Новый мир - такой же как раньше

- Уже не спасет никого Властелин Ничего. Поздно... – голос Такхизис умолк. Растворился в окружающей великого бога Рейстлина пустоте. Чего боится бог? Немногих вещей. Но они есть. Темнота. Не та тьма, что есть всего лишь отсутствие света. Неподвижность. Тишина. Так похоже на смерть. Только умирание не длится бесконечно. Он не ощущал ни холода, ни тепла. Он вслушивался, пытаясь различить хоть какие-то звуки. Вслушивался до звона в ушах. Прошли минуты… часы... годы... тысячелетия?.. Время растягивалось конфетой-тянучкой. Липло к коже. Окутывало непроницаемым коконом. Потом Время перестало быть. Вечность. На смену отчаянию пришел гнев. Потом - сосредоточение. В поисках верного решения. Рейстлин погружался в себя самого, пытаясь отыскать искорку любви и сострадания. Искорку, из которой можно снова раздуть пламя творения. И все яснее понимал, что внутри него – пустота. Бездна без дна и края, страшнее, чем окружающее его Ничто. В душе его не было ничего. Врагов он уничтожил, противников – победил, друзей - оттолкнул, брата – предал, возлюбленную – обрек на смерть. Затем пришел ужас осознания непоправимой ошибки. Воспоминания о тысячах и тысячах живых созданий, погибших из-за непомерного честолюбия черного мага. Всемогущий бог рыдал, свернувшись клубком в великом и бесконечном Ничто. Но он не раскаивался в содеянном. Ни на одно мгновение. Гордыня бога Рейстлина была сильнее его самого. Но он желал лишь одного – возможности исправить ошибку. Переиграть все сначала. Поступить верно. Сначала это была крохотная искорка в черной пустоте. Искорка приближалась. Или это Рейстлин приближался к ней? Он ясно видел теплый желтый свет, похожий на мерцание свечи. Еще ближе. Теперь он видел светящееся стрельчатое окошко со старинным мелким переплетом. Окошко приближалось, разрасталось, тянуло к себе, и маг упал в манящий теплый свет - и погрузился в тьму. Густую, вязкую, но отчего-то не пугающую, а уютную и мягкую, как самое теплое одеяло. Тьма окутала его, приняла в себя, нашептала свое предложение и хлынула в пустоту души мага. Он впустил и принял ее всю, целиком, без остатка. Новая сила потекла по его венам, пьянящая сильнее хмельного вина, слаще поцелуя любимой, даря власть над магией, бурлящей в крови. И он восстал из купели мрака. И тьма окутала его плащом, блестящим как густая горючая драконья кровь. Прильнула нежнее самого тонкого бархата, согрела лучше самых дорогих мехов. Заменила изодранную в клочья черную мантию на роскошный наряд из кожи, выделанной толсто и мягко, как сливочное масло и тонко, как шелк. - И чего только не пообещаешь в расстроенных чувствах, - ухмыльнулся маг, изучая свое отражение в большом зеркале. Знакомая до боли золотистая шелушащаяся кожа, седые вьющиеся волосы, отливающие золотом глаза и порченые зубы. Звякнул металл о каменный пол. Маг подобрал кинжал с клинком в виде языка пламени. На лезвии ясно проступили два слова: «Рейстлин Маджере». Маг размахнулся и ударил рукоятью кинжала. По зеркальной поверхности разбежались трещины, с тонким чистым звоном на пол заструился поток битого стекла. Чуткий слух мага различил несмелые шаги. Скрипнула дверь. И на пороге появился незваный гость. - Я искал тебя, Темный, - золотая корона с торчащими в ней самоцветами, выглядящими как натыканные наспех булыжники, тщательно скрываемая неуверенность в голосе и гордо вздернутый подбородок. - Ты мне не нужен, следовательно, это я нужен тебе, - Темный маг визгливо хихикнул, расположился в мягком кресле поудобнее и гостеприимно осклабился. - Пришел заключить сделку, дорогуша?