the red means that i love you

      Утро не задалось с самого начала. В комнату Ёсана как обычно приходит слуга, но без обычного и уже до боли приевшегося "Вас ждут за завтраком", а прозвучало до ужаса страшное "Вас ждут за разговором". Кан чувствовал, как тревога подкрадывается из головы прямо в сердце и разрастается в конечностях, заставляя их леденеть. Он подходит к шкафу, чтобы переодеться и он не хотел смотреть на тот самый семейный портрет, что висел рядом. Парень понимал, что если он посмотрит на него - увидит холодные и бездушные глаза родителей, которые итак его ожидают где-то там в доме.       Одевшись, на удивление, достаточно быстро - Ёсан спустился вниз, к семейному столу. Хотелось бы его так называть и не думать о лицемерии, творившимся здесь.       — Доброе утро, сынок, — Слышится нежный голосок матери. Кан ловит себя на мысль, что этот голос её не успокаивает, как делал это в далёком детстве, а лишь наоборот, отталкивает.       — Доброе утро, мама, — Тот слегка поклоняется в её сторону, будто делать это полностью было самым настоящим испытанием. Ёсан переводит взгляд в сторону отца, опережая его, возможный, выговор. — Доброе утро, папа, — Он повторяет поклон.       — Ты знаешь, что нас ждёт серьёзный разговор? Это касается нашего положения, как страны, — Отец звучал строже. Он сел за своё место за столом, и указывал на другой свободный стул, чтобы Кан сел возле него и слушал внимательно.       — Да, отец, я в курсе, — На выдохе говорит Ёсан. — Что именно от меня требуется?       — Заключить перемирие, чтобы эта война закончилась, — Каждое слово звучало как молот на наковальне для Кана.       — Как?.. То есть, у нас нет принцессы, — Тот, надеясь, что его мысли о возможном ужасе не будут оправданы.       — Вот ей и притворишься, — Рычит отец от злости, после чего выдыхает и продолжает говорить в более спокойном тонусе. — ..Мы можем заключить брак. Вы притворитесь, что на самом деле тайно встречались всё это время.       — Папа, я не понимаю, — Глаза Ёсана округлились. — Притворюсь "принцессой"?.. То есть...       — Да, Ёсан. Ты выйдешь замуж за их сына.       В голове, как и в груди, было абсолютно пусто. Ни единой мысли, ни единого переживания. Лишь звук трескающего стекла, что становился всё громче, доносился из глубин сердца. В разуме стоял прохладный сквозняк, заставляя Кана дрожать и морщиться лишь думая о том, что он будет жертвой несчастливого брака. Где-то на фоне разымчиво и непонятно что-то продолжал говорить его отец, пока мама лишь что-то поддакивала ему. Всё, что Ёсан понимал - так это то, что он слишком далеко от их идеи. Ведь была бы его воля, он бы сбежал при первой же возможности. Чувствуя, как горечь предательства со стороны семьи разрастается по телу, парень на грани заплакать прямо за столом.       — Через час он приедет сюда, а в обед вы должны будете признать ваши отношения перед народом, заявив о конце войны, — Выдает вердикт отец.       — ..Хорошо... — Голос Кана был намного тише обычного и дрогнул раза три за одно слово.       — Замечательно. Теперь, ешь быстрее. Тебе надо подготовиться ко встрече, — Отец встал со стола и ушел в неизвестном направлении.       Сказать, что весь этот разговор полностью испортил аппетит на всю последующую неделю, а может и две - ничего не сказать. Тарелка с едой казалась отвратительной, а кусок, который он пережевывал, сам того не заметив, застрял в горле. Ещё немного и его вырвет. Родительское учение хоть в чем-то помогло, - держать лицо он отлично умеет. Лишь быстрее съедает еду, чувствуя привкус пепла на кончике языка, - это сигара, что потушил об него отец в детстве. "Не кричи и не ной. Ты будущий правитель страны, ты обязан терпеть", сказал чужой голос в голове. Поэтому Кан лишь молча терпит, выслушивая болтовню матери.        Ёсан молча смотрел в зеркало, пока надевал парадный костюм. Сын из чужой страны уже приехал, он понял это по ржанию лошадей за окном. Чёрный атлас прилегал к его телу, вырисовывал изгибы и подчеркивал фигуру. Это был его костюм для сезона ухаживаний, давно забытый в шкафу. Он всегда думал, что женится по любви. Если даже вышел бы замуж, то надеялся, где-то в глубине души, встретить прекрасного человека влюбиться в него и сбежать отсюда, далеко-далеко. Сбежать от ответственности, от родителей, от нежелательной свадьбы, от войны. Он хотел бы сбежать в море. В эту же секунду из кармана навязчиво падает фотография на которой изображено, как ни странно, именно море. Та самая фотография в детстве, которую он сделал в тайне от родителей и хранил там, где её ожидают найти меньше всего. Остаётся лишь надеется, что сын из другого королевства никак не заинтересован в нём, и не в восторге от этой свадьбы не меньше его.       Кан спускался со своей комнаты медленно. И именно в эту секунду, как в самых красивых кино, заходит чужой сын вместе со своими родителями. Хотелось бы Ёсану верить, что это то самое красиво кино, потому что сейчас этот момент ощущается как самый настоящий психологический триллер с элементами ужаса.       — Чудесно выглядите, — Слышится комплимент с уст парня. — Вас же зовут Ёсан, так?       — Да... — Кан наконец спустился и неуверенно подошел ближе.       — Меня зовут Сан, — Парень протянул руку, чтобы пожать её.       Кан протянул руку в ответ. — Приятно познако... — Он резко замер. Ведь его ладонь нежно и аккуратно поцеловали. Его щеки покрылись лёгким румянцем, как и уши, но не от смущения, а от стыда. Он поверить не может во всё происходящее. — Что?..       — Оу... Вам не понравилось?.. — Его голос слегка дрогнул. — Мне жаль, наверное, не стоило торопиться.       — Вы правы, не стоило этого делать, — Ёсан убрал руку из чужой хватки и спрятал её за спину. Он неловко выдохнул и посмотрел в сторону родителей Сана.       Парень моментально догадался, что нужно делать и поклонился им в качестве приветствия. — Здравствуйте, рад вас видеть, — С холодом и абсолютным безразличием звучал он.       — Приветствую, юноша, — Голос женщины был по своему нежен. — Где ваши король и королева?       — Скоро подойдут, — Кан подошел ближе к Сану, чтобы его отец не спрашивал ничего лишнего и не опозорил Ёсана лишний раз, как он любит это зачастую делать.       Проходит пара мгновений и семья Кан заходит в зал. — Приветствуем вас, семья Чхве, — Слышится нежный голос матери. — Как вы знаете, между нами была долгая и холодная война, но наши сыновья помогут заключить нам перемирие, чтобы закончить это. И у нас и у вас заканчиваются ресурсы, поэтому это заключение необходимо обоим странам.       Каждый слушал настолько внимательно, словно от этого зависит их жизнь.       — Наши сыновья выйдут на главную улицу и объявят о своих отношениях и последующем браке. Завтра всё закончится, — Строго говорит отец. — Надеюсь, всё хорошо и никто не против, что брак будет происходить в нашем дворце?       — Конечно, — Голос мужчины был также нежен, как и матери, чему Кан искренне удивился, что аж слегка приподнял свои брови. — Всё должно пройти хорошо... — Будто рассуждая о чем-то, шепотом сказал он.       — Ёсан и Сан, вам нужно идти прямо сейчас и объявить о своих отношениях, — Строго звучит глава семьи Кан.       — Но, папа, ты же сказал... — Ёсан хотел было высказаться, но его перебили.       — Не перечь мне, Ёсан, — Отец стал строже. Это означало лишь то, что Кану лучше будет замолчать прямо сейчас. Это он и делает.       Ёсан импульсивно хватает Чхве за руку и выводит его и себя из королевства.       — Как... Настойчиво, — Удивлённо и с лёгкой улыбкой заключил Сан. — Ты действительно так во мне заинтересован?       — Что?.. — Тот нахмурил брови в возмущении. — Абсолютно точно нет. Я не хочу разбивать тебе сердце, но меня вообще ты не интересуешь, и этот брак тем более, — Кан отпустил руку Сана и остановился, скрестив их между собой. Благо, что их никто не слышал.       — Мне сказали, что я тебя очень интересую в романтическом плане... — Чхве значительно сильнее затих.       — Мне жаль, но тебя обманули, — Глаза и голос Ёсана выглядели как никогда холодно, что даже у Сана прошелся холодок по спине. — Просто... Пошли скорее... Мы оба это делаем только ради того, чтобы сохранить мир, помни. Ничего больше.       — Да... Ты, пожалуй, прав... — Голос Чхве стал значительно тише. Он лишь продолжил следовать за Каном.       Парень наблюдал за городом и подметил, что он выглядит впечатлительно хорошо. Очень много людей, практически нет бедных, или пока что Сану они просто не попались.. Он даже рассуждать на эту тему не захотел. Улицы чистые, а Ёсан, как порядочный принц здоровался со всеми. Но единственное, что напрягало, это косые взгляды в сторону Чхве и сам он понимал, почему на него так смотрят. Кан понял чужое напряжение и взял Сана за руку, чтобы успокоить и принять на себя часть косых взглядов.

В этом чувствовалось что-то особенное для самого Сана.

      Через время они прибыли на площадь, где всегда было много народу. Как только Ёсан встал в центре и попросил внимание народа, казалось, что на секунду количество людей увеличилось в два, а то и в четыре раза. Чхве чувствовал, как многие эти взгляды казнят, убивают и мучают его лишь за одно его существование. Он нервно сглотнул и в эту же секунду его ладонь сжали чуть сильнее, в то время как сам Кан вёл себя как нельзя уверенно.       — Леди и джентльмены, прошу уделить мне немного вашего времени и понимания. Мне тяжело об этом говорить, но... — Ёсан встал на колени. — Мне даже перед вами всеми стыдно, что так произошло, но... — Каждое слово Кана звучало очень правдоподобно, что заставляло Сана удивиться этой наигранности. Чхве понял чужой настрой и также упал на колени, но только ещё и положил голову на Землю, лишь бы не видеть эти взгляды и многие убедились в их "искренности".       — Я состою в романтических отношениях с этим человеком, — Заключает Ёсан, а после делает паузу, пока народ о чем-то шушукается. — Я понимаю ваше недовольство, я понимаю, что возможно предал кого-то из вас. Но я устал от этой войны, я хочу видеться со своей любовью без проблем, я тоже человек, — Кан смотрел в пол, а после уверенно встал с колен, дабы продолжить. — Если эта война остановится, вы больше не будете терять своих близких, больше не придётся жить в страхе. Вы же тоже люди и вы устали от этого положения! Прошу, давайте остановим эту войну вместе. Возможно, мой отец лишит меня всего после этого, но во чтобы то не стало, я разыграю с ним свадьбу.       — Выйдем же на мирный митинг, Господа! — Слышится женский голос из толпы. — Я поддерживаю нашего принца. Он прав, война всех нас измучила, пора её остановить...       Люди выглядели неважно. У кого-то было отвращение, у кого-то было понимание... Кто-то даже заплакал... Это ввело Ёсана и Сана в ступор на какое-то время. Через время народ подошел к Замку, где их ожидали Король и Королева. Выслушав чужие выступления они сделали вид, что очень удивлены, а через время приняли решение о перемирии с другим королевством на глазах у народа.       — Молодец, Ёсан. Я в тебе не сомневался ни на секунду, — Отец звучал наигранно гордо, что бесило Кана.       — Да, папа... — Он смотрел в пол и услышал шаги позади. Парень обернулся, увидев Чхве.       — Можете идти в свою комнату, завтра у вас будет свадьба, — Заключает отец, уходя с матерью в неизвестном направлении, оставляя Ёсана наедине с Саном.       — Ты... Ты как?.. — Неловко спрашивает Чхве.       — Я не знаю... Вроде все это для меня ничего не значит, но мне кажется, словно мне нож в спину воткнули, — Голос Кана притих. — Пошли... Я очень устал от этого дня.       — Понимаю... Мне тоже... — Сан смотрел в пол, не понимая, что ему ощущать от сегодняшнего дня.       Пройдя в комнату, около десяти минут стояла тишина. Ёсан улегся на свою кровать просто смотря вверх в потолок. Сан сидел всё это время на стуле, разглядывая Кана.       — Слушай... Я понимаю, что ты, мягко говоря, не особо меня жалуешь. Но давай познакомимся с самого начала?.. Расскажи немного о себе, — Он звучал тихо и осторожно, словно боялся спугнуть Кана.       — Что мне рассказывать?... В моей жизни ничего интересного. Надоедающие обязанности, на счет которых меня предупреждают в последний момент... Нелюбящие родители и просто гниение в этом замке, — Ёсан продолжал смотреть в потолок, разглядывая деревянные узоры на нём. Через некоторое время он выдохнул и всё-таки повернулся к Чхве. — А ты... Как?       — Даже не знаю, что добавить... Меня предупреждают о своих тех или иных обязанностях, но обманывают в большинстве случаях... Как сегодня, — Тот выдохнул и немного нервно улыбнулся, не зная, что говорить. — ..Я очень люблю лошадей и покататься на них... Я очень хотел бы жить своей жизнью в деревушке, не зная о королевских обязанностях.       — Хах... — Кан приподнялся, разглядывая Сана. — Мы... В чем-то похожи, — Ёсан сел на край кровати, обратив внимание на глаза Чхве, что были наполнены лёгкой горечью.       "Он... Не такой уж и плохой", — думается Кану. — "Достаточно вежлив и понятен, да и стоит ли его винить? Все же, родители солгали ему. Он хорошо подыграл и достаточно уважительно ведет себя. Может... дать ему шанс?". В эту секунду от этих мыслей на щеках проявился румянец, который было тяжело заметить от желтого цвета настольной лампы. Сан был красив, Сан был тактичен, но делать выводы о человеке, который знаешь первый день тяжело. Но и вызвать какие-то чувства за такое короткое количество времени - тоже.       — Ёсан, слушай... — Тот приподнялся со стула и сел рядом на край кровати. — ..Ты действительно мне интересен и был со мной весь день честен... Я очень ценю это и, как ни странно, ты знаешь почему. Позволь мне позаботиться о тебе.       Кан молчит с шоком и румянцем на щеках рассматривая чужое лицо. Его глаза были чисты, он был серьёзен. Сердце бушевало и словно просило большего внимания к себе, словно это именно то, чего он ждал последние несколько лет. Ёсан моргает и чувствует, как губы Чхве коснулись его. Дыхание замерло, а он продолжал с шоком рассматривать Сана.       — Ох, прости, наверное... Не стоило этого делать... — Тот виновато опустил взгляд вниз, стыдясь своего поведения.       — Поцелуй меня, — На выдохе, с восхищением говорит Кан. Он понял, чего хочет.       Чхве, словно радостный щенок, поднял голову, внимательно разглядывая Ёсана. — Точно?..       — Да... — Выдыхает Кан со смущенной улыбкой на лице. — Да! — Парень сказал это более уверенно, более желанно. — Прошу, Сан!       И вот уже через секунду губы Чхве накрыли губы Ёсана. С каждый секундой нежный и робкий поцелуй становился настойчивее, становился горячее и как можно более страстным. Руки Сана окутали талию Кана, в то время как сам Ёсан держал за шею и волосы Чхве, будто если он сейчас отпустит руки - его сердце остановится. Кан, казалось, мог заплакать прямо сейчас. Ведь ему так не хватало теплоты и ласки, и наконец появился тот, кто мог быть одаривать его заботой годами.       Поцелуй останавливается, в комнате слышалось тяжелое дыхание обоих, на лице Ёсана расползается довольная улыбка, прямо так же как и на лице Сана. Они оба тихо хохотали, переглядываясь и в конечном итоге прижимаясь друг к другу.       Кан надеялся, что это ночь продлится вечность и завтрашний день никогда не наступит.       Утро прошло абсолютно незаметно. Ведь с самого рассвета они готовились к свадьбе. Казалось бы, вчера было всё так хорошо, но на утро это всё ощущалось как нельзя неправильно. В груди было навязчивое ощущение, что это ложь, что он слишком торопиться. Всё казалось нереальным и навязчивым, что хотелось убежать. Ёсану стало стыдно перед самим собой за проявление таких эмоций, ему стало стыдно, что он так распутно себя ведёт и вчерашнее - ошибка и не более. Но он проговорился и теперь Сан что-то ждёт от него, от этого он ощущал ещё больший груз вины.       Церемония прошла быстро и незаметно для Кана. Всё было в самом деле шикарно, богато. Сан выглядел невероятно и в конце обмена колец они поцеловались. Но абсолютно не как вчера. Всё, что мог выдавить из себя Ёсан - это грустная улыбка и понимания всего положения. В то время как на лице Сана была всё та же радостная улыбка. Всё, что успокаивало: Вчерашние слова Чхве о заботе. Может, Кану действительно нужно просто раскрыться и не боятся? Но навязчивое чувство потери своей свободы постоянно напоминало о себе в чужих прикосновениях.       Бал был такой же шикарный, действительно очень много красивых девушек и парней. Очень много тех, кто хотел бы пообщаться с новой королевской парой. Ёсан мог быть уверен в том, что слышал, как их обсуждали. Слышал, как кто-то говорил что-то по типу "А как им детей заводить?.. Кто будет наследником престола?..", "А разве король и король могут быть?.." - глупые и неловкие вопросы от людей, что лишь вводили в ступор и заставляли фырчать на всё подряд.       — Ёсан, поздравляю Вас с праздником, — Звучит голос из толпы. По всей видимости женский. — Примите мои поздравления, и выпейте же шампанского со мной.       — Благодарю, — В пол голоса отвечает Кан.       — А вы уверенны, что именно этот человек любовь всей Вашей жизни? Не поймите меня неправильно, но как вы умудрились начать отношения с тем, кто является врагом ваших родителей?.. — Интересуется девушка и её вопрос заставили Ёсана нервно сглотнуть... Лишь бы не сказать чего-то лишнего.       — Не вежливо такое спрашивать у Королевской особы, — Слышится голос Сана со спины. Чхве хватает руку, что тянулась к алкоголю. — Пошли, станцуем, любовь моя...       Ёсан повинуется на грубую взятку, молчит и лишь кивает той девушке. Он благодарен за это спасение, но рука ноет от боли, словно держат его так в первый раз. Прикосновения Сана были мягки и нежны, и эта грубость сейчас, - яркая вспышка боли, предупреждающий знак. Но Кану с ним так хорошо, ведь его целуют нежно и мягко, обнимают тепло-тепло, как некогда никто не делал. Рука коснулась его талии, прижимая к себе. Начал играть оркестр.       Скрипка пригласила пианино на танец, рассказывая истрию о запретной любви. Капли дождя, словно соленные слезы боли, - нежно начинает пианино. Вой от потери солдат и семьи, о неожиданном знакомстве, - плавно повинует скрипка. Ёсан и Сан танцевали, словно в сказке. Грубое касание стало до невозможности нежным и легким, словно Кан - перышко или хрусталь. Раз-два-три, разворот и круг, перуэт и обратно в чужие объятие, такие теплые и знакомые.       Ёсан абсолютно не понимает своих чувств, он правда боится, ему тревожно и навязчиво горько. Но эти нежные касания... Этот стук сердца, что каждый раз у него может вызвать Чхве... Всё казалось таким романтичным, что заставляло Кана нежно улыбаться.       Он улыбался нежно, как никогда прежде. Улыбки стирали побои отца, ругань матери и собственное отвращение к себе. Он никому не мог подарить эту улыбку, нежно храня ее в себе, как драгоценное сокровище. Лицо напротив краснеет и так любяще, тепло и обожающе смотрит на него, словно Ёсан - целый мир Сана. У него перехватывает дыхание и тот почти запнулся в собственных ногах, но чужие ладони крепче сжимают талию, притягивая к себе. Его крутят по залу, и вдруг нет никого. Есть только Кан и Чхве, свобода и шум моря за окном. Свобода так близко и далеко, так рядом и скоро.       Но почему же... Почему же чувствует он себя, словно птица в клетке? Виновен ли острый взгляд отца, пронзающий спину? Разочарованный вздох матери, что слышится у уха. Страх дышит ему в затылок, но впереди него тепло и солнце, что улыбается.       — Я люблю тебя, Ёсан, — Нежно шепчет в чужое ухо Сан, заставляя того вздрогнуть и закрыть глаза. — Я люблю тебя больше своей жизни.       — Да, Сан... — Тот приоткрывает свой взгляд, сжимая чужую шею своей ладонью. — Я тоже... Люблю тебя... — Кан звучал неуверенно. Но начал вновь хвататься за Чхве, словно это его последняя надежда. Словно он последний человек, что будет держаться так, как делает это сейчас.       — Я люблю тебя... Слышишь, Ёсан? — Кан вновь по щенячьи закрыл свои глаза, приподняв брови. Он чувствует дрожь... Дрожь вдохновляющей свободы.       Скрипка не красиво и протяжно мурчит, нет, она воет и ноет. Скулит от любви, скулит от боли. Нет ненавистного взгляда отца и вздоха матери, есть отчаянное бульканье и скрип. Девушек в пышных платьях больше нет, есть лишь разорванные в клочья платье, - словно куклы. Ёсан чувствует свободу.

Ёсан чувствует, как задыхается в ней.

      Он захлебнулся в любви и желании, хотел нежности и ласки, - да только подавился ею, укусив чуть-чуть запретный плод, спрятанный в глубине сознания и души годами. Птичья клетка раскрылась, грудная клетка раскрылась, освобождая птицу, освобождая сердце.       — Позволишь ли попробовать вкус свободы, Любовь? — Слышится в темноте приятный и нежный голос Сана.       Чхве сжимает чужое горло, настолько сильно, что остался огромный синий след на горле. — Ты хватался за мою шею в ту ночь так отчаянно и искренне... Я был так тебе нужен... Это было так романтично. Я никогда не забуду эту чудесную ночь вместе с тобой. Но эти синяки на шее от моих ладоней... — Его голос задрожал. — Ты теперь помечен мною...       Руки были полностью в крови, как и его одежда. Он убил свою любовь своими же руками и от осознания этого в его животе собралось куча бабочек, кружились так, словно танцевали вальс. Рука держала нож, что также был залит кровью. Кровь капала с кинжала на чужое тело, чужую грудь. В отражении лезвия показалось лицо, полностью в брызгах крови и блаженной улыбкой на лице. Чхве был на небесах, ему было так хорошо. Ведь его Любовь везде, под ним, в его руках, на его лице. Он приподнимает клинок к себе, аккуратно слизывая с него обставившуюся кровь. Внутри него, смешиваясь с ним, становясь одним целым.       — Я люблю тебя. Люблю до последнего вздоха, до сжатия пальцев, до вздоха моего имени из твоей груди. — Шептал Чхве трупу под собой, водил пальцем по чужой вспоротой груди. Рисовал кровью незамысловатые символы, из которых получалось "Чхве Ёсан и Чхве Сан". Рисовал сердечки алыми линиями, водил пальцем по чужим губам, из которых жизнь рекою вытекала. Его взгляд был также нежен, как и в тот самый вечер, когда Ёсан попросил его поцеловать. — Попроси меня поцеловать тебя вновь, O sole mio.       Но в ответ тишина, даже ни одного вздоха. Это заставляет Сана улыбнутся на столько широко и любимо, насколько это было возможно. — Люблю, даже если ты молчишь. Но все в порядке, теперь ты мой и только мой... Больше твои родители тебя не потревожат, я сделал это ради тебя... Это высшая степень любви... Красный цвет такой романтичный и страстный, не находишь, моё чудо?..

Ведь красный значит, что я люблю тебя...