Каждый достоин любви

      — Тор, сынок, пойдем, нас уже ждут, — Один похлопал сына по плечу и увел из дома в направлении парковки. Опять их разлучили, опять они все делают порознь. Ах, детство, оно такими приятными воспоминаниями расплывается внутри, как они играли, сбегали из дома под смех старшего: «Да все в порядке будет, не бойся, Локи!» Ведь Локи всегда боялся, боялся, потому что никак не мог вырвать из себя то, что происходило с ним в детском доме. Как бы банально не казалось, он был той самой грушей для битья, чем все противные мальчики с дальних коек пользовались. Они оскорбляли его родителей совершенно не по-детски, обзывали и уверяли, что никто такого, как он, не станет забирать. Стоило конечно видеть их лица, когда в спальню зашла нянечка, уводя Локи из того ужасного места. И тогда он впервые увидел Тора, своего нынешнего старшего брата. Им было-то совсем мало, в тот год Локи только должен был пойти в школу. Тор в силу своего светлого, прямо как его волосы, характера всячески старался сблизиться с новоиспеченным братишкой. Не было тех самых постоянных ссор, разборок, как у братьев обычно бывает. Нет, все было совершенно наоборот. Тор действовал осторожно, с заботой. Будто бы Локи был каким-то маленьким и пугливым зверьком. В целом старший так как-то и сказал: «Ты похож на котенка! Черненького такого, пушистого!» На что Локи только вопросительно вскинул брови. «Я котят очень-очень люблю и тебя любить буду!» — пояснял Тор. Лет в тринадцать-четырнадцать они стали.. отдаляться. Точнее, их стали разделять. Тором стал по большей части заниматься отец: он возил его в свою компанию, знакомил с подчиненным и в конце концов уже начинал готовить его в качестве приемника. А Локи был с матерью. Тут не было чего-то необычного, отличавшегося от жизни других подростков: простая помощь с работой по дому, возможно, более теплое и комфортное общество, но не более. А ведь хотелось того же, чего получает брат. Видимо, ему не было дано быть с ним на равных. Ну да, он же приемный, к тому же младший.       — Зачем вы вообще меня усыновили, если я все равно нахожусь в тени Тора? — не выдержал однажды Локи, сидя за обеденным столом. Грудь подростка скакала от давящего в легкие сердца. Хотелось наконец прояснить все, и плевать он хотел на то, что последует после. Накажут его или нет, было совершенно фиолетово. Просто по-человечески похуй.       — Молодой человек, ели вас что-то не устраивает, дверь из дома всегда открыта, — после короткой паузы выдал отец. Его взгляд вроде бы и не был злым, но в ту казалось, что в ту же секунду из них могут полететь молнии и испепелить его к чертям. А возможно с ними ему и место? — Мы разве тебя плохо содержим? Или любви мало даем? Мы же все для тебя делаем, чтобы у тебя было достойное детство и будущее.       — Да вы не понимаете! — бушующие подростковые нервы все же берут вверх над Локи, и он убегает в свою комнату. Тор продолжал сидеть, однако глаз на родителей поднять не смел, боялся. Не хотелось подливать масла в огонь, а может и не хотелось, чтобы ему самому досталось. Тор конечно же замечал все, абсолютно все, но порой не мог что-то сделать. В такие моменты старший поджидал, когда взрослые разойдутся, а сам шел к брату, захватив кислых мармеладок и спрятанную бутылку черного чая. Он стучит, но после тут же заходит, ведь знает, что Локи никогда не против его общества. Да он может говорить всякое, однако в глубине души он все тот же одинокий мальчишка, которому нужно чье-то плечо рядом. Они устраиваются на кровати младшего, ложась в обнимку. Локи бы сказал что-то, да боится, что соврет в качестве защитной реакции. Поэтому они просто лежат, иногда пожевывая мармеладки. Очень хотелось, чтобы таких моментов было больше или хотя бы чуть больше чем ноль. Но время берет свое. Поступление в университет, уже было не за горами, когда Локи выразил свое желание жить отдельно. Тор тогда весьма успешно, а как могло быть еще, проходил стажировку у отца, параллельно обучаясь. Как тогда сказал отец: «Чем бы дите не тешилось.» «Лишь бы не вешалось,» — добавил уже про себя Локи. И знаете, когда живешь один, перестаешь как-то воспринимать других за помехи, ты сам себе хозяин, по крайней мере в своем жилище. От того тревожащие мысли отступили. Локи завел домой котенка. Черного, пушистого, вроде бы он был персидским. Теперь все дни были спокойными: парень возвращался домой с учебы, делал себе ужин или заказывал, а потом с питомцем на коленях садился за задания. Когда ты один, не тянешься к мысли с кем-то себя сравнивать. Из родителей о себе знать давала только мама, которая порой бывало заглядывала к сыну в гости, навещая и принося что-нибудь вкусненькое, рассказывала о Торе, ведь знала, что Локи слишком горд, как он считает, чтобы самому что-либо узнать. А позже Локи и сам отдаляется, почти перестает писать, потому что устал, устал играть в хорошего младшего брата. Внутри него боролось две мысли. Одна, согласная с ним, а другая убеждала, что старший же всегда относился к нему по-доброму, и это все – лишь зависть.       — Если так, то и пусть, я никогда не был тем, к кому стоило бы хорошо относиться. Прошли подростковые годы, когда всячески хочешь что-то кому-то доказать, доказать, что ты нужен. Только вот, когда ты взрослый, это никому ничего не даст. Надо или делать что-то, чтобы все это поняли, или смириться с тем, что не хотят понимать, даже учитывая все твои старания. Но почему-то, когда вечером Тор пишет ему, Локи не спешит откладывать телефон. Может.. все же стоит дать ему шанс? Ах, да кому он врет, шанс самому себе, не кому-то еще, только себе. Ведь без брата он и правда жить не может, чем только не пытался парень заполнить пустоту в сердце, все не то. А сегодня отличный день, чтобы все прояснить. Вот бы он не закончился, как тот самый день шесть лет назад. Локи достает из гардероба свой излюбленный черный костюм, добавив к нему такую же рубашку. Трудно было не радоваться за брата в конце концов. «Локи, привет! Представляешь, отец сегодня передал мне руководство! По такому случаю устраивают вечеринку, и я подумал, может ты захочешь прийти?» Локи по-прежнему не любит вечеринки, но ради Тора он готов там хоть всю ночь пробыть. Тор не сразу его замечает, он возится с другими гостями, принимая всяческие поздравления. Он как всегда неотразим. Со своими светлыми волосами до плеч он даже походил на бога из какого-нибудь мифа. Локи как всегда стоял у стены, осматривая банкетный зал, тех же самых гостей, снова задерживая задерживая взгляд на Торе.       — Локи, не уж-то пялился на меня? — а Тор как всегда улыбается, словно и не было того провала в общении. Словно все эти годы все было в порядке.       — И что с того, — фыркает младший, уводя взгляд.       — Я рад, что ты пришел, — Тор подается вперед, обнимая Локи, — больше не пропадай, прошу. Локи готов поклясться, что за последние годы, порой казавшившиеся вечностью, как бы он себя не обманывал, это то самое, чего ему не хватало. Тора не хочется отпускать, он крепко-крепко цепляется, пальцами доставая до чужих волос. Прямо как в детстве, они, наблюдая за девочками во дворе, пытались плести друг другу косички. Тор на брата совсем не злится, знает, что тот не сможет извиниться, но главное, что он сам сможет простить. Локи же ему на самом деле дороже всего на свете. Кто бы что там не говорил о младшем или о нем. Вечеринка во всю продолжается, а эти двое уходят по-тихому на террасу. Множество звезд засело на небе, ни единой тучи. Локи неуверенно костяшки пальцев трогает, глядя то на звезды, то на город.       — Слушай, Тор, я.. — вот опять. Только хотел парень наконец переступить через себя, сказать то, что он слышал постоянно, а сам почти никогда и никому. Но старший понимает все и без слов, как всегда.       — Я тоже люблю тебя, Локи, — парень глядит брату в глаза. Они у него светлые, добрые и совсем без молний, как у отца, сейчас там только россыпь звезд, на которую Локи готов смотреть бесконечно, — всегда любил, люблю и буду любить несмотря ни на что. Ты же в конце концов мой котенок, помнишь?       — Спасибо.. — тихо говорит Локи улыбаясь, прежде чем вновь уткнуться в крепкое плечо Тора. Он не может быть один. Совсем.