Rings Around

Том просыпается от ругательств где-то рядом и солнечных лучей, падающих на веки. В последнем случае он может просто натянуть подушку на голову, а вот первое – проблема намного серьёзнее. Он тянется к другой стороне кровати, толкая Гарри за ту часть тела, до которой может дотянуться, и бормочет: – Заткнись, или я сам тебя заткну. А у меня слишком тяжёлое похмелье, чтобы разбираться с этим. – Том, – отвечает Гарри более нервно, чем следовало бы в этот утренний час. Риддл поднимает руку ровно настолько, чтобы показать Поттеру средний палец. – Том, – в этот раз более настойчиво, гораздо более похоже на раздражённого мальчишку Тома, когда тот – вынужденно – называет его своим лучшим другом. И всё же Том не справляется с экзистенциальным кризисом Гарри, когда чувствует, что голова вот-вот начнёт раскалываться. Ему удаётся нашарить свою палочку и управиться с невербальным охлаждающим заклинанием для комнаты только из абсолютной, отчаянной потребности слабее чувствовать то, как смерть подкрадывается к нему. Ощущение холодного воздуха на коже помогает достаточно, чтобы он мог двигаться без чувства, что его может стошнить. Тем не менее, это вовсе не означает, что он планирует двигаться до тех пор, пока не наступит крайняя необходимость. Том толкает Гарри, пока его друг не уступает, свернувшись клубочком к Тому и кладя руку на его голую талию. Том не открывает глаза. Прошло чертовски много времени с тех пор, как он был так близок к Гарри. Последние три месяца проходили в роде «у Джинни то», «у Джинни это», а гаррино свободное время всё сокращалось до тех пор, пока Тому не пришлось довольствоваться практически ничем. Неудивительно, что тот прибегнул к сомнительно этическим методам. – Проснулся? – наконец спрашивает Гарри. Том вздыхает. – Нет. – Отлично, звучит как да… Риддл не может поверить, что у него настолько плохой вкус на мужчин. – …Я просто возьму и скажу это, поэтому не паникуй, но думаю, что мы могли случайно пожениться. Том аккуратно позволяет всему телу напрячься, а его хватке на Гарри – сжаться почти что до боли. Это легко, когда он думает о своём гневе и шоке лишь от того, как просто Джинни получалось забирать у него Поттера. Было не так много вещей, которые потрясали его на протяжении всей жизни. Почему-то всегда кажется, что Гарри играет определённую роль в большинстве этих событий. Наконец, Том открывает глаза. Первое, что он видит, так это зелёные глаза Гарри. Лучший друг ещё даже не надел очки, что хорошо для Риддла. Тот превосходный актёр, но Поттеру не повредит быть сбитым с толку от того, что не может должным образом его увидеть. Риддл смотрит на руку Поттера. На его пальце сидит кольцо Гонта, камень крупный и единственный в своём роде. Он тянется к нему, касаясь пальцами гарриных. Из мест, где их кожа соприкасается, взлетают светло-золотые искры – верный признак установления брачных уз. Том прячет каждую частичку своего удовлетворения. – Не похоже, чтобы ты паниковал, – неуверенно говорит Гарри. – Перешёл сразу к злости, – отвечает Том. Его голос достаточно холоден, чтобы порезать, но Гарри привык к его гневу. – Что ты наделал? – Что я наделал, придурок? – Гарри толкает Тома, прямо сидящего на кровати. Хватка Тома на руке крепко удерживает его, не позволяя продвинуться дальше. У Поттера свой характер, а у Риддла нет времени, чтобы позволить ему вырваться. Тому нужна согласованность между ними и убеждённый в его плане Гарри, прежде чем тот может побежать к Джинни. Том усаживается, прислоняясь к изголовью кровати. Гарри впивается своими короткими ногтями в его кожу. – Я не считаю себя виноватым. – Я тоже, учитывая, что я едва помню происходившее прошлой ночью, – отвечает Том. – Я виню в этом тебя, потому что именно ты склонил меня к выпивке. – Я склонял тебя повеселиться. – Это был мальчишник твоего Уизела, не знаю, почему ты ожидал, что я буду веселиться. Вы должны быть благодарны, что я хотя бы появиться соизволил, – Том уже обдумывает шикарный свадебный подарок в благодарность, как предлог для того, чтобы привести свой план в действие. Он хмурит брови, словно напряжённо размышляя. – Я не помню участия в свадебном ритуале. Мы танцевали вместе. Рон сказал что-то идиотское, к чему он склонен. – Что-то насчёт того, чтобы не изменять его сестре, – фыркнул Гарри. – Как будто я бы изменил, – осознание доходит до него, паника проступает на лице, когда он говорит: – Считается ли женитьба по пьяни изменой ей? Мы же не, эм... – Нет, – подтверждает Том. – Мы не обнажённые, и сомневаюсь, что у меня хватило бы умственных способностей очистить и одеть нас обоих после… я не могу вспомнить, – секс укрепил бы их брачные узы, но малейший шанс, что Гарри однажды осознает обман Тома, привёл бы того в ярость. Да и, честно говоря, Риддл хочет Поттера, когда сможет вызвать его реакцию и доказать без тени сомнения, что тот не нуждается в наличии Джинни в его жизни, а не какую-то интрижку по пьяни, на сожаление которой Гарри потратил бы бессмысленное время и энергию. – Мальчишник переместился в соседний бар, но ты захотел выпить ещё. Гарри медленно кивает. – Помню, как пил, но всё как в тумане. По количеству выпитого ты не отставал от меня. Я бросил тебе вызов, не так ли? – Я должен отстаивать свою честь, – как будто бы она осталась у Тома к этому моменту. Он не ожидал разницу между манипулированием всеми остальными и манипулированием Гарри. Не то чтобы он не манипулировал своим другом раньше, но прошли годы. Пока что Тома это не беспокоит. Если будет что-то, что он не сможет убедить Гарри сделать, тогда он просто попросит сделать это кого-то другого. Так лучше, чем иметь дело с импровизацией Гарри, когда тот осознает правду. – Ты захотел подышать воздухом, поэтому мы ушли, и… – он хмурится. – В конечном счёте оказались в комнате над Дырявым котлом. – Мы сейчас здесь? – спрашивает Гарри, оглядываясь. – Мне интересно. Том пожимает плечами. – Я останавливался тут раньше. Ты помнишь что-нибудь ещё? – Нет, – признаёт Гарри, потирая лоб. Он вырывает руку из хватки Тома для того, чтобы помассировать виски. – Всё запутано. Почему мы вообще поженились, а не мчались по Косому переулку или что-то типо того? Потому, что Том предложил женитьбу как что-то, что Гарри бы счёл забавным, а не беспокоящим. Гарри – забавный пьяница, весёлый, и его легче убедить в плохих решениях. В сочетании с Роном они двое заставили бы МакГонагалл напиться в их учебные дни в Хогвартсе. Когда в кадре Том, самое время воспользоваться ослабленными запретами Гарри. – Полагаю, мы черпали вдохновение у Рона. – Наверное, – говорит Гарри. Том тянется к своей палочке на столе и говорит: – Акцио очки Гарри. Они летят в его левую руку. Вместо того, чтобы передать их Гарри, Том разгибает дужки и надевает на друга, укладывая изогнутые концы за уши. – Чтобы ты не выколол себе глаз, – объясняет он. – Иди к чёрту и спасибо, – говорит Гарри. – Хорошо, как будем расторгать брачные узы? – Мы не будем, – отвечает Том оперативно, пробиваясь через немедленное отрицание Гарри. – ЗАГС автоматически фиксирует совершаемый ритуал. Мы уже зарегистрированы как супруги, и я не позволю никому поверить, что я бы сделал что-то такое тупое, как случайно жениться. Мне нужно думать о политической карьере. – А мне – о девушке, – отвечает Гарри, как будто это хоть сколько-то эквивалентно. – Ты встречаешься с ней всего три месяца. Я же всю свою жизнь работал над тем, чтобы однажды стать министром магии. Не позволю этому факту разрушить всё для меня, – на самом деле, он отбросил бы его назад, но с помощью нескольких взяток Том мог быть уверен, что никто и не вспомнит о том, что их свидетельство о браке когда-либо появлялось. Но он этого не хочет. Он хочет, чтобы Гарри, его чрезвычайно раздражающий лучший друг, был так сильно привязан к нему, что забыл имя Джинни. Это отвратительное клише, тот факт, что Том не осознавал своих чувств к Гарри до тех пор, пока тот не вступил в свои первые серьёзные отношения. Были и другие, до Джинни, но не настолько, чтобы отвлечь внимание Гарри от Тома. Том серьёзно подумывал просто подстроить для женщины несчастный случай, но не хочет, чтобы Гарри оплакивал её всю оставшуюся жизнь. Он хочет, чтобы она осознала своё место, была такой ничтожной, какая есть на самом деле, вместо того, чтобы стать той, кого Гарри ценит. Том сглатывает и встречается с зелёными глазами Гарри. Он ненавидит эти глаза за то, что те довели его до этого, но дело было сделано. Он уже не сможет вырвать Гарри из своего сердца, поэтому найдет способ удержать. – Пожалуйста. Просто… – он не может заставить себя продолжить. Пожалуйста, пойми меня в этом, как во всём остальном. – Ладно, – со вздохом, Гарри сдаётся. Он одаривает Тома своим взглядом, тем самым, что так и говорит: «Если бы ты был кем-то другим…» – Как долго? Потому что я не согласен на вечность. Том надеется, что однажды Гарри будет. Но пока: – Год. Я не стану требовать от тебя многого. Всё, что нужно будет делать, так это встречаться со мной в обществе несколько раз в месяц для подтверждения, что у нас с тобой успешный брак. Как муж, я возьму на себя долг по улучшению твоего гардероба, дабы тебе не было стыдно показаться в своём обычном наряде. – Я покажу тебе стыдно, – бормочет Гарри. – И я не буду целоваться с тобой на людях. – Меня мало интересуют публичные проявления привязанности, – плавно отвечает Том. Симпатия будет приходить медленно так, чтобы не тревожить Гарри ещё больше. – Наша история будет заключаться в том, что мы в течение многих лет тайно встречались, но не желали раскрывать отношения общественности, пока не были до конца уверены в том, что те продолжатся. Тем, кто был осведомлён о твоих отношениях с Джинни, ты можешь сказать, что вы с ней не были особо серьёзны и расстались до бурного романа между мной и тобой. – то, что об отношениях между Гарри и Джинни было известно немногим, работает в пользу Тома. Поскольку Джинни является международным игроком по квиддичу, они бы до последнего старались скрывать свои отношения от посторонних глаз. Вряд ли кто-либо прознал бы об их романе. – А как же Джинни? – спрашивает Гарри, в тоне его голоса звучит вызов. Том не прочь посмотреть, как Джинни сгорит в вулкане. Ему не удаётся скрыть своё раздражение в голосе, когда он отвечает: – Если хочешь, расскажи ей правду. – Расскажу, но сомневаюсь, что Джинни целый год хотела бы быть моим грязным секретом, – со вздохом говорит Гарри. – Чёрт. Мои первые серьёзные отношения, и я разрушаю их, женившись на ком-то другом. Ты тот, кто должен быть разумным в нашей дружбе, Том. Он разумен. Или, по крайней мере, был раньше. Это всё вина Гарри. – Я разумно решаю эту проблему, – махнув рукой, Том лишь уступает: – Мы можем разобраться с более мелкими деталями после того, как купим несколько зелий от похмелья, – это движение вновь привлекает его внимание к кольцу на пальце Тома. На руке Тома надето обручальное кольцо Джеймса Поттера, которое Гарри вместе с лилиным ранее носил на цепочке вокруг шеи. Эти кольца имелись у него всё то время, пока Том знал его, с тех пор, как его родители и крёстные были бессмысленно убиты бывшим другом. Поток чего-то первобытного протекает через него, когда он восхищается тем, как неотъемлемая часть Гарри обёрнута вокруг его пальца. Тем не менее, он заставляет себя сказать: – Хочешь его обратно? Испортить тебе мой публичный имидж не позволю, но если хочешь, могу подобрать себе другое кольцо. Я знаю, что оно значит для тебя. Гарри на мгновение делает паузу, чтобы подумать, однако в конечном счёте качает головой. – Это сделает историю более правдивой, что, я уверен, ты уже понял. Просто позаботься о нём, пожалуйста. – Позабочусь, – обещает Том. У него нет ни малейшего желания снимать его. Не проходит и года. – А ты хочешь поменять? – Нет, — отвечает Том. – Оно твоё. Гарри кивает, крутя кольцо на пальце. Оно хорошо смотрится на нём, золото выглядит восхитительно на его коже, а тёмный камень блестит. Больше с любопытством, нежели с подозрением, Гарри задаёт вопрос: – Почему прошлой ночью у тебя вообще было с собой кольцо Гонта? – Я забрал его из магазина «Темнейшие Артефакты» тем утром, – отвечает Том. Это абсолютная правда – лучший метод подтвердить достоверность его рассказа. – Спустя десятилетия накопления грязи в его углублениях оно остро нуждалось в профессиональной чистке. – И всё же я скажу, что ты бы мог использовать чистящие чары. – Ювелир сказал иначе, – самодовольно отвечает Том. Ответный взгляд Гарри – образ раздражительности. Но сквозь него прорывается улыбка, и он со вздохом говорит: – Хорошо, муж. Давай возьмём эти зелья от похмелья. Муж. Сказано легкомысленно, но Том, наблюдая за тем, как Гарри встаёт, чтобы одеться, обещает себе, что к концу года тот действительно будет подразумевать это слово. Он отказывается жить в мире, где Гарри ведёт себя иначе. Это будет год осторожного соблазнения, но Том считает, что справится с этой задачей.