***
—Ну а я тебя уже не устраиваю?—потирая переносицу, спросил глава ордена Цзян. —Ты все время занят,—воскликнул Цзинь Лин, незаметно топнув ножкой,—дядя Яо тоже занят. Все взрослые заняты. Мне скучно. Ну подари мне собаку! —Кто с ней будет гуля..—одернул себя Цзян Чен. Несомненно с ней гулять будет племянник. Для этого он ее и просит,—хорошо, кто ее будет вычесывать? Следить за ее здоровьем? Я? У меня и так дел по горло. А убирать за ней кто будет? Мм? —Я, я!—запрыгал непоседа на месте,—Я все это буду делать. Честно-честно!—закивал он. Тяжело вздохнув, Цзян Чену пришлось смириться с покупкой собаки. Хотя одно радовало, собак он любил до беспамятства. Просто зная Цзинь Лина, маленького ребенка, все-таки, страшно было доверять ему такое же маленькой существо. Хотя и глава ордена Цзян был бы сам не против иметь собачку и тискать ее. Наверное, бедную собаку затискает его племянник, который со всей любовью, поняв, что молчание дяди означает «Да», сиганул ему на шею обниматься и лыбиться во все свои молочные.***
Цзинь Жулань все свое время резвился на улице. Если выпадала возможность, то доставал дядю глупыми вопросами, по типу: «А почему небо голубое?» Сейчас Цзян Чен был очень-очень занят. Он сам пришел к нему утром, чтобы предупредить о том, что ему надо закончить ответы на все письма, а потом он с ним будет играть, сколько тому вздумается. Немного расстроившись, что дядя не будет с ним гулять, ребенок выскользнул на улицу с собачкой, которая только рада была свежему воздуху. Было душно и жарко, хотя это никого не остановило от того, чтобы кидать вдаль палки, ожидая, когда Феечка их принесет. Вдруг Цзинь Лин услышал голоса и шаги. —Малявка!—крикнули ему старшие ребята. —Чего вам надо? Я занят,—ответил спокойно младший, поглаживая собаку за ушком. —Опять со своим дурным песелем носишься? Ахаха, друзей нет, вот тебе и собаку из жалости купили,—рассмеялся ребенок лет 12-ти. —А вот и неправда,—насупился Жулань,—дядя меня любит, поэтому подарил мне собаку. Нечего мне тут, сказки рассказывать. —Дядя? Глава ордена Цзян что ли? Да у тебя даже мамки нет, чтобы манерам научить. Думаешь, тебя любит дядя? Он тебя, как родители твои, бросит!—уже рассмеялись стоявшие сзади. —А у тебя, при наличии матери, тоже манер нет. Но я же не говорю, что она тебя не любит, раз в воспитании твоем не участвовала?—выпалил на одном дыхании Цзынь Лин, испугавшись за себя. Дети те сильнее, чем он, могут и побить. —Ах ты!—накинулся на него старший ребенок. —Феечка, фас!—крикнул Цзинь Лин, распугав взрослых детей. Ругаясь, они убежали прочь, крича ему, что он бестолковый и глупый. Цзынь Жулань позвал собаку, радостно виляющую хвостом, и поплелся к себе в цзинши. Как только створки сомкнулись, мальчик плюхнулся на кровать и тихо заплакал от обиды и горечи, которую не мог никому выплеснуть. Ведь будущие ордены кланов не ябедничают и не плачут, хотя одно правило он уже нарушил.***
Разминая шею и плечи, глава ордена Цзян ходил кругами по комнате. На душе было по-странному неспокойно, его племянник весь день к нему не заходил, хотя Цзян Чен сам попросил его не беспокоить. Уже был поздний вечер, Цзинь Лин должен был поужинать. Спать бы он вряд ли лег. Твердо решив, что остальные бумаги подождут, глава ордена вышел на улицу, увидев на небе сгущающиеся тучи. В следующий миг сверкнула молния, осветив часть Юньмэня. Мужчина помнил, что его племянник боится грозы, точно так же, как и он сам в детстве. Поэтому, увидев накрапывающий дождь, поспешил в цзинши Цзынь Лина. Зайдя в комнату, он увидел мальчика, сидящим за вычесыванием Феечки, как он ее называл. Его племянник плакал, и, по-видимому, не заметил появления дяди. —Ничего Феечка, я им не верю, они говорят гадости, правильно?—приговаривал Цзинь Лин, расчесывая шерсть собаки-оборотня,—Может быть, дядя меня и не любит, но он же обо мне заботится? —Это кто тебя не любит?—спросил удивленный Цзян Чен, стоявший в дверях и облокотившийся на стену,—Это тебе кто сказал? —Дядя, привет,—всхлипнул мальчик, вытирая слезы,—как дела? —Я узнал, что ты сегодня не ел ничего, кроме завтрака, мне как это понимать?—глава ордена подошел поближе,—Почему ты плачешь? Цзынь Лин.. Мужчина не знал, что делать, когда люди плачут. Он вообще не знал, как реагировать. Одно дело, когда ребенок упал, его надо просто приободрить, а тут.. —Я не плачу,—вновь всхлипнул племянник,—я будущий глава ордена, я никогда не плачу. —Кто тебе сказал, что слезы это плохо? —Никто.. —Еще главы орденов никогда не врут,—на самом деле врут, но нельзя об этом говорить маленькому ребенку,—кто тебя обидел? —А еще, они не ябедничают!—воскликнул Цзынь Жулань. В следующую секунду ударила молния. Мальчик сразу же, на автомате прижался к боку своего дяди, оказавшегося рядом. Нырнув в его объятия, слезы вновь прокатились из глаз,—Мне сказали.. Мне сказали, что ты меня не любишь.. А еще, что я глупый.. Цзян Чен неосознанно начал крутить кольцо Цзыдяня на пальце. Как такое могли сказать его Цзынь Лину? Его любимому племяннику, которого он воспитывал с пеленок, которому дарил самые дорогие подарки, свою любовь, как мог. —Это были те ребята?—ярость внутри была готова вылиться наружу. Завтра утром он отрубит им ноги и руки Цзыдянем, он себе это пообещал. —Да,—вновь всхлипнул ребенок, сильнее прижавшись к телу дяди, пока его обнимали и гладили по голове. —Я с ними поговорю,—утешил его Цзян Чен, хотя должен был сказать что-то еще, но не мог. Никак. —Дядя, ты правда меня любишь? Такой по-детски глупый вопрос поставил главу ордена в ступор. А что он должен был ответить? Конечно любит, конечно, естественно, Цзынь Лин ему как сын. Но сказать слово «люблю», для него означало показать слабость. —Что за глупые вопросы? Конечно люблю,—ответил все-таки мужчина, прижимая к себе племянника. —Вот и я им сказал, что ты мне, как папа. Хоть я и не знаю, каким должен быть папа, но ты для меня и есть папа,—закончил Цзынь Лин, даже не подозревая, что уже плакать начал Цзян Чен. Тяжело вздохнув и украдкой вытерев слезы, глава ордена Цзян сказал: —Пойдем ко мне в цзинши. Я попрошу подать себе суп, ты не ел горячее. Бери с собой Фею и одеяло. Пойдем,—подталкивая «сына» в спину, вставал Цзян Чен. Этой ночью бушевала гроза. Фею Цзян Чен отмыл, пустил в кровать, укутал Цзынь Лина в одеяло, естественно перед этим заставив съесть суп, отложил бумаги и лег вместе с племянником. Фея втиснулась в одеяло к мальчику, улегшись сбоку. Уже поздно-поздно, когда Жулань мирно посапывал под боком дяди, Цзян Чен думал. Долго думал над словами племянника. «..Как папа..» отдавалось эхом в голове. Сильнее прижав к себе Цзынь Лина, глава ордена Цзян заснул. Они оба проспали: впопыхах собирался с утра на важную встречу мужчина, бежал через все покои в свою цзинши мальчик, чтобы взять меч и накормить Фею. А потом, они вместе пошли покупать игрушки для собаки. Потому что папа всегда знает, чем занять своего сына, который непоседливо бегает среди лавок с товаром, под возгласы людей. И под улыбку Цзян Чена, который очень рад, что его сыну все нравится. Даже такой скверный характер отца.