась молодая, прелестная девушка, с высоко заколотыми волосами, спрятанными под сеточкой с драгоценными камнями. Надпись почти выцвела, но Эндрю всё равно смог разобрать: «Алисия Руген 1920». Отложив их в сторону, Эндрю вновь запустил руку в коробку. Пачка писем на уже изрядно пожелтевшей бумаге была связана обычной бельевой верёвкой. Небольшая шкатулка и старые книги. Во второй коробке мужчина нашёл перчатки, побитые молью, осколки от разбитой чашки, фарфоровую куклу и… За спиной раздался скрип. Эндрю резко повернул голову от чего в шее стало больно. Никого. Дурацкие городские истории. Ясно, что здесь будет такое, ведь дом долгие годы принадлежал Ругену. Не отдавая себе отчёта, Эндрю взял найденные вещи и понёс их прочь с чердака. Он не понимал, что толкает его на это, возможно, он мог бы отдать их в городской музей. А может, он больше не знал, чем заняться. Разложив всё на полу спальни, он сел по-турецки, разглядывая вещи. Аккуратно взяв письма, он развязал верёвку и вытащил первый конверт. Дорогой, Себастьян. Пишу тебе с большой любовью и нежностью. Не проходит и дня, чтобы я не думала о тебе. Уже совсем скоро я приеду к тебе, и мы заключим наш союз. Надеюсь, что слухи о войне останутся лишь таковыми. А если не так, то до того, как ты уедешь, я желаю подарить тебе сына. Твоя А. Эндрю отложил письмо и нахмурился. Себастьян… У старика был ещё сын, который погиб на войне, но почему тогда сестра ему так пишет. Может А — это кто-то другой? Мужчина взял следующий конверт и убедился, что пишет ему та самая девушка с портрета. Милый Себастьян, Пишу тебе в надежде, что у тебя всё хорошо. Письмо, которое я писала тебе последним, вернулось ко мне… Надеюсь, просто ошибка. Ты уехал за океан, но моё сердце последовало за тобой. За меня не переживай, мне есть чем заняться. Поселение медленно, но уверенно превращается в городок, куда съезжаются многие — подальше от океана. Строятся бараки, какой-то богатый джентльмен уже выкупил землю недалеко от дороги, и вчера там началась стройка. Гостиница твоего отца заполнена приезжими, и я, чем могу, помогаю по хозяйству. Твой отец очень добр ко мне! Представляет всем меня, как свою дочь… Я даже не могла надеяться на такую теплоту. Постараюсь отплатить ему заботой и помощью и буду ждать тебя здесь. Миссис Алисия Руген, твой нежный цветок. Невероятно. Эндрю ещё раз прошёлся глазами по тексту и только потом отложил листок к предыдущему письму. Забыв о запрете на курение, он достал сигарету и сделал затяжку. Девушка не была дочерью старика, она была женой его сына. Какой исторический поворот для города. Вот местные горожане удивятся! Убрав прочитанные письма в файл, Эндрю накинул куртку и, схватив ключи от машины, поспешил к Эшли. Проходя мимо зеркала, ему показалось, что за ним последовал силуэт в платье, но возбуждение было слишком великим, чтобы обратить на это внимание.***
Эшли отложила письма и, широко раскрыв глаза, уставилась на Эндрю. — Охренеть! — долго протянула она. — И не говори! — Эндрю стал ходить по комнате. — Ты представляешь, как повезло вашему музею, и что местные просто… — Нельзя, — резко оборвала его девушка, и он замер. — Ты не понимаешь, какой статус придашь этому месту для местной администрации. Они зацепятся за это и уже точно не дадут его снести. — Да, ты права… — А что было в других письмах? — поинтересовалась Эшли, нервно покусывая губу. — Я их ещё не прочитал, — Эндрю присел рядом с ней и взглянул на листы, разложенные на столе. — Там были и другие вещи. — Тогда срочно иди и читай! — возбуждённо воскликнула она. — Если хочешь, я поеду с тобой. — О, нет! Ещё провалишься где-нибудь, — он сжал её ладонь. — Если будет что-то интересное, я расскажу.***
За окном уже наступила ночь, и, доев на ходу кусок уже остывшей пиццы, Эндрю уселся на пол, доставая следующее письмо. Дорогой Себастьян, Надеюсь, мои письма доходят до тебя, так как ответа я не получаю. Это беспокоит моё сердце, прошу, найди возможность прислать хоть строчку. У меня всё хорошо. Люди продолжают прибывать в город, многие постояльцы гостиницы уже начали выкупать земли и застраивать их. Когда ты приедешь, то не узнаешь это место. Надеюсь, мы купим с тобой отдельный дом… Не подумай и не считай меня не благодарной, твой отец много делает. Но иногда его забота душит меня. Помимо этого я, порой, совсем не могу побыть одна. Когда я готовила на кухне, то заметила в отражении кастрюль его силуэт. Он наблюдал за мной. Время небезопасное, и, возможно, он так беспокоится, чтобы со мной ничего не случилось, пока столько постояльцев здесь… И ещё, когда я переодевала платье, то в зеркале мне показалось, что он стоит за дверью. Я резко открыла её, но не увидела никого. Может моё воображение… А может потому, что тебя нет рядом. Миссис Алисия Руген, твой нежный цветок. Эндрю отложил письмо и отпил газировку из бутылки, которую купил вместе с пиццей. Этот старик явно имеет к ней куда больший интерес, чем как к дочери. От этой мысли Эндрю стало даже противно. Потянувшись к следующему конверту, он услышал шаги за дверью. Рука так и замерла над стопкой. Тишина. Пальцы всё-таки ухватили конверт, и, убедившись, что посторонних звуков нет, Эндрю достал письмо. Дорогой Себастьян, Мне больно писать об этом. Очередного ответа нет, и поэтому я рискнула написать всё это, только понимаю, что вряд ли ты узнаешь обо всём. Твой отец уверен, что ты мёртв, хоть я и грею в сердце надежду на обратное. Но пусть покинет дом любая надежда, если отцы способны на такое… Человек, назвавший меня своей дочерью, приютивший в доме, когда его сын вдалеке и, возможно, уже мёртв и не будет похоронен на родной земле, коснулся меня. Я не буду описывать того, что делали его руки. Однако, я смогла вырваться и закрылась в своей комнате. Он молил о прощении, сидя под моей дверью. Клялся, что этого больше не повторится, но я не поверила ему. Я нашла моряка, который отправится за океан в следующем месяце. Отдам все деньги, что у меня есть, но уеду к тебе, живому или мёртвому. Буду помогать солдатам, стану медсестрой. Но уеду к тебе. Миссис Алисия Руген, твой нежный цветок. Так значит, она всё-таки сбежала. Но не с пьяницей моряком, а к своему мужу.Горечь появилась во рту, и сил читать дальше просто не было. Эндрю собравл в стопку прочитанное и взял шкатулку. Она была увесистой, но, судя по всему, в ней мало что лежало. Внутри оказались серьги и сеточка для волос с фотографии. Эндрю аккуратно достал её и внимательно разглядел. Камни красиво переливались, мерцая в свете ламп. Хлопок был таким резким, что мужчина выронил украшение. А за ним последовала темнота. Она была такой густой, что, казалось, её можно было потрогать. Эндрю протянул руку, но понял, что ничего не видит. Зато слышит… Шаги. Они вновь вернулись. Кто-то ходил по коридору, и этот кто-то хотел зайти в его спальню. Мужчина ощутил, как его сердце забилось чаще, а губы онемели, не в состоянии раскрыться. Не будь дураком, Эндрю. Это всё твоя фантазия после прочитанного. Как говорил твой папаша — выше хвост, малёк, иначе съедят акулы. И он бы поверил внутреннему голосу, но звук поворачивающейся ручки двери не позволили ему этого сделать. Ужас словно сдавил его желудок, и недавно съеденная пицца забурчала в животе. Вцепившись в край постели, он поднялся. — Кто здесь? — он рассчитывал, что его голос прозвучит громко, но вместо этого он едва прошептал эти слова. Ответа не было, лишь шаги по ковру, которые неустанно приближались к нему. Эндрю забрался на постель, но в этой кромешной темноте (какого он закрыл шторами окна?) он мог разве что почувствовать её. Рядом с ним прогнулся матрас, и тот, кто был в его комнате, сел рядом. — Прочь! Он ощутил, как к его руке прикасается холодная кожа и, закричав, рухнул с кровати. Воздух тут же выбило, а на глазах навернулись слёзы. Встав на четвереньки, Эндрю, шатаясь в темноте, попытался пойти в сторону двери, но вместо этого врезался в тумбочку, от чего ногу пронзила боль. — Дерьмо! — выругался он, но всё-таки смог выскочить в коридор. Тусклый свет ламп придал ему больше смелости. Обернувшись на свой номер, ему стало не по себе от темноты, исходящей из неё. В коморке под лестницей должны быть лампочки. Хромая, он двинулся вниз, постоянно оборачиваясь, словно ожидая, что точно в глупой страшилке на него выпрыгнет бабайка. Такие водятся под кроватью, малыш Эндрю. Такое сидит на моей кровати, малыш Подсознание. Внизу света было больше, и на сердце стало спокойней. Может, переночевать внизу на диванчике? А утром поменять лампочку. О, ты же не ребёнок. Может ещё Эшли позовёшь, чтобы она проводила тебя до туалета за ручку. Он быстро нашёл нужную коробку и, взяв на всякий случай сразу две, с неохотой поднялся в номер. Темнота не обрадовала его, да ещё и дверь от скозняка почти закрылась. Тяжело вздохнув, он резким движением распахнул её. Свет ударил ему в лицо и он очутился в другой спальне.***
Эшли остановила машину у гостиницы и быстро забарабанила пальцами по рулю. Ощущение было, что она навязывается. Но это же глупо… Тем более они уже трахались, куда ещё ближе? Выйдя из машины, девушка накинула капюшон и, засунув руки в карманы, быстро подошла к крыльцу. Воспоминания о детстве мигом нахлынули на неё, и она невольно бросила взгляд в окно. Странно… Света не было. Но он должен был быть здесь. Толкнув дверь, Эшли прошла в гостиницу.***
Это была его спальня в старом доме. Их спальня. Знакомые синие шторы, напомнили ему о первой их ссоре после свадьбы. Свадебное фото на тумбочке и аромат сладковатых духов, пропитанных ванилью, напомнили о Дине. Даже шум душа… Душа! Резко повернувшись, он посмотрел на дверь ванной. Во рту пересохло, и, облизнув губы, Эндрю подошел вплотную к двери. Там действительно принимали душ, но это была не его бывшая жена. Алисия смыла пену с волос и, вытянув руку из-под шторки, нащупала полотенце. Что за бред? Мужчина отшатнулся и чуть не врезался в комод. — Милый, это ты? — раздался сладкий голос. Дверь открылась, и к нему вышла Алисия, на ходу поправляя полотенце. Коснувшись его щеки ледяной рукой, она подошла к шкафу и достала халат. — Идём завтракать. Эндрю повиновался ей, ощущая, как тело его просто перестаёт слушаться. Проходя мимо зеркала он заметил, что в отражении её лицо запачкано кровью. Алисия увидела это и пожала плечами. — Я думала, что всё смыла.***
Эшли растерянно засунула руки в карманы плотных джинс и подошла к стойке администратора. Эндрю нигде не было. Но ведь его машина была здесь! Достав записную книжку, она нашла номер администратора, но когда взяла телефон — услышала по другую сторону лишь шипение. — Эндрю! — отчаянно крикнула она. Ничего. Наверное, он вышел в город и решил прогуляться пешком… Наверху раздался истошный вопль. Девушка вздрогнула и, повернувшись к лестнице, вскинула лицо к потолку. Вопль повторился, казалось, он исходил из самой груди человека издававшего его. — Эндрю… — прошептала девушка и кинулась наверх.***
— Надеюсь, ты любишь омлет? — Алисия поставила перед ним тарелку, в которой были зажаренные глазные яблоки. — Аппетита нет, — мужчина отвёл глаза от блюда и посмотрел на неё. — Я схожу с ума? — Если бы так просто, — она села за стол и, пододвинув тарелку к себе, наколола одно глазное яблоко. Сок брызнул из него прямо на скатерть. — Мне жаль, что я родилась на век раньше этих лет, — она обвиняющее указала на меня вилкой, и глаз чуть съехал вниз, грозясь рухнуть на скатерть. — Женщинам сейчас несказанно повезло. Они могут прожить даже без брака, работая, спокойно выходя из дома, — Алисия сунула глаз себе в рот, и Эндрю ощутил рвотный позыв. — Так, что ты хочешь от меня? — голова кружилась, ему хотелось встать, но слабость становилась всё сильнее, намертво приковывая к стулу. — Ты дочитал письма? — она проглотила глаз и вытерла губы салфеткой. Настоящая леди. — Не успел ведь… Тогда тебе, наверное, интересно, чем закончилась моя история. Я и правда смогла сбежать, так мне казалось… Мне не удалось уехать — границы все были закрыты, и сумма, которую потребовали с меня в итоге, оказалась слишком велика. И я стала ждать. Война закончилась, а мой муж не вернулся. Старик уже не раз пытался взять меня силой, однажды ему это удалось. Вскоре я нашла человека, который был готов помочь мне сбежать, — голос её стал мрачнее, и она убрала со лба мокрые волосы. — Но моряк обманул меня. Он забрал деньги, довёз меня до порта, а там люди старика Ругена схватили меня и кинули в дилижанс. Меня привезли обратно к нему… Закрыли в той спальне с балконом, и я понимала, что меня ждёт. Единственным шансом к спасению и свободе оказалась смерть, — в глазах появились слёзы, и, вскинув голову, она гордо улыбнулась. — И я прыгнула вниз. Умерла я не сразу, не знаю, сколько пролежала там в кустах, ощущая адскую боль, но когда старик нашёл меня, сердце уже не билось. — Мне жаль… — Нет, не жаль, — сухо отозвалась Алисия. — Мужчинам не бывает жаль женщин. Это мы плачем, когда вы уходите умирать, это мы рвём волосы, когда думаем, что вы любите другую, это наше сердце готово разорваться ради вас. — Ты не права, — Эндрю покачал головой. — Если мы не… — Не надо. Я привела тебя сюда не ради разговоров о равенстве полов или для размышлений о превосходствах каждого из них. Поверь, у меня было время, чтобы покопаться в этом. Я осталась в этом доме. Тело моё закопали под домом, а мой разум остался в нём. Гостиница богатела, потом в годы следующей войны обветшала, затем совсем опустела. А я просто металась, не зная куда себя деть. Похоже на безумие. Агония, когда я рухнула с балкона и то была милее! — Так почему сейчас? — Ты не первый… — девушка горько усмехнулась. — Но у меня не получалось вселиться в мужчин. А женщины бывали тут слишком редко, чтобы что-то получилось. Потом пришла старуха Бетси и стала тут управляющей. Но на кой толк мне её дряхлое тело! А затем приехал ты, — её рот растянулся в кровожадной улыбке. — И я проникла в твои мысли, увидев там городскую девчонку. — Девчонку? — где-то издалека раздался крик Эшли. — Эшли! Нет… — Эндрю вскочил, и стул рухнул позади него. Алисия откинула голову назад и изошлась на истерический смех. — Беги, беги, сладкий! — девушка даже не пыталась гнаться за ним. — И кричи.***
Эшли выскочила на второй этаж, и лампочка над ней лопнула, осыпав осколками. Девушка вскрикнула и замедлила шаг. Оглядевшись, она заметила, что двери всех номеров были распахнуты, и за каждым таилась почти осязаемая тьма. Давящая тишина окружала её, и она старалась не смотреть на них. — Эндрю? — почему её голос дрожит? — Эндрю… — Эшли, беги отсюда! — раздался крик из одного номера. Она застыла, и ей показалось, что тени задвигались, словно заходили по стенам, а затем остановились и уставились на неё. Та, что была ближе всех, протянула свою чёрную скрюченную руку и ухватила тень Эшли за волосы. — А! — девушка ощутила, как в реальности кто-то тянет её за хвост, и попыталась вырваться. Рука ухватилась сильнее и дёрнула с такой силой, что боль прошлась по всей коже головы. — Отпусти! — визжала она. Ей удалось вырваться под лампочку, и она нырнула в номер. Темнота тут же окутала её. А затем хлопок двери обозначил то, что она здесь заперта. Это уже был не страх, а гораздо больше. Отчётливо представились руки, тянущиеся к ней из темноты, и лица, наблюдающие за её страхом. Эшли подскочила к двери и дёрнула за ручку. А затем, потеряв любой контроль, стала бить ладонью, пока та не онемела от боли. Позади раздались шаги, или ей показалось? Замерев, Эшли прислушалась, но услышала лишь своё сбивчивое дыхание. Прижав лоб к двери, она закрыла глаза, а в следующий миг, кто-то начал душить её.***
Эндрю вырвался из номера и чуть не упал на ковёр. Одна из лампочек была разбита, и её раздавленные осколки лежали на полу. — Эшли! Ответа не последовало. А за тишиной он слышал звук шагов, который, казалось, исходил из разных концов коридора. Схватив огнетушитель, Эндрю приготовился излить всю пену на приближающуюся к нему тень. Да, это была тень. И она тянула к нему чёрные руки, желая схватить. Страх пронзил его тело, и огнетушитель рухнул к его ногам, а сам Эндрю упал на колени разрыдавшись. — Прошу, хватит… Так и случилось, тень замерла, а затем словно впиталась в стену. Мужчина замотал головой, пытаясь найти её след, но всё безнадёжно. Она пропала. Приподнявшись и шатаясь, он пошёл к лестнице, желая лишь быстрее выбраться отсюда. Сядет в машину и… — Эндрю, — знакомый приятный голос раздался за спиной.***
Утро выдалось солнечным, и мисс Бетси вышла из такси. В руках она держала небольшой бумажный пакет со свежими продуктами. Мистер Гейтс был приятным мужчиной, и за несколько дней от него не поступило ни одного звонка с вопросом. Она обещала заехать, так почему бы и не привести продуктов? Бетси открыла дверь гостиницы и зашлась истошным криком. Тело Эндрю Гейтса висело прямо по центру холла, а его лицо окрасила посмертная маска страха. Во рту его торчало с десяток сигарет, издалека напоминая иссохших, жирных червей. Мисс Бетси выскочила на улицу, как раз в тот момент, когда одна из сигарет задымилась.Конец