Четырнадцатое февраля и отходящие от него обстоятельства

Юра сидел дома второй день и никуда не выходил. Парню было жутко лень вставать, готовить себе стандартный завтрак, идти в зал, общаться с кем-то, и в принципе проявлять коммуникацию и переставать деградировать. И наверное только кошка его полностью понимает, лежа вместе с ним и мурлыча под мышку. Юрий берёт телефон в руки, включая и смотря на время, а за ней на дату. 13:04 14.02.23. Аа.. Четырнадцатое февраля. Почему-то почти сразу после десятков других мимолётных мыслей в голову пришёл Никита. Пришёл в сей разлагающийся от безделия мозг со словами «Хочешь прийти ко мне? Мы бы классно посидели, ты б купил мне самую отвратительно-ванильную коробку шоколадных конфет, я б её принял и спас бы тебя своей компанией от дегенирирования.» И Юра с огромным счастьем и мотивацией жить принял несуществующее приглашение. Юра почти сразу одел обычную белую рубашку которая была ему чуть великовата, чёрные джинсы, затянул их ремнём и взяв денег, телефон и сигареты в чёрно-белую сумку, он побежал с улыбкой на лице в ближайший магазин. Когда тот уже ходил по рядам в поисках отдела со сладастями, он подумал что надо купить ещё и цветов дорогому Никитке. – *Эх, Никит, ты слишком дорого мне обходишься..* – грустно подумал Юра, уже беря в руку с серебрянными кольцами самую мерзотно-розовую коробку конфеток, но посмотрев на соседний отдел он трепетно улыбнулся, почти сразу идя туда. И уже с конфетами, двумя бутылками сидра, шампанским и вином Юра пошёл к кассе, доставая банковскую карту для оплаты сего кошмара. А когда он шёл на цветочный рынок, он уже знал какие цветы купит Никите. Это будут розовые тюльпаны, чтоб тот охуел и потерял дар речи. И чтоб настолько охуел, чтобы Юру не только накормил курицей с соусом терияки, но и напоил из детской бутылочки купленным Юрой шампанским, ласково прижимая к «материнской» груди, в попытках задушить патлатого. Цветочный рынок. Он подошёл к первой попавшейся бабуле, купил у старушки тюльпанов, и пошёл к подъезду лучшего друга с пакетом и букетом в руках. Тут Юрий уже выходит из лифта на четвёртом этаже. Берёт в руки букет, в другую конфеты, пакет ставит на пол у двери и звонит в звонок, нажимая указательным пальцем, а после почесав им же нос. Вот ему открывают дверь, вот Никита стоит и недоумённо смотрит на Юру, который протягивает букет и цветы. Никита улыбается по-лисьи, оголяя клыки и белые зубы, глаза по-хитрому щурит, и принимает «дары» от его зека. – Ты решил удостоить меня своим вниманием в честь праздника, или что? Спустя два дня апатии. – Никита забирает букет и конфеты, удачно кладя их на обувницу и складывая руки на груди, оглядывая Юру, который пытался одется опрятно. Попытку он сделал, но он не настойчив, если что-то не получилось - Юра не будет это пытаться делать по 100500 раз. Не получилось так не получилось. – У меня есть предложение от которого ты хуй откажешься. – Юра переносит пакет с бутылками в коридор с белыми стенами, подходя ближе к Никите, который с видом деда, может не только видом, слушал его, чуть нахмурив одну бровь. – Ты меня кормишь, поишь, и организовываешь мне по быстрому минетик, а я тебе даю мужскую ласку, делюсь ослепительной улыбкой, и даю потрогать свой шикарный пресс. – Юра лыбится, беря руку Никиты в свою и тянет её к своему животу, пока тот просто стоит и улыбается, расслабляя брови и чувствуя ладонью тепло чужого подтянутого тела, и твёрдый пресс от занятий в зале. – Мне всё нравится, кроме минета. Чур ты мне, а не я тебе. – говорит Никита, убирает свою руку с чужого живота и идёт на кухню, шаркая мягкими тапками в виде котят. Юра почти вприпрыжку тащится за ним, забирая пакет и ставит его на стол в кухне. – Окей, но тогда ты на один вечер становишься моей сиделкой, потому что я устал. И вообще, ты слишком дорого мне обошёлся, плати давай. – Юра достаёт сидр из пакета. Один яблочный, другой грушёвый. Себе он забирает с грушей, а Никите, который сейчас разогревает ему самую прекрасную еду на свете в микроволновке, оставляет с яблоком. Юра открывает бутылку, делает первые два глотка и перед ним ставят еду. Действительно курица с соусом терияки и рисом. – Я у тебя был четыре дня назад, ты до сих пор её не доел? – Нет. – говорит Никита, складывая руки на груди и садясь на против, тоже открывая сидр и делая первые глотки, прикрывая глаза от сладости. Юра осматривает Никиту. У того тонкая шея, руки с тонкими запястьями у которых видны тонкие косточки от недоедания, бледная кожа и контрастирующие с ней татуировки. – Мда, пиздец. Ладно.. – говорит Юра, начиная есть рис с курицей. Пока Никита сидит и пьёт сидр, отходя буквально на минуту, чтобы принести цветы и поставить их в вазу с водой, а конфеты поставить в холодильник. Жара такая, что они и расстаять могут, а эти двое даже моргнуть не успеют. А это будет как минимуи неуважение к потраченным деньгам Юры. А ещё Никита просто любит шоколадные конфеты. Никита сидит и пьёт яблочный сидр, Юра ест и чуть ли не мычит от удовольствия, мысленно признавая что Никита готовит просто отменно. Он ест курицу, после жуя и любуясь Никитой. Тот сидит спиной к окну, опустив глаза в стол, тонкие пальцы обхватывают бутылку сидра, а задняя часть отросших волос будто светится от солнечного света, чёрный свитшот отдаёт больше синим из-за тени. Юра даже на секунды перестаёт перемалывать зубами еду, чуть раскрыв глаза и смотря прямо в глаза. Но тут же он начал опять есть. Тарелка от курицы и риса уже в раковине, а в кухне уже слышатся весёлые голоса парней, прерываемые только глотками. Вот они уже открывают бутылку вина, смех Юры становится игривей, а Никита всё больше хочет спать, но продолжает выпускать из себя шутки, от которых Юра падал со стула, и уже на полу почти засыпал. Здесь Юра открывает шампанское, пока Никита сидит на балконе и пытается немного оклиматься от полу сонного состояния. Юра присоединяется к нему, принося бокалы на балкон и вставая впритык к Никите. Они соприкасаются плечами, плечи Никиты ниже и он кладёт голову на плечо друга, пока тот протягивает Никите бокал с игристым. – Юр, ты тёплый. – говорит Никита, прижимаясь к белой рубашке ближе, а Юра обхватывает чужое плечо своей рукой, приближая ещё сильнее к рельефному плечу. – А ты гном. – Ой, иди нахуй. Юра усмехается, а Никита же почти засыпает, но отпивает чуть алкоголя, который немного обжигает рот, скатываясь по глотке и оставляя чуть горький привкус, пока большая часть вкуса составляет кислость и сладость. Никита прикрывает глаза. Плечо Юры удобное, но к сожалению он отлипает от него, делая ещё один глоток, пока Юра убирает руку с плеча, да достаёт сигареты и зажигалку, поджигая сигарету и затягиваясь. Никита пьёт игристое. Юра курит неизвестные сигареты. Идиллия. – Пойдём спать. – Никита уже с пустым бокалом стоит опираясь на перила, а у Юры докуренная сигарета тушится об эти же перила и летит вниз, в дерево которое прямо у их ног. – Угу.. Пойдём.. – Юра уходит с балкона, пока Никита берёт салфетку и закрывает ей наполвину полную бутылку с дешёвым алкоголем. Он идёт стелить Юре постель на диване, пока его не останавливают. – А можно с тобой поспать? Пожалуйста. – Юра трёт глаза через очки, а у Никиты нет сил как-то перечить, единственное что он сейчас готов сделать - это пойти сходить в душ. Даже хорошо если Юра будет спать с ним. Не придётся заморачиваться с постелью. – Ладно.. Я в душ схожу, а ты пока.. Блять, хоть что-то сделай. Не знаю что. – Никита уходит в душ, а Юра кивает и идёт просто лежать на кровати. Она довольно большая, поэтому вдвоём они поместятся и даже не будут соприкосаться. Правда, скорее всего ночью кто-то из них положит ногу на живот кого-то или вообще с кровати скинет, но об этом можно и не думать. Он уже почти спит, когда Никита кидает в него полотенцем с указанием идти в ванную. Юра недовольно показал фак Никите и выругался, убирая тряпку с лица и попровляя сползшие очки, вставая и уходя в ванную. *** Минут через 20, может меньше, Юрий Благополучный выходит из ванной комнаты, в то время как мадам Никитишна не стала дожидаться его и благополучно уснул, распластавшись по кровати и негромко сопя. Юра закатил глаза, снял очки, надел какие-то шорты Никиты и улёгся к нему, закутывая того в одеяло как самый профессиональный шаурмечник, чтобы тот не дрыгался во сне и не скидывал его или себя с кровати. Сам себе взял другое одеяло. Ночью Никита проснётся, выпутается, полежит позалипает в потолок и заснёт, во сне обнимая Юру и залезая к нему под одеяло. Так и прошёл день Юры спустя два дня апатии и лени. И он ему понравился.