Муж на завтрак

      Шлатт мертв.       Его больше нет.       Больше нет жестокого президента, который думает только о своей трусливой заднице и выручке. Больше нет отвратительного отца, который бросил своего ребенка, когда тот был еще младенцем. Больше нет мерзкого и похотливого извращенца, который даже при серьезной теме будет постоянно поглядывать на твою задницу и представлять, что он сделает позже в кабинете во всех мерзки подробностях. Больше нет лживого начальника, который вечно задерживает зарплату и недоволен всем, что ты делаешь, только потому что ты ему не дал. Больше нет мужа.       Он свободен. У Квакити больше нет мужа.       Больше нет мягких поцелуев в щеку по утрам в кровати, под мягкий голос, твердящий: «моя тыковка, моя милая сахарная тыковка». Больше нет этих редких, но таких желанных утренних вафлей, которые всегда были немного пережарены, но были приготовлены с душой и всей любовью, что у Джея вообще имелась. Больше нет этих мягких и желанный теплых рук, которые обнимали так нежно-нежно-нежно, или вытирали слезы с красных щек. Больше нет бьющегося сердца под ухом по ночам.       Больше нет.       И Кью скучает. Скучает так, как ни скучал никогда. Он даже и подумать не мог, что будет так тосковать по человеку, которого считал мерзким.       Отчаяние его было так велико, что тот не мог находиться рядом с тем, что напоминало о покойном муже. Не мог, иначе сразу бросало в дрожь и воспоминания, а слезы неуправляемо текли по красным щекам. Только теплые руки их больше не вытирали и от этого становилось вдвойне больней.       И Квакити был в отчаянии. И отчаяние его настолько поглотило, что он съел его сердце.       Сердце Шлатта.       Он съел его на завтрак с таким удовольствием, что отчаяние его кажется прошло.       К Алексу пришел покой. Теперь Джей был рядом.       Теперь ему некуда деться от своего супруга. И они будут вместе всегда. Всю никчемную жизнь, они будут рядом.