🏎️🏎️🏎️
Их осталось всего десять. Каждый день Юнги вкладывает себя на все сто, до изнеможения работает, лишь бы не услышать такие устрашающие слова главного тренера: «твой путь завершен». Юнги они в кошмарах снятся каждый день. Домиан приходит, смотрит своими антрацитовыми вырывающими душу глазами и грозно рычит это. Юнги от этого не высыпается, ловит тремор рук перед зеркалом в ванной, насильно пихает в себя завтрак. Чонгук сдержал свое слово, теперь омега каждый прием пищи сидит напротив альфы и пытается не подавиться от его темной ауры. Но в противовес этому с ним отчего-то хотелось находиться рядом. С каждым днем Юнги привыкал, учился не вздрагивать от его грозного тона. Было что-то такое в этом мужчине, что омегу тянуло к себе магнитом. От этого было еще страшнее. Потому что с Юнги раньше такого не было, он понять не может, почему от присутствия Чонгука рядом, у него грудную клетку сдавливает тисками. С того дня ему больше ни разу не давали молочные продукты, когда у других они присутствовали. Каждый день был утомительнее предыдущего. Не хватало даже времени позвонить Чимину, родителям или Кёрту. Брат писал постоянно, папа звонил в начале недели, а Кёрт словно пропал. Да и омега перестал ему писать. Наверное, он даже рад, что времени совсем нет. Когда занят делом, некогда думать о плохом, нагнетать себя. У них были занятия теорией почти каждый день, вечером они обычно выходили на трассу, изучая новые маневры и пытаясь поладить с болидом. Юнги все еще удавалось это с огромным трудом. Смотря на достижения других, он корил себя и ненавидел. Рейз будто был рожден для гонок, он с легкостью выворачивал руль, входил в повороты, когда Юнги раз за разом сбивал указатели. Он злился, пытался заново и снова проваливался. Он часто ловит взгляд Чонгука на себе, но не может его расшифровать. Каждый день боится, что тот подойдет и выгонит его. Юнги старается, из кожи вон лезет, но даже близко не может продвинуться до уровня других ребят. Даже Валерио с большей легкостью крутит руль, когда Юнги прилагает огромные усилия, скрипя зубами. Набрать вес оказалось тоже непростой задачей, потому что он стоял на месте, сколько бы он не старался, сколько бы не пихал в себя через боль и слезы. К концу третьей недели Юнги почти не существовал. Он делал вид, что все хорошо, что справляется, когда на деле разваливался на куски. Самое страшное было осознавать для самого себя, что он не справляется. Так был уверен в себе, а сейчас на грани того, чтобы сдаться. Хосок на днях решил подогреть интерес прессы и наконец познакомить следящих за миром автогонок зрителей со всеми участниками. Он решил устроить пробное интервью для всех ребят. В интернете эта тема была очень обсуждаемой и обозревалась почти каждым пабликом. Фанаты гонок были в предвкушении, потому что это был новый рывок. Когда один любитель займёт место в профессиональной лиге, это будет зеленый флаг для многих людей. Хосок не переставал радоваться своей идее. С утра пришла целая съемочная команда, повесели фон с логотипом «BMW», поставили свет. Каждого снимали минут по десять, пока другие ждали в оборудованной гримерной. Бета, который занимался Юнги, сказал, что у того большие круги под глазами. Он долго пытался их замазать, пока омега просто смотрел в одну точку, пытаясь собраться с мыслями. В груди сердце неприятно билось загнанной птицей, причиняя боль. Когда за ним пришел нужный человек, Юнги и вовсе растерялся. В помещении было много людей и все с камерами. Хосок, стоящий напротив съемочного места, приветливо машет ему рукой. — Юнги, давай. Проходи и садись, — он показывает рукой на стул рядом с бетой интервьюером. Пока он идет к указанному месту, оглядывает всю команду. Хосок в выглаженной белой рубашке и бежевых брюках поддерживающе улыбался ему, а Чонгука не было видно. Наверное, это было очень хорошо. Увидев сейчас этот темный взгляд, Юнги потерялся бы еще больше. — Это шанс, которого мы все ждали. Заниматься тем, что тебя вдохновляет. Ты не знаешь, чего можешь достигнуть. А мечты сбываются, — доносится голос Валерио с монитора. Он был перед Юнги и только недавно вернулся обратно в гримерную. Интервьюер приветливо тянет руку, которую омега пожимает, усаживаясь рядом. — Юнги, готов? Сейчас мы просто готовимся к работе с камерой и общению с прессой. Давай, не нервничай. У тебя все получится, — машет ему Хосок и наклоняется к монитору. — Мотор, — громко объявляет режиссер, а Юнги гулко сглатывает. — Сейчас передо мной Мин Юнги, один из выдающихся учеников этого проекта. Как вам учеба с лучшим тренером страны? — Тяжело, — Юнги совсем не понимает, куда смотреть. Он растерянно скользит взглядом по Хосоку, который тормошит руками, показывая говорить дальше, но Юнги понятия не имеет что. Интервьюер ожидает от него продолжения еще несколько секунд, а потом кивает. — Да, вероятно это и правда очень тяжело. Домиан славится своей жесткой системой обучения. Юнги, когда вы поняли, что ваша страсть к гонке реальна? И снова будто белый шум вместо вопроса. — Ну, я с детства люблю машины. Бета кивает и подбадривающе улыбается, но это вовсе не помогает Юнги. Он растерянно хлопает глазами, потому что ни разу еще не работал на камеру. Он не знает свою лучшую сторону, не видит с какой осанкой сидит. — Что скажете о своих соперниках? — снова берет инициативу в свои руки бета. — Они все достойны находиться тут, — тут же отвечает будто заученные слова. Он где-то слушал, что на интервью нельзя говорить плохое о своих соперниках, это может вызывать волну хейта. — А Рейз? — Он уверен в себе. Хороший гонщик. Они заканчивают быстрее, чем было установлено. Хосок, стоящий за камерой, устало трет лицо и мотает головой, когда Юнги пытается быстрее убежать с этого места. Он сталкивается с Рейзом в дверях, тот лишь окидывает его высокомерным взглядом и проходит на место. Вот, кто будто был рожден для этого. Альфа без проблем флиртует с бетой, закидывает ногу на ногу и ведет себя очень расслабленно перед камерой, вызывая у Хосока широкую улыбку. — А как вам Юнги? — вдруг задаёт вопрос интервьюер, а омега, собравшийся уйти из съемочной площадки, переводит взгляд на альфу. — Он один из заурядных гонщиков, которых первыми обгоняют на трассе. Юнги больше не слушает, просто уходит, бесшумно закрывая дверь. В конце недели выгоняют еще одного альфу, а Юнги понимает, что если он не возьмет себя в руки, следующим будет он. Он увидел это в глазах Хосока и Чонгука. Он понял все. Юнги застывает у кабинета Домиана, все еще не веря, что собирается попросить. Он берется за ручку, но замирает, услышав голоса. Омега прислушивается, наклонившись, точно расслышав свое имя. — Я пересмотрел интервью, Рейз просто красавчик. Нам вот такое нужно, понимаешь? Никто не будет смотреть, когда игрок всех хвалит. Нам нужно зрелище, — раздается голос Хосока. — Ты создал это все ради телевизора или дать шанс одному любителю? — Юнги вжимается в дверь ухом еще сильнее, услышав голос Чонгука. — Все вместе! Но ты на этой неделе выгнал Яна, а он был хорош. — Он не следовал моим указаниям, не сбросил вес, а водит так, будто управляет грузовиком. Он априори был хуже Мина. — Но не забывай о маркетинге. Юнги тушуется перед камерой, боится ее будто, говорит невпопад. Мы не заработаем на нем много денег, — Хосок явно недоволен. — Я не собираюсь оценивать их умение давать интервью, Хосок. Я смотрю на их желание и умение управлять болидом. Точка. Когда он совершит ошибку, тогда я его выгоню. Как и всех других. Ты пригласил меня для этого. — Неужели он тебе симпатизирует? Юнги отшатывается от двери, но тут же вновь прикладывает ухо, желая услышать ответ. Но за дверью тишина. Будто весь этот разговор омеге померещился. Он гулко сглатывет. — Не неси ерунду. Проваливай давай. Юнги не слышит ответ Хосока, быстро отшатывается назад и кланяется, когда альфа выходит. Он удивлённо оглядывает омегу и оборачивается на Чонгука, который сейчас сверлит только Юнги взглядом. Молча пропускает омегу в кабинет и уходит. Когда за Хосоком закрывается дверь, Юнги весь поджимает под тяжелым чонгуковым взглядом. — И? — выгибает брови в вопросе Чонгук. Альфа вновь был будто с иголочки: выглаженные черные брюки и водолазка, открывающая вид на руки в черных рисунках. Домиан оглядывает омегу ленивым взглядом и теряет к нему интерес, обходя стол и доставая пачку сигарет. Одним пальцем ближе двигает к себе пепельницу и облокачивается бёдрами о кресло. — У меня совсем не получается поворот. Я стараюсь, правда, но все будто без толку. — Стараешься, правда? — Чонгук закуривает и вновь опускает глаза на омегу. — Я вижу все твои ошибки, вижу твои проблемы и страх болида. Ты все еще тут только потому, что работаешь через не могу. Эти слова режут Юнги на полосы. Он цепляет кулаки и поджимает губы. — Научите меня лично делать этот поворот, — он готовился к этому всю ночь. Думал, как же попросить лучшего тренера страны об этом. А сейчас стоит и не понимает, что выражает лицо Домиана. Чонгук убирает сигарету от губ и выгибает проколотую бровь. — Пожалуйста, — добавляет. — Просишь меня сейчас нарушить правила, выделить тебя и потратить свое время? — Чонгук тушит сигарету в пепельнице и поднимается, сунув руки в карманы, надвигается на омегу. Юнги стоически выдерживает его тяжелый взгляд и сжимает челюсти, когда Домиан приближается совсем близко. Омеге приходится задрать голову, от этого он чувствует себя под властью этого человека. Наверное, так оно и есть. — Я очень хочу в профессиональный спорт, понимаете? Но мне тяжело работать в команде. Я очень стараюсь, работаю, выжимаю из себя все. Я отдаю всего себя. — Ты сломаешься, — вдруг обрывает его Чонгук, неотрывно вглядываясь в эти изумрудные манящие глаза. — Нет, — омега хмурится и мотает головой. — Ты уже ломаешься. Я слышу как трещит по швам твое тело, — вбивает гвозди в Юнги каждым своим словом. Уничтожает, разрывает на куски. — Есть гонщики прирожденные гонять, у них в крови это, понимаешь? Генетика. Они сели за болид и поехали. Такие люди есть в каждом виде спорта и у них изначально есть огромное преимущество над теми, кто без таланта, а просто много работает. Ты можешь пахать хоть целые сутки, но можешь ни на дюйм не приблизиться к тем, кто просто родился талантливым. Ты работаешь, идешь к своей цели, но не чувствуешь болид. Ты именно заурядный. Тот же Рейз, он от рождения такой, а тебе приходится добиваться все своими силами. Ты равняешься на него, но это бесполезно. Сколько бы ты не старался, ты не будешь таким, как он. Как все они. — А вы? К какому классу себя относите? — голос Юнги дрожит. Он сглатывает неприятный ком в груди, потому что чёртов Домиан прав. Юнги это знает. — Я говорю тебе то, что сам прожил очень хорошо. Я знаю, о чем говорю. Он наконец делает шаг назад и разворачивается. — Вы отказываете мне? Юнги пилит взглядом его спину и, не дождавшись ответа, молча кивает. — Может быть я родился без таланта, может быть я хуже всех тут вместе взятых, но я не перестану стараться до последнего своего вздоха, — Юнги крепко сжимает кулаки и бросает это в равномерно вздымающуюся спину Чонгука. — Фарс и только. Всего лишь слова, — хмыкает альфа, доставая новую сигарету и закуривая. — Увидите.🏎️🏎️🏎️
Большим удивлением для Чимина стало то, что после того случая Намджун не сказал ему ни одного грубого слова. Ники все шутил, что альфу явно подменили инопланетяне, потому что на настоящего Намджуна это не было похоже. Но Чимин лишь закатывал глаза и не хотел вдаваться в подробности. Приходя на работу, он тут же заглядывал на ипподром, где уже тренировался альфа. Оскар стал получать каждый день яблоки от омеги и даже перестал фырчать. Наоборот, теперь радостно ржет при виде омеги. Наверное чувствует, что его хозяин не настроен к омеге негативно. Чимин теперь каждый день ходит на работу с приподнятым настроением. Единственное, что его омрачает, это постоянно откладывающий встречу Арэм. Они должны были встретиться еще на той неделе, но альфа сослался на срочные дела. Чимин стал думать, что тот просто не хочет с ним больше встречаться. Он даже отвечать стал реже, только поздно вечером или рано утром. Чимин заходит на территорию конюшни и не понимает, что происходит. На входе собралось около дюжины лошадей с их наездниками, которые будто собиралась в поход. Среди них омега тут же выцепляет Намджуна и тут же идет к нему. — Намджун! — Оскар, услышав знакомый голос, поворачивает морду и радостно ржет. Намджун ловко спрыгивает с коня и улыбается омеге самым краешком губы. — Привет, — Чимин появляется словно солнце даже в самый пасмурный день. Даже сейчас, когда ясная погода, омега может посоревноваться с великим светилом, Намджун уверен. — Куда вы собрались? — он выглядит взволнованным. Маленький и нежный. Намджуну вдруг хочется прижать его к себе, успокоить и согреть своим теплом. — Мы выходим раз в месяц на поляну. Лошадям нужно попастись травой и покупаться в реке. Это любимый день Оскара. Конь, заслышав свое имя, согласно ржет. — Так ты уходишь на целый день? — улыбка сама собой сползает с его лица. Чимин опускает глаза, а Намджуну кажется, будто солнце спряталось за облаками. Но не то, что на небе. Альфа не обращает внимание, что сейчас на них направлены почти все взгляды. Он кладет свои руки на плечи Чимина и чуть сжимает, заставляя того поднять голову. — Поедешь со мной? — вдруг спрашивает он, а Чимин в шоке поднимает голову. — Что? Но у меня нет коня, да и я не умею, — начинает тараторить он, но Намджун заставляет его заткнуться одним движением. Он приподнимает подбородок омеги и заглядывает в его красивые зеленые глаза. Ники, вышедший из здания, в удивлении открывает рот. — Просто ответь на мой вопрос. Поедешь или нет? — Поеду, — как зачарованный шепчет Чимин, тая от прикосновений альфы к своей коже. Намджун одним движением подхватывает его под ягодицы и без проблем сажает на Оскара. Чимин тихо пищит, хватается за плечи альфы и вообще не понимает, что происходит. Намджун ни на кого не смотрит, запрыгивает следом спереди, и Чимин тут же хватается за его талию, заставляя губы альфы слегка дернутся. — Я его забираю, — бросает он Ники, который только заторможенно кивает. Чимин думает, что попал в сказку. Он такие видео видел лишь в интернете, а сейчас сам едет верхом на Оскаре, который спокойно перебирает копытами и даже не возмущается, что на нем новый пассажир. Он оглядывает цветущие деревья в лесу, узкую тропу, по которой они идут один за другим, и не перестает вдыхать одурманивающий запах Намджуна, прижимаясь к нему ближе. Его бедра до сих пор хранят отпечатки пальцев альфы. Чимин признается с трудом, но он хочет вновь почувствовать это прикосновение. Они останавливаются минут через двадцать на огромной поляне, усыпанной одуванчиками. Вдали шумит река, куда многие сразу и идут. Намджун помогает Чимину слезть с Оскара и снимает с него седло, позволяя тому радостно помчаться к другим коням. Они присаживаются под кроной высокого дуба у реки и наблюдают как резвятся кони. Многие наездники достают свои перекусы, а Чимин переводит благодарный взгляд на Намджуна, который уже неотрывно смотрел на омегу. — Это прекрасно. Спасибо, что взял меня с собой, показал эту красоту. — Ты просто так расстроился, что я ухожу. Не мог поступить иначе, — пожимает плечами и слегка улыбается, когда Чимин смущенно отводит голову. Альфа поджимает ногу в черных джинсах ближе к себе и кладет на нее руку. — Я, наверное, плохо себя повел, — опускает глаза Чимин. — Вовсе нет. Ты настоящий, твои эмоции настоящие. Такие люди ценны, потому что сейчас почти все скрываются за масками. Знакомишься с человек и не знаешь, знакомишься ты с ним или с придуманным им же образом. Чимин поднимает на альфу глаза и замирает. Нечто похожее ему как-то написал Арэм. Это заставляет Чимина потянуться за телефоном. Но сообщений от Арэма не было, ни одного. Он поджимает губы и быстро строчит.«С тобой все хорошо? Я переживаю.»
— Кому пишешь? — интересуется Намджун, кидая мимолетный взгляд на экран телефона. — Моему другу, последнее время он стал меня игнорировать, отвечает редко, — Чимин блокирует и кладет его экраном вниз на траву, уводя взгляд на Оскара. — Тебя это расстраивает? — Безусловно. Я скучаю по нему очень. Мы с ним знакомы уже три года, и я его ни разу не видел, но это не мешает мне любить его. Он тоже живет в Берлине, и мы договаривались встретиться, но пока я живу только обещаниями, — в конце плечи Чимина безнадежно опускаются, а Намджун продолжает внимательно его слушать. — Может быть он тоже замкнутый человек и просто боится увидеться с тобой? — Я же не кусаюсь! Я могу расположить к себе, ты же сейчас не шарахаешься от меня, — не понимает Чимин, поворачиваясь к Намджуну корпусом. — Может стоит дать ему время? — Я даю. Уже три года как даю. Мне очень хочется его увидеть, Намджун. Он будто мой соулмейт, я точно чувствую это. Я люблю его мудрые слова, поддержку. Я его совсем не знаю, но будто чувствую, что за экраном точно тот человек, который придется мне по душе. Прости, я загрузил тебя своими проблемами, — тараторит, а потом резко обрывает себя. Он выложил самое сокровенное, что было на душе. — Этот человек так дорог тебе? — Он всегда был со мной в тяжелые времена. Меня окружал он и мой брат. Когда я потерял надежду найти общение в жизни, он пришел ко мне, словно первый долгожданный снег. Я очень ценю его, — Чимин сам не замечает, как начинает улыбаться, а Намджун взгляд отвести от него не может. — А вдруг он не понравится тебе? Вдруг ты представляешь его в своей голове таким, каким он не является на самом деле? — Невозможно, Джун. Это невозможно. Арэм — самый прекрасный человек на земле. Я это знаю. Мне не важна его внешность, положение, я просто знаю, что он хороший человек, который не даст меня в обиду. Мне повезло с ним, — Чимин затылком облокачивается о крону дерева. — Ему тоже повезло с тобой, — тихо кивает Намджун. — Что? — переспрашивает Чимин, потому что из-за шума реки не слышит последних слов. — Думаю, скоро вы встретитесь. — Мне кажется, я надоел ему, — снова никнет омега. — Если бы надоел, он бы написал тебе об этом. Я так думаю. — А вот у тебя есть кто-то, кем ты очень дорожишь? Твой парень, к примеру? — вдруг спрашивает омега, подбирая коленки под себя и устремив взгляд на Намджуна. Тот лишь дергает уголком губ. — Парня нет, но есть человек, которым я дорожу. Думаю, что если в один прекрасный день он решит уйти из моей жизни, для меня перестанет существовать география, атмосфера и человечество, в принципе. Потому что этот человек для меня все: воздух, мир и свет. Только ему я сумел открыться за все года своей жизни, только его я могу подпустить к себе настолько близко, насколько это возможно. Только он заставляет меня улыбаться. — Ты говоришь про Оскара, верно же? — восклицает Чимин и начинает хохотать, а Намджун улыбается и кивает. — Пойду проведаю его, — кидает Чимин и на ходу вновь достает телефон. Намджун провожает его взглядом и тянется к своему, где на экране тут же высвечивается новое сообщение:«С тобой все хорошо? Я переживаю».
Намджун выпремляется в спине и тут же печатает ответ. «Давай увидимся в это воскресенье? Около центрального фонтана в шесть вечера. Я буду ждать, Чимин».🏎️🏎️🏎️
Когда Валерио мирно посапывает на своей кровати, Юнги бесшумно натягивает свой белый костюм и выходит из комнаты. Он пробирается к выходу на трассу и облегченно выдыхает, когда двери оказываются открытыми. Все загнанные в гараж машины стоят в идеальную линию. Омега натягивает на себя балаклаву, шлем и садится в свой болид, заводя его. Слова Чонгука засели глубоко внутри кровоточащей раной. Порез был глубокий и болезненный. Юнги крепко сжимает руль и выезжает из гаража на трассу. Он гоняет десять кругов, двадцать, каждый раз прокручивая в голове слова Домиана о правильном повороте, но каждый гребаный раз задом машины задевает баррикаду. Омега от злости бьет по рулю и кричит в защитное стекло шлема, потому что не получается. Бездарность. Он делает это снова и снова, пробует разные комбинации, совсем не замечая черный силуэт, остановившийся на лестнице трибун. Чонгук услышал шум из своего кабинета, а сейчас стоит, сложив руки на груди черной водолазки, и смотрит на уже дымящийся от напряжения болид. Сам не понимает, почему тут стоит и смотрит на потуги этого чертенка, но ноги будто приросли к земле. Домиан смотрит на трассу и видит на ней свой только полученный болид, видит свое перекошенное от боли и переутомления лицо, потому что у самого не получалось ничего. Омега заходит еще на один круг, даже кричит, кажется. Чонгук в этом омеге видит свое отражение, видит себя несколько лет назад, когда тоже сбежал из семьи в желании стать гонщиком. Он видит этот стальной стержень в Юнги, знает, что таких один на миллион. Это намного ценнее дрянного таланта. Домиан ненавидит это слово, считает, что это ненастоящие спортсмены. Настоящий гонщик сейчас уже не один десяток раз пытается идеально войти в поворот, он тратит свои нервы и силы, исходится литрами пота. Но в лицо Юнги Чонгук этого никогда не скажет. Как и то, что от присутствия омеги Чонгук ловит нечеловеческий магнетизм. Он опускает руки и спускается к трассе, идя прямо к ее середине. Юнги несется с огромной скоростью и совсем не ожидает разглядеть силуэт посреди трассы. — Твою мать, — орет и резко давит на тормоза, что задние шины начинают дымиться. Капот болида тормозит в нескольких миллиметрах от пояса Чонгука. Юнги в шоке хватается за шлем, тут же выскакивая из болида. — Сэр, — пищит Юнги, снимая шлем. — Что вы тут…? — Садись обратно, — он звучит резко и грубо, что Юнги на автомате назад надевает шлем и садится за руль. Он все еще не верит, когда Домиан садится рядом на пассажирское сидение. — Но до того, как я начну учить тебя, ответь мне. Когда нужно тормозить в конце прямой на трассе? — За 80 метров. Я могу за 65, — без раздумий отвечает Юнги. — Правда, что ли? В первый раз ты не показал это, — альфа хмыкает без улыбки, окидывая омегу быстрым взглядом. — Я не знал материал этой трассы, поэтому не был готов. — В автоспорте нет места словам «не был готов». Одна твоя ошибка может стоить жизни. И не только твоей. Юнги поджимает губы и давит на газ, начиная разгон. — Твоя ошибка в том, что ты набираешь слишком быструю скорость. Хочешь проскользнуть, но тебя заносит, потому что в тебе сил не хватает резко вывернуть руль. У меня это получается не сразу, а твоими пятьюдесятью килограммами я вообще молчу. Сбавь скорость. Юнги слушается, отпускает педаль газа, уже видя поворот. — Начерти в своей голове траекторию и иди по ней. Юнги крепче сжимает руль, пытается сосредоточиться и от нервов сильнее жмет на газ, прибавляя скорость. — Не гони, — рычит Чонгук, но зад болида вновь сносит баррикаду. — Черт! — ругается Юнги и бьет по рулю, боясь поворачиваться в сторону Чонгука, потому что чувствует его прожигающий взгляд. — Чертёнок, у тебя со слухом проблемы? Я сказал тебе вообще не трогать педаль газа. Езжай с одной скоростью перед поворотом. Еще раз, — более грубо приказывает он, и Юнги вновь заходит на поворот. — Найди траекторию и тормози. Найди траекторию! Тормози резче. Отпускай тормоз перед поворотом. Нашел траекторию и тормозишь. Домиан пытается перекричать двигатель, а Юнги слышит его будто через призму. Он на секунду жмурится и резко бьет по тормозам, входя в поворот. И впервые не слышит звук удара болида. Машина со скрипом шин оставляет черные полосы на трассе, но проходит поворот, ничего не коснувшись. — Я это сделал, — шепчет себе под нос Юнги, а потом вылетает из болида и кричит сильнее. — Я это сделал! Он прыгает на месте, потому что радость заполняет его целиком. Домиан выходит следом и хмыкает на прыгающего омегу. — Коряво и грубо, — озвучивает свой вердикт Чонгук. — Но у меня это получилось. Получилось! Он продолжает скакать по трассе, пока не впечатывается в грудь альфы. Юнги тут же отступает, но его грубо хватают за локоть, отталкивая к болиду и припечатывая спиной к капоту. Чонгук нависает сверху, а Юнги перестает дышать. — Наша встреча случайность. Это как, если бы я хотел бросить камень в озеро, а ты был тем, кто бы под руку попался. Удачное совпадение, — словно пытается убедить себя Домиан, прижимая Юнги к капоту болида. Омега лишь хмурится, совсем не понимая, кому адресованы эти слова. — Что? — в напоминании переспрашивает он. — Мне люди не важны. И ты не исключение. Ничем не отличаешься. Он наконец делает шаг назад, давая Юнги выпрямиться. Омега ничего не понимает, но его сердце словно сходит с ума. Он смотрит на Чонгука, изучает его поведение и не может понять. Ничего не может. Чонгук, не отдавая отчет своим действиям, хватает омегу за затылок, слегка дергая в свою сторону. Пальцы прошибает разрядом, потому что волосы его словно шелковые. Он некоторое время молча сверлит взглядом лисьи глаза, а потом опускает взгляд ниже, на губы. И он впервые ловит себя на мысли, что хочет поцеловать. Безумно, до разгорающегося пожара за грудиной. Он взгляда от этих идеально очерченных губ отвести не может. Его отрезвляет дернувшийся в его руках Юнги. От неожиданности, конечно. Юнги будто током прошибает, потому что он рефлекторно тоже опускает глаза на губы напротив и гулко сглатывает. Домиан спускает взгляд на его кадык и отпускает так же резко, как и схватил. Даже отталкивает от себя. Не знает, что это такое было, потому что с альфой такое впервые. Еще ни разу ему не хотелось поцеловать чьи-то губы. Еще ни разу они не были такие манящие как сейчас. Чонгук сжимает челюсти и грубо разворачивается, не говоря больше ни слова. Прочь, прочь, прочь. Подальше отсюда, потому что эта обстановка душит его. Чонгука душит желание поцеловать Юнги. Прижать его к стене, провести ладонью по позвоночнику, прижаться носом к сонной артерии и почувствовать его сердцебиение. Очень хочет. Но, скрепя зубами, он идет прочь от омеги. Юнги обхватывает себя руками и бесцветным взглядом провожает Чонгука. Потому что он тоже это почувствовал. Это желание прикоснуться к чужим губам, испытать их тяжесть на себе. Это был страшный магнитизм. Юнги в эту секунду безбожно тянуло к тому, кто сейчас уходил прочь. Телефон в кармане вибрирует, и Юнги в прострации тянется за ним.«Свободен завтра вечером? Может поужинаем вместе?»
Юнги почему-то сразу понимает, что набор цифр — это номер Лиена. Он ответит ему, но позже. Сейчас пальцы дрожат от перенапряжения и не в силе набрать ответ.