***
Вечер наступил незаметно для всей компании. Распивая слабоалкогольные напитки, парни лениво расползлись по дивану, болтая на отвлеченные темы под фильм, который тихо играл на фоне. В какой-то момент, когда беседа чуть притихла, Олег поймал нерешительный взгляд Марина, а затем многозначительно кивнул. Кончики ушей Мокану запылали, а взгляд опустился на собственные ноги. Аркаша совсем не заметил их переглядок: вливал в себя остатки очередной баночки пива, запрокинув голову. Расслабленным взором он обвёл комнату, останавливаясь на Марине. Тот, видимо, почувствовав то, что за ним наблюдают, поднял глаза, сталкиваясь взглядами. Они будто получили разряд тока, будто коснулись друг друга. Марин медленно сглотнул, бегая глазами по лицу Аркаши, чувствуя, как горят щёки. Аркаша же заинтересованно следил за быстро меняющимися эмоциями на лице друга, с каждой секундой понимая, что что-то тут не то. Олег, сидящий рядом с Марином, легонько толкнул его в плечо, как бы побуждая к действиям. Тот тихо выдохнул, прикрыв глаза на секунду, а затем резко двинулся на Аркашу, как бы нависая над ним. Кирилл моментально достал телефон, начиная записывать компромат. Аркаша нервно сглотнул, глядя на нависающего над ним Мокану, пока тот наклонялся к его лицу. — Ты что, чёрт подери, творишь? — недовольным полушёпотом произнёс Аркаша, хмуря брови. Марин проигнорировал его речь и наклонился к уху, стараясь не касаться ни единой конечностью Аркаши. Тот приподнял ладони в защитном жесте, выставляя их перед собой у его груди. По коже прошлись мурашки, когда Аркаша почувствовал горячее дыхание Марина у самой шеи. — Пожалуйста, трахни меня, Аркаш, — пошло и с хрипотцой прошептал Марин, затем резко отстраняясь, принимая сидячее положение. Пока позади слышался еле сдерживающийся хохот Олега и Кирилла, Аркаша пытался угомонить разбушевавшихся в животе бабочек и собственное сердце. Марин сидел около него, выдавливая из себя вымученную улыбку, чтобы не казаться странным для друзей. Аркаша нервно покусывал губы, изредка поглядывая на Мокану, пока тот молча смотрел в пол. Между ними явно повисло громкое напряжение, но оно пропало через пару мгновений, когда все отпустили эту ситуацию и продолжили вести диалог, как будто ничего и не было. Только иногда Марин ловил такие взгляды Аркаши, от которых становилось не по себе.***
В какой момент Марин оказался зажатым своим лучшим другом у стены в небольшом проёме, он и сам не очень-то и понял. Единственное, что Мокану понял, так это то, что ему явно несдобровать. Аркаша прижал его к стене, расставив ладони по бокам от его головы так, чтобы не было возможности сбежать. Марин испуганно смотрел на Аркашу, держа руки у груди и с каждой секундой всё больше теряя свою самоуверенность. Аркаша грозно смотрел в невинные, ничего не понимающие и наполненные страхом глаза Марина. Вокруг было слышно лишь громкое дыхание младшего. Только сейчас Мокану полностью ощутил их разницу в росте. Марин никогда до этого не видел такого разъярённого Аркашу: он будто бы выпустил всех своих демонов наружу изнутри, отпуская себя. Полутьма вокруг усугубляла положение, ведь Мокану не мог уловить каждое движение Аркаши, чтобы хотя бы морально подготовиться к дальнейшим событиям. В один момент Аркаша грубо схватил запястья Марина одной рукой, заводя их над головой, а затем прижимая к стене. Мокану почувствовал боль, но ничего не сказал, лишь тихо зашипел, отворачивая голову вбок, немного стыдливо прикрывая глаза, потому что уже не мог выдерживать этого напористого взгляда, и прикусывая губу, на которой вскоре выступила маленькая капля крови. Аркаша хищно улыбнулся сам себе, ведь ещё никогда не видел друга таким беззащитным, беспомощным. — А ты казался таким уверенным, — самодовольно произнёс Аркаша, видя, как лишь от одной его фразы руки Марина покрываются мурашками. Мокану почувствовал, как по всему телу пробежалась неприятная волна неконтролируемой дрожи. Аркаша приблизился к лицу Марина, притягивая к себе за подбородок. Мокану уже чувствовал дыхание на своих губах, но всё никак не решался поднять взгляд. Но, когда Аркаша опустил руку с подбородка и завёл её под футболку, Марину всё же пришлось поднять взгляд и нервно выдохнуть, ощущая его руку на своём торсе. Когда они столкнулись взглядами, Аркаша по-блядски улыбнулся, из-за чего Марин лишь тихо сглотнул, продолжая неотрывно смотреть на его лицо. Аркаша приблизился к губам Марина, параллельно опуская ладонь ниже, находясь почти у паха. Сердце Мокану заходится в каком-то бешеном ритме, а дышать становится почти нечем. Ощущение власти Аркаши заставляет Марина дрожать, невольно поддаваясь всем действиям младшего. На скулах неожиданно выступает румянец, а от того, как Аркаша водит свободной рукой по его телу, совершенно не стесняясь и касаясь, где только сам захочет, низ живота приятно скручивает, хочется быть ближе, чувствовать его касания. Марина ведёт, а он не хочет этого признавать, пока Аркаша не касается его губ своими. Поцелуй сначала неумелый, немного грубоватый, но позже он перетекает в мокрый, тягучий и страстный. На губах застывает привкус крови и сигарет, которые недавно курил Аркаша. Каждый пытается взять контроль, отчего они иногда сталкиваются зубами, но всё-таки Аркаша берёт верх. Марин приглушённо стонет в губы, подаётся вперёд, как бы толкаясь, когда Аркаша проходится ладонью по паху, приятно сжимая. А когда Аркаша отрывается от желанных губ, Марин стонет сквозь сжатые губы, ощущая мокрый язык, хищно скользящий по шее. Несдерживаемый стон прорывается тогда, когда Аркаша прикусывает кожу шеи, а затем оставляет засос. У Марина от такого действия становятся ватными ноги, а по спине бегут мурашки. — Бля-ять, — прикрыв глаза, тихо мычит Мокану, пока Аркаша продолжает так приятно целовать его шею. — Так нравится? — шепчет младший, обжигая чувствительную кожу. — Иди ты… — и не успевает закончить Мокану, как Аркаша оставляет ещё один яркий засос уже около ключицы. Марин стонет почти на ухо так, что Аркаша чувствует приятную тяжесть внизу живота. Аркаша отрывается от шеи, а затем вводит Мокану в очередной чувственный поцелуй. Внезапно Марин чувствует, что хватка на руках слабеет, а через секунду вообще исчезает. Пока старший находится в смятении, Аркаша отрывается от его губ и, щёлкнув по носу Марина, направляется в сторону их квартиры. Мокану несколько раз моргает, пытаясь осознать, что вообще только что произошло. Сердце бешено стучит, а на губах ощущается приятное покалывание после столь долгого и грубого поцелуя. Он заворожённо смотрит на небольшие оставшиеся на запястьях красные отпечатки от пальцев Аркаши. Ладонью проводит по меткам на шее, ощущая фантомные касания губ. Он отстранённо смотрит вдаль, где пару секунд назад шёл от него Аркаша, понимая, что повёлся на эту грубость и животное желание. Но если Аркаша хотел возбудить и не дать, то Марин эту шалость так просто не оставит.***
На следующий день Марин часто мельтешил рядом с Аркашей: то рядом сядет, то по волосам потреплет, то попросит вещь передать, пытаясь коснуться чужой ладони. Сначала Аркаша всё воспринимал как обычно, мол, просто дружеские прикосновения, но чем чаще Марин касался его, тем подозрительней это всё становилось. В конце дня Аркаша уже с прищуром следил за Мокану, который, казалось бы, ведёт себя как обычно, стараясь не подавать виду, особенно перед друзьями. Когда за окном совсем стемнело, в квартиру ввалилась толпа друзей Олега, которая была немного подшофе. Почти сразу в комнате воцарилась атмосфера небольшой вписки, а алкоголя стало явно больше, чем предполагали сегодня выпить парни. Когда Аркаша уже влил в себя пару баночек пива и бокал красного вина, Марин только допивал первый стакан виски с колой. Оба на протяжении всей вечеринки ловили мимолётные, но такие тяжёлые взгляды друг друга. «Может, стоит поговорить?» — подумал Марин, глядя на смеющегося над какой-то шуткой его новой знакомой Аркашу. Тот выглядел по-блядски прекрасно: в полутьме его руки, усыпанные венами, казались безумно возбуждающими, расслабленные плечи были немного опущены, его улыбка завораживала, завоёвывая всё внимание Марина, футболка сидела на нём так, что можно было увидеть немного подкаченный торс, а то, как он держал бокал, зачаровывало: тонкие пальцы аккуратно обвивали стекло, немного краснея от невидимой прохлады вина. Когда Аркаша повернул голову в его сторону, ловя такой жаждущий взгляд, то, будто бы издеваясь, улыбнулся. Марин потряс головой, пытаясь выйти из дурманящего разум транса, чувствуя разлившийся от этой хищной улыбки румянец на щеках. Спустя полчаса разговоры притихли и кто-то из друзей Олега активно топил за идею поиграть в бутылочку. Сначала особо никто не соглашался, но со временем болтать стало совсем не о чем, поэтому все устроились на большом ковре в гостиной, кладя на пол пустую бутылку от вина. Марин сел напротив Аркаши, но поближе к начинающему игроку, чтобы крутить одним из последних. Аркаша же сел рядом с новой знакомой, с которой проболтал почти весь вечер. Игра началась. Первая девушка покрутила бутылочку, а затем поцеловала какого-то выпавшего ей парня, имени которого Марин не знал. Он чувствовал смешанные ощущения, пока все вокруг одобрительно гудели, смотря на целующуюся парочку. Вроде всё было нормально, но одна мысль о том, что он сможет вновь поцеловать Аркашу, совсем не стесняясь, оправдывая это всё игрой, заводила и подогревала интерес, добавляя азарта. Следующая девушка закрутила бутылочку. Она медленно пронеслась мимо Аркаши, почти указывая на него, но в последний момент чуть сдвинулась и указала как раз на его новую знакомую. Девушки придвинулись друг к другу, а затем последовали правилам игры. Кто-то одобрительно гудел, прикрывая рот ладонью, кто-то отводил глаза, кто-то, как Марин, просто наблюдал. Спустя пару секунд девушки разорвали поцелуй, глупо улыбаясь. Следующие пару круток прошли спокойно, не указывая ни на Марина, ни на Аркашу, который, было заметно, чуть расстроился, чувствуя это небольшое невезение. Марин же все время следил за эмоциями Аркаши, который полностью влился в игру, не замечая пристального взгляда. Когда очередь крутить бутылочку дошла до Аркаши, сердце Мокану забилось явно чаще, а пальцы начали немного подрагивать от волнения. Кого же поцелует Аркаша? Пальцы Аркаши умело ухватились за горлышко бутылки, а затем совершили вращательное движение. Она, казалось, крутилась целую вечность. Марин никогда так мысленно не умолял предмет, лишь бы он остановился на нём. И вот она замедлилась, указывая на девушку, которую по памяти Марина звали Полиной, но это было не точно. Аркаша наконец-то улыбнулся, получая удовольствие от этого чувства азарта. Марин внимательно наблюдал за движениями младшего. Тот медленно провёл ладонью по её щеке, а затем прикрыл глаза, вводя в поцелуй. Но он не был таким страстным и желанным как тогда, когда Аркаша целовал его. Мокану заворожённо наблюдал за тем, как медленно двигались губы, как он нежно поглаживал щёку той девушки, как во тьме яркими лучами подсвечивались его вены, как футболка, так удачно им надетая, свисала, оголяя ключицы. Марин почувствовал на губах фантомное касание, отправляющее его к тому самому вечеру. Он шумно выдохнул, продолжая наблюдать. Аркаша отстранился, пьяно улыбаясь. Игра продолжилась. Бутылочку крутил какой-то паренёк. Марин не узнавал ни его лица, ни голоса, с интересом наблюдая, на кого же в этот раз указала бы бутылочка. Аркаша же немного рассеянно следил за игрой: скорее он просто пытался выискать негодование или что-то похожее на ревность на расслабленном лице Мокану. Тот не подавал виду, даже не глядя в сторону Аркаши, влил в себя остатки виски, запрокинув голову и немного жмурясь от обжигающего ощущения. Аркаша залип, глядя на шею, где всё ещё красными пятнышками виднелись его вчерашние действия и где так по-блядски выпирал кадык. Бутылочка остановилась на Мокану. Аркаша сглотнул, видя, как парень подползал к Марину. На фоне восторженно кричал Олег и верещали девчонки, заставляя всех моментально обратить на происходящее внимание. Мокану почти сразу всё понял, направляя свой явно нетрезвый взгляд на паренька. Тот приподнял Марина за подбородок, а затем бесстыдно поцеловал. Грубые руки Мокану в эту же секунду оказались на талии паренька, властно притягивая ближе. «Блять, боже, как он сексуально выглядит…» — мельком пронеслось в одурманенной голове Аркаши, когда он видит, как Марин, не сдерживаясь, углубил поцелуй. Паренёк же покраснел в ответ на его действия, прижимаясь ближе. Мокану разорвал поцелуй, отстраняясь, и хищно посмотрел в глаза пареньку, отчего тот, не выдерживая взгляда, отодвинулся и покраснел ещё сильнее, уводя взор куда-то в сторону. Аркаша вскочил с места и, извиняясь, быстро удалился из комнаты. Как только Марин заметил его пропажу, то сразу спросил Олега об этом, а тот, отчего-то хитро улыбаясь, ответил, что Аркаша на балконе — вышел покурить. Марин медленно встал с места, стараясь не привлекать лишнего внимания всей компании, а затем под гул разговоров и обсуждения только что случившегося скрылся за дверью. Он нашёл Аркашу, стоящего в одной легонькой футболке, который так искусно затягивался таким спасительным «лекарством», а затем куда-то вбок выдохнул ядовитый дым. Тихо подойдя со спины, Марин спросил, параллельно растирая плечи, ведь почувствовал, как холодный ветер неприятно проникал под одежду: — Тебе тут не холодно? Аркаша невольно дёрнулся, матерясь себе под нос, а затем обернулся, глядя на Мокану убийственным взглядом. — Не поверишь, — старший смотрел вопросительным, затуманенным взглядом, а младший с сарказмом продолжил: — Ты пришёл, стало жарко. Марин тихонько посмеивался, пока Аркаша отвернулся к окну, в очередной раз затягиваясь. Мокану осматривал его с ног до головы пьяным взглядом, снова тая от его красоты. Его напряжённые плечи завораживали Марина, заставляя неотрывно смотреть. Так хотелось быть с ним, касаться его, принадлежать ему. Мокану облокотился на стену позади, всё так же смотря на Аркашу, который вот-вот затушит сигарету. В глазах всё плыло, голова шла кругом, а ноги совершенно не хотели держать. Видимо, ощутив на себе взгляд, Аркаша обернулся. Как только они поймали взгляды друг друга, границы непозволимого рухнули, оголяя их истинные желания. Они зачарованно смотрели друг на друга, боясь пошевелиться, нарушить ту тонкую нить связи между ними. Им точно нельзя оставаться наедине. Марин опустил взгляд ниже, проходясь по бледной шее, приоткрытым ключицам, грубо очерченным рукам. Так хотелось коснуться всего этого, ощутить его грубость, его животное желание. Стало необъяснимо жарче, хотя холод всё так же пробирался под одежду. Как же хотелось вновь почувствовать его власть, его похоть. Марин готов ещё хоть миллион таких желаний Олега исполнить, если они все будут заканчиваться точно так же. Как так вышло, что из-за одной лишь фразы они открыли в себе это дурманящее влечение друг к другу? Разве этого не было раньше? Эти чувства словно открывались постепенно, притягивая ближе, а этот случай стал лишь толчком к тому, что есть между ними сейчас. Аркаша подошёл к Марину, быстро сокращая расстояние между ними. Мокану опустил глаза, следя за тем, как младший медленно поглаживал его ладонь, переплетая пальцы. Они снова словили взгляд друг друга, считывая обоюдное желание. Страсть в геометрической прогрессии росла между ними, создавая некоторое напряжение. Аркаша приблизился к его губам, опаляя их горячим дыханием. Ноги Марина подкосились, а сердце забилось в сумасшедшем ритме. Так хотелось отдаться ему прямо здесь и сейчас, почувствовать его контроль, остаться в моменте навсегда. Соприкоснувшись губами, Аркаша стал грубее: пробрался рукой под футболку, сжимая талию, притягивая ближе настолько, насколько это было возможно, покусывал его губы. Холодные пальцы ярко контрастировали с разгорячённой кожей, поцелуй пьянил, дурманил разум, а прикосновения заставляли дрожать. Они всё так же сражались за власть, но Марин делал это скорее ради того, чтобы ощутить свою невозможность выбраться из-под его контроля. Ощущение грубых ладоней Аркаши по всему торсу заставляли Марина подрагивать и чуть ли не стонать в поцелуй. Ни к кому и никогда Мокану не чувствовал такого сильного притяжения, такой особенной и грубой страсти. Только недавно они были лучшими друзьями, как так всё быстро закрутилось, завертелось? Воздуха не хватало, они словно пытались насытиться друг другом, понимая, что этого никогда не произойдёт. Вдруг послышался звук отпирания двери, а из-за неё показалась голова Олега: — Пацаны, а что вы тут… Аркаша оторвался от губ Марина, стараясь сохранить между ними немного расстояния, чтобы хотя бы казаться друзьями. Марин же разочарованно выдохнул, не желая отпускать такие желанные губы. Он словно стал подвластен магии младшего, стал заколдованным. Пока Аркаша агрессивно посмотрел на Олега, который вскоре удалился, не желая мешать, Марин, как зачарованный, рассматривал напрягшееся лицо напротив. Пылающая страсть между ними не давала покоя. Словив этот просящий о продолжении взгляд, Аркаша потащил его за руку с балкона, по дороге чуть не сбив уходящего от них Олега, который, не скрывая полного шока, наблюдал за друзьями. Он явно не ожидал, что, загадав такое желание, всё придёт именно к этому, хоть и думал о таком исходе. Зайдя в спальню младшего, Марин хотел было осмотреться, ведь никогда здесь до этого не был, но не успел, ведь Аркаша, заперев дверь на замок, сразу впечатал его в дверь, вводя в мокрый поцелуй. Марин положил свои руки ему на плечи, обнимая за шею, стараясь прижаться ближе. Ладони Аркаши блуждали по всему его телу, заставляя захлебнуться в ощущениях и постанывать в поцелуй, который в этот раз отдавал нежностью, хоть и всё так же имел грубый напор и животную страсть. Аркаша оторвался от губ и начал медленно спускаться по шее вниз, оставляя светло-красные метки, на месте которых утром будут еле видные кровоподтёки, которые наверняка кто-нибудь заметит, и придётся объясняться, но сейчас это не имеет никакого значения. Алкоголь дурманил разум, касания словно искры разгорались по коже, картинка плыла, смазываясь в какие-то неотчётливые воспоминания. Марин же в ответ на его действия подставляется, тянется к нему и стонет, не стыдясь ни себя, ни собственных желаний. — Сучка, — с хрипотцой прошептал на ухо Аркаша, отчего у Марина по всему телу побежали мурашки, заставляя невольно вздрогнуть. Аркаша в ответ на это лишь ухмыльнулся, продолжая оставлять дорожку поцелуев. Марин вёлся, понимая, что пьян, что целует лучшего друга, что не сможет смотреть ему в глаза утром, что не знает, как они будут дружить потом, что ни к кому он не чувствовал такой страсти как к нему, что его так сильно тянет к Аркаше, что не хочется отпускать. Это всё было так безрассудно и глупо, но от осознания самого факта становилось невыносимо хорошо. Мокану почувствовал грубые ладони на своих бёдрах, которые его приподняли. Марин обвил ногами талию Аркаши, чувствуя, как руки перемещались с бёдер на ягодицы, а затем сжали их так, что Мокану несдержанно простонал в поцелуй, неосознанно прижимаясь ближе, будто бы прося большего. Марин сжал его волосы на затылке, притягивая, чуть ли не сталкиваясь зубами, на что в ответ Аркаша издал приглушённый рык в губы, чем ещё больше завёл Мокану. Аркаша, всё так же приподняв его, пошёл к кровати, уронил Марина на неё, не разрывая поцелуй. Он стоял между ног старшего, нависая над ним. Марин не дрожал от страха, скорее всем языком тела умолял продолжить. Это всё казалось таким правильным, словно они вместе уже тысячу лет, знают всё друг о друге. Привкус алкоголя смешанного с сигаретой на языках кружил голову, а в комнате будто бы закончился воздух. Аркаша оторвался от губ Марина, а затем, схватив первую попавшуюся под руку тряпку, связал его запястья, вновь заводя их над головой. Старший мучительно простонал, снова чувствуя контроль младшего, который выглядел настолько уверенным в своих действиях, что только от этого вида Мокану уже был готов стонать. Грубая ткань неприятно стягивала запястья, но эту боль перекрывали многочисленные поцелуи. Опускаясь ниже, Аркаша закатил футболку, оголяя подкаченный торс. Его взгляд остановился на покрасневших от трения футболки сосках, а затем опустился ниже, переходя на очерченные рёбра, а затем на подкаченный, немного впалый живот. Его желания велели ему пройтись по всему этому, покрывая поцелуями или вылизывая, оставляя мокрые следы, а он и не сопротивлялся им, выбивая из Марина самые сладкие стоны, которые так хотел услышать. Аркаше было так страшно ошибиться, сделав что-то не то, но страх перекрывает ноющее желание животной страсти, из-за которой хотелось продолжать. Их тела слились в едином танце. От новых ощущений хотелось ближе, хотелось больше. И они позволили себе утонуть в этом океане неизведанных чувств, главное, что вместе. Марин, покусывая губы, стонал так часто, что в горле чувствовалось першение и обезвоживание. Сильные руки стянули с него шорты, оставляя на нём лишь боксеры и футболку. Аркаша прошёлся губами в опасной близости с пахом, обходя стороной. Когда Марин просяще подался тазом, Аркаша лишь ухмыльнулся, грубо прижал Марина обратно к кровати, сжимая пальцы на бёдрах, отчего на утро на них будут виднеться небольшие синяки, которые с удовольствием будет рассматривать сам Мокану, вспоминая их ночь. Марин громко простонал имя «друга» сквозь губы, когда Аркаша, ощутимо надавливая, развёл его ноги в стороны и провёл языком сквозь одежду по ноющему возбуждению. Аркаша пробирался пальцами под боксеры, отодвигая их за резинку ниже, оголяя нижнюю часть. От одного этого вида Марин обреченно заскулил сквозь губы, закрывая глаза, снова неосознанно подаваясь вперёд тазом. А, когда Аркаша начал медленно надрачивать, Мокану почувствовал, как по всему телу прошлась волна мурашек, а дышать резко стало труднее. Стонал Марин тихо, но часто, отчего Аркаша ощущал внизу живота приятную тяжесть. Продолжая работать рукой, младший оставлял поцелуи на внутренней стороне бедра, приближаясь к паху. Тонкие пальцы с лёгким давлением проходились то по головке, оглаживая большим пальцем, тем самым размазывая первичную смазку по всей длине, выбивая из Марина очередные томные стоны, от которых младший сам получал удовольствие, ощущая мурашкость по всему телу. Аркаша прошёлся длинным движением языком у самого паха, замечая реакцию Мокану, который вновь подался вперёд тазом, желая получить большее, но младший лишь замедлился, отчего Марин лишь разочарованно простонал и часто дышал, позволяя Аркаше творить что угодно с его телом. Тот ухмыльнулся, а затем взял с тумбочки смазку, оставляя старшего без касаний. Он уже хотел что-то возразить, пытаясь вырваться из плена тряпки, которая связывала его кисти, которые уже немного ныли из-за трения с тканью, но Аркаша медленно прошёлся языком по его члену, отчего Марина сразу же бросило в лёгкий жар и мелкую дрожь, а с губ сорвался неожиданно громкий стон. Одновременно с этим Аркаша проходится пальцами в смазке по колечку мышц, которое бесконтрольно сжимается от холода, но вскоре расслабляется от горячего языка, который безостановочно скользил по члену. Когда Аркаша медленно ввёл пальцы, Марин задрожал, принимая их в себя, простонал в сомкнутые губы, не понимая своих ощущений. Смазка стекала по ладони, пачкая постельное бельё и бедро Мокану. Аркаша оторвался, продолжая другой рукой, расслабленно водя ею по всей длине. Своими потемневшими от похоти глазами Аркаша наблюдал за часто вздымающейся грудью Марина, за тем, как он разводил бёдра, будто бы прося большего. Когда пальцы вошли почти полностью, Аркаша прошёлся по верхней стенке, немного надавливая. Марин прогнулся в спине, впился ногтями в ладони, выстанывал уже любимое имя, растягивая гласные. Аркаша начал медленно двигать пальцами, стараясь каждый раз попадать по заветной точке. Всю боль перекрывали волны удовольствия, которые растекались по телу, заставляя жаждать их больше. Простынь чуть намокла под спиной Марина, но ситуацию сгладил лёгкий ветерок, пробивающийся сквозь приоткрытое окно. Когда пальцы уже свободно двигались, Аркаша добавил ещё один, что вывело Мокану на более громкие стоны. Ощущения, казалось, сводили с ума. Всё казалось таким необычным, оттого и обжигало разум. Аркаша, продолжая работать пальцами, ввёл Марина в смазанный поцелуй, оттягивая нижнюю губу. Всё это было настолько пошло, громко и плохо, что безумно хорошо. В какой-то момент Аркаша начал двигать пальцами медленнее, а затем и вовсе вынул их. Марин громко дышал сквозь губы, пока Аркаша внимательно рассматривал эту картину, стараясь запомнить всё до мельчайших деталей: румянец, разлившийся на щеках, часто вздымающаяся грудь, подрагивающие пальцы, спутанные тёмные волосы, которые немного прилипли ко лбу. — Арка-аш, — тихо протянул чуть охрипшим голосом Марин, показательно дёргая руками. Младший одним ловким движением развязал мешающую ткань, освобождая руки Мокану, затем пальцами медленно растёр его кисти, пытаясь выловить ответный взгляд. Когда Марин перестал чувствовать ноющую боль, то благодарно посмотрел в ответ, ловя взгляд, не наполненный ничем, кроме безумного желания и похоти. Мокану тяжело поднялся, притягивая к себе Аркашу, впиваясь в губы. Футболочка опустилась, прикрывая всё тело до паха. Так не хотелось отлучаться от него ни на минуту, хотелось больше, ближе. Дрожащими пальцами он стянул футболку с Аркаши, открывая себе вид на напряжённый торс, а затем пробрался ладонями под шорты, так же снимая их. В поцелуе Аркаша оказался на кровати, а Марин медленно сел на него. Аркашины пальцы аккуратно оглаживали талию Мокану, притягивая ближе. Губы уже побаливали от настолько частых, долгих и грубых поцелуев, но они не могли оторваться друг от друга. От всех касаний было так до безумия приятно, что хотелось, чтобы эта ночь не заканчивалась. Ладони Аркаши медленно опустились на бёдра Марина, немного на них надавливая. Аркаша медленно входил, чувствуя, как сжимались пальцы Мокану на его плечах, царапая. — Боже, Аркаш, — сипло простонал Марин, запрокидывая голову и прикрывая глаза от удовольствия. Собственное имя, которое так сладко простонал Мокану, было приятно слушать из его губ. Особенно приятно в таком ключе. Пальцы младшего грубо сжимали кожу бёдер, оставляя покраснения. Губы проходились по шее Марина, продолжая оставлять яркие следы. Марин тонул в ощущениях, путаясь между резкой грубостью и неожиданной нежностью. Они слышали лишь стоны и громкое дыхание друг друга. Поймав взгляды друг друга, они не смогли оторваться, чувствуя, как возбуждение подходит к своему пику. Марин ввёл Аркашу в медленный и мокрый поцелуй, ощущая подступающий оргазм. Младший углубил его, сплетая языки. Эмоции, как вспышки, разливались по телу. Они оголили души друг перед другом, позволяя им соприкоснуться. С каждой секундой доверие между ними только росло, раскрывая их самые потайные желания. Стоны слились в унисон, пальцы сжались сильнее, ощущения окончательно свели с ума, холодный воздух обжигал, толчки стали быстрее. В какой-то момент Марин сжался, сводя бёдра, и громко простонал в губы, изливаясь на живот Аркаше. Он обессиленно упал на него, невзначай касаясь губами шеи. Аркаша ещё пару раз толкнулся и закончил за ним. Экстаз по всему телу разливался тёплой волной, а глаза сами закрывались. Аркаша из последних сил потянулся к тумбочке, взял с неё салфетки, а затем, аккуратно укладывая Марина рядом, начал протирать его от последствий их ночи. Мокану в ответ лишь часто тихо вздыхал и подрагивал, кладя свою руку поверх руки Аркаши, слегка касаясь. Младший смотрел в прикрытые глаза Марина, ловя ответный взгляд. Старший другой рукой зарылся в волосы Аркаши и притянул к себе, лениво целуя. Аркаша ответил, поочерёдно медленно оттягивая губы. Поцелуй вышел смазанным, уставшим, но с приятным послевкусием.***
Утро начинается с ощущения мелких поцелуев вдоль ключицы. Солнце бьёт в глаза, отчего Марин жмурится и улыбается из-за мимолётных касаний губ. Рука Аркаши медленно оглаживает талию Мокану, иногда легонько и приятно царапая. Мокану оборачивается, снизу вверх глядя в глаза Аркаше, довольно улыбаясь. Младший, улыбаясь в ответ, оставляет поцелуй на носу Марина, отчего тот тихо смеётся, прижимаясь ближе. На кухне уже что-то гремит, слышатся голоса, которые о чём-то громко переговариваются, играет какая-то мелодичная музыка. — Так не хочется вставать, — медленно тянет Аркаша, зевая, на что Марин несколько раз кивает, соглашаясь, и крепче обнимает. Мокану вдыхает приятный запах родного человека, который немного кружит голову. Аркаша легонько треплет по волосам Марина, перебирая их между пальцами. Находиться так близко безумно приятно, ведь счастье оказалось совсем рядом. Всё-таки в кровати долго не поваляешься, поэтому пришлось вставать. Пока Марин лениво потягивается на кровати, Аркаша надевает футболку — не выходить же голым к друзьям. Мокану рассматривает его худые, бледные ножки, перетекая взглядом выше, уже рассматривая подкаченный торс. Теперь можно смотреть без стеснения. Аркаша ловит его взгляд, по-доброму улыбается, а затем подходит и, наклоняясь, медленно целует. Марин улыбается в поцелуй, а после, когда Аркаша отстраняется, смотрит на него горящими глазами. Младший лишь тихо смеётся, выходит из комнаты, прикрывая дверь. Как только Аркаша заходит на кухню, разговоры сразу прекращаются, а все взгляды направлены на него. Налив себе в стакан воды, он поворачивается к друзьям, облокачиваясь на столешницу позади. Аркаша вопросительно смотрит на Олега и Кирилла, которые внимательно рассматривают его в ответ. Аркаша загадочно улыбается, отводя глаза, а затем выпивает почти весь стакан залпом. — А нам ничего не объяснишь? — показывая на себя и Олега, спрашивает Кирилл. Аркаша с характерным звоном ставит стакан на стол, а затем произносит: — И вам доброе утро, — он усмехается, а затем продолжает: — А что мне объяснять? Ты загадал хорошее желание, Олеж. Издалека слышатся медленные шаги, а вскоре в проёме появляется Марин. На него уставились сразу три пары глаз, пока он протирает кулаком глаз и зевал. Вид его был просто сногсшибательный: мятая футболочка была спущена с одного плеча, оголяя шею, которая была покрыта явно видными укусами и засосами, которые так красиво смотрелись на его смуглой коже, на запястьях были заметны мелкие красные пятнышки, а на бёдрах, где кожа не была прикрыта шортами, были еле видные синяки от пальцев. Сложив два плюс два, Олег и Кирилл переглядываются, охуевшим взглядом глядя на парочку. — Ебать, — громким шёпотом произносит Олег, прикрыв рот рукой. Марин тихо и по-доброму смеётся, а затем, взяв стакан, из которого только что пил Аркаша, наливает себе воды. Осушил он стакан так же быстро, как и младший, а затем, подарив воздушный поцелуй Аркаше, разворачивается и идёт в сторону ванной. Аркаша лишь прыскает со смеха и идёт следом за Марином. На кухне остаются лишь двое, которые ещё долго будут в «культурном» шоке от произошедшего. Такого исхода явно никто не ожидал.