bye bye, na sarang

      Дороги здесь до сих пор не поменялись. Возвращаясь каждое лето в Керен, где еще не так давно жила ныне покойная бабушка, Сону раз за разом подмечал, что жизнь в подобных этому местах останавливается, засыпает. Он может поклясться, что помнит каждый поворот на неширокой дорожке, каждую неровность и трещину. Не приноровившись, а точнее отвыкнув за целый год, ехать по такому пути было не так легко, но он упорно продолжал крутить педали и, смотря на поля вокруг, с необъяснимой тоской на сердце думал о том, как же сильно скучал.        В городе всегда была другая жизнь. В ней не было месту ни солнцу, ни пышным лугам, ни пению птиц, ни, как казалось самому, любви. Здесь же всегда было все иначе. Здесь все замирало, не требовало спешки, взросления и ответственности. Сону всегда чувствовал, что покидая Керен осенью, он покидал абсолютно все. Теперь была пора прощаться?        Он оставляет старый жёлтый велосипед ближе к обочине дороги, а сам спускается ниже, словно что-то манит его все глубже и глубже. Колосья высокие, щекочут локти и сквозь большую белую футболку бока. Лучи солнца пригреваются в рыжих взъерошенных ветром волосах. Сону словно птенец вытягивает шею, подставляя щеки и острый вздернутый кончик носа навстречу уходящему летнему теплу. Август прощался красными яблоками, от тяжести которых нижние ветви деревьев почти провисали до земли, улетающими стрижами и закатами, что только в это время могли быть настолько золотыми.         Рожь тоже золотая. Сону пальцами невесомо проводит по колоскам, мысленно давая себе утопать в этом ощущении нежности. Конец - всегда нечто значимое. И пусть начало нового настанет не скоро, пусть оно ещё будет похоронено под толщей снегов, но все же оно настанет, прилетая с первой перелетной птицей и распуститься с первым одуванчиком. Сону всегда скучал по лету, стоит лишь первым опавшим листьям дотронуться уже остывшей земли. Он скучал по теплу, по шмелям, что усердно трудились над полевыми цветами, по запаху озера, по тому, как чувствуешь себя защищенным в окружении пышной зелени листвы. Сону всегда скучал по нему.        Взгляд растворяется в закате, что скоро вот-вот окраситься сумерками. Он сознание свое отдает шумящему в высокой траве ветру, чтобы тот развеял его по округе. Но краем глаза он замечает за собой тень, а уши непроизвольно ловят звук приближающихся шагов.         Это их последнее лето - он отдает себе отчёт.       В некотором роде они все ещё здесь. Домик на дереве, что находился в другой стороне от поля, прогнил, но все еще существовал, пускай и нельзя было в него уже залезть. Возможно, в нем остались старые журналы, что он и Сонхун любили рассматривать и тыкать пальцами в кажущиеся им смешные изображения и говорить сквозь смех: "это ты". Там осталась их радость, бусины от некогда парных браслетов, их первый поцелуй, что заставлял от трепетно поджиматься пальцам на ногах. Слышны ли над прозрачным озером среди кустов и травы их смех? Осталось ли там хоть что-то, напоминающее о том, сколько произнесено было над голубой гладью? Сону точно помнит: в дали от других не по разу произнесены были самые сокровенные слова, что в дальнейшем превращались в мокрые поцелуи и алые следы на шее. Ким клянется всем богам мира - он отдаст многое, лишь бы вернуться в то время. Лишь бы вернуть того человека, и боль поменять на дрожь предвкушения, рассеянную по кончикам пальцев.        Время идёт, вещи остаются, люди меняются. Сону от этих мыслей почти задыхается.         Прошлым летом он на уже типичное сонувское “ты меня будешь ждать в следующим году?” сказал:   “ Только тебя и жду, солнце. Ничего и никого больше”.    "Я никогда не смогу заменить тебя, кто бы то не был. Единственный кто мне нужен - ты".         Но ещё тогда Сону, веря всем нежным словам, знал, что будет чувствовать по итогу. И он не ошибался. Пока в руке старшего покоилась её рука, а на пустой ладони Сону лежит почти завялый цветок, в груди все сжималось и рассыпалось на миллион осколков, терзая всех оставшихся в животе бабочек. Верить и любить всегда больно. Видеть, слышать, чувствовать, как тебя вычеркнули и жизни и вписали в неё другого человека - практически пытка. После ревностной злости всегда наступает печаль смирения. Как день догорающий в алых лучах заката сгорает и покрывается небо тьмой. Но если в сумерках можно отыскать звезды, в боли не отыщешь ничего.         Сону смотрит на его растерянный вид, ловит отчего-то испуганный взгляд и понимает, что тот пришёл не к нему, пришёл не прощаться. Он и вовсе не ожидал встречи. Чуть дальше, ближе к дороге стоит она, не замечая в высоких колосьях кого-то ещё. Как и не замечал отныне Сонхун. Сону все понимает. С тяжестью в сердце он приподнимает уголки губ и, опуская веки, обещает себе уйти.        Но ещё немного. Ещё чуть-чуть? Еще раз вспомнить самые родные и теплые объятия, сухие розовые губы, что отпечатки свои однажды оставили везде где только можно и нельзя. Вспомнить и забыть все слова и обещания.       Ему многое хотелось рассказать, начиная с сентября прошлого года и заканчивая июлем этого. Многое хотелось спросить. Например, что так резко заставило забыть о нем. Но имел ли он при этом права просить большего?        Возвращаться сюда - возвращаться в детство.        Пока Сонхун останется здесь, в цветущих лугах, во взросшей пшенице и ржи, в лучах тёплого солнца и в утреннем пении птиц. Во всем том, что они делили на двоих каждое лето, стоило только Сону появиться на пороге второго родного дома. Уже бывшего, вернее сказать. Теперь Сонхун делит это с кем-то другим.       Сону пора уходить. Оставить то, что принадлежало и ему когда-то.        Иногда даже самые приятные воспоминания о прошлом могут вдруг начать больно колоть в области лёгких. Пока улыбки и смех в прошлом, в настоящем глаза - взгляд которых в радости направлен больше не на тебя. Для тебя же - лишь удивление.  Чего ты хочешь?        Влюбиться и отпустить равносильно переболеть человеком. Болел ли когда-то им Сонхун по-настоящему или то были мимолетные порывы ещё неокрепшей души? Болел он или болело хоть немного, когда губы коснулись других чужих губ? Сону уже сильно сомневался.           Нет, теперь место это не твоё.          Дом, что был другим человеком- больше не твой.         Сону возвращается к оставленному велосипеду, не смея больше мешать чужому свиданию. Окончательно ставить точку больно, но необходимо. Лето однажды подарило ему любовь, лето же её и забрало.        Под действием времени и влаги дерево гниет, вот и с чувствами, видимо, также. Бабушки больше нет. Дом родители уже продали. Это последний его день Керен, родном месте Сонхуна.        Как быстро кончилось очередное лето.       Прощай, августовское солнце.       Прощай, уже не моя любовь.        Пусть тоска улетает ласточкой, даже если вдруг в сердце станет темно.