Один раз

Получив маленький конвертик с ароматом розы, Гедеон, не заметно, скомкал его, выбросив в ящик с кучей таких писем. Он знал, что является мечтой многих девушек. Красивый, богатый, чистокровный, мечта многих юных дам, лучший студент. И почти всегда он порождал о себе слухи, связываясь с Люмьером и Оскаром. Но эти дурацкие слухи наоборот не убавляли интереса. А на мероприятиях семей из знати он не пытался говорить с девушками, зная их намерения. — Господин Гедеон, — служанка постучалась, прежде чем открыть робко дверь. — Ваш отец попросил меня напомнить вам. Вам надо определиться с будущей женой. — И почему в современном мире все только и думают об этом! Мои дети и моя жена могут возненавидеть меня за вспыльчивость. — Господин, у вас выбор большой. Может ваш отец проведет смотрины? Гедеон делал больше не слышать этого слова. Ему казалось, что отец пытается насильно всучить его в чьи-то заботливые женские ручки. Говорил, что так хоть он немного придет в себя. Не придёт. Он взял на себя ответственность за брата, Готье, за Габриэлу. Он держит планку лучшего, боясь показать и открыть себя настоящего перед Готье. Он всегда считывал лишь ненависть от брата. А не заботу, защиту. Конечно, методы Гедеона нельзя назвать лучшими. Он пережил бунт, отложившийся в памяти пятилетнего ребёнка. Пережил смерть матери. Появление на пороге друга Готье, полукровки Скэриэла. Всё это оставалось огромным пятном в душе, разъедающим. На другой день Гедеон решил посидеть в тихом парке, захватив с собой что-то из собственной библиотеки. Машину припарковал возле торгового центра и забыл книгу там. Умиротворение. Фонтан просто плескался, полный веселья под классическую музыку, которая повторялась каждый день. Нежные ноты скрипки, одухотворённый орган. Гедеон любил это. Только здесь ощущал силу и мощь, спокойствие. И эту обыденность прервал перебор гитарных струн и колонок. Вдали от фонтана незнакомка настраивала свою гитару, высунув язык. Она была очень забавной. Взъерошенные волосы цвета жемчужины, светлая кожа, немного вздёрнутый небольшой носик. — Чистокровная, — решил Гедеон, сказав это вслух, — но раньше я с ней не пересекался. Гедеон поднялся, отряхнул штаны, поправил волосы и, спрятав руки за спину, подошёл к девушке, закрыв её своей тенью. — Что вам надо, месье? — Я впервые вижу тебя. Твоя одежда тебя выдаёт. Да и говор. Не местная? — Месье, я родилась здесь, но некоторое время мы жили в другой части страны. Не удивлюсь, если вы, месье, из Академии Святых и Великих? — Так ты перевелась, — Гедеон рассматривал потёртые джинсы с дырками на коленях, черную футболку с изображением кленового листа, старую гитару. Гедеону всегда казалось, что чистокровные могут позволить себе многое. — А как твоё имя? — спросил, присаживаясь также на корточки, чтобы быть с незнакомкой на одном уровне. — Эмили, — она отложила гитару в сторону и протянула руку, Гедеон пожал, представившись. Её ладонь была грубой из-за частой игры на гитаре, пальцы стирались. Гедеон улыбнулся, кивнув. — Простите, месье, я помешала вам отдыхать. Я просто хотела немного поиграть, — Эмили поднялась и поклонилась. — А что ты играешь? Какую музыку? — Хитклиф поднялся тоже. Эмили вдохновенно взяла гитару и перебирала струны. Гедеон не вольно подпевал. Он и не думал, что классика может звучать хорошо не только на инструменте, для которого был написан. — Бетховен «К Элизе»? — Я играю не только классику. Мечтаю собрать свою рок группу. Хочу смешивать классику и современное искусство звука! Я пишу свои стихи. Но тексты слабые. Я знаю. Гедеону Эмили показалась забавной. Она была пониже Гедеона. Лишь когда обернулась спиной, Хитклиф заметил как сзади волосы собраны в небольшую косичку. «Странная», — Гедеон было хотел уйти, но его остановили, схватив за рукав. — Гедеон, ведь так? — Что хотела? — Мы можем встретиться завтра? Хочу узнать побольше про Академию. Гедеон удивился. Часто его приглашали на свидания. Да и завтра он был занят. — Ладно. Запиши мой номер. Договоримся. Лишь возвращаясь домой он обдумывал то, что сделал. Чёрт. Он дал свой номер телефона незнакомке. Она словно околдовала его. Он старался следить за дорогой, сжав руль сильнее, вцепившись. Ему хотелось и вырвать его. Но он осознавал, что всё может выплеснуть дома, запершись. Он понимал, что может испугать эту забавную девушку. Один раз встретиться можно. На телефон пришло сообщение с незнакомого номера. Там был написан лишь адрес и имя его новой знакомой. Маленькая Эмили. Она ещё не ведала, что он всегда носит маску хорошего. Для многих он самый главный монстр. На следующий день Гедеон переоделся в более свободную одежду. Черные штаны, кросовки, синяя рубашка с белыми линиями на воротнике. В назначенное время на месте никого не было. Лишь толпа других чистокровных с флаерами какого-то спектакля. Гедеона встретила женщина с морщинками у глаз и носа. Чёрное платье, белые перчатки, бусы на её тонкой шее. Точно из знатной семьи. — Моя племянница попросила проводить вас, господин Хитклиф, — женщина взяла Гедеона под руку, он разрешил сопровождать в этот незнакомый театр. Чаще всего он посещал балет. Не только из-за того, что Габриэла танцевала. Его мама любила изящный танец на паркете. Женщина что-то рассказывала восторженно. — Сегодня последний спектакль, где участвует Эмили. Она уходит из театра. По моей рекомендации перевелась в Академию. — И на кого? — Гедеон об этом не спрашивал тогда. — Вы не только изучаете темную материю. Но и искусство. Она искусствовед. Гедеон усмехнулся. Его новая знакомая оказалась тонкой души. Такая девушка с лёгкостью возненавидит его, узнав настоящего. С сопровождающей он занял место ближе к сцене, на третьем ряду. Занавес поднялся. Мюзикл «Собор парижской Богоматери». Он смотрел разные записи когда-то во время обучения, читал. Жестокая история о желании и владении. Эмили исполняла роль Эсмеральды. На сцене чудачка с парка была совершенно другой. Она снова околдовала Хитклифа. Он думал, что на свидании выскажет всё, покажет себя истинного, хищным зверем, желающим растерзать добычу. Гедеон и не заметил, как завершилось всё. Зал аплодировал стоя, актёрам несли цветы. Уже дома Гедеон получил сообщение: «Прости, что не сказала. Хотелось, чтобы мои новые друзья посмотрели последний мой выход». — Друзья? Когда мы стали друзьями? — отправил сухое «мне понравилось». Летние встречи были редкими, но Гедеон и Эмили говорили часами не только про новости из газет. Он узнал, что Мили, как иногда сокращал её имя Хитклиф, жила с тётей Агатой Картье. Эту фамилию он слышал от отца. Семья Картье славилась винокурней и имела во владении поля с различными виноградниками. Иногда их лучшие вина подавались в домах именитых людей, созывая почти весь высший свет. И ему была уготована честь на последнем спектакле Эмили сидеть рядом с ней. Утро. Конец августа. Последние недели. Гедеон не сильно любил праздновать свой день рождения. Раньше это приносило удовольствие. Люмьер и Оскар желали вечером затащить его в бар, напиться и отметить их скорый завершающий год обучения. Люмьер всегда находил слабые точки, знал, где надавить. И он желал узнать больше про Эмили. Гедеон никого не знакомил с ней. А уезжая на встречи, говорил, что в библиотеку или в бар с друзьями. Прикрытие срабатывало. Отец ничего не говорил. Будильник напоминание заверещал, экран мигал, пытаясь напомнить. День, когда Гедеон хотел признаться, что он не такой уж и идеальный, каким хотел казаться. Эмили уже сидела на открытой летней веранде кафе, пила чай. Лёгкое синее платье, белые туфельки, аккуратная прическа. Почти ничего её теперь не отличало от тех девушек, приносящих конверты с признаниями, с их резкими духами. — Привет, — Эмили улыбнулась, прикрывая глаза. — Ты красивый. Какой-то праздник? — Сегодня двадцать второе августа. День моего рождения. — Вот как! А я без подарка! Гедеон сел напротив Мили, взял её руку, гладил, стараясь не надавить от волнения. Он боялся что его возненавидят. Хоть так хотелось. Он скажет, что учится управлять гневом, что его отношение к ней лишь маска. Что он не такой уж и добрый, хороший, каким казался перед ней. — Закрой глаза, Гедеон, — Мили снова улыбнулась той улыбкой, которая очаровывала. Он опять поддавался под её странную магию. Он делал покончить с этим раз и навсегда! Но выполнил. К щеке прикоснулись губы. Лёгкий поцелуй. — Скажи, месье Гедеон, наша встреча последняя? — Что? — Меня предупредили, что ты собираешься разорвать нашу дружбу. Пока она не переросла во что-то другое. Если так, то мне и больно не будет. — Кто тебе это сказал! Эмили! — Я не знаю его имени. Пару дней назад в парке этот кто-то мне сообщил. Может нам правда надо расстаться? Впервые кто-то разбил сердце. Особенно так легко, с улыбкой. Но последнее слово должно оставаться за мужчиной тоже. — Я не добряк, как кажусь. Я легко могу выходить из себя. Может не замечу, как моё желание защищать близких может причинить боль моим же близким. Я человек со сломанной душой. И не прочь снова ломаться. Я могу быть строгим к другим и к себе. — Ты боишься показать себя слабым. Давай будем общаться по переписке. Всё равно будем заняты. Будет время обдумать и понять, готовы ли мы к начинанию других отношений. Просто все парни, с кем я встречалась, бросали меня, унижали мои интересы, им лишь постель и нужна была, да и дом с деньгами. Один из моих бывших недавно в подворотне чуть ли не… — Эмили замолчала, отвернувшись. — Был бы я рядом, то радовал бы этому ублюдку по лицу. — Благо он больше ко мне не подойдёт. Я смогла отбить ему всё. Гедеон засмеялся, представляя как эта хрупкая с виду девушка избивает насильника. — Я что, зря занималась театром? Там для танцев тоже нужна физическая сила. Гедеон уже не слушал её, лишь наблюдал, как она эмоционально рассказывала всё. Яркая, открытая. Он сам встал из-за стола, подошёл поближе и наклонился, поцеловав в губы. Он смог удивить и забрать то, что ему сейчас не хватало. — Подарок твой был не полным. И мы не расстаёмся. Берём лишь перерыв, — подытожил. Эмили кивнула и сама хваталась за новым поцелуем. То, что было на один раз, оказалось на долго. И позже сам разберётся с тем, кто уговаривал разорвать общение с этой ведьмой, пленительницей, не похожей на других таких же чистокровных девушек. Отец ещё подождёт со свадьбой и внуками. Сначала он сам должен справиться со своей жизнью, чтобы стать достойным мужчиной для Мили.