Still into you

      Музыка в баре играла чересчур громко, и, если бы акустическая система могла разогнаться ещё на пару десятков децибел, начала бы выдавливать многолюдную толпу на улицу прямо сквозь панорамные окна. Столики и барная стойка были плотно и надолго оккупированы посетителями. Бармены и официанты сбивались с ног, выдавая заказы и разнося их на подносах на вытянутых вверх руках. Такого наплыва по четвергам не случалось давно. Хозяин бара потирал ручки в предвкушении подсчёта прибыли, гости гуляли на широкую ногу, обслуживающий персонал натянуто улыбался и считал минуты, ожидая закрытия, которое объявлялось после последнего клиента. Только клиенты вовсе никуда не торопились, наплевав на то, что завтра многих ожидал рабочий день.       Двое молодых мужчин, в унисон с общей атмосферой веселья и праздности, упорно заливались коктейлями, заняв круглый столик у окна в углу. Стильная лампа с металлическим абажуром, висевшая аккурат над столиком, с пугающей периодичностью и амплитудой раскачивалась на длинном шнуре, грозя в один не прекрасный момент садануться со всей силы об стекло окна — то один, то другой непрестанно её задевали руками, бурно жестикулируя. И для людей, что пришли отметить своё возможное грядущее увольнение, настроение у них было на зависть многим: говорили без умолку, громко смеялись, размахивали руками, временами задевая не только лампу над ними, но и опустошённые бокалы и рюмки. Девизы вечера звучали оптимистично: «бей посуду — я плачу» и «твори бардак, мы здесь проездом». После первого разнесённого в мелкую стеклянную крошку стакана, официант пытался пожурить расшумевшихся гостей и намекнуть, что за любой дебош клиент расплатится сполна, с полицией или без. Но мелькнувшая в пальцах одного из мужчин платиновая кредитка закрыла этот вопрос раз и навсегда.       — Нет, ну ты скажи мне, — шарахнув по столешнице кулаком, потребовал молодой мужчина, козырявший кредиткой, ответа у своего компаньона, сидевшего напротив, — как так можно-то? В твоей голове это укладывается? Потому что в моей не укладывается нихрена, — горестно вздохнул он, вспомнив, наконец, в честь чего сегодня они тут собрались.       — Да забей уже, — отмахнулся второй и залпом опрокинул в себя третий подряд шот. Он на секунду застыл, вытаращив на друга круглые глаза, зажал ладонью рот и с трудом вдохнул носом воздух.       — Как же я забью-то? — растерялся первый, всерьёз размышляя над такой вероятностью — просто забить. Язык его слушался плохо, слова склеивались в непонятную порой белиберду, как переваренные макаронины, но собеседники явно не испытывали никакого дискомфорта в общении, понимая друг друга и с полумумуканья. — Вот через неделю всё окончательно пойдёт по пизде, и хер мы забьём хер, — неуклюже и желчно причмокнул он, запуская длинные пальцы в тёмно-каштановые волосы, уже изрядно взлохмаченный — жест этот повторялся очень часто. — А разве это справедливо, Чим?       Собеседник, вновь научившийся дышать ртом, неопределённо развёл руками — пустая стопка шота полетела на пол. Проходящий мимо официант, стараясь незаметно исполнить глазными яблоками мёртвую петлю, сделал новую пометку в графе «бой посуды» за седьмым столом, салфеткой собрал осколки и поспешил за новыми порциями напитков, которые изначально потребовали обновлять без напоминания. Всю дорогу до бара он мысленно крестился и хвалил себя за то, что данные кредитки клиента записал заранее.       — Я, — веско завёл старую песню по десятому кругу первый, — молодой, талантливый специалист с высшим образованием, с опытом и гениальным чутьём, — загибая пальцы, выговаривал он. — Я ни одного дела за шесть лет не залажал, так ведь?       Чим, он же Пак Чимин, активно закивал гривой — идеальная укладка давно развалилась на отдельные пряди, чёлка постоянно падала на глаза и ему приходилось неустанно её сдувать, хотя мероприятие это было бесполезное, но Чимин был человеком упорным и никогда не сдавался.       — А теперь меня вышибут из компании за то, что какой-то хитровыдуманный баран решил уйти в декрет за свою супружницу, не закончив проект! Нет, ну не сука? — хлопнул он по столу широкой ладонью. — И это за неделю до тендера! Нет бы себя слил, так он нас всех подставил, Чим! Я бы выиграл этот сраный тендер, даже если бы он проект соплями на стекле нарисовал!       — Конечно, выиграл, — соглашался Чимин, жуя дольку лимона и сморщиваясь в изюмину. — Тэ, давай найдём его и хлеборезку ему разобьём?       — Давай, — тут же согласился Ким Тэхён, живо оценив свежесть и новаторство решения. — Вилкой ему глаза повыковыриваю, — продолжал распаляться он, пока напротив злобно ухмылялся Чимин. — Пальцы сломаю и ими же его трахну!       — Есть только одна проблема — тогда он точно не закончит проект, — разумно подметил Пак, грозя другу указательным пальцем.       — Чёрт, ты прав, — сник Тэхён, укладывая потяжелевшую вмиг голову на сложенные руки. — Сделка не состоится, компания разорится, её продадут по кускам за гроши, и мы пойдём по миру, — удручённо бубнил он, сокрушаясь.       Расписывая в красках свои достижения и заслуги даже будучи под серьёзным градусом — а именно, практически в лоскуты — Ким Тэхён ничуть не преувеличивал. Он был выходцем из обеспеченной семьи, получил отличное образование за рубежом и служил верой и правдой начальником тендерного отдела в крупной строительной фирме своего троюродного дядюшки. И пускай родственные связи помогли ему зацепиться за отличную работу, знал он своё дело отменно, а выполнял его и того лучше. Закупочные сессии и аукционы проводились и выигрывались без сучка и задоринки, ни разу не вызвав вопросов в Антимонопольном регуляторе Южной Кореи. Разменяв в прошлом году круглую дату — тридцатилетие — Ким Тэхён с удовольствием и лёгкостью продолжал карабкаться по карьерной лестнице, прекрасно зарабатывать, не обременяя себя семейными узами и иными тяготами стабильной личной жизни. Он был весьма привлекательным мужчиной: высокий, хорошо сложенный, со вкусом одевающийся и живущий на широкую ногу. В компании считался первым завидным женихом и неоднократно отбивался от набегов молоденьких сотрудниц на его неприступное сердце.       Сворачивать горы и рассекать океаны движением пальцев по клавиатуре помогал его верный друг и соратник, первый помощник и ответственный собутыльник Пак Чимин. Очаровательный угодник с обворожительной улыбкой, сладким голосом и талантом уболтать лысого покупателя приобрести чемодан расчёсок из кевлара. За его щебетом по телефону с заказчиками и поставщиками обычно со слезами на глазах и удушливой завистью наблюдал весь отдел, не уставая вопрошать в безответную Вселенную — как ты, сука, это делаешь?       Чимин с Тэхёном познакомились, когда оба устроились в компанию в один отдел. Поначалу жутко друг другу не понравившись, они спорили до драк, а словесными перепалками доводили до истерики весь тендерный отдел. Но однажды зарыв топор войны на время корпоративной вечеринки по настоятельной просьбе тогдашнего начальника, допились до брудершафтов, прониклись друг другом, сколотили команду мечты и ринулись покорять карьерные горизонты. Тэхён дослужился потом и кровью до начальника отдела, а лучший друг стал его правой рукой и первым заместителем.       И вот из-за одного «хитровыдуманного барана» вся их жизнь могла на скорости света полететь в тартарары: через чуть больше, чем неделю, одна очень известная инвестиционная компания должны была играть крупный аукцион на строительство нового офисного здания в центре Сеула. Лучшие из лучших акул строительного бизнеса уже давно натачивали все три ряда острых зубов, чтобы выдрать этот лакомый кусок у конкурентов из пасти. Тэхён с Чимином дрожали в предвкушении славной битвы за лучшее для себя будущее, как вдруг их главный архитектор этим не прекрасным утром положил своё грёбаное заявление об отпуске по уходу за ребёнком своей жены на стол директора, сделал ручкой и скрылся на горизонте событий. Вся компания будто вымерла, словно уже пребывая в трауре по самой себе. Дядюшка Тэхёна отменил все встречи и совещания, собрался и уехал в неизвестном направлении, не по-капитански оставив тонущий корабль. Сотрудники плавали по коридорам и офисам бледными тенями. Накушавшись «позитивной» обстановки, друзья покинули свои рабочие места согласно графику, и, никуда не сворачивая более, доковыляли до того самого бара. Поминать, так с музыкой.       — Ну, нет, не верю, что директор ничего не придумает, — упрямо помотал головой Чимин. — Он же у нас мировой мужик, чудеса творить умеет.       Тэхён согласно покивал. Факт родства с директором Чхве Вон-Шиком держался в строжайшем секрете, дабы избежать даже малейшего намека на обвинения в кумовстве при устройстве на работу троюродного племянника по линии внучатой прабабушки. Потом никому не объяснишь ведь, что родственник тот поднялся с самых низов самостоятельно. Нет, конечно, Ким на подсознательном уровне с малых лет перенял предпринимательскую способность из поломанной воны заработать сотни тысяч и выкрутиться из самой жареной ситуации. Но в данном случае от него мало что зависело, поэтому решение упиться в хлам назло врагам было самым логичным.       — Предлагаю сворачивать наш балаган, — прикинув хрен к носу, выдал Пак, подзывая официанта. — Мы, конечно, в тоске и всё такое, но передо мной сейчас уже сидят два тебя, в ушах стрекочут лопасти вертолётов, которые в пятиминутном подлёте. Либо мы идём дышать воздухом на улицу, либо завтра мне будет не только мучительно больно вспоминать сегодняшний вечер, но и очень стыдно…       Расплатившись по-царски за разбитной вечер и с приключениями выгрузившись с насиженных мест, друзья, крепко обнявшись, выползли в прохладную ночь. Такси отмелось автоматически — ещё бы сейчас не хватало укачивающего салона и духоты. Недолго думая, ибо долго уже бы и не получилось, решили топать заплетающимися ножками, благо жили оба не так уж и далеко.       — А я ведь машину хотел купить, — пожаловался Тэхён, удобнее перехватывая рукой с виду субтильное, но нифига не лёгкое тельце приятеля.       — Так купи, — хмыкнул сосредоточенно сопящий Чимин, теснее прижимаясь к боку друга. Пиджак он оставил в офисе, а тонкая рубашка грела только душу — натуральный шёлк и крутой бренд, но кроме визуальных качеств гордиться было нечем.       — Я хотел крутую, — возразил Ким. — Даже уже проценты от сделки и размер поощрительной премии подсчитал — мне бы хватило на мечту. А теперь… — он в сердцах махнул рукой, и оба пошатнулись от неуместной амплитуды.       Чимин промолчал. Он этой помешанности на навороченных тачках не понимал никогда: водительских прав у него не было, метро и такси всегда были под рукой; друг с личным автомобилем тоже имелся на крайний случай, и насколько крут этот транспорт ему было абсолютно плевать.       — Чим, а мы же сильно нажрались? — сломав язык в трёх местах, спросил Ким.       — Почти в ноль, — подтвердил тот.       — Тогда я тебя спрошу сейчас, потому что потом будет стыдно. Я тебе когда-нибудь нравился?       Чимин нашёл мутным взглядом лицо друга, с трудом фокусируясь.       — В каком смысле? — выбормотал он, чуточку трезвея.       — В прямом, — широко улыбнулся Ким, блеснув вспышкой в ночи своим белозубым оскалом. — Ты считаешь меня привлекательным?       — Ну… — замялся Чимин. В любое другое время он бы с удовольствием объяснил другу, что, являясь эстетом от природы, ценящим всё прекрасное и привлекательное вне зависимости от гендера, цвета кожи, возраста и прочего, он изначально определил внешние данные Тэхёна, как исключительно превосходные. Да только сейчас он бы и двух слов связать не смог.       — Ты бы со мной переспал? — поставив всё на зеро, выдал Ким, уставившись на Чимина в ожидании ответа. Пак некоторое время осознавал и переваривал услышанное. Будь он трезвым, даже думать бы не стал, а сейчас пришлось анализировать, чтобы резюмировать в конце:       — Тэ, блин, да нет, конечно!       — Даже спьяну? — обиделся Ким.       — Я себе, что ли, враг? — усмехнулся Чимин, выразительным взглядом окинув высокую фигуру друга с задержкой на определённых частях тела. — И потом, — сощурившись, добавил Пак, — я всегда сверху.       — Блять, я знал! — победно вскинул кулак Тэхён. Насчёт ориентации друга он всегда сомневался, а спросить напрямую было как-то неудобно. Чимин по-джентельменски строил глазки всем девчонкам в офисе от восемнадцати до восьмидесяти, но и привлекательных парней не забывал обаять и окружить двусмысленным вниманием. — Но если бы…       — Тэ, никогда, — констатировал Чимин, закатывая глаза.       — Понял, — осклабился Тэхён.       Помолчали какое-то время, усердно переставляя ноги и лавируя между прохожими.       — А тебе зачем? — вдруг спросил Чимин. — Чего-то я недостатка в поклонниках у тебя никогда не наблюдал.       — Это да, — покивал Ким. — Выбор большой, а выбрать нечего…       — Зажрался ты, друг мой, — фыркнул Пак. — Неужели ни одного достойного?       — Да вот как-то не встречалось, — надул губы Тэхён, задумавшись. — Хотя… Если признаться, то один всё-таки был.       — Всего один?!       — Зато какой, — мечтательно промычал Ким. — Рассказать?       — У меня разве есть выбор? — уныло протянул Чимин.       — Мы учились на одном потоке в университете. Он, правда, таким синим чулком был, что поначалу я и внимания на него не обращал, а потом нас поселили в соседних комнатах в общежитии…       — Каким чулком? — заинтересованно уточнил Пак.       — Синим, — хмыкнул Тэхён. — Одеваться не умел, зубрила и зануда, вечно пальцы грифелем перепачканы, на голове воронье гнездо, рюкзак размером с дом, молчун жуткий — пары слов клещами не вытянешь…       — Ой, какой соблазнительный экземпляр, — с сарказмом присвистнул друг. — И чем тебя зацепил сей очарован? Кофе в постель приносил?       — Счастье он мне в постель приносил, — усмехнулся Ким. — Да так, что даже сейчас вспоминаю и мурашки по телу бегут, прикинь? Природа создала его исключительно для секса, редкой талантливости паренёк.       — И что же встало между вами? — продолжил глумиться Чимин.       — Да так, — внезапно поникший Ким отмахнулся, поджимая губы. — Решили расстаться. И потом, это был последний курс. Сдали экзамены, получили дипломы и разъехались: я вернулся домой в Сеул, а он остался там — предложили практику где-то там, понятия не имею где, не интересовался. Ну, и вот, — неуклюже закончил Тэхён.       — Ну, и вот, а вспоминать его продолжаешь по сей день? — не поверил Пак.       Тэхён пожал плечами. Да какая сейчас уже разница… За увлекательной беседой оба не заметили, как дошли до жилого комплекса, в котором обитал Чимин, и сейчас топтались у главного входа. Пак, лишённый тепловой поддержки горячего бока Тэхёна, зябко ёжился на ветру. Пора было расходиться.       — Что, даже не поцелуемся на прощанье? — дурашливо подначил Ким.       — Можешь чмокнуть меня в мой великолепный зад, — скривился Чимин, хлопнул друга по плечу и побрёл ко входу в здание.       — Это серьёзное предложение или пьяная выходка? — гоготнул Тэхён, засунув руки в карманы брюк и провожая спину друга заботливым взглядом. Чимин, не оборачиваясь, вскинул руку с оттопыренным средним пальцем. — Тоже люблю тебя, милый! До завтра!

***

      Завтра настало слишком внезапно и отдавало апокалипсисом. Голова трещала так, будто вчера в баре на неё натянули металлическую кастрюлю и заботливо барабанили по ней половником пару часов. Во рту творился ад крысиной коммуналки. Пить хотелось так, что Тэхён всерьёз рассматривал вариант провести день, присосавшись к крану в ванной, а не работая с бумагами в офисе. В зеркале отражалось нечто, слабо напоминающее Ким Тэхёна. Обратить зеленоватую серость лица в более привычный здоровый цвет не помогли ни контрастный душ, ни патчи, ни сыворотки, ни тонна крема, ни таблетка антипохмелина, втертая в дёсны. Брезгливо забросив в стирку вчерашний костюм, Ким упаковался в прибывшие из химчистки вещи, заботливо развешанные в шкафу домработницей. Перекусив святым духом и чашкой кофе, Тэхён на морально-волевых вызвал такси.       Офис трудолюбиво жужжал с утроенной бодростью, чем неимоверно раздражал. Радовал только такой же отвратительно выглядящий Чимин, являющийся этим утром его зеркальным отражением. Пару часов поспав перед монитором с открытыми глазами, они оба сдались и слились в лобби к кофейному аппарату, запасясь мелочью для десятка стаканчиков кофе. Слепая надежда очнуться хотя бы ненадолго не оставляла ни одного из них.       До обеда оставалось меньше часа, когда оба бренных тела почти срослись с низкими диванчиками в холле. Резкая трель мобильного заставила Тэхёна и Чимина дернуться и на время воскреснуть. Ким глянул на дисплей аппарата и, вытаращив красненькие глазки, ответил на звонок.       — Здравствуйте, директор Чхве, слушаю Вас.       Чимин, не способный более ни на какие телодвижения, только лениво ухом повёл. Тэхён упорно морщился и молча кивал, впитывая информацию, льющуюся из динамика. Потом попытался от чего-то отбрехаться, но был обломан на первой же попытке. Тяжело вздохнул и понуро брякнул: «Я понял, сейчас иду».       — Нас таки увольняют? — без особой заинтересованности уточнил Чимин, постукивая пальцем по пластиковому стаканчику с американо.       — Пока нет, — простонал Тэхён, поднимаясь на ноги. — Наш директор Чхве сотворил очередное чудо: нашёл какого-то там заграничного архитектора взамен нашему беременному барану. Говорит, что мужик гениален, аки космос, и уже приехал на собеседование. Для такого случая собрался весь совет директоров в переговорной. Ты помнишь, чтобы когда-то такое уже было? Я — нет. Только вот наш господин Чхве опаздывает на встречу, и попросил меня забрать трудовой договор из отдела кадров, передать Совету, а ещё передать, что вопрос с принятием на работу практически решён, а собеседование — чистая формальность. Попросил меня поприсутствовать.       — Зачем? — морщась от невыносимости сегодняшнего дня, Чимин принял вертикальное положение, отбрасывая пустой стаканчик в мусорку.       — Кандидат привёз презентацию проекта, — мрачно усмехнулся Ким. — Мне нужно её увидеть, потому как именно с этим проектом мы должны будем выигрывать тендер. А что это значит? Правильно, его заочно приняли на работу.       — Так это же хорошо? — с сомнением уточнил Пак, потягиваясь.       — Да как-то всё подозрительно, — подёргал щекой Тэхён. — Вот не верю, что крутой архитектор за день согласился на работу, перескочив этап переговоров, сразу залетев на собеседование. Да ещё и свой проект принес, уже готовый. Ну, не бывает так. Либо сумма его гонорара не влезает значками в настольный калькулятор, либо он не настолько гениален.       — С чего ты взял?       — А чего же такой талантливый творец сидит без дела со своей умопомрачительной наработкой? У него третий глаз и он предвидел предложение от нашего директора заранее? Бред же. Скорее, она мало кого заинтересовала, и тогда я не понимаю, зачем этот хмырь нам нужен. Ладно, идём уже. Гениальный архитектор заждался. И если его проект не так охренителен, как о нём говорят, я сожру этого придурка прямо там в переговорной. Только мне сегодня не хочется работать? Ты меня поддерживаешь?       — Полностью, — кивнул Чимин, цепляясь за локоть Кима, чтобы без происшествий добраться до лифта.       Прихватив с собой друга для надёжности, Ким забрал трудовой контракт и неторопливо зашагал по длинному коридору к переговорной, на ходу просматривая текст.       — Ебучий случай, — икнул Ким и замер, как вкопанный. Полусонный Чимин незамедлительно воткнулся в его широкую спину, и, потирая ушибленный нос, обиженно прогундел:       — Чего там? Нули в зарплате сосчитать не можешь?       — Не может быть, — прохрипел Ким, не отрывая пристального взгляда от страницы.       — Да что там? — Пак раздражённо вырвал листы из рук друга и вчитался в текст. — Ну, и? Бла-бла-бла, строительный холдинг, бла-бла-бла, с одной стороны, и господин Чон Чонгук, с другой, вместе именуемые стороны, а по отдельности…       — Это он, — Ким перевёл на друга ошарашенный взгляд.       — Кто «он»? — тупо переспросил Чимин. Он сегодня и так очень туго соображал, а тут ещё загадки с местоимениями.       — Чон Чонгук, — терпеливо повторил Ким. — Тот парень, о котором я тебе вчера рассказывал. Зануда архитектор, с которым я учился.       — Да ладно, — тут уже даже Чимин заметно прифигел, переводя взгляд с Тэхёна на договор и обратно. — Не бывает таких совпадений. Ты сказал, что он остался… там.       — Ну да, самолёты-то ещё не изобрели. Мозги включи, Пак, — скрежетнул зубами Ким.       — Сам включи, — огрызнулся тот. — Удивительно редкое имя — Чон Чонгук. Их мешками за тридцать лет нарожали таких. Выдохни уже и топай. Сейчас посмотрим на твоё университетское секс-приключение, если это оно.       Переговорная гудела, как пчелиный рой. Тэхёну с Чимином пришлось тащить кресла из соседнего кабинета, чтобы найти себе место и притулиться за длинным столом. Стул кандидата пока пустовал. Собеседование никак не начиналось — все ждали директора Чхве. Тэхён бы так и сидел, молча поджав губы, если бы не чувствительный тычок кулаком в бок от друга, выбивший из него дух. «Не идиотничай, придурок, — шепнул на ухо Пак. — Раньше сядем — раньше выйдем». Ким тяжко вздохнул, поднялся на ноги и громко откашлялся:       — Директор Чхве просил передать, что мы можем начинать без него, — выговаривая каждое слово, по деловому произнёс Тэхён. Десять пар глаз удивлённо на него уставились. — Он задерживается, но проект уже видел.       Дотянуться до его бока незаметно Чимину не удавалось, тогда он со всей дури наступил каблуком на носок ботинка Кима. Тот с трудом сдержал болезненный вопль и, прекрасно поняв, на что намекает Пак, сдавленно добавил:       — Господин Чхве попросил Совет отнестись лояльно к кандидату, внимательно ознакомиться с резюме и оценить по достоинству подготовленный проект, — представительные мужчины и женщины за столом одобрительно зашушукались, переглядываясь. Завуалированный посыл все восприняли правильно. Тэхён посмотрел на дежурившую у входа секретаршу: — Пригласите, пожалуйста, господина Чона.       «Ну, понеслась», — шепнул на ухо другу Чимин, удобно устраиваясь в кресле и приготовившись к грядущему, разве что поп-корна и колы ему не хватало. Тэхён же с трудом сглотнул комок в горле, нервно покрутил браслет часов на запястье и съёжился в своём кресле, максимально пытаясь слиться с обивкой. Спрятаться ему бы вряд ли удалось, но он хотя бы лег в направлении цели. Хотя… сколько ластами не размахивай, взлететь не удастся.       Двери в переговорную распахнулись, руководство компании дружно обернулось. Чимин даже привстал на своём месте, Тэхён же закусил до боли губу. В помещение вошёл молодой мужчина, сопровождаемый секретаршей. Пак тихо присвистнул. Ким потерял дар речи. Чон Чонгук был тем самым, только вот время прокачало его на сотню уровней. И намёка не осталось на текстильное изделие в прохладных тонах. Чонгук теперь был красавцем в стильном костюме с модной, уложенной стрижкой. Левое запястье обвивал тонкий браслет из светлого металла — вряд ли серебра. В ушах поблескивало множество маленьких серёжек. Спину он держал прямо, голову — гордо вскинув, улыбка на губах играла обворожительная.       — Добрый день, — поклонившись, поприветствовал он учтиво-сладким голосом. — Моё имя Чон Чонгук, и я хотел бы коротко рассказать о себе.       Чимин, пожиравший глазами вошедшего, толкнул плечом затаившегося на своём месте Кима и тихо спросил:       — Он?       Тэхён проглотил горькую слюну и едва заметно кивнул. Рот друга скривила хищная ухмылка.       — Шикарный мужик, — оценил Чимин. — А не напиздел ли ты мне вчера, милый друг?       — Не был он таким раньше, — огрызнулся Ким, ущипнув теребившую его колено под столом руку Пака. Тот руку отдёрнул, но не обиделся, а понимающе поцокал. Тэхён на него зло зашипел. Их перепалка не осталась незамеченной — несколько голов повернулись в их сторону, одарив укоризненными взглядами. Тем не менее, господин Чон продолжал распинаться о своих невероятных заслугах и достижениях, не делая пауз для вдоха.       — Павлин грёбаный, — прорычал Тэхён, вдавливаясь в кресло и пытаясь откатиться чуть назад, чтобы широкая во все стороны фигура господина Ли скрыла его от прямого взгляда Чона.       — Чего завёлся-то? — веселился Чимин, мысленно закидывавший в свою балаболистую топку поп-корнины. — Говоришь, что расстались? А может, это он тебя бросил тогда?       — Я его, — выдавил Ким.       — Оу, всё любопытнее и любопытнее, — разливался елейным тоном на ухо другу Пак. — Жалеешь сейчас, наверное? А прячешься почему? Боишься, что он обиду затаил и приехал отомстить?       — Что ты несёшь?! — страшным шёпотом прокричал Тэхён.       — Господин Ким, у Вас есть вопросы к нашему кандидату?       Квадратный господин Ли, опасно нагружая подшипники поворотного механизма кресла, развернулся всем корпусом к Тэхёну, удивлённо приподняв брови. Ким отрицательно замотал головой. Чон тоже косился взглядом в их сторону, но необъятное тело господина Ли надёжно скрывало Тэхёна, а то, что он голову в плечи втягивал не хуже черепахи, вообще никого не касалось. Чонгук смущался, Совет недоумевал, Тэхён представлял, что он прозрачное облачко, и только Чимин беззвучно покатывался от еле сдерживаемого хохота.       — Если вы позволите, я перейду к презентации моего проекта, — сделав паузу, сказал Чонгук и открыл свой ноутбук, переключая презентацию на проектор.       Он подробно комментировал каждый слайд, коих было много. Сразу стало понятно, что в вопросе он не то, что хорошо разбирается, а то, что из всех присутствующих в переговорной он — единственный специалист такого уровня. Тэхёну даже смешно стало: будто глухие принимают на работу оперного певца, оценивая его профпригодность. Директор Чхве в своём выборе не ошибся. Оставался единственный для Кима значимый вопрос — а какого, собственно, хера?!       «Время, конечно, меняет людей, но не до такой же степени, мать его?! Нарисовался, хрен сотрёшь! Выскочка-архитекторишка! Костюм он приличный нацепил, подстригся! Правильно, конечно, а то за такой шерстью, коей была его причёска в университете, даже ватман не разглядишь. Пальцы с маникюром, надо же. Вон как по клавишам стучит, любо-дорого глядеть. А взгляд-то какой высокомерный. Будто это он нас экзаменует, а не мы его», — примерно такие, а то и хуже, мысли крутились в пустой голове Тэхёна, который сменить заевшую в мозгах пластинку не мог от слова категорически. Думательный процесс в полной мере отражался на его лице, по которому контекст с лёгкостью считывал потешающийся в соседнем кресле Чимин.       Презентация закончилась бурными и продолжительными аплодисментами Совета. Тэхён удивлённо моргнул — он всё пропустил.       — Признаю, — навязчивые губы Чимина и его мерзкий шёпот продолжали топтаться на ушной раковине Кима. — Он хорош. Нули оправданы.       У Кима внутри вспыхнуло пламя и рванул напалм, кулаки стиснулись.       — Что ж, — грузно поднявшись с кресла, господин Ли взял на себя обязанности говорящей головы, за которую давно всё решили, а её задача лишь озвучить это решение. — Господин Чон, Вы сумели нас впечатлить. Ваш проект оригинален, а подход — новаторский. Готов снять невидимую шляпу перед Вами, а коллеги, думаю, меня поддержат, — он осмотрел зал, встречая одобрительные кивания послушными головами. Чон чуть склонил голову, благодаря за оценку. — Наши специалисты подготовили трудовой договор, господин Чон, и если у Вас нет к нам каких-то вопросов, предлагаю перейти к под…       — Конечно, какие вопросы могут быть у человека, нашедшего настолько легковерного работодателя, готового платить баснословный гонорар.       Грубый голос Тэхёна прокатился по переговорной, повесив в конце высказывания тяжёлую паузу на вешалку у входа. Члены Совета разом застыли пафосными минами, Чимин спрятал лицо в ладони, надеясь, что сейчас больше похож на манекен, а не на друга этого сумасшедшего. Тэхён наконец расправил плечи, закинул ногу на ногу, скрестил руки на груди, вздёрнул подбородок и развернулся на кресле. Через пять метров столешницы он встретился взглядом с чуть сощуренными чёрными глазами Чон Чонгука: уголок его рта дёрнулся вверх, но на улыбку было вовсе не похоже. Сомнений никаких не было — он Тэхёна тоже узнал. Чонгук приподнял бровь.       — Вы желаете обсудить мой гонорар, господин?.. — вежливое удивление пропиталось желчью. Он не просто сомневался в правомерности такого вопроса от Тэхёна, а поистине недоумевал, как допустили вообще подобное к озвучиванию.       — Жаль, но вопрос не моей компетенции, — скрежетнул зубами Тэхён. Лицо Чона просветлело. — Я лишь хочу обратить на него внимание Совета. Но таки спрошу от себя: не переоцениваете ли Вы свои возможности?       «Тэхён, ты бы заткнулся», — одними губами пробормотал Чимин. Но Кима несло. Он не заметил, как оказался на ногах.       — Прошу прощения, — прищурился Чонгук, — мы не были друг другу представлены…       — Ким Тэхён, — гордо выпалил Ким, сверкая грозным взглядом.       — Очень приятно, господин Ким, — проклятый засранец склонился перед ним, ухитряясь не разрывать визуального контакта. — Возможно, у Вас не было времени ознакомиться с моим резюме. Предполагаю, что и моё вступление вы прослушали, будучи занятым чем-то более важным. Но может Вы нашли хотя бы пару минут, чтобы зацепить краем глаза мою презентацию, господин Ким? Тогда бы такой вопрос вряд ли беспокоил Вашу светлую голову.       Дар речи теперь пропал у всех членов Совета, даже Чимин перестал шипеть из своего кресла и топтаться на ноге Тэхёна. Уничижительный монолог задел за живое, но и Ким умел что-то такое отмочить. Он криво ухмыльнулся, кончиками пальцев брезгливо подцепил стопку листов договора, сверился с первым листом и вновь посмотрел на оппонента:       — Господин… — быстрый взгляд на договор, будто забыл имя, — Чон. Если Вы будете приняты на работу…       — Когда, — сквозь зубы поправил Чон.       — Если, — злобно повторил Ким, и продолжил, — Вы будете приняты на работу в нашу компанию, мне придётся продавать Ваше новаторство, а я должен быть уверен, что оно стоит тех денег, которые за него просят.       — Да неужели? — натянутая улыбка появилась на губах Чона. — Может быть, Вы до сих пор сомневаетесь в моей компетенции, господин Ким? Что Вас смущает?       — Ваша гениальность слишком внезапно свалилась на нашу голову, господин Чон, — скалился Тэхён, пока верный Чимин полушёпотом повторял «ты больной придурок, а меня уволят просто за компанию, заткнись, заткнись, пожалуйста, заткнись нахер!». — Неужели больше нигде в мире ей не нашли достойного применения?       — О, не сомневайтесь — моя гениальность нарасхват, — припечатал Чонгук, интуитивно шагнув вперёд. — Не хотел об этом говорить потому как это не корректно, но раз уж Вам так нужно подтверждение… — он развёл руками, будто прося прощение у присутствующих за неуместное поведение Тэхёна. — На данный момент я рассматриваю предложения от пяти компаний, две из которых за рубежом, а одна точно также претендует на тендер, который состоится через неделю. Конкуренция высокая, надеюсь, Вы это понимаете. И я не скован обязательствами. Возможно, я не так уж много потеряю, если выберу что-то другое. А вот мой архитектурный проект я готовил для одного арабского шейха из ОАЭ, который пожелал потеснить Бурдж-Халифу в мировом рейтинге. Ну, это к слову.       — Великолепно, — всплеснул руками Тэхён, намеренно игнорируя напускное бахвальство Чонгука. Вот же сказочник! — Оказывается, это Вы нас выбираете.       — Именно, — улыбка продолжала растягивать губы Чона, но жгучий взгляд из-под нахмуренных бровей не оставлял сомнений в её неискренности.       — Господин Ким, — откашлявшись, к нему повернулся Ли. Видимо, вознамерился утрясти накалившуюся атмосферу и спасти терпящие крах переговоры. — Ваша приверженность компании и то, как Вы радеете за её интересы и благополучие, несомненно, делает Вам честь. Я также прекрасно понимаю пламя юношеского темперамента, играющее в Вас, но сейчас…       — Просто завали пасть, — еле слышно подсказал Чимин, дёрнув друга за штанину.       — Я не вижу смысла говорить о том, что прибыль от реализации нашего возможного в будущем проекта покроет с верхом все издержки и затраты, — повысив голос, перебил Чон. — Это же и так очевидно.       — Как претенциозно, — присвистнул Тэхён. — Хотите сказать, что успеете внести правки и завершить всё до старта тендера? За неделю?       — Уверен, — припечатал Чон, прожигая Кима горящим взглядом.       Тэхён уже открыл рот и вдохнул, чтобы выдать очередной пассаж, окончательно похоронивший бы катастрофическое собеседование и лишивший компанию, возможно, последнего шанса на маячившую на горизонте крупную сделку. Сейчас он не осознавал, какими последствиями грозит его выходка. Напротив стоял Чонгук — весь из себя деловой, самоуверенный и высокомерный, — и уступить такому ему Ким физически был не способен.       Ситуацию спас внезапно влетевший в переговорную вихрь — успевший к финальному аккорду директор Чхве. Он жестом попросил занять свои места всех, кто выучено вскочил на ноги при его появлении, крепко пожал руку Чонгуку — так, словно они виделись до этого момента далеко не раз и не два, остановился во главе стола, обвёл строгим, но доброжелательным взглядом присутствующих.       — Надеюсь, вы успели проникнуться личностью нового главного архитектора нашей компании — господином Чон Чонгуком. Считаю, что тянуть время не имеет смысла — подписываем договор и приступаем к работе. Я прав? — он вопросительно посмотрел на Чона.       Засранец Чонгук поджал губы, будто с сомнением обдумывая предложенный вариант. Он вскользь глянул на вытягивающееся лицо Кима, до которого наконец дошло, ЧТО он пытался тут натворить. Сейчас Чон выдаст что-то типа: «Знаете, я передумал. Всего хорошего», — и это прозвучит, как одиночный выстрел в голову Кима из ракетницы с расстояния в десять метров. Без шансов. Секунды паузы превратились в десятки часов, сердце Тэхёна стучало в соседнем кабинете в мусорной корзине. Он чувствовал, как кровь отливает от лица и конечностей, испаряясь прямо через одежду. Дядя оторвёт его дурную голову, это точно.       — Да, господин Чхве, я принимаю Ваше щедрое предложение.       По комнате пролетел выдох облегчения. Два экземпляра контракта поползли по рукам — заинтересованные лица ставили свои визы, а венчало это действо двустороннее подписание контракта директором Чхве и Чон Чонгуком, пожимание рук и аплодисменты Совета. После чего заскрипели отодвигаемые кресла и стулья, члены Совета потянулись на выход, гуськом следуя за директором и новым сотрудником. Чимин показательно покрутил пальцем у виска, глядя на окаменевшего друга, пнул его кресло, чтобы как-то расшевелить.       — Ну, конечно, ты и долбоёб, дружок, — покачал он головой. — Ты был в шаге от того, чтобы уехать на медицинское освидетельствование и быть уволенным по статье за похмельный дебош при руководстве, в курсе вообще?       — Ты прав, маленький мой, но заткнись, — Тэхён закрыл глаза и стёк в кресло, привычным жестом запуская пальцы в волосы. Кажется, сегодня он снова напьётся.       Редкое явление — когда Чимин действительно исполнял искреннюю просьбу Тэхёна, ничем не связанную с работой. Пак покорно умолк, но сгорающие от любопытства черти с факелами плясали адскую тарантеллу в его глазах.       В благодатной тишине они дождались, пока в коридоре смолкнут шаги и голоса, и только тогда решились — хотя по сути своей, решился Тэхён, а Чимину было сильно по барабану, — на вылазку в сторону родного кабинета. Обед был бесславно прощёлкан, да и есть не хотелось вообще.       — Ну, и чего ты завёлся-то? — невзначай напомнил Пак, когда они отгородились от основного помещения кабинета стеклянной дверью с жалюзи: прозрачный короб гордо звался отдельным кабинетом и был выделен руководителю отдела за особенно тяжкие условия труда. Чимин вытянул ноги на диване, закинул руки за голову и весь обратился во внимание, пожирая друга жадным взглядом. Тэхён делал вид, что очень занят закупочными сессиями на платформе, остервенело елозя мышкой по коврику и щёлкая клавишами. — Ну-ну, — цыкнул Чим. — а, в принципе, я могу и без твоего участия порассуждать, — он демонстративно отвернулся от шатена, но нет-нет, да и поглядывал на него краем глаза. — Сколько мы с тобой знакомы? Лет шесть же? Так вот, что я тебе скажу: ты истерик, Тэхёни, самый настоящий холеричный истерик. Да-да, не фыркай там. Тот ещё псих, но псих разумный, как бы парадоксально это ни звучало. А сегодня я наблюдал картину «псих двинулся окончательно». Ни логики, ни смысла, чисто страсть.       Ким затих, спрятавшись за широченным монитором. Одни глаза блестели над верхней кромкой экрана, сверлящие друга.       — И вот я подумал, — со значением причмокнув, продолжил рассуждать Чимин, — а не отголоски ли это былых чувств движут моим недалёким приятелем?       — Каких ещё чувств, мать твою?! — встрепенулся Ким.       — Прошу покорно матушку мою в это дерьмо не втягивать, — приложив ладонь к груди, смиренно попросил Пак.       — Бесит он меня, — процедил Тэхён, утыкаясь в монитор.       — Да нормальный он, вроде, — пожал плечами Чимин, с удовольствием подмечая, как перекосило Кима. — Цену себе знает, на язык острый. Если верить тебе, то из занудного зубрилы он мутировал в нечто очень опасное, но — и не спорь даже — весьма привлекательное. За сим свой анализ закругляю, искренне тебе сочувствуя, — хохотнул он напоследок, садясь на диване и потягиваясь. — Пойду поработаю, что ли…       — А чего это ты мне сочувствуешь? — хмуро и запоздало уточнил Ким, в закрывающуюся за спиной друга дверь.       — Да втюришься ты, как дурак. Забьёмся? — вредненько пропел Пак, просовывая через узкий проём голову обратно в кабинет. — Или ты уже?       — Пошёл ты, — разочарованно протянул Тэхён. — Дверь с той стороны закрой!       Ничуть не обидевшись, Чимин помахал рукой и дверь послушно за собой прикрыл. Тэхён стиснул зубы и со злостью откатился от стола, поворачиваясь к окну. Ничего он не влюбился, глупости какие. Просто его застали врасплох. Любой бы растерялся, свались на его многострадальную голову бывший, который не только не утопился от тоски после, мягко говоря, не самого этичного расставания, а ещё и выше головы прыгнул по жизни. Глупо было думать, что он на пороге компании появился только из-за того, чтобы насолить Киму. Но и перспектива мириться с его таким громким присутствием совсем не радовала. Дядя Чхве подарил ему джек-пот из космического оклада — от такого не отказываются даже дураки, а Чонгук дураком никогда не был. Ещё и в силу специфики работы, им придётся довольно часто взаимодействовать. И вот как эти взаимодействия переживать, Ким пока не знал.       За спиной приоткрылась дверь. Тэхён поморщился уже автоматически, злобно бросив через плечо:       — Нахер свалите, нет меня.       — Обязательно, как только уточню пару моментов, господин Ким.       Ощутив холодок в самых нескромных местах, Тэхён медленно повернулся на кресле лицом к вошедшему. На пороге по закону жанра стоял Чонгук, кривя ухмылкой свою лисью рожу.       — Это я не Вам, — пробормотал Ким.       — Да нет, как раз всё по адресу, если судить по собеседованию, — желчно подметил Чон. — Нам же не по десять лет, да, Тэ-Тэ? Мы же не будем играть в игру, что видим друг друга впервые?       Ким пожал плечами и что-то нечленораздельно прокурлыкал. Он ещё с мыслью не свыкся, что Чонгук будет по коридорам здесь мелькать каждый божий день, а он уже с разборками заявляется. Плюсом не вовремя напомнило о себе утреннее похмелье, о котором Ким на стрессе слегка подзабыл — резко захотелось до капли всю кровь из Чонгука выпить, сушняк дикий.       — Прекрасно, — хмыкнул Чон. — Просто надеюсь, что о подробностях нашего с тобой… общения в университете ты распространяться не будешь.       — В компании не принято тащить в офис свою личную жизнь, — заученно выдал Ким. Он эту фразу неустанно повторял своим подчинённым. Кто ж знал, что лично его личная жизнь припрётся в любимую компанию на должность главного архитектора. Его судьба пила вчера вместе с ними в баре? Надо ж до такого додуматься…       — Вот и замечательно, — удовлетворённо хлопнул в ладоши Чонгук, тепло улыбнувшись. — Приятно иметь с Вами дело, господин Ким. Буду с нетерпением ждать совместной работы с Вами. Всего доброго.       Чон шагнул уже к выходу, но на мгновение задержался, усмехнулся и, взявшись за рычаг двери, обернулся:       — Хотел ещё добавить лично от себя… Пошёл ты нахер, Ким, — по слогам выговорил Чонгук, выдал голливудский оскал и выпорхнул прочь.       «Вот теперь полный комплект ощущений и пищи для размышлений», — отстранённо констатировал Тэхён, медленно выдыхая. На столе пиликнул сигнал входящего сообщения. Ким протянул руку и тыкнул в уведомление. «Оу, это было туше, господин Ким», — написал Чимин, сдобрив короткое сообщение кучей долбанутых смайликов. Всё, теперь точно баста, блять.

***

      Выходные пролетели страшным сном, успев раздраконить окончательно, но не дав времени ни на отдых, ни на восстановление сил и морального равновесия. Утром в понедельник медитативно потягивая горький кофе из принесённого Чимином стаканчика и наблюдая из окна своего кабинета за спешащими на работу сотрудниками, Тэхён ещё лелеял глубоко в душе надежду, что Чон в субботу образумился, в воскресенье переосмыслил философию бытия, и сегодня подвалит в отдел кадров ближе к обеду, чтобы написать заявление по собственному желанию и усвистает к своему шейху на рога к минотавру. Идеальный расклад.       — Шпионишь?       Острый подбородочек любопытной моськи Пака уткнулся в плечевую впадину — руку, держащую кофе, свело нещадно.       — Прохожу испытание веры в высшие силы, — дёрнув плечом, протянул Ким.       — Ваше Темнейшество не выспалось? — хмыкнул друг. — Попробуй приезжать в офис хотя бы минут за двадцать до начала рабочего дня, а не за полтора часа, как ты это делаешь обычно. Может станешь более уравновешенным козлом-боссом.       — Без козла не получится? — приподняв бровь и не отводя взгляда от оконного стекла, уточнил Тэхён.       — Вряд ли, — с сомнением цокнул Чимин. — Босс по определению козёл, на этом зиждется жизнь офисного планктона. Нам — простым смертным — жизненно необходимо против кого-то дружить.       — То есть ты двойной агент, внедрённый в оппозицию? — усмехнулся Ким. Время на часах, отражающихся в стекле, радовало неимоверно — уже пятнадцать минут десятого, а значит, молитвы его услышали.       — И это весьма удобно, — важно закивал Чимин. — Я поддерживаю сотрудников в их роптании на начальника, но не позволяю выходить за границы контролируемого недовольства, а для тебя я — незаменимый источник достоверной информации и вкусных сплетен, ибо со мной ими делится каждая собака.       — Ты точно не хочешь со мной переспать? — косо глянул на друга Тэхён.       — Вон с ним переспи и успокойся уже, — Чимин кивнул на окно, закатив глаза.       Преодолевая сопротивление миллиарда омов, Тэхён повернул голову и посмотрел вниз на улицу с замиранием сердца. У самого входа только что припарковалась влажная мечта его непристойных снов, приходивших с завидным постоянством на протяжении последних четырёх месяцев — ахренительно-волшебный Porshe 911 Carrera GTS в нестандартном серебристо-розовом цвете и металлизированной полировке, отливающей на солнце в холодный голубоватый оттенок. В душе и не только что-то приподнялось хороше-нехорошее. Ким бы, конечно, не стал выбирать такой цвет, да ещё и переплачивать за перекраску баснословные деньги, не то, что этот пижон Чон Чонгук, элегантно вылупившийся из салона. Он осмотрелся, снова нырнул внутрь, отклячив обтянутую джинсами задницу — на этом моменте Тэхён слегка подвис, — поковырялся так несколько минут, наконец выпрямился, вытягивая из салона увесистый кожаный портфель и тубус, закинул всё это добро себе за спину, поставил автомобиль на сигнализацию и походкой победителя зашагал ко входу в здание. Даже с третьего этажа Тэхён отчётливо видел, как ремни его поклажи оттягивают непомерно широкий вырез свободного свитера, оголяя значительный участок шеи и плеча. На выступающей ключице блестела тонкая нитка цепочки.       — Вот же гомик пафосный, — просипел Тэхён.       — Завидуй молча, — ехидно подъелдыкнул Пак.       — Чимин-а, — кляня непонятно откуда взявшуюся охриплость, позвал Ким друга. — А напомни-ка мне — в нашем офисе регламентирован определённый дресс-код, не так ли?       — Есть такое, — предвкушая новый виток аргентинской мыльной оперы, хмыкнул Чимин.       — Посмотрим ещё, кто нахер пойдёт, — пообещал Ким, зло сощуриваясь.       Понедельник встал на рабочие рельсы и начал набирать скорость, не оставив свободной минуты до самого обеда. Чимин бурно шуршал бумажками, проверяя подготовленную отделами закупочную документацию; Тэхён, вися на телефоне с подрядчиками, заказчиками и поставщиками, несколько часов к ряду отслеживал сессии. Но ближе к двенадцати сработал условный рефлекс собаки Павлова — желудок призывно заурчал, требуя немедленного вмешательства. Без малейшего угрызения совести, Пак отодвинул от себя стопки бумаг, швырнул в замершего за компьютером Кима карандаш, привлекая к себе внимание.       — Погнали жрать, господин Ким. Силушка иссякает.       — Идём, — тут же согласился Ким. — Только пройдём мы, пожалуй, через шестой этаж, — мрачно ухмыльнулся он Чимину, лицо которого разочарованно вытянулось. — Мы же с тобой представляем профсоюз дружного коллектива и просто обязаны проверить, как там устроился в своём новом кабинете наш новый архитектор.       На губах Чимина расползлась ядовитая усмешка. Пожелав сотрудникам приятного аппетита и получив в обратку схожее пожелание, друзья торжественно прошествовали к лифту, поднялись на этаж с самыми просторными кабинетами. Нужный был в конце коридора. Пока Чимин старался успевать за широким шагом длинноногого Кима, сам Тэхён в ускоренном порядке мысленно набычивался. Перегородки кабинетов, как и на их этаже, были стеклянными, и уединиться сотрудникам удавалось только опустив жалюзи. Чон, по ходу, в этом функционале ещё не разобрался, поэтому его тщедушную фигурку было видно издалека. Только фигурка вовсе не маялась в одиночестве, корпя над своим гениальным проектом. Ким стиснул зубы.       Чонгук, улёгшись грудью и повиснув руками на чертёжной доске, к тому же выпятив все свои прелести, мило беседовал с одним из подчинённых Кима — младшим менеджером Ли Ёнсу.       — Ничего себе, — присвистнул Чимин. — Никогда раньше не видел у Ёнсу такой морды. Ты глянь, аж слюни по подбородку текут. А ведь казался таким скромным малым…       Сука. Тэхёна практически скрутило изнутри. Ещё утром скромный менеджер бродил по кабинету в безразмерном пиджаке, а сейчас красовался в одной расстёгнутой на три пуговицы рубашке с закатанными до локтя рукавами. Под тонкой тканью отчётливо бугрились крепкие мышцы. Он и правда то и дело облизывал свои дурацкие пухлые губы, очаровательно улыбаясь и, дьявол забери его хотя бы в чистилище, краснея, как школьница перед капитаном футбольной команды. «Качок тупой», — тут же про себя переименовал его Ким, сделав зарубочку — не забыть и в телефоне его контакт поправить. Мысленно сломав ему шею в трёх местах, Тэхён шагнул за порог кабинета, привалился спиной к толстому стеклу, скрестил руки на груди и недовольно проворчал:       — Хубэ, как там поживает контракт со СтройИндастриз?       Ёнсу вздрогнул, заметив начальника, и вытянулся по стойке смирно.       — На стадии подписания, Тэхён-ним. Мне осталось собрать несколько виз и передать в офис директора, чтобы…       — Ну, так займись этим, Ёнсу, — неприятно улыбнувшись, перебил Ким. — Или мы кровлей будем в сезон дождей заниматься?       — А… да… конечно, — парень поклонился несколько раз начальнику, взгляд его суматошно заметался по комнате. — Я всё доделаю после обеда, сейчас уже вряд ли кого-то застану на месте…       — Сейчас, Енсу, — тихо подсказал стоящий в проходе Чимин.       — Да, сонбе, займусь сейчас же, — продолжая сгибаться болванчиком, Ли двинулся к двери. В проходе смешался, не зная, как обойти субтильного Чимина. Тот сделал пол царственных шага в сторону, чтобы покрасневшему, аки рак, юноше удалось сбежать.       — Енсу, — вдруг окликнул его Чонгук, коршуном следящий за происходящим. — Пообедаем вместе в другой раз, хорошо? Отговорок не приму.       — К-конечно, хён, — просиял Ёнсу. Потом поймал на себе уничтожающий взгляд Кима и, пригнувшись и прижав уши, бросился бегом по коридору к лифту.       — Значит для Вас, господин Чон, непосредственные обязанности сотрудника — это отговорки? — приподнял брови Тэхён в искреннем удивлении. Вежливость слов нивелировалась возмутительно наглым тоном.       Чонгук отлип от своего стола, расправил плечи и вздёрнул голову, чтобы, видимо, смотреть свысока на человека выше его ростом. А Тэхён с детским восторгом подметил, что перерос своего бывшего на полголовы. Не бог весть что, но всё же плюсик.       — Что Вы, господин Ким, — проговорил Чонгук, вальяжно растягивая слова, — ни в коем случае. К работе — своей и чужой — я отношусь исключительно ответственно и трепетно. Не цепляйтесь к словам, вырванным из контекста.       — Вот как, — мрачно усмехнулся Тэхён. — Возможно, Вы не успели ознакомиться с нашим Уставом, ведь сегодня Ваш первый день. Но, как старший товарищ, я всё же укажу на первое нарушение оного — в таком виде в нашей компании на работу не ходят. — Ким откровенно оценивающим взглядом прошёлся по фигуре Чонгука с ног до макушки, и неодобрительно поцокал языком, качая головой. — Завтра потрудитесь найти в своём гардеробе офисный вариант: брюки, рубашку и пиджак, можете добавить галстук, если он у Вас есть. Из обуви выберите ботинки, а не кроссовки. На собеседовании Вы выглядели куда более презентабельно. Можете использовать тот же костюм, а с первой зарплаты — а она у Вас весьма внушительная, — приобретёте что-то на смену. За подсказку можете не благодарить, — снисходительно развёл руками Ким. Он буквально слышал, как Чон хрустнул челюстью, кроша свои виниры.       — И не собирался, — тихо прорычал Чон. Он демонстративно повёл плечом, чтобы вырез свитера, как утром, съехал, почти оголяя плечо. — Приму к сведению Ваши ценные советы, господин Ким. Только два уточнения. Первое — в Уставе компании есть пункт, регламентирующий притеснение младших по должности сотрудников и лишение их законного времени на отдых?       — Есть пункт про ненормированный рабочий день и доплату за выработанные часы, — зло выплюнул Тэхён, оттолкнулся от стеклянной стены, выпрямляясь. Кулаки сжались по инерции.       — Отлично, — кивнул Чонгук. — И второе уточнение, — он чуть помедлил, как-то странно улыбнулся, склоняя голову к плечу, чтобы непослушная чёрная прядь упала на лоб. Руки скользнули вниз и, пройдясь по бёдрам, забрались в задние карманы джинсов. Ким сглотнул. — Мой внешний вид портит имидж компании или волнует лично Вас? И в каком ключе волнует, хотелось бы знать?       — Придурок, — гаркнул Тэхён, подаваясь на волне злобы вперёд. — Научись вести себя достойно в приличном обществе!       — А в приличном обществе принято обращаться к коллегам «придурок»? — сладко улыбнулся Чонгук, вскидывая бровь.       — Только к тем, кто с первых минут начинают клеить моих подчинённых! — вызверился Ким, метая молнии тёмным взглядом.       — Опять-таки, волнуетесь, что клеят не Вас, господин Ким? — ничуть не смущаясь накала страстей, продолжал утюжить вздыбленные нервы Тэхёна Чон.       — Заткнись лучше. Я пришёл как раз по работе: напомнить тебе, что к вечеру я жду проект в удобоваримой форме, мне ещё по нему техзадание писать, ясно? — скрежетнул зубами Тэхён.       — Потерпишь, — фыркнул Чонгук.       — Я тебя придушу, засранец херов, — пообещал Тэхён, ринувшись на недрогнувшего Чонгука. Чимин подорвался в ту же секунду, обхватывая друга со спины двумя руками, прижимая к себе и удерживая на месте.       — Побереги ручки для компьютерной мышки и ромашек на лугу, — хохотнул Чон. — Ты ничего тяжелее своего… ручки в руках в жизни не держал, а в драку лезешь.       — Тэ, пойдём-ка пообедаем, — прошипел на ухо другу Чимин, по сантиметру оттаскивая Кима к двери.       — Замечательная идея, — оценил Чонгук. — Покушай, лютик мой поникший, глядишь и спесь сойдёт. И предупреждаю на будущее: в этом кабинете тебе кроме, как по рабочим вопросам, делать нечего. Оставь свои советы для впечатлительных курьеров и секретарш, понял? А теперь всего тебе хорошего, Тэхён. Пошёл вон.       Пообещав взглядом, что так этого не оставит, Ким отбросил оплетающие его руки Чимина, крутанулся на каблуках и стремительно вышел в коридор. Пак растерянно пожал плечами и невинно улыбнулся:       — Нас не представили ещё. Моё имя Пак Чимин, и я счастлив, что у меня будет шанс с Вами поработать, Чонгук-ним, — он уважительно поклонился.       — Да, я тоже, — сквозь зубы процедил Чон. Лицо его закаменело, от ехидной ухмылки не осталось и следа.       Чимин сложил молитвенно руки, одними губами проговорил «Пожалуйста, не обращайте внимания», и ушёл вслед за Кимом, который секундой ранее шарахнул дверью на лестницу, пролетев на ведьмовской метле мимо лифта.       Только когда шаги в коридоре стихли и дверь на лестницу хлопнула второй раз, но уже за спиной Чимина, Чонгук длинно выдохнул, прижимая ладонью дрожащую нижнюю губу. Сигареты остались в машине, придётся топать вниз, иначе он долго ещё не успокоится. Поскольку лестница вела к боковому выходу из здания, пожалуй, ему стоит воспользоваться лифтом и выйти через главный выход.

***

      На обеде Чимин настаивал на том, чтобы Тэхён заказал себе что-нибудь с цельными орехами — не пропадать же добру в виде стучащих зубов Кима, а так хоть скорлупки пощёлкает, Щелкунчик двинутый. Были и плюсы: завидев дико вращающиеся глаза Тэхёна, никто из сотрудников не рискнул подсесть к ним и навязать приятную беседу, жизнь была дороже.       Правда уже после перерыва сотрудникам тендерного отдела оставалось только прятаться под столами или поминутно сбегать в уборную. Начальник, пребывая в редкостном «не в духе», рвал и метал: орал, как умалишённый, за малейший косяк в документах, после чего не скреплённая стопка бумаг разлеталась осенним листопадом по кабинету. Даже верный друг, которому доставалось только по касательной, собрав пожитки, перекочевал в общий кабинет, заняв стол у входа, который ещё и отгораживал от основного помещения большой шкаф с папками. Он поначалу ещё пытался успокоить друга, говоря, что с мужиками такое бывает — проиграл словесную баталию, но ведь пока не проиграл войну. После этой фразы Ким вообще перешёл на ультразвук, словно дельфин, посылая по помещению сшибающие с ног волны ненависти и бешенства. Проходящие мимо сотрудники других отделов заглядывали в находящийся в опале кабинет, таращили круглые глаза, крестились, что не имеют на сегодня к Ким Тэхёну никаких вопросов и срочных дел, и трусливо улепётывали дальше по коридору.       За час до окончания рабочего дня, Тэхён перешёл из фазы бурной ярости в фазу ярости статичной и бурлящей исключительно у него внутри.       — Если проекта не будет у меня сегодня до конца дня, он сам будет оформлять документацию, — с трудом выговаривая слова, угрожал он директору Чхве по телефону.       Чимин не сводил напряжённого взгляда с циферблата настенных часов. Он никак не мог для себя решить, какой вариант будет лучше. Если Ким откажется готовить документы, оставив эту работу на Чона, то, скорее всего, тот сделает что-то не так, ибо не его это профиль, и тогда директор Чхве всё равно заставит Тэхёна всё переделывать. Но ведь пройдёт какое-то время прежде, чем ситуация разрулится, а значит, они на пару с лучшим другом будут ночевать в офисе, корпеть над техническим заданием и убивать одним лишь взглядом любого, кто рискнёт сунуть нос в кабинет. Во втором случае, учитывая великолепное вечернее настроение Тэхёна, если Чонгук сейчас заявится со своим проектом, никакой уверенности в том, что эти двое не разнесут помещение, а то и весь этаж, к чертям собачьим, не было. Вот и думай, что хуже. Хотелось бы, конечно, передохнуть и оттянуть разборки куда-нибудь подальше во временном исчислении.       Чаяньям Пака не суждено было сбыться. Без пятнадцати шесть, когда сотрудники отдела уже были на низком старте, чтобы сбежать подальше из-под обстрела ментальными копьями от любимого начальника, широко распахнув дверь, в кабинет вплыло яркое солнышко — Чон Чонгук с тубусом наперевес и зажатым под мышкой ноутбуком. Он вежливо всех поприветствовал, перемигнулся с Ёнсу — что не укрылось от зоркого глаза Чимина, — и бодро прошествовал в кабинет Кима.       — Думаю, что сегодня можно закончить пораньше, — пользуясь полномочиями старшего, Чимин скоренько выпроводил всех из кабинета. Нашёлся индивидуум, что пытался сопротивляться, но Пак выпихнул и Ли Ёнсу. Сам же юркнул обратно в свою засаду, готовый в любую минуту ворваться в кабинет к другу, чтобы предотвратить кровопролитие.       — Добрый вечер, неуважаемый мной начальник тендерного отдела, — сияя, аки медный таз, выдал Чонгук с порога.       Тэхён поднял на вошедшего многотонный взгляд и сузил глаза, стискивая челюсть, на скулах заиграли желваки. Чтобы промолчать на эту реплику, ему потребовалось приложить титаническое усилие воли, а чтобы прямо с кресла, перепрыгнув стол с монитором, не наброситься на Чона, Тэхён впился ногтями в свои колени, удерживая ноги на месте.       — Не вставай, не утруждайся, — отмахнулся Чонгук, оглядывая помещение. По его скептической мине Ким сделал вывод, что великий архитектор, помимо прочего, возомнил себя ещё и дизайнером от Бога, имеющим право критиковать всё, что угодно, и кого-угодно. «Терпи, Тэ-Тэ, — умолял себя мысленно Ким. — Отрежешь ему руки через неделю». — Я принес тебе то, что так срочно тебе требовалось, чтобы написать четыре страницы текста.       — Семьдесят четыре не хочешь? — просипел Тэхён, неотрывно следя за Чоном, прошедшим к дивану и вальяжно на нём устроившимся.       — Краткость — сестра таланта, слышал такое? — как бы невзначай спросил Чонгук, пожав плечами. — Если будут вопросы — а они у тебя будут, ты ж ни черта не смыслишь в архитектуре, — можешь не спеша всё сформулировать, изложить в печатном или электронном виде и отправить мне. Я рассмотрю твоё обращение в двухдневный срок, и пришлю ответ. Так мы сведём наше неприятное мне общение к минимуму. Здорово придумал?       — Охуенно, — проскрипел Тэхён, теряя последние крупицы контроля.       — Я так и думал, — хмыкнул Чон, улыбнулся и легкой волной поднялся на ноги, направляясь на выход из кабинета. — Не скучай, — бросил он через плечо.       — По тебе никогда не скучал, — выплюнул Ким.       Чонгук замер в полушаге от двери, занеся руку над рычагом, медленно развернулся — его лицо посерело от злости, скулы заострились, глаза почернели — расширившиеся зрачки затопили радужку.       — Что ты сказал?       — Что твоя наглость у тебя поперёк глотки встанет, если продолжишь в том же духе, — желчно пояснил Ким, с усилием разжал пальцы на коленях и откинулся на спинку кресла, укладывая ладони на столешницу перед собой. — Перегибаешь, Чон.       — С тобой только так, Ким, — парировал Чонгук. — Ты ничуть не изменился, и это не комплимент.       — Зато ты изменился, и это скорее оскорбление. Большим мудаком ты не был никогда.       — Учусь у лучших, — хмыкнул Чон, дёрнув подбородком.       — Учись усерднее, — ухмыльнулся Тэхён. — Жаль, я не успел привить тебе хоть каплю вкуса.       — Не понял, — понизив голос и сощурившись, прошипел Чон.       — Ли Ёнсу? — вскинул брови Ким. — Серьёзно? Раньше ты терпеть не мог качков, тупыми их называл, а теперь что? Слюни пускаешь?       — Да какое… — задохнулся Чонгук. Но резко взял себя в руки, выдохнул и мерзко улыбнулся, впиваясь взглядом в лицо Тэхёна. — Ревность тебя не красит, Тэ-Тэ, — теперь уже задохнулся от возмущения Ким. Чонгук же не дал ему вставить и звука, продолжив: — Можешь своей ядовитой слюной хоть захлебнуться, плевать я на тебя хотел. Предупреждаю: не суй свой длинный нос в мою личную жизнь. Она, слава богу, тебя абсолютно не касается.       — Посмотрим ещё, — фыркнул Тэхён. — А что касается твоего… творчества, — Ким снисходительно указал взглядом на тубус и ноутбук, — я обращусь за разъяснениями тогда, когда посчитаю нужным, и в том формате, в каком мне будет удобно. Понял?       — Разбежался, — рассмеялся Чонгук. — Свои влажные мечты оставь при себе.       — Я доложу об этом директору Чхве, — предупредил Тэхён, вставая с кресла и вцепляясь побелевшими пальцами в столешницу.       — Мне насрать, — сквозь зубы выплюнул Чонгук, смерил Кима презрительным взглядом, дёрнул щекой и, гордо вскинув голову, удалился.       Ким, смутно припоминая как дышать, отцепился от стола, осторожно сделал пару шагов по кабинету, подмечая нездоровую дрожь в коленях, его даже пошатывало немного. Нет, так не пойдёт. Разве в такой атмосфере можно работать? А жить? В дверь поскреблись и в приоткрывшуюся щель просунулась темноволосая голова Чимина.       — Я тебе кофе принёс, — выставив перед собой два стаканчика, сочувственно улыбнулся он.       Ким забрал свой стакан, отвернувшись от друга, чтобы тот не заметил перекочевавшую от колен в пальцы дрожь. Встал напротив окна, невидяще уставившись в стекло. Пак остановился рядом, подпирая плечо шатена своим. Ничего лучше молчаливой поддержки он пока не придумал. По улице спешили людские ручейки по своим делам, вытекая из зданий, магазинов и офисов. Вот и директор Чхве усаживался в свой представительный с-класс, поданный ко входу, махнув кому-то на прощанье рукой. А вот и тот, с кем директор попрощался: Чон Чонгук летящей походкой подошёл к своему Порше, приветственно распахнувшему двери хозяину. Он змеёй скользнул на водительское сиденье, а через пару секунд на пассажирское сиденье уселся тупой качок Ли Ёнсу, после чего серебристо-розовый купе отчалил от тротуара, набрав скорость и растворившись в потоке вечернего трафика.       Чимин перевёл ошалелый взгляд на друга. Вздутые желваки и сведённая челюсть ничего хорошего не предвещали. Стаканчик кофе в зажатых пальцах жалобно хрустнул и с размаху влетел в окно, расплескавшись по стеклу безобразной коричневой кляксой, от которой вниз к полу побежали кофейные капли.       — Гнида, — рыкнул Тэхён и саданул ногой по креслу — колёсики скрипнули, оно с грохотом опрокинулось. Чимин только безмолвно покачал головой. Ему было, что сказать по поводу сложившейся ситуации, но разговоры вполне можно было перенести на завтра.

***

      Следующий день в офисе атмосфера была замогильно-гнетущей. Никакой привычной летучки с постановкой краткосрочных целей и задач. Жалюзи в кабинете начальника были сдвинуты, дверь закрыта. Может там и не было никого. Чимин развёл руками перед коллективом, дав отмашку заниматься текущими делами. Сотрудники разбрелись по своим рабочим местам, и только один стол пустовал — Ли Ёнсу опаздывал. Наставив автографов на подсунутых утренних документах, Пак внутренне подобрался и на мягких лапах прокрался к кабинету друга. Дверь оказалась не заперта. Тэхён обнаружился за своим столом, мирно сопящим на подставленной ладони. На столе был расстелен ватман с чертежом, а на экране монитора висел открытый текстовый файл с последним сохранением от пяти утра. За спиной Кима на стекле красовалась засохшая кофейная клякса. «Он всю ночь занимался техническим заданием?» — мысленно удивился Чимин. И пока он соображал, что сделать в первую очередь — оставить друга доспать хотя бы часок или же разбудить и отправить отдыхать домой, — дверь с грохотом распахнулась. В небольшую комнату ввалился запыхавшийся Ёнсу, сгибаясь в три погибели в глубоком поклоне.       — Простите, господин Ким, за опоздание! — проорал он себе в колени. — Больше не повторится!       Чимин поймал звонкий фейспалм, тихонько проскулив в сползшую по лицу ладонь. Редкостный кретин этот Ли. Ну кто его просил…       Тэхён дёрнулся, подставленная рука хлопнулась об стол, он моргнул, фокусируя взгляд на нарушителе режима благостного сна. Он минуту осознавал себя и происходящее вокруг. После чего брови съехались к переносице и лицо затянул грозовой фронт.       — Ты опоздал? — обманчиво мягко уточнил Ким.       — Больше не повторится, — пискнул Ёнсу, пятясь к двери. — Я отвозил утром подписанный Контракт со СтройИндастриз, а на обратном пути попал в пробку…       — В метро? — холодным тоном задал следующий вопрос Тэхён, поднимаясь на ноги.       — Н-нет… — растерялся Ли. — Меня друг подвёз…       — Какой ещё друг?.. — прошептал хозяин кабинета.       Предполагая, чем сейчас всё это закончится, Пак суматошно забормотал благодарности самоотверженности Ли, и оперативно вытолкал его в общий офис, захлопывая дверь и подпирая её спиной, чтобы Ёнсу со своими извинениями не прорвался обратно. Тэхён так и стоял, буравя тяжёлым взглядом сомкнутые жалюзи.       — Скажи мне, друже, а долго у нас этот пиздец будет продолжаться? — помолчав минуту, уточнил Пак. Тэхён, видимо ещё не совсем проснувшийся, удивлённо моргнул. — Это, конечно, прекрасно, что ты тут просидел всю ночь и успел сделать половину работы. Но. Ты медаль за Отвагу рассчитываешь получить или доказать что-то хочешь кому-то?       — Тендер через неделю, — пробормотал Ким.       — Я в курсе, — перебил Чимин. — Не первый день замужем. Считаешь, что в четыре руки мы с тобой за пару дней не справились бы? Что за херня-то? Тэхён, твою ж бабушку, в себя когда вернёшься?       — Я в себе, — фыркнул тот, резким движением сдёргивая галстук.       — Мда, по тебе оно и видно, — скептично цыкнул Чимин. — Айщ, твой Чон уже и меня начинает раздражать!       — Он не мой, — буркнул Ким, судорожно шаря руками в своём портфеле в поисках, наверное, затонувшей Атлантиды.       — А ты потому и бесишься, что не твой?!       Тэхён медленно поднял голову, вытаращившись на друга, с минуту шевелил губами, подбирая подходящий текст для монолога. Пак устал ждать уже после тридцати секунд, потому махнул рукой на бездарную пантомиму, ухватил друга за рукав измятой рубашки и потащил за собой к выходу, игнорируя невнятный бубнёж в духе «Куда? Зачем? Отвали. Мне надо в туалет, вообще-то». Весь офисный планктон, что встречался им на пути к лифту и в кабине оного по дороге на первый этаж, провожал странную парочку подозрительными взглядами, но комментировать не решался. Они почти прошагали широкий холл, когда очередная свинья, подложенная судьбой, вывернула из-за угла: бестолковый идиот Ёнсу, семенящий своими ходулями рядом с архитектором Чоном; в руке у обоих по стаканчику кофе, на губах лучистые улыбки, а из сладких уст не речь, а голубиное курлыканье.       Ким, свесивший уставшую и буйную голову, так и прошёл бы мимо, на что очень надеялся Чимин, если бы не резкий голос Чонгука, громогласно прокатившийся по холлу:       — Доброе утро, Чимин-ши!       Лоб Чимина по инерции зачесался, ожидая очередной прилёт ладони по своей гладкой поверхности. Если бы кто-то, пусть даже очень авторитетный, сказал сейчас, что это случайное стечение обстоятельств, Пак бы не задумываясь плюнул этому умнику в лицо. Чон Чонгук творил и вытворял намеренно, чтобы дёрнуть за живое Тэхёна, и сейчас это стало очевидным. Ким замер, медленно повернув голову на знакомый голос, его покрасневшие заспанные глаза картинно расширились, грудь приподнялась, набирая воздух в лёгкие. И тут не выдержал уже Чимин, вцепившись в предплечье друга мёртвой хваткой и дёрнув его за собой.       — Тэхён, блять! Только открой рот, и я урою тебя! Мы просто идём к грёбаному кофейному автомату, пьём дешманское пойло, а потом ты пиздуешь домой отсыпаться, пока при памяти, ясно? Как два петуха в курятнике, честное слово…       Чонгук поджал губы и уважительно кивнул Чимину, Ёнсу виновато улыбнулся, хвостом следуя за Чоном, а Ким захлопнул приоткрытый рот, сжал челюсти и больше не произнёс ни слова. Не стал прощаться, загружаясь в такси. А Чимин и не обиделся. А вернувшись в кабинет, целый день старался делать вид, что ему плевать на редкое присутствие Ли в офисе. Он работал над документами, с которыми мучился друг, а до остального ему дела не было.

***

      В среду утром, переродившись фениксом накануне, Ким явился на работу бодрым, собранным, целеустремлённость буквально сверкала тысячей бриллиантовых граней на его светлом челе. Довольный собой Чимин представил на суд оставшуюся часть прописанного технического задания, которую Ким штудировал полдня, даже не отвлекаясь на естественные человеческие потребности. После обеда на компьютере хранился практически завершённый файл — перед тем, как сохранить и выгрузить на аукционную платформу, не хватало доработки нескольких нюансов, которые, хотел Тэхён или нет, а придётся прояснять у Чонгука. Скрипнув сердцем, копчиком и остатками ещё не до конца размягчённого мозга, с исключительно вредным выражением морды лица, он накидал на двух листах интересующие вопросы; дабы убедиться — ничего ли не упустил? — внимательно просмотрел список несколько раз; в результате оставшись довольным, торжественно вручил послание для Чона закопавшемуся в бумажках за соседним столом Чимину.       — Что это? — даже не глядя в сторону друга, и продолжая ожесточённо стучать по клавиатуре ноутбука, без интереса уточнил Пак.       — Будьте так любезны, господин Пак, если Вас не затруднит, конечно, передать нашему гениальному и сверх уникальному архитектору это, дабы мы — тени дрожащие, — могли со спокойным сердцем закончить свою часть работы, — выдал Тэхён, всё ещё держа список перед носом друга, немало этим раздражая. Чимин отмахнулся от такого заманчивого предложения, дёрнув щекой:       — Сам иди, мне некогда.       — О, всенепременно, если бы идти нужно было к кому-то другому, но, поскольку выбора у меня нет, а я предпочёл сократить общение со столь мерзкой личностью до минимума, поручаю бремя этого ответственного мероприятия тебе.       — Тебя от самого себя не тошнит? — между делом уточнил Чимин, раздражаясь пуще прежнего. — Я занят, сказал же.       — Ах, и что же тогда делать? — Ким притворно всплеснул руками, отыгрывая драму для узкого круга почитателей бесталанных актёров.       — Муравью хер приделать! — вспылил Чимин, переведя злючий взгляд на друга. — Вон, Ёнсу отдай — малый мотается к твоему Чону каждый час, заодно передаст, — и снова уставился в монитор.       Несколько секунд в кабинете висела звенящая тишина. Потом в самом центре раскрутился небольшой торнадо, ловко перескочивший стул и поднявший в воздух листы со стола Пака, и унёсшийся куда-то в общий коридор. Чимина догнало понимание своего последнего высказывания и очень захотелось наорать на кого-нибудь. Он тоже выскочил в большой офис, ища глазами жертву. Но жертва уже выбрала направление в судьбоносной развилке, потому на своём рабочем месте отсутствовала. Всё же жалобно взвыв, Чимин поплёлся обратно в кабинет Кима — они все там уже взрослые люди, разберутся как-нибудь.       А Тэхён, прошибая лбом стены и шахту лифта, аки взбешённый бегемот, топал по коридору шестого этажа, чтобы в кабинете Чона застать уже знакомую сцену: игривый чёрт и смущающийся Ли Ёнсу. Ким застыл на пороге, готовый разразиться разом градом, ливнем и грозой. Ничего не подозревающий парень стоял к нему спиной, облокотившись руками на стол, видимо подсознательно подставляя свой крепкий зад под не менее крепкий пендель от начальника. Чон же сидел лицом ко входу за столом в своём кресле. Увидев непрошенного гостя, он широко ухмыльнулся, откинулся на высокую спинку, закинув ногу на ногу, скрестив руки на груди, и приготовился к представлению:       — Какими ветрами Вас опять сюда занесло, господин Ким?       — Ли Ёнсу, — гаркнул Ким, — я не визировал твоё заявление на перевод в другой отдел! Какого дьявола ты тут ошиваешься?       Парень дёрнулся и испуганно обернулся. У него на лбу огромным текстом ползла надпись о том, что в голове мыслительный процесс идёт, но мощностей в организме на его завершение явно не хватит. Полоска загрузки сбросилась, не дойдя и до половины.       — А я здесь по личному вопросу, — пискнул Ёнсу. Ким расправил плечи, взирая на подчинённого гневно и укоризненно одновременно.       — Тогда я напомню тебе и твоему «личному вопросу», — острый взгляд метнулся с растерянного Ли на Чона и обратно, — что тридцать четвёртый пункт Устава компании гласит: «В рабочее время сотрудникам положено выполнять исключительно рабочие обязанности, прописанные в должностных инструкциях». Соответственно пункт тридцать пятый запрещает какие-либо личные отношения между сотрудниками в рабочее время. И вот на этом основании я спрошу ещё раз: ты какого чёрта тут забыл, Ёнсу? Желаешь уволиться по собственному или по статье?       Двухметровая раскачанная рама с лицом невинного ангела — именно так сейчас выглядел Ли Ёнсу — ошеломлённо хлопала ресницами, взлетала, билась головой в потолочное перекрытие, падала обратно, и так по кругу. В какой-то момент на его лице мелькнуло непримиримое упрямство, и он с намёком на твёрдость в голосе выпалил:       — Господин Ким, Вам до меня полгода дела не было, а сейчас глаз с меня не спускаете. Может, это мне надо обратиться к руководству с жалобой на харассмент?       У Тэхёна на мгновение отказала речь. А Чон практически аплодировал, скалясь сытой гиеной на своём троне. Не хочешь, чтобы тебя уволили — удиви начальника; пока он пребывает в состоянии аффекта, сломай ему шею и займи его место. Кажется, по такому пути решил пойти отбившийся от рук юный падаван, но ноги его храбрости росли не из душевных сил и уверенности в себе. И Ким это сейчас отчётливо понял. Значит защитника себе нашёл, предатель мелкий?       — Сам научил или кто подсказал? — мрачно посмотрел он на Чонгука. Тот только осклабился шире и развел руками. — Сгинь, Ёнсу, пока и правда не уволил тебя к чёртовой матери. Иди отсюда.       Осознав весь расклад, что ложился совсем не в его пользу, Ли бросил несчастный взгляд на хозяина кабинета, не получил никакой поддержки и понуро утопал прочь. Чонгук проводил парня сочувствующим взглядом, поднялся из кресла, обошёл стол и уселся на его край бедром, вскинул брови, прямо смотря в глаза Тэхёну:       — А ты отделом не ошибся, когда на работу устраивался? Прям полиция нравов какая-то. Видишь, сегодня я к встрече с тобой подготовился, — он широким жестом указал на свой офисный стиль, усмехнувшись, — брюки, рубашка — всё, как ты хотел. Устраивает?       Тэхёна не устраивало: узкие брюки слишком плотно обтягивали стройные ноги; полупрозрачная чёрная рубашка имела возмутительной глубины вырез из-за того, что первая застёгивающаяся пуговица располагалась в районе солнечного сплетения; дерзкие «казаки» с толстым высоким каблуками и широкими клёпанными ремнями вообще не имели никакого отношения к офисному стилю. То ли все разом ослепли, не обращая внимания на модные экзерсисы новоиспечённого архитектора, то ли это у Тэхёна с его модными экзерсисами были какие-то проблемы — ни о какой работе рядом с таким Чонгуком он думать не мог. И если он тут проторчит ещё немного, то и сидеть потом долго не сможет. Единственный выход — спустить на Чона всех собак, отвести душу и сбежать в свой кабинет, заколотив дверь фанерой.       — Чего ещё ждать от человека с извращённым чувством вкуса, — хмыкнул Ким. — Спасибо, что не голый, иначе бы мой отдел потерял сотрудника.       — Только одного? — вздёрнул бровь Чонгук, изящным жестом убирая соскальзывающий на лоб локон.       — Не обольщайся на свой счёт, — фыркнул Тэхён, вытягивая вперёд листы и отгораживаясь ими от змея-искусителя. — Вот, принёс список вопросов по проекту. Я бы передал через твоего дружка, да только парень забыл дорогу в мой отдел. Пришлось идти самому.       — Душный ты, Ким Тэхён, — состроил тоскливую гримасу Чон. — Скажи, ты во всём теперь такой или исключительно в работе?       Ким сглотнул горечь на языке, медленно вдохнул и выдохнул, сдерживая порыв швырнуть страницы на пол и свалить прямо из лифта в отпуск на Мыс Доброй Надежды, утопив телефон в Атлантике.       — Результаты тендера будут уже в понедельник, но наш дедлайн к обеду пятницы, — если мы не подгрузим на платформу всю документацию первыми, то шансы наши с космической скоростью устремятся к нулю. И я, конечно, не стану нагружать тебя информацией, что потом надо будет задрочить заказчика по телефону, наяривая во все возможные службы даже в выходные, чтобы он с крючка не сорвался, а для этого мне надо досконально в теме разбираться. Хотя бы просто взгляни на список.       Чон оценивающе сощурился, прикидывая, насколько всё серьёзно. Видимо, унылая мина Тэхёна его всё-таки убедила, он поморщился и соскочил со стола, подходя ближе.       — Объявляю перемирие, — кивнул Чонгук. — Идём.       — Куда? — растерялся от такого неординарного поворота в их отношениях Ким.       — Научу тебя разбираться. Кофе будешь?       — Буду, — буркнул Тэхён, следуя за Чонгуком по коридору. Работы у них действительно было много.

***

      Утро пятницы Тэхён встречал в состоянии нестояния. В такой важный день у него не было никаких сил и желания сползать с кровати. До второго критического будильника оставалось пятнадцать минут, и их хотелось провести с максимальной пользой — отоспавшись на всю жизнь вперёд. Поэтому Ким зарывался в подушку и насильно жмурил глаза, чтобы утренние солнечные лучи не сбили настрой. Но стоило только закрыть глаза, как из подсознания выползал яркий образ Чонгука, которым он пропитался за два дня, проведённые бок о бок за рабочим столом перед компьютером, расставаясь по ночам часа на три-четыре, чтобы хоть немного поспать. Тэхён чертыхнулся, вцепившись зубами в подушку, пофыркал для порядка и жалобно вздохнул. Нет, это тоже не отдых, придётся подниматься и тащиться в офис.       На самом деле, жаловаться было грех. С того самого момента, как он предложил Тэхёну кофе, и до сегодняшнего утра Чонгук включил турборежим ядоэкономии: не цеплялся к словам, не насмехался, не провоцировал, не душил своими непонятно откуда взявшимися наглостью и высокомерием — был же в университете таким скромным парнем… Они попеременно бегали друг другу за кофе в холл к кофейному автомату; ближе к одиннадцати вечера заказывали доставку еды прямо в офис, чтобы не терять время; вместе ужинали; временами, когда мозги закипали, а глаза высыпались песком прямо на стол, вдвоём поднимались на крышу здания — Чонгук со вкусом и долго курил, а Тэхён стоял рядом, составляя компанию, дышал полной грудью и смотрел в чёрное небо. Оба раза Чон, не принимая отказа, подвозил Тэхёна домой. Тот, уставший и убаюканный тихой музыкой, мягким ходом автомобиля и приятными запахами салона, оба раза вырубался в первые же минуты, а Чонгук, припарковавшись у его дома, аккуратно, чтобы не напугать, тряс за плечо и отправлял сопеть в собственную подушку.       И ведь Тэхёну нравилось то, как у них получалось вместе сосуществовать. Чуть кололо у сердца полузабытое ностальгическое чувство, что когда-то давно такое уже было между ними. Правда, не было невероятно сложных совместных проектов, элитной еды и дорогущей машины, но им вполне нравились пикники с двумя сэндвичами и газировкой на расстеленном на лужайке пледе под низким ночным небом. Ещё в прошлом были тесные объятия и жаркие поцелуи, а сейчас ему перепадали жалкие крохи: чёрная прядь, касающаяся его щеки, когда они голова к голове пялились в монитор; тепло его тела через тонкую рубашку, когда Чонгук нависал над плечом Кима, вытягивал свою руку, водя пальцем по чертежу, чтобы Тэхён мог сопоставить в своей голове линии и слова; иногда ему доставалась очень похожая на искреннюю улыбка, когда они делали короткие перерывы на перекус или прогулку на крышу, а Чон забывался и шутил с ним. Всего этого оказалось очень мало, хотелось гораздо большего, но кроме как смотреть, Тэхёну не позволялось ничего. Только Ким чуть дольше задерживал ладонь на руке брюнета, как Чонгук змеёй ускользал от прикосновения. Поэтому Тэхён смотрел во все глаза, впитывал его каждую украденную секунду.       Были за эти два дня и забавные моменты. Чего только стоило лицо Чимина, зачем-то пришедшего в кабинет и уже на пороге забывшего, зачем. Он даже глаза протёр несколько раз. Тэхён тогда с Чонгуком переглянулись, пожали плечами и вернулись к документации. Ким был готов поклясться, что слышал приглушённый вопль «Аллилуйя, мать твою» из-за закрывшейся за спиной друга дверью. А особенное удовольствие ему приносили метания по кабинету Ёнсу, осаждавшего два дня кабинет начальника. Он разве что по стеклу не ползал, как пресноводная улитка в аквариуме.       Они успели закончить всё вовремя. Теперь дело было за Тэхёном и его умением в дипломатию, после того как материалы опубликуются на платформе. Приняв душ и для бодрости проморозив себя под холодной водой напоследок, заглотив на кухне половину кофейника всё для той же бодрости, Тэхён немного проснулся и в офис уже не шёл, а летел. Но к крайнему его разочарованию, в кабинете у компьютера колдовал только Чимин, и скрыть от него вытянувшееся и расстроенное лицо не удалось.       — К хорошему быстро привыкаешь, да? — усмехнулся друг.       Но Чонгук всё-таки пришёл после обеда: вальяжно расположился на облюбованном диване и терпеливо ждал, пока Чимин настучится по клавиатуре, а Тэхён насмерть заговорит контактного менеджера заказчика.       — Ну? — спросил он, когда Ким таки отключил мобильный и обессиленно стёк в кресло, закрывая лицо ладонями.       — Первые, — прошептал Тэхён. — Они уже рассматривают заявку.       Аплодисменты и ободряющие крики разразились громом среди ясного неба — весь отдел, включая Чимина, и даже Чонгук радовались громко и от души. Тэхёна хватило только на слабую улыбку. Часы показывали семь вечера.       — Мы хорошо поработали? — состроив деловую мордочку, перекрывая гвалт общей эйфории, спросил Чонгук. — Предлагаю отметить!       Тэхён изумлённо заморгал.       — Я же должен проставиться за новую должность, не так ли? — неуклюже оправдался Чон. — Предлагайте хороший бар — выпивка за мой счёт!       Отмечать они отправились в тот самый бар — уж Чимин-то постарался его разрекламировать. Чонгук против не был. Как ни странно, но в пятничный вечер почему-то народу было мало, их шумной и многолюдной компании легко нашлось место. Главный виновник халявной попойки растворился в людском море, сделав два шага в зал — принимал поздравления, жал руки, благодарил, знакомился. Тэхён с Чимином забрались в уголок за круглый столик у окна, наблюдая за отчаянным весельем со стороны. Ким с удивлением рассматривал пёстрый контингент — многих он видел впервые, а ведь работал в компании уже шесть лет.       — Пока суть да дело, не хочешь мне чего-нибудь рассказать? — почёсывая кончик носа, как бы между прочим спросил Чимин, склоняясь через стол.       — Например? — не сводя пристального взгляда с зала, переспросил Ким. Высматривал он одного конкретного человека, но пока безрезультатно.       — Природу сумасшедшей идиллии никак не могу понять, — усмехнулся друг. — Вы прям, как попугайчики-неразлучники два дня провели вместе. И ведь не поубивали друг друга, что характерно, а ещё в начале недели даже и минуты спокойно поговорить не могли. Так что между вами?       — Перемирие, — пожал плечами Тэхён.       — То есть разговаривать пока не желаешь? Ладно. Тогда давай напьёмся, — моментально сменил тактику Пак, подзывая официанта.       Было ли дело в безумном расточительстве Чона на дорогую выпивку, или сыграл фактор усталости за последнюю неделю, но что Чимин, что Тэхён быстро «ушли» после третьего бокала. Пак подорвался танцевать, лапая какого-то очкарика из юридического отдела. Тэхён меланхолично полудремал на стуле, краем глаза всё же контролируя обстановку. Возможно, дрёма окутала его целиком на какое-то время, только очнулся он внезапно, уперевшись взглядом в парочку у выхода: мерно покачивающийся с носков на пятки, хорошо так накаченный выпивкой Ёнсу и что-то ему выговаривающий Чонгук. Из-за музыки и разговорного фона ни слова было не разобрать, как Ким не пытался. А потом они как-то резко развернулись и ушли. Тэхён прилип к стеклу, высматривая два силуэта. Ничего. Захватив пиджак, он ринулся к выходу, проталкиваясь сквозь веселящуюся толпу.       Прохлада позднего вечера слегка отрезвила замутненное сознание, взгляд фокусировался на порядок лучше. Ким пробежал целый квартал прежде, чем высмотреть далеко впереди знакомые фигуры. Они шли довольно быстро, приходилось постоянно нагонять. Совсем не к месту и не ко времени, Тэхёну пришла в голову первая разумная мысль — наверное, он будет выглядеть довольно глупо, если кто-то из этой парочки обернётся и непременно узнает его яркую персону. Тогда он решил, что постарается держаться в тени и сильно не приближаться. Зачем вообще ему торкнуло в голову преследовать их по ночным улицам города, объяснять себе Ким даже не пытался. Просто знал, что так надо и по-другому он не может. Утром ему, конечно, будет стыдно вспоминать, как он по-шпионски нырял в проулки и обнимался со столбами под настороженными взглядами редких прохожих. Если вспомнит.       Тэхён так увлёкся своим конспиративным преследованием, что чуть не влетел в остановившихся на перекрёстке Чонгука и Ёнсу. Затормозил в последний момент, скользнув за газетный киоск, стараясь не дышать. Сердце колотилось в глотке, по виску ползла капелька пота. Ким отчаянно прислушался.       — Чонгук-хён, неужели ты оставишь меня сейчас вот так? — запинаясь через слово, ныл Ёнсу.       — Мы уже пришли, — мягко возражал Чон. — Ты выпил лишнего и плохо соображаешь, что говоришь и делаешь. Иди домой, пожалуйста.       — Ну, хё-ё-ён, — прохныкал Ёнсу.       Тэхён уловил отчётливое шуршание ткани. Словно бы кого-то отчаянно хватали руками и пытались удержать, а этот кто-то оказывал нехилое такое сопротивление. Ким сжал кулаки.       — Ёнсу, — голос Чона стал напряжённым и понизился градусов на двадцать. — Отпусти меня. Сейчас же.       Рыцарское нутро не позволило более ни секунды задерживаться в импровизированном укрытии, и Ким, расправив плечи, шагнул в широкое световое пятно:       — Ты оглох, что ли, Ёнсу? — Ким стиснул пальцы на предплечье парня и резко дёрнул на себя. От неожиданности тот неловко взмахнул руками, пятясь назад, и врезался спиной в грудь Кима. — Что ты мне там про харассмент затирал пару дней назад?       — Он просто перебрал, — вступился за Ли мрачный Чонгук, сверля Тэхёна недобрым взглядом. — Мне не нужна ничья помощь, особенно твоя.       — То есть я зря прервал вашу милую беседу? — вскинулся Тэхён, отталкивая от себя плохо стоящего на ногах Ёнсу. Парень снова взмахнул руками, как крыльями, с трудом удерживаясь в вертикальном положении.       — Тэхён-ши, вы на драку нарываетесь? — по-пьяному храбро заорал Ёнсу, разворачиваясь лицом к начальнику.       — Спать иди, мальчик, — усмехнулся Ким. Он наклонился ближе к лицу парня, тихо, но угрожающе прорычал сквозь зубы, смотря прямо ему в глаза: — Или увольнение покажется тебе самым позитивным вариантом развития событий. Я больше не шучу.       Ёнсу поджал губы, упрямо мотая головой. Юношеский максимализм в сочетании с крепкой выпивкой порой даёт плюс десять к отваге и минус сто к уму, что он сейчас и демонстрировал. Всё же капелька рационализма не до конца растворилась в десятке промилле алкоголя в бурлящей крови — Ли отступил и взглядом побитой под дождём любимым хозяином собаки посмотрел на Чонгука.       — Но Вы нравитесь мне, господин Чон! И вот так просто сейчас прогоняете?!       — Господь Всемогущий, какая драма, — пробормотал Тэхён, закатывая глаза.       Чонгук нехорошо сощурился, мельком глянув на Кима, потом подошёл к несчастному парню, одёрнул его пиджак, участливо похлопал по плечу.       — Спокойной ночи, Ёнсу. До понедельника.       В тоне ни обещания, ни надежды, ни сочувствия, только скупая констатация. Парень разочарованно покачал головой, сунул руки в карманы брюк, сгорбился и понуро зашагал прочь, ни разу не обернувшись. Тэхён желчно усмехнулся:       — Сегодня папочка не в духе? Лишил мальчонку телячьих нежностей?       — Не переношу пьяных, — зло бросил Чонгук, доставая из кармана пиджака пачку сигарет и зажигалку.       — Ты сам его пригласил и напоил, — заметил Ким.       — Я всех пригласил, пить никого не заставлял. А вообще — чё ты лезешь, Ким? Я просил тебя не совать свой нос в мою личную жизнь? Вот и топал бы дальше, — он прикурил сигарету, сделал глубокую затяжку и выдохнул струю дыма в лицо Тэхёна. Тот закашлялся, отмахиваясь.       — Я просто шёл мимо…       — Ага, — усмехнулся Чонгук. — Просто шёл мимо метрах в двадцати за нами, прячась по подворотням. Маскировка на уровне японских ниндзя, браво! Считаешь меня идиотом?       — Да, — легко согласился Ким. Зубы Чона скрипнули на зажатом фильтре. — Зачем он тебе? Поиграешься и бросишь.       — Ну, куда мне, — хохотнул Чон. — Это же ты у нас в этом эксперт. Особенно в расставаниях, специализацию магистра получил, наверное. Я устал спрашивать — какое твоё собачье дело, Ким, с кем я играюсь, с кем сплю, с кем расстаюсь? Переживаешь? Завидуешь? Ревнуешь?       — Может быть всё сразу, — напряжённо предположил Тэхён, делая незаметный шаг к Чонгуку.       — Твой поезд ушёл давно и безвозвратно, закатывай губу, — желчно посоветовал Чонгук, дотягивая сигарету до фильтра. Он раздражённо зашипел, обжёгшись, отбросил окурок в сторону. — Перемирие закончилось, Тэхён. Всего хорошего.       Чонгук, не раздумывая больше, развернулся и зашагал обратно к бару, оставив Тэхёна стоять столбом и глотать холодный ночной воздух. Но Ким уже успел немного протрезветь — Ёнсу стоило бы у него немного поучиться. Чертыхнувшись, он в три длинных прыжка догнал Чона, цепко ухватил за плечо и развернул к себе лицом. Вряд ли нашлись бы какие-нибудь слова, которые убедили бы Чонгука остаться, чтобы попытаться что-то объяснить… или попросить о чём-то. Но справедливо рассудив, что лучше жалеть о содеянном, чем о том, на что не решился, Тэхён разжал пальцы на плече Чона, скользнул по его руке вниз к пояснице, тесно притягивая к себе пока несопротивляющееся тело; вторая рука, впутавшись в длинные волосы, легла на затылок, не оставляя шансов на побег. Полсекунды на глубокий вдох, чтобы потом впиться отчаянным поцелуем в губы Чонгука. Чёрные глаза напротив расширились, на дне их бездны полыхнуло дьявольское пламя. Ким бы, наверное, испугался, если бы не непреодолимое желание ощутить такое родное тепло и вкус желанных губ, который не портил горький осадок табака. Едва слышный стон скользнул в приоткрытый рот вместе с проворным языком, и сметённый выдох Чонгука стал глотком жизни, которым ему никогда не напиться… Он чувствовал, как колотится сердце его бывшего любовника почти в его груди — настолько тесно он прижимал Чона к себе. По всему телу растекалось горячая волна, голова кружилась от недостатка кислорода. Тэхён целовал и упивался вседозволенностью, пока позволяли. Внезапной кульминацией стал невероятной силы толчок в грудь — Ким даже оступился. Следом в скулу врезался каменный кулак с такой силой, что на секунду мир перед глазами Тэхёна погас, лицо онемело, уши заложило. Он согнулся пополам, упираясь ладонями в колени — казалось, что так устойчивее. На асфальт под ногами тяжело упали несколько тёмных капель.       — Ничего не меняется, — горько усмехнулся Чонгук, встряхивая руку с рассаженными костяшками пальцев. — Такой же наглый, самодовольный, самоуверенный засранец. С тобой можно находиться рядом, только если во рту у тебя кляп, а руки крепко связаны. Не смей никогда больше так делать. Кретин.       А потом развернулся и ушёл, оставив Кима самостоятельно разбираться с последствиями своих необдуманных поступков.

***

      Сладкий сон ранним утром субботы разорвала в клочья настойчивая трель дверного звонка. Чимин выругался в подушку, грозя пришедшему убийством с особой жестокостью. Он лёг спать всего четыре часа назад. Мерзкий звон стих на минуту, за которую Чимин успел отрубиться. Но акустическая пытка возобновилась, теперь даже без коротких перерывов — какой-то мудак вдавил клавишу звонка и настойчиво ждал, когда хозяин квартиры выйдет на лестничную клетку с битой, чтобы снести тупую голову того, кому пришла охренительная мысль, что будить человека в субботу в пять утра — вполне нормально. Бессильно стиснув зубы и действительно выхватив из-под кровати деревянную биту, Пак прошлёпал босыми ступнями по коридору, дёрнул цепочку и крутанул флажок замка, распахнул дверь, вскидывая орудие будущего убийства. И застыл в этой позе, таращась на незваного визитёра. На пороге, уперевшись вытянутой рукой в дверной косяк, стоял Тэхён. Взлохмаченный, с тёмными кругами под воспалёнными глазами, с рассаженной губой и смачной ссадиной на левой скуле. От него тащило диким перегаром, но стоял Ким твёрдо, не качаясь и не свешивая лохматую голову.       — Какого?.. — пролепетал Чимин, отступая в сторону и пропуская друга в квартиру. — Ты подрался?       — Нет, — мрачно хмыкнул Тэхён, проходя на кухню. Пока он не отрываясь выхлёбывал воду из двухлитрового чайника, запрокинув голову, Чимин успел подметить, что его костяшки пальцев целы.       — Тебя избили? — выдвинул новое предположение Пак. Тэхён повернул к нему голову, скептически изогнув бровь. Не считая лица, выглядел он вполне обычно. — Ладно… В порядке бреда предположу, что ты спьяну отловил Чонгука, зажал где-нибудь и полез целоваться, а он тебе по роже съездил. Больше нет у меня вариантов.       Ким снова повернул к нему голову, подмигнул и щёлкнул пальцами — бинго! Чимин осел на кухонную скамейку, не сводя опешившего взгляда с друга. Тот отставил опустевший чайник, утёр губы рукавом и сел рядом с брюнетом. Вытянул ноги, облокотился на стену, откинув на неё голову, и закрыл глаза. Теперь масштаб трагедии рассмотреть было куда удобнее. В принципе, ничего страшного — лёгкая припухлость, небольшой кусок стёсанной кожи, без глубоких ран, ниже на челюсти желтоватый синяк. Что с губой, разобраться было сложнее. Чимин намочил тёплой водой полотенце, отжал и аккуратно стал стирать запёкшуюся кровь. Ким дёрнул головой и зашипел сквозь сжатые зубы.       — Терпи, хулиган, — строго осадил Пак. Оказалось, что и губа вполне себе ничего, заживёт быстро. Чимин расслабленно выдохнул, закинул полотенце в стиральную машинку и снова сел рядом с дремлющим на скамейку. — Итак, — легонько ткнув его в бок, потребовал внимания Чимин. Иначе получалось нечестно — разбудил, поднял, а сам отрубился, зажав подробности. — На морде твоей распрекрасной даже отёка почти нет — заживёт быстро.       — Скажи спасибо пачке замороженной фасоли — два раза ходил покупать, — сонно пробормотал Тэхён, не открывая глаз.       — В холодильнике не нашлось куска мяса?       — Я не был дома.       — В смысле, ты не был дома? А где ты был до пяти утра? То есть, прямо из бара ты пошёл искать приключения и нашёл их на твёрдом кулаке Чонгука? А после что делал?       — Гулял, — в тон ему ответил Тэхён. — В круглосуточный минимаркет ходил за фасолью, думал, воздухом дышал…       — Мдаа… — протянул Чимин, качая головой. — Испанские страсти. А ко мне чего пришёл? Созрел на «поболтать»? — короткий кивок. — Ну, давай болтать. Чаю тебе сделать? — отрицательное покачивание. — Тогда рассказывай. Ты не против, что я сразу к главному перейду? Что такого ты сделал в прошлом Чонгуку, что он на тебя сейчас ни сил, ни нервов, ни здоровья не жалеет?       Тэхён устало вздохнул:       — Бросил его.       — Об стену, вероятно, — усмехнулся Чимин. У него тоже были в жизни болезненные расставания, но со своими бывшими они никогда не пытались перегрызть друг другу горло. Они и расставались, чтобы не доводить до этого.       — Нет, — поморщился Ким. — Я собрал вещи, написал ему, что ухожу, на стикере, прицепил стикер к подушке и уехал в аэропорт. Оттуда на самолёте домой и больше мы не виделись. До прошлой недели. — Эм-м-м, — протянул Чимин. — Как твой друг, сперва я попытаюсь тебя оправдать: может, ваши отношения были настолько невыносимыми, что это был единственный вариант выхода из ситуации?       — Нет, — Ким покачал головой. — Всё было прекрасно, даже слишком.       — Тогда ты мудак, Тэхён, — развёл руками Пак. Иных вариантов он не видел.       — Чонгук тоже так думает, — хмыкнул Ким. — Да и я спорить не стану.       — Почему ты мне в ту пятницу этого не сказал?       — Я же не думал, что мы когда-то встретимся ещё. Много ты неприятных фактов своей биографии просто так выбалтываешь? Вот и я не стал. Так же проще — расстались и всё. Кому какая разница, из-за чего…       — Мне есть разница, — перебил Пак. — Нам теперь всем вместе работать неизвестно сколько времени. Так что давай, выкладывай!       Ким сморщился ещё больше, прижал ладони к глазам и усиленно помассировал. Говорить он начал, не отрывая рук от лица, отчего голос звучал глуховато и сдавленно. Но не от слёз же, правда? Тэхён не плачет никогда.       — Вряд ли я смогу адекватно объяснить свою мотивацию сейчас… Ох… Понимаешь, мы были молодыми студентами — безбашенными, глупыми, романтичными, в конце концов. Про чувства и отношения ничего толком не знали. Игрались в любовь. Правда с Чонгуком получалось играть гораздо лучше, чем с кем-то до него. Это было… здорово. Да. Я таким счастливым был… А потом мы сдали экзамены и защитили дипломы. И вот тогда я вдруг понял, что дальше мы не сможем пойти вместе — мне надо было возвращаться в Сеул, а Гуки предложили стажировку, да такую, за которую многие убьют или сами убьются. Мы этот момент даже не обсуждали — как быть дальше. А он, знаешь, всегда такой серьёзный был, практичный, умел выходы находить. Не то, что я. Меня тогда так накрыло жёстко — три дня у друзей пил и думал, думал и пил. Никогда так не делай — хер знает, что надумаешь. Я боялся двух вещей: что Чонгук бросит меня, выбрав карьеру, и мне будет очень больно; а вторая — выберет меня и потеряет шанс получить работу и карьеру своей мечты. Он, конечно, никогда бы меня не упрекнул. Всегда говорил — я сам делаю выбор, никогда не жалею потом. Но я бы мучился всю жизнь, думая, что он выбрал неправильно. И я точно знал, что свои соображения до Гуки донести не сумею. Поэтому вернулся от друзей — он даже не ругался, вместе поужинали, гуляли по ночному городу, пришли домой… даже секса не было, мы просто лёжа обнимались и целовались. Когда он заснул, я собрал свои вещи — их совсем мало было, — просидел до утра, курил и смотрел как он спит. Жутко, да? А потом накарябал этот идиотский стикер и уехал… С тех пор, кстати, курить бросил и ни разу не срывался, а Чонгук, видимо, начал… Вот и всё.       Чимин длинно выдохнул, не зная, что сказать.       — Наверное, потому что я так сбежал, осознания, что между нами окончательное «всё», так и не пришло за столько лет. Я глупо мечтал, что когда-нибудь мы увидимся, объяснимся и он не будет на меня зол. Мы снова будем вместе, как тогда… В сказки верю до сих пор… А когда на той неделе увидел его в переговорной… Я испугался, холод по спине пробежал. Он так изменился, возмужал, преобразился. Явился победителем на белом коне. Я был ему не нужен, у него ни одна мышца на лице не дрогнула, когда мы взглядами встретились. Стало горько очень. Я ведь так тосковал по нему, а тут такое безразличие. Хотелось хоть каких-то эмоций, и он их мне дал — гнев, ненависть, высокомерие. Ну, хоть так…       — Поговори с ним, — прошептал Чимин, зачарованно слушающий. Банальная и глупая история, но с такой болью и страданием её рассказывал лучший друг, что он не мог не проникнуться. Хотелось пожалеть всех, даже Тэхёна. Он было потянулся к Киму, чтобы приобнять за плечи, но тот отпрянул — не хотел жалости.       — О чём? — пожал плечами Ким. — Я поступил, как трусливая мразь, я всё испортил. Что теперь? Прощения просить? Да кому оно теперь нужно. Мне надо оставить его в покое, а я не могу. Физически не могу. Меня трясти начинает, когда он рядом. Думал, что после того, как он мне чуть череп не расколол, немного остыну…       — И как?       — Да никак, — отмахнулся Ким.       — Может, время всё… — неуверенно начал Чимин.       — Расставит по местам? — грубо перебил Ким. — За шесть лет не расставило, а сейчас сможет? И я вдруг стану спокойно смотреть на то, как за ним ухлёстывают другие мужики? Да я вздёрнусь быстрее. Не знаю, как быть…       Его запал иссяк, Тэхён немного сполз по стенке, роняя руки на колени и свешивая голову.       — Надо нам было тогда переспать, — усмехнулся он, глянув из-под завесы растрёпанной чёлки на друга.       — Чтобы я стал ещё одним углом в вашем любовном многоугольнике? — запротестовал тот, выставляя перед собой руки. — Нет, спасибо, друг. Нахер такие развлечения.       Тэхён устало рассмеялся и снова облокотился о стену, закрывая глаза. Они помолчали какое-то время, но Ким не дремал.       — Думаю, что для начала надо выспаться, — хлопнув в ладоши и растерев между ними хлопок, по-деловому начал Чимин. — Потом я тебя откормлю и отпою — останешься до понедельника у меня. Утром перед работой я загримирую твои побои и отправимся следить за тендером. Ни к чему напоминать господину Чону о ваших приключениях, да и Ёнсу радовать не стоит. Мало ли как оно ещё повернётся. Ради меня, и себя тоже, постарайся поменьше общаться с Чонгуком. Попробуем перевести ваши отношения в разряд рабочих, а там видно будет. Согласен?       Тэхён слабо улыбнулся, глядя отёкшими глазами на друга, и коротко кивнул.       — Вот и прекрасно. Иди в душ, я пока тебе диван заправлю. Не убивайся, страдалец. Вся эта драма рано или поздно разрешится! Это я тебе говорю!

***

      — Ну как, мы счастливы?       Чимин протиснулся в кабинет лучшего друга, подпирая дверь бедром. Руки были заняты стаканами кофе, и не аппаратного, а самого настоящего из кофейни недалеко от офиса. Хотелось немного подбодрить Тэхёна, который сегодня больше напоминал картонную дурилку со своей фотографией. Что примечательно, лицо смотрелось идеально — не зря потратил на мейкап два часа личного времени ранним утром. Он даже успел сделать другу лёгкую укладку, пока тот спал в кресле перед телевизором с открытым глазами. Но эффект того стоил — когда они на пару заходили утром в офис, немного припоздав, женская половина отдела заинтересованно разглядывала начальника, пряча улыбки за узкими ладошками. Кто-то смелый даже сделал комплимент. Ким, споткнувшись, смущённо поблагодарил и поспешил скрыться в своём офисе, тщательно закрыв все жалюзи. Убедившись, что невидим и неслышен ни для кого, засел перед монитором, уткнувшись в него носом, и больше не поднимался. Обедать Чимину пришлось идти одному, а на обратном пути он догадался заскочить в кофейню за двумя большими стаканами Флэт Уайта. Друга он нашёл там же, где оставил: тот поднял на него нечитаемый взгляд и тут же вернулся к изучению экрана.       — Информация из разряда сплетен: Ёнсу целый день места себе не находит, но из кабинета не отлучается. С чего бы, да? — снимая крышки со стаканов, бормотал Пак. Он отложил стопку договоров и поставил на её место порцию Кима. Выпрямившись, напоролся на острый взгляд. — Что? А… ой… прости, — растянул губы в извиняющейся улыбке он. — Забыл. Больше не повторится. Так что там? — отпивая глоток из своего стакана, кивнул на монитор.       — Пока ничего, — странным тоном выдал Тэхён. — Сайт весь день лагает. Я звонил заказчикам — тоже самое. Они уже пишут в поддержку, чтобы перенести аукцион на завтра. Чем закончится, пока не знаю. Жду.       — До шести я абсолютно свободен, — усмехнулся Чимин.       Но ни к пяти, ни к шести ситуация не разрешилась. Поддержка просила ждать семи вечера, когда аукционная сессия завершится автоматически, и уж если тогда программа выдаст ошибку, им разрешат перенести сессию на завтра в надежде на то, что успеют поработать системные администраторы или случится чудо. Надежда на второе была более оптимистична. Чимин порывался остаться до талого, но Тэхён выпроводил друга домой. И так провозился с ним все выходные, ещё не хватало нянчиться сейчас. Несколько раз звонил директор Чхве, осведомляясь о ситуации. Злился, конечно, ну а кто бы не злился? Хотя… Вот, например, Чонгуку было параллельно — ни разу на горизонте не светанул ярким лучиком.       После шести вечера в кабинет заглянул Чимин, посмотрел вопросительно, получил в ответ отрицательное покачивание головой, тяжко вздохнул и помахал рукой, прощаясь. Свет в большом кабинете погасили. Повисла гнетущая тишина. Тэхён только рад был — посторонний шум очень раздражал. На последних минутах Ким, уже ни на что не надеясь, обновил платформу, получил уведомление об ошибке под номером хреноватучазнаков, сделал контрольный звонок заказчику, вместе они обругали безруких айтишников и распрощались до завтрашнего утра. Он вышел из системы, потянулся и зажмурился. Очень хотелось пройтись пешком до дома, смыть, наконец, слой макияжа с кожи, глотнуть чего-нибудь крепенького залпом и заползти под одеяло, накрывшись подушкой, уснуть без сновидений до утра.       — Как дела?       Тэхён не торопился открывать глаза, размышляя: скорее всего, он заснул прямо в кресле и из-за непривычной позы ему снится кошмар с голосом Чона.       — Спишь, значит? Ну, так-то, конечно, можно работать и такую зарплату получать. Ещё на мою наезжал. Да это и понятно — дядюшка устроил на тёплое местечко, можно сильно не убиваться.       Кошмар обратился в явь. Ким открыл глаза и зло уставился на стоящего на пороге Чонгука с кривой ухмылкой на лице. Откуда тот знал про родство с директором — вопрос, который он обязательно выяснит, но потом. Объяснять что-то напыщенному индюку — себе дороже. Чон чуть щурился, всматриваясь в его лицо. Наверное, что-то потерял. «Только молчи», — мысленно попросил себя Тэхён.       — Так что там с тендером? Или после пятницы ты взял аскезу на молчание?       Наглая рожа прямо-таки напрашивалась. Ким держался на морально-волевых.       — Тендер перенесли на завтра, можешь отдыхать, — максимально ровно проговорил Тэхён, чётко проговаривая каждое слово, чтобы его хорошо услышали, ничего не уточняли и убрались нахер на своём розовом авто.       — Это я уже без тебя разберусь, что мне делать, — отмахнулся Чон, делая пару шагов, навстречу сидящему за столом Тэхёну, продолжая сканировать его лицо.       Ким недоумённо приподнял брови, и тут до него дошло — ищет ссадину и разбитую губу! А нет их, облом! Тэхён коварно ухмыльнулся:       — Что-то потерял? Ищешь последствия своего девчачьего удара?       — Вот ещё, — фыркнул Чон, но ладонью тут же потёр разбитые костяшки на правой руке. — Тебя же не прошибёшь, Ким. Да и как на собаке заживает. Жаль только, что ты подобные моменты в своей жизни за уроки не считаешь. Ладно, пойду, пожалуй.       — Давай-давай, — раздосадовано поторопил Ким, вздёргивая подбородок. Ему бы на этом заткнуться, но… — Беги к своему щенку. Может, научишь его девственную задницу чему-нибудь. Жаль, что придётся долго мучиться от посредственного траха, но ты вполне можешь обратиться к кому-нибудь ещё, пока Ли хоть что-то усвоит. Он туповат малость, — тоном расстроенной мамочки закончил Ким, разводя руками.       Чонгук, весь монолог Тэхёна шедший к двери к нему спиной, замер на пороге, медленно развернулся. Сощурился и ухмыльнулся, заложил руки за спину и пустился неспешно ходить по кабинету:       — Видимо, я не сильно преуспел в педагогике, раз не смог донести до тебя, чтобы твой нос не совался в мою постель. Но тебе ведь неймётся, сдерживаться не можешь. Что вообще в твоей голове, Ким? Только пошлые намёки; всё, о чем бы ты не начинал говорить, сводится к сексу. Тебе не даёт никто? Налицо дичайший недотрах, — посетовал Чонгук, прогуливаясь за спинкой кресла у окна.       Тэхён рассмеялся и поморщился — ссадина на губе не вовремя про себя напомнила, треснув. Он завёл руки назад и сладко потянулся — совсем скоро он пойдёт домой. А если ещё успеет унизить и поставить на место Чона — будет спать, аки ангел.       — Не волнуйся, дают мне регулярно, — лениво протянул Тэхён. За спиной несмешливо хмыкнул Чонгук. — Я тебе по старой памяти посочувствовал. После меня мальчику придётся нелегко. Хотя, учитывая, каким ты стал — твоя богатая практика ещё больше усложнит ему задачу.       — Намекаешь, что я — шлюха? — отстранённо уточнил Чон.       — Вовсе не намекаю, — усмехнулся Ким. — Практически прямо сказал. Только хороший, разнообразный и частый секс может так преобразить человека.       — Видимо, тебе об этом известно лучше моего, Ким, — ядовито прошептал Чонгук над ухом Тэхёна. — В твоей голове сложилась идеальная картинка, да? Ты смотришь на меня, и простить себе не можешь, что уж тебе-то точно ничего не перепадёт? Но ты не волнуйся, я очень добрый, вдруг когда-нибудь…       — Отвали, Чон, — процедил Тэхён. — На такую высокомерную стерву у меня не встанет.       — Вот как? — прошипел Чонгук.       И тут руки Тэхёна легко потянули назад, соединяя ладони. Раздался звук отрываемой от катушки ленты скотча, и его запястья ловко и быстро замотали липкой лентой. Он даже дёрнуться не успел. Слоёв шесть, если не больше — не смертельно, но очень неприятно.       — Ты ахерел, что ли? — заорал Ким, пытаясь разорвать путы. Куда там, намертво. И зачем Чимин оставил этот ненужный ему канцелярский атрибут на стеллаже у окна? Оставил, конечно, со смыслом — чтобы сотрудники не растащили всё из большой коробки. Только Киму от этого легче не было.       Чонгук неспешно обошёл кресло, оторвал ещё кусок и с силой налепил липкую ленту на разбитые губы, заклеивая Тэхёну рот.       — Вот так гораздо лучше, — довольно мурлыкнул Чон, любуясь делами рук своих. — У тебя же абсолютно отсутствует фильтр между мозгом и речью. Хотя… может, и мозг отсутствует, кто ж там разберёт, — пожал плечами он.       Тэхён попытался встать на ноги, но поморщился и упал обратно в кресло. Грубая сила не поможет, тут нужно подумать. Вряд ли Чон сжалится и снимет скотч просто так. Подлый гад.       — Ты не дёргайся, а то руки вывернешь, — с наигранным сочувствием посоветовал Чон, гаденько ухмыляясь. — Чего мычишь? Боишься, что уйду и брошу тебя так? Честно скажу, была такая мысль. Но она уже трансформировалась во что-то, что вполне может тебе понравиться…       Чон приложил ладонь к груди Тэхёна и надавил, колёсики кресла неохотно покатились назад. Он перекинул стройную ногу через бёдра Кима и сел, удобно устраиваясь. Тэхён в ужасе таращился на него, не в силах скинуть — брюнет вовсе не был пушинкой, с силой прижимал его к кожаному сиденью.       — Тебе не кажется, что тут душновато? — с сомнением протянул Чонгук. — Давай-ка я тебе помогу.       Под непрерывное мычание и мотание головой, Чонгук стал медленно расстёгивать пуговицы на рубашке Кима, от усердия закусив кончик своего языка. Освобождённая от ткани грудь высоко и нервно вздымалась. Чон неспешно дошёл до ремня брюк, выдернул заправленную часть и окончательно расправился с пуговицами, раздёргивая полы рубашки в стороны. Он прошёлся горящим взглядом по обнажённой коже снизу-вверх и одобрительно закивал:       — Держишь неплохую форму, молодец. А здесь у тебя что? — он сощурился, всматриваясь куда-то в район уха Тэхёна. Тот тут же повернул голову, словно бы был способен это «что» увидеть самостоятельно. Чонгук рассыпался в звонком смешке, ухватил сильными пальцами подбородок шатена и повернул лицом к себе. Медленно, словно преодолевая колоссальное сопротивление, наклонился вперёд. Тэхён почувствовал его дыхание на своём лице. Он всерьёз подумал, что Чон сейчас его поцелует, но тут вспомнил про полоску скотча и раздражённо замычал, мотая головой. Чонгук усилил нажим пальцами на подбородок, чтобы Ким не дёргал головой, скользнул губами по правой скуле, едва касаясь кожи, зарываясь носом в шею под ухом. По телу Кима побежали предательские мурашки. Чонгук эту дрожь тоже уловил и усмехнулся, породив ещё один протяжный стон сквозь липкую ленту. Влажный язык прочертил мокрую линию от впадины над ключицей наверх, зубы прикусили мочку, Чон горячо выдохнул в ухо. Глаза Тэхёна закатились сами собой, он шумно втянул носом воздух. А проворный и коварный язык уже щекотал ушную раковину, слуховой проход, заставляя Кима дёргаться ужом на сковородке. Наигравшись вдоволь, мучитель впился губами в чувствительную кожу шеи влажным, жадным поцелуем. Ким завыл раненым зверем, вскидывая голову, но тем упрощая задачу Чонгуку, который проходился поцелуями-укусами по напрягшимся мышцам, засасывал вздувшуюся артерию. Всё это время его руки поглаживали обнажённую грудь и живот, теребили ремень на брюках, но не расстегивали, от чего Тэхёну с каждой минутой становилось всё больнее и невыносимее. Чон царапал ногтями затвердевшие тёмные соски, сдавливал пальцами, скручивал, вызывая новую волну стонов и дёрганий.       — Нравится, да? — прошептал он на ухо, многообещающе коснулся губами виска. — Хочешь продолжения?       Тэхён готов был за него убить сейчас. Сказать не мог, но кивнул весьма однозначно. Чонгук оскалился стиснутыми зубами. Доверия эта его гримаса не вызывала. Чон опустил ноги на пол, волной поднялся, бедрами скользнув по животу Тэхёна, руками развёл его ноги шире, и элегантно опустился на одно колено.       — Не бойся, это не предложение, — заверил он, от души насмехаясь над мечущимся в кресле Кимом. Ловко расправился с ремнём — расстегнул и выдернул из шлёвок, отбрасывая далеко за спину. Преступно медленно освободил пуговицу на поясе, потянул молнию ширинки вниз.       — Ммм, — довольно мурлыкнул Чон. — А ведь говорил, что на меня не встанет. Лгунишка.       Он погладил напряжённый ствол члена через тонкую ткань белья, глянул из-под рассыпавшейся по лбу чёлки снизу-вверх на Тэхёна, близкого к сердечному приступу, наклонился, опаляя дыханием прижатую широкой резинкой головку. Ким дёрнул бедрами, в стремлении ускорить неизбежное.       — Думаешь, что пределом моих мечтаний является желание тебе отсосать? — хмыкнул Чонгук, скептически изгибая бровь. — Не заслужил, — констатировал он, поднимаясь на ноги. Тэхён разочарованно взвыл. — Что? Это что, у тебя слезы проступили? Так сильно хочется?       Ким смотрел на него диким, затравленным взглядом, прерывисто дыша носом, грудь и живот ходили ходуном. Его желанием уже можно было топливные баки семьсот сорок седьмого боинга заправлять.       — Бедняжка, — жалостливо протянул Чонгук, сдерживая ухмылку. Он облизал губы и прикусил нижнюю зубами, наблюдая за бессмысленными метаниями связанного пленника. Чуть помедлив, всё же сжалился: — Могу погладить только, если попросишь хорошо.       Тэхён застыл — как он может попросить? Разрыдаться? Оттолкнуться ногами и выкинуться вместе с креслом через окно на улицу? Но Чонгук долго ждать не стал: уселся своим сногсшибательным задом на край стола, подтянул кресло поближе, устраивая Тэхёна между своих раздвинутых ног, наклонился вперёд, упираясь левой ладонью в плечо Кима, правой рукой оттянул резинку белья, даря долгожданное облегчение. Его чёрные глаза бесстыже разглядывали Тэхёна будто в первый раз. Он погладил подушечками пальцев тонкую и чувствительную кожу. По телу Кима прошла жаркая волна. Тогда Чонгук обхватил пальцами пульсирующий член у основания, потянул вверх-вниз, сжимая сильнее. Замер. Тэхён чувствовал своё сердце в глотке и в висках, готовый делать всё, что только попросят, лишь бы Чонгук не останавливался.       — Я продолжу, если ты будешь прямо смотреть мне в глаза, — медленно проговорил Чон. — Я буду останавливаться каждый раз, когда ты будешь глаза закрывать или откидывать голову. Понял?       Тэхён отчаянно закивал. Ему уже и мычать было нечем — голос осип до шёпота. Он распахнул глаза и впился в прямой взгляд Чонгука. Рука на члене снова задвигалась, от чего хотелось стонать во весь голос и двигать бёдрами навстречу каждой фрикции в умелой ладони Чонгука, который при движении к головке оглаживал её подушечкой большого пальца. И всё бы было удивительно прекрасно, если бы Чон наращивал темп, но он этого намеренно не делал, мучая, не приближая к разрядке ни на секунду. Тэхён преданно и умоляюще смотрел сквозь застилающую слезную пелену в чёрные глаза Чона, мысленно орал на него, но ничего не менялось. Чонгук время от времени смачивал губы острым розовым языком и ухмылялся всё шире, оттягивая крайнюю плоть. Рассудок медленно, но верно покидал Кима, который сжимался пружиной с каждым движением всё сильнее. Ещё немного, и его разорвёт на мелкие ошмётки; он отдаст концы в неудобной позе связанный на кресле, так и не кончив.       — Нет, так не пойдёт, — поджал губы Чонгук. Он убрал руки, выпрямился и победоносно взглянул на Тэхёна. — Не умеешь ты слово держать, ТэТэ…       Ким, наплевав на боль и дикое напряжение, дёрнулся вперёд. Чонгук дьявольски хохотнул, с высока глядя на жалкие попытки пленника освободиться, упёрся руками в край стола и чувствительно прижал левое бедро Кима ботинком, чтобы тот не дёргался. Аккурат у паха.       — Куда ты собрался, хороший мой? Так мы точно не договаривались…       Он внимательно рассматривал взмокшее от пота лицо Тэхёна, то усиливая нажим, то уменьшая давление. С набухшей головки на живот капал обильный предэякулят.       — А знаешь, я передумал, — усмехнулся Чон, убирая свою ногу и по-змеиному соскальзывая со стола. — Мне наскучила эта игра. День был тяжёлый, не хочу больше напрягать тебя своей компанией. Отдыхай.       Он танцующей походкой обошёл стол и двинулся к выходу. За спиной в животном ужасе метался Тэхён, кажется, обезумев. Чон был доволен собой на все сто двадцать процентов. Он обернулся, толкнув дверь:       — Ты же не обидишься на меня, ТэТэ? Не держи зла. Доброй ночи.       Он выпорхнул из кабинета, плотно прикрыв дверь за собой. Тихонько насвистывая, прошагал через большой офис, по коридору дошёл до лифта, поднялся на свой этаж. Осталось закрыть в своём кабинете жалюзи, собрать чертежи в тубус и убрать ноутбук в портфель, выключить компьютер, и можно с чистой совестью ехать домой, спать.       Неторопливо собираясь, Чон мысленно прокручивая то, что произошло несколькими этажами ниже. Он ведь тоже получил вполне ощутимое удовольствие, разрядка от которого может подождать и до дома — воображение не даст остыть, но в собственной постели с необходимыми подручными приспособлениями будет гораздо удобнее, чем наскоро передёрнуть прямо в кабинете. Всё-таки мучения ТэТэ заслужили более трепетного отношения, ведь он так старался.       Чон докручивал последний чертёж, когда входная дверь распахнулась настежь, смачно грохнув об ограничитель, даром, что силиконовый. Чонгук поднял голову и застыл, неожиданно и неприятно удивлённый. На пороге, упираясь широкими ладонями в косяк, тяжело дыша и обещая взглядом растерзать в клочья, стоял взъерошенный Тэхён. Кожа вокруг губ покраснела, раздражённая от оторванного куска скотча. Расстёгнутая рубашка неряшливо висела, туго натянутые в паху брюки трещали от напряжения.       — Убью, сссука, — просипел он, перешагивая порог.       — Не подходи, — предупредил Чон, пятясь за чертёжный стол. Вряд ли конструкция сможет остановить осатаневшего Тэхёна — если судить по его взгляду, вообще не соображающего, что собирается делать.       — Теперь и я хочу поиграть, — пророкотал Ким, закрывая за собой дверь и блокируя флажок замка. Он крался вперёд к Чонгуку, как охотящийся в джунглях ягуар, не сводя звериного взгляда с жертвы. Даже со своего места Чон видел, как у шатена подрагивают пальцы.       — Я охрану вызову, — пригрозил Чонгук, беря тубус на изготовку — если придётся, продаст свою жизнь очень дорого.       — Я же не вызвал, — справедливо заметил Ким, останавливаясь напротив. Теперь их разделял только современный и излишне изящный чертёжный стол, к сожалению, к полу не прикрученный. У Чонгука сердце зашлось, грозя пробить грудную клетку. Такие условия игры его не устраивали: возбуждённый до предела Ким, с рухнувшим забралом прущий к своей цели — опасное животное, которому может появиться мерзкий соблазн сдаться без боя, ибо покалечиться совсем не хотелось.       — По-хорошему прошу, иди сюда, — прорычал Ким, стискивая края подставки до побелевших костяшек пальцев. — Понимаешь же, что второй раз сбежать не получится.       Чонгук автоматически метнул взгляд на запертую дверь. Да, перспектива херовая.       — Что, насиловать собрался? — уничижительно усмехнулся он. Можно было попробовать расшатать уравновешенность Тэхёна окончательно и бесповоротно, тогда ему будет не до мести, а Чонгук сможет ливнуть.       — Сам захочешь, — уверенно кивнул Тэхён, обходя препятствие.       — Ты сейчас второй раз получишь по роже, потеряешь половину зубов и приобретёшь красочный бланш. Ты мазохист? — нервно покусывая губу, поинтересовался Чон. — Давай ты просто признаешь, что теперь мы квиты, и дальше будем общаться только по работе? Что с твоим чувством юмора, Ким? Совсем шуток не выкупаешь!       — О, шутка мне зашла, — возразил Тэхён. Он уже сократил между ними расстояние до пары метров, а кресло вообще препятствием не было — одного толчка хватит, чтобы оно улетело на другой конец комнаты. Не то что кресло в кабинете Кима. — Хочу и тебя рассмешить…       — Обойдусь, — сквозь зубы выплюнул Чон. Злость закипала внутри и пенилась, грозя расплескаться. Да какого же черта?! — Ким, отвали от меня. Тебе не перепадёт, это точно. Выметайся нахер, придурок ненормальный!       Ким не ответил, только глаза посветлели от ярости. Чонгук шарахнулся в сторону, отшвырнул тубус и ринулся к спасительной двери. Он успел схватиться за ручку, как в него со всей неуёмной дури влетел Ким, вжимая в стекло створки. С его-то ногами грех так не бегать, он даже бег с барьерами бы осилил — через стол сиганул полупрофессионально. Чон сдавленно охнул — удар выбил у него значительную часть воздуха из лёгких. Длинные пальцы Тэхёна схватили его сзади за шею, вторая рука легла на бедро. Резкий рывок развернул на месте. Чонгук нос к носу оказался с Тэхёном. Тот пропихнул своё острое колено между его ног, пальцами стиснул плечи, вжимая в дверь. Воздух со свистом вырывался из его груди.       — Я тебя ненавижу, кретин конченый, — прорычал Чонгук. Он попытался вскинуть руки и освободиться от захвата, но Ким хватку усилил, потянул его на себя и снова приложил об стекло так, что вышибло последний дух.       — Моя игра тебе не нравится? — прошипел Ким, заглядывая в чёрные глаза. — Мне твоя тоже не очень. И я не позволю себя унижать подобным образом, понял?       Тэхён втянул носом воздух и обрушился на губы Чонгука, сминая их под своим напором. Чон протестующие взвыл, пытаясь мотнуть головой. Тогда пришлось выпустить его плечи, чтобы ладонями обхватить лицо, не давая шевелиться. Чонгук прикусил наглый язык, что по-хозяйски себя ощущал у него во рту, воспользовался заминкой и с хорошего размаха, с оттяжечкой влепил Тэхёну звенящую затрещину. Всё по той же левой скуле. Голова Кима безвольно мотнулась, он отшатнулся, пятясь назад. Несколько секунд приходил в себя, пока Чонгук боролся с неподдающимся замком.       — Трус, — прохрипел Ким, прижимая ладонь к горящему лицу.       Чонгук обернулся: на его лице застыла жутковатая гримаса, ноздри гневно раздувались.       — Сам себе признаться боишься, что неравнодушен ко мне!       — О каком равнодушии речь? — прижимая уши, как пантера перед прыжком, прошипел Чонгук. — Да я тебя не переношу, скотина упрямая. Ненависть — слово, в полной мере не передающее моё к тебе отношение. Я тебя презираю, испытываю отвращение и злость, как только вижу твою гнусную рожу. Как тебе такое неравнодушие?       — Да? — усмехнулся Ким, пожал плечами и просто улыбнулся: — А я вот люблю тебя.       Чон опешил, застыв с открытым ртом, будто неживой. Такое заявление в его сознании не умещалось. Он несколько раз пытался начать говорить, но связки предательски подводили.       — Да как ты смеешь? — наконец смог с большим трудом выговорить Чон, теперь уже сам наступая на Тэхёна, который пятился от него спиной. Буквально через несколько шагов он врезался спиной в край чертёжного стола, расправил плечи, вздёрнул подбородок и посмотрел Чонгуку в глаза.       — Говорю, как чувствую. Что ты мне за это сделаешь?       — Любишь? — просипел Чон. — Правда, что ли? После всего, что ты сделал, вот так просто — любишь? После всех оскорблений?       Ким согласно покачал головой, слабо улыбаясь.       — Вот такой идиот, — пожал плечами он. — Но ты же это всегда знал.       — Я… я … — Чонгука, кажется, заклинило — он практически захлёбывался от возмущения и злости. Сдавшись от неудачных попыток высказать-таки всё, что накипело, он вновь замахнулся рукой для очередной пощёчины, только в этот раз Тэхён взлетевшую руку успел перехватить. Завёл её Чонгуку за спину, меняя их местами. Он снова прижимал Чона к твёрдой поверхности, только теперь был куда осторожнее: одна ладонь мягко лежала на пояснице брюнета, вторая — бережно придерживала затылок. Тэхён наклонился вперёд. Чонгук же, пытаясь увернуться — хоть уже и не так яростно, — улёгся спиной на наклонную столешницу. Ким усмехнулся и покачал головой, приблизился так, что кончики их носов соприкоснулись.       — Прошу тебя, не будь таким злым, — тихо попросил Тэхён, с замиранием сердца ведя губами по высокой скуле. Чонгук еле слышно выдохнул, застывая каменным изваянием. Веки, трепеща, опустились. — Пожалуйста… поцелуй меня, — прошептал Ким в приоткрытые губы, такие манящие и сладкие, дрогнувшие от его слов. Он невесомо поцеловал нижнюю губу Гука, и ещё раз, и снова. Приласкал языком, даже не пытаясь усиливать напор. Нежно дразнил, словно уговаривая. И своего добился: Чонгук с тихим стоном подался навстречу, целуя уже по-настоящему, скользнув языком в чужой рот, вплетая пальцы в растрёпанные каштановые волосы. По телу обоих пробежала сладкая дрожь, заставляя вжиматься друг в друга, дышать друг другом, проглатывать стоны, упиваясь томящей мукой. Сумасшествие подступало неотвратимо, когда руки иступленно шарили по телу, избавляя от одежды; губы не могли насытиться губами. Ни один, ни другой уже не понимали кто они и где находятся, отдавшись полностью инстинктам и ощущениям.       Тэхён внезапно очнулся, ловя Чонгука за талию — от такого напора конструкция чертёжного стола опасно зашаталась. Подхватив партнёра на руки, он в два шага добрался до гораздо более устойчивого рабочего стола, усадил на край. Придерживая практически стекающего на пол Чона, смахнул широким жестом лежащие там бумаги — Чонгук и ухом не повёл, осоловевшим взглядом наблюдая за действиями Кима из-под ресниц. Тэхён скользнул ладонями от колен Гука по бёдрам, сжал ягодицы, сдвигая глубже, устраиваясь между разведённых ног. Поцеловал чувствительное местечко между шеей и плечом, засасывая кожу и мягко прикусывая зубами. Из горла Чона вырвался рокочущий стон, ноги обвили бёдра Кима, зажимая; голова судорожно откинулась назад. Одна его рука крепко цеплялась за шею Тэхёна, второй опирался о столешницу позади себя.       — Боже… Не останавливайся… — прошептал Чон, впиваясь ногтями в смуглую кожу.       Ким, даже если бы захотел, не смог бы. Продолжая выцеловывать подставленную шею, дрожащими пальцами отчаянно боролся с мелкими пуговками на рубашке Чонгука. Последние две он нетерпеливо выдрал с мясом, сдёргивая с плеч ненужную тряпку. Его рубашка давно уже была сброшена стараниями Чона. Он обхватил руками льнувшее к нему тело, чтобы поймать электрический разряд, прошивший обоих. Ласково поглаживая бёдра, помог Гуку стянуть узкие брюки и бельё, водя губами по обнажающейся коже. Он вскинул голову, находя мутный взгляд Чона, и широко улыбнулся:       — Я ведь должен перед тобой извиниться за всё. Позволишь?       Чонгук в изумлении распахнул глаза — Ким опустился перед ним на колени, облизывая припухшие губы. Коснулся кончиком языка промежности, огладил поджавшиеся яички, втянул одно в горячий рот, получая в награду крайне удовлетворительный стон сверху; прошёлся по члену мокрым языком, придерживая и направляя ствол ладонью; добрался до краснеющей головки, обхватывая губами, и втянул, замирая. Чонгук дёрнулся, выстонав выдох. Его пальцы запутались во влажных прядях шатена, стискивая. Он требовал движения, больно потянув за волосы. Удовлетворённо усмехнувшись, Тэхён двинул головой, вбирая в себя член до основания. Убитое «ахх» и огненная пульсация в заполненном рту, Ким чуть привстал, чтобы было удобнее, скользнул вверх-вниз, сжимая пальцы на своём паху. Один Всевышний знал, как трудно ему даётся сдерживать себя и терпеть, чтобы не наброситься на Чонгука и не вколотить ему с ходу по самые гланды.       — Бляяяять, — прохрипел Чон, направляя рукой голову Тэхёна. Поза не позволяла дёргать бёдрами, трахая такой гостеприимный рот, скользящий туда-сюда по стволу, сжимающий губами, дразнящий языком. Под прикрытыми веками поплыли белые, раскалённые пятна, ноги сводила сладкая судорога. Ему нужно совсем немного, пожалуйста… Чонгук ухватился за волосы Кима второй рукой, прижимая его лицо к своему паху. Из принимающей глотки донеслось захлёбывающееся бульканье, но Тэхён покорно терпел, усиленно дыша через нос. Чуть стоило пальцам в его волосах ослабнуть, он выпустил член изо рта, стиснул его в ладони и ритмично задвигал по стволу, неотрывно следя за прекрасным в своей предоргазменной муке лицом Гука: открытый в немом крике рот, раскрасневшиеся губы, напряжённая шея, закатывающиеся глаза и чёрные локоны, налипшие на лоб и скулы. Глуша рвущийся изнутри вопль ладонью, он дёрнулся, изливаясь на смуглые пальцы и свой живот. Простонав особенно жалобно, рухнул мокрой от пота спиной на холодную столешницу, прижимая к горящим щекам ладони. Давно он так не кончал, чтобы отнимались ноги и вместе со спермой выливался разжиженный мозг.       Долго приходить в себя ему не позволили. Тэхён уже колдовал своим развязным языком, массируя сфинктер. Но у Чонгука сил не было зажиматься. Сумасшедшие ощущения заставляли подрагивать ещё не опавший член, закручивалась спираль нового возбуждения внизу живота. Мокрые губы целовали внутреннюю поверхность бёдер, оставляя слабые укусы на бледной коже. Анального прохода коснулись подушечки пальцев, обильно сдобренные холодной смазкой. Чонгук приподнялся на локтях, высматривая между своих ног любовника. По губам Тэхёна расползалась дьявольская улыбка, радужку карих глаза затопила чернота зрачка.       — Ты носишь с собой смазку на всякий случай, или это персонально для меня? — хрипло пробормотал Чонгук.       — Я весь персонально и исключительно для тебя, — мурлыкнул Ким. Его невозможно длинные пальцы протолкнулись внутрь, растягивая мышцы. Чонгук задохнулся, закусывая зубами ладонь и откидываясь обратно на столешницу. Тэхён согнул его ноги в коленях, упирая ступни в край стола, и развёл шире, чтобы причинять как можно меньше неприятных ощущений. Пальцы проникали глубже, сгибались в фалангах осторожными круговыми движениями. Чонгук стонал беспрерывно, подаваясь вперёд и насаживаясь сильнее.       — Прекрати, умалишённый, — севшим голосом попросил Ким. Кто бы ещё его слушал, слышал и отвечал на просьбы. Чон только бессознательно мотал головой, поглаживая сведёнными пальцами свой вновь наливающийся кровью член, выпадая в прострацию.       Тэхён вытащил пальцы, выдавил смазку на ладонь, смазывая ствол и приставил головку к растянутому сфинктеру. Чон весь подобрался, сжимая пальцами ног край столешницы. Прикинув хрен к носу, Ким ухватил его бёдра и подтянул ближе, закидывая стройную ногу себе на плечо. Он склонился вперёд, целуя влажную кожу на груди, слизывая солёные капли с шеи, водя губами по застывшей челюсти. Отнял изжёванную ладонь от лица брюнета, прошептал в приоткрытые губы:       — Я люблю тебя, Гуки.       Чонгук вскинул голову, ловя своими губами чужие, скользя пальцами по взмокшей шее Тэхёна, тщетно пытаясь ухватиться. Ким же надавил крупной головкой на вход, вставляя без какого-либо сопротивления. Вошёл до половины, отчаянно целуя губами и языком стонущего Гука. Борясь с собой, дал привыкнуть им обоим, подался назад, не вытаскивая, и плавно вошёл на всю длину. Чонгук взмахнул влажными ресницами, длинно выдыхая. Ловя губами бегущие по щекам солёные капли, Тэхён начал двигаться, с каждым новым толчком теряя адекватность Чонгука: его просто размазывало по столешнице, давно сорванный голос хрипло выплёскивался из горла, то ли стоном, то ли рыданием.       — Ты как? — обеспокоенный Тэхён, останавливаясь, склонился над ним.       — Почти сдох, не останавливайся, — просипел Чон, подаваясь бедрами навстречу. Растеряв остатки самообладания, Ким стиснул тонкую лодыжку на своём плече, и с рычанием ринулся в бой, ритмично вколачиваясь в распростёртое перед ним тело. Их стоны и крики сливались в унисон, рваное дыхание вырывалось со свистом из лёгких.       Чонгук давно перестал считать толчки, сопровождающиеся влажными шлепками бедер о напряжённые ягодицы. Чонгук жмурил глаза, но перед внутренним взором вставала яркая картинка, будто он смотрел на них со стороны: обезумевших, мокрых от пота, изнывающих. Низ живота скрутило горячим спазмом, нога скользнула с края столешницы. На живот брызнула собственная сперма, а Чонгук захлебнулся криком, прогибаясь в пояснице, стискивая мышцами член Тэхёна внутри. Ким пропустил несколько ударов сердца и вдохов-выдохов, кончая тугими толчками внутри Чонгука. А после — дрожащий и обессиленный, — рухнул на грудь Чона, целуя твёрдый сосок. Чонгук даже нашёл силы рассмеяться и погладить лохматую голову. Он был абсолютно полностью, бесповоротно счастлив, удовлетворён и преисполнен.       — Тебе хорошо? — спросил Ким, легонько дуя на острый подбородок Чонгука.       — Ещё бы… — усмехнулся Чон. Подумал минуту и продолжил. — Признаюсь, что секс с тобой — лучший, что случался в моей жизни.       — Ты серьёзно? — удивился Тэхён, устраивая голову на сложенных руках.       — Да, — рассмеялся Чонгук. — Факт — вещь упрямая.       — Я скучал, — улыбнулся Ким. — По тебе, по нам…       — Неужели? — изогнул брови Чон, зачёсывая пальцами каштановые пряди любовника назад. — Не хочешь ли ты обвинить в этом меня? При том, что даже ещё из меня не вытащил?       — Я бы так и остался, — признался Тэхён, не скрывая лукавой улыбки. — Нет, дело, конечно, не в тебе. Это я дурак, всё испортил… Сейчас не лучший момент, чтобы объяснять…       — Я всё знаю, — хмыкнул Чон. Шатен округлил глаза, изумлённо приоткрывая рот. — Твой друг часа два назад заглядывал. Чимин, да? Выложил мне на стол всю твою подноготную, попросил принять во внимание твой врождённый кретинизм, и, если не простить, то хотя бы перестать доводить тебя до неконтролируемых истерик.       — Не было у меня истерик, — обиженно буркнул Тэхён. — Вот же подлец Пак…       — Хороший друг, тебе повезло с ним. Так что?       — Что?       — К тебе или ко мне? — отстранённо уточнил Чон, рассматривая потолок.       Тэхён целую минуту соображал, никак не сопоставляя слова с их смыслом:       — Приглашаешь? Серьёзно?!       — Решай быстро, пока я не передумал, — предупредил Чонгук, улыбаясь в жадный поцелуй, с которым на него набросился ошалевший от радости Тэхён.

***

      Утро вторника началось с форменного бедлама — в офисе царили разброд и шатание, начальник отсутствовал на своём рабочем месте, подчинённые активно пользовались отсутствием контроля, занимаясь каждый своими личными делами. Халтурили все, разве что, кроме Ли Ёнсу, уныло рисующего каракули карандашом на полях очередного проекта договора. Чимин несколько раз делал ему замечания, чтобы как-то взбодрить, но тот упорно не поддавался. Меланхолия сожрала его целиком без остатка, организм больше не реагировал на внешние раздражители. Вот и говорите потом, что разбитые сердца полезны для молодости…       Руки чесались от желания залезть на тендерную платформу — вдруг уже есть результаты? Но Чимин себя одёргивал, решив, что всё-таки дождётся Тэхёна. Но долговязый балбес безбожно опаздывал, не отвечая на звонки. Ближе к одиннадцати Пак заволновался не на шутку, наматывая круги по кабинету. Что могло случиться, что в такой ответственный момент Ким закатился в какую-то канавку и не подаёт признаков жизни? Грешным делом, он чуточку винил и себя — не стоило вчера ходить к этому Чону…       На двадцатый вызов по видеозвонку на экране смартфона появилась заспанная, помятая, но довольная рожа лучшего друга. За его светлым образом комната тонула в сумраке.       — Чего названиваешь? — сипло пробормотал Ким, душераздирающе зевая, и протёр кулачками осоловелые глазки.       — Живой, значит? — процедил Пак. — Ты в курсе, что нахрен всё проспал?       — А? — непонимающе заморгал Тэхён.       — Время видел? Где тебя черти носят? На тендер ты уже положил с прибором?       Друг ещё с минуту глупо моргал, соображая. После чего его лицо вытянулось — пришло окончательное осознание.       — Твою же мать… — зажмурился Ким. Он поворошил и так красочно растрёпанные волосы, пошипел и поцокал, усиленно скрипя единственной оставшейся извилиной. — Погоди… а сколько сейчас?..       — Одиннадцать, — покачиваясь на тонкой грани убийства и каннибализма, процедил сквозь зубы Чимин.       — Вот это мы, конечно… — покачал головой Тэхён. В фокусе камеры было видно его лицо и обнажённые плечи с грудной клеткой. Паразит ещё валялся в кровати. Правда штор таких в его спальне Пак припомнить не мог — Ким вечно жаловался, что живёт на солнечной стороне и по утрам свет будит не хуже будильника. — Ты в кабинете? — короткий кивок. — Зайди с моего логина. Посмотри, пожалуйста, что там.       Чимин обошёл стол, уселся в кресло, включая питание компьютера. К рукаву пиджака прилип моток скомканного скотча. Пак раздражённо содрал липкую ленту и отправил её в мусорную корзину. Порядка у Тэхёна нет ни в голове, ни на рабочем месте. Он терпеливо дождался прогрузки всех возможных программ и приложений, постукивая пальцем по столешнице. Вбил в строки логин и пароль, ещё несколько раз пощёлкал мышкой, выводя результаты тендера на экран. Глаза его комично округлились.       — Чего там? — поторопил Ким.       — Заказ наш… — растерянно пробормотал Чимин.       — Я знал, — широко ухмыльнулся Тэхён и обернулся, обращаясь к кому-то невидимому. — Слышал, сурок? Твой проект выиграл!       Секундой спустя лицо Кима перед камерой потеснила голова такого же заспанного Чонгука, несинхронно моргающего то одним, то другим глазом, и усилено протирающего красные очи.       — Доброе утро, господин Пак, — неуклюже поздоровался он, боднув мешающую голову Тэхёна. — Это правда?       — С чего бы мне шутить о таком… — вяло отозвался Чимин, не веря собственным глазам. — А… а вы… — он смущённо откашлялся, ослабляя узел галстука, — на работу-то сегодня приедете?       — Скоро будем, — подмигнул Ким, осклабился довольной гиеной и отключился. Чимин осторожно отложил телефон, сделал глубокий вдох и медленный выдох. Ничего необычного, бывает. Пак посмотрел в окно на ярко освещённую улицу и улыбнулся. Он так и знал.