Под сакурой

       — Перечитай условие в этом задании: ты не тот ответ дала.       Нора слегка свела брови.       В роли ученика она видела себя плохо, особенно когда её учил Юкине, который, по сути, был гораздо младше её. Иногда роль учителя на себя брала Хиёри, но даже так ситуация не становилась менее странной.        — Не понимаю.        — Смотри, в условии написано, что выход в каждой стадии восемьдесят процентов, — ответил Юкине, параллельно показывая решение в своей тетради, — а ты это учла только в последней реакции.        — Ага.        — Давай сделаем перерыв, — мальчик встал из-за стола и направился к лестнице. — Дайкоку-сан должен был сделать какигори — я принесу нам.       Нора отвлечённо перевела взгляд к окну. Возможно, всё не так уж и плохо. Этим жарким летом она могла сидеть в доме, поближе к вентилятору, а не выполнять задания Отца. Даже от этих глупых занятий при желании она могла бы отказаться, но к своему же удивлению ещё ни разу не сделала этого.       Так странно: раньше она всё время была сосредоточена на выполнении приказов Отца, а теперь стало так много посторонних мыслей, что Нора не знала, куда их деть. Столько свободы. Какая у неё сейчас роль? Что она должна делать? «Отец любит меня» — многовековая истина, иллюзия семьи, пошла прахом вместе с ним самим.        — Держи, — раздался голос Юкине, и Норе осталось лишь удивляться, когда он успел вернуться.        — Спасибо, — она посмотрела на строганый лёд с сиропом, а после вернула взгляд обратно к окну.       Однако уже скоро спокойный пейзаж за окном сменился силуэтом хорошо знакомого бога.       Ято широко раскрыл окно и, скинув с ног обувь, нырнул внутрь. Голубые глаза слегка сверкнули, когда он заметил Нору, но быстро вернули себе ребячливый блеск.        — Привет, — он поставил обувь рядом с окном и подошёл к столу. — Ух ты, какигори, спасибо, Юкине.       Ято улыбнулся и взлохматил мальчику волосы одной рукой, второй забирая тарелку.        — Ято! — возмутился Юкине и стряхнул с себя его руку. — Положи на место, это не твоя порция.       Он ударил Ято пару раз в бок, пока тот не подскочил, держа вытянутую руку подальше.       — Сходи вниз и возьми свою порцию, бакагами.        — Юкине, — заныл Ято, — ты же знаешь старину Дайкоку: он не отпустит меня так просто, как тебя, — сказал он, уворачиваясь от рук Юкине, пытающегося забрать свою порцию. — Так что будь хорошим шинки и поделись со своим невероятным хозяином.        — Только если невероятно глупым, — Юкине закатил глаза и отпрянул от Ято.        — Я, пожалуй, пойду, — Нора оторвала сосредоточенный взгляд от глупой перепалки шинки и его хозяина. — Можешь взять мою порцию, — добавила она, посмотрев на красное пятно сиропа, растекающееся по осколкам крошёного льда, обратившись то ли к Ято, то ли к Юкине.       Хотя это и не важно.       Не успел Юкине что-либо возразить, как Нора ушла через всё тоже окно.       Там нет места для неё и никогда не будет. Она уже давно не шинки Ято, и больше не стоило цепляться за туманную привязанность, которую он иногда проявлял, чувствуя вину за то, что сделал её норой. И хотя сейчас она понимала, что Ято в своё время был так же важен для неё, как и Отец… слишком поздно. Ято уже нашёл свою семью, и Нора в неё не входит.       Если бы не Юкине, этот глупый мальчишка, о ней бы даже и не вспомнили.       Именно так и поступили все боги, имён которых она лишилась во время битвы с Аматерасу. Ни один из них не выразил беспокойства о внезапном исчезновении её имени, а оставшиеся без проблем отпустили её.       Она могла быть полезной, удобной, но не более.       Она давно перестала быть кому-то нужной.       Она ни для кого не будет первой.       Даже Ято. Не отпускал её из чувства вины и страха перед Отцом, но… Не использовал. Когда называл Юкине, когда мальчик как сумасшедший жалил его, когда мисоги чуть не убило его, Ято отказывался произносить её имя.       А потом она его лишилась. Имени, которое, как казалось, всегда будет с ней.

***

      Ято и Юкине не спеша шли к сакуре Сузухи, сопровождаемые лёгким ветром.       Как настоящий бог удачи Ято ответственно выполнил ремонтные работы для своего «верующего» и в качестве благодарности получил пять йен. А ещё без остановки ворчал.       Он ожидал, что шинки, бросивший его в этом деле на произвол судьбы (и аякаши, который спрятался в холодильнике), приготовит своему хозяину еду и сделает массаж. Что ещё «должен» был сделать Юкине по мнению Ято последний не успел договорить, ведь получил сильный удар ногой по коленной чашечке.       Ято смотрел на Юкине снизу вверх глазами обиженного ребёнка, пытающегося заплакать, но тот развернулся и ускорил шаг.        — Королева драмы, — со смирением заключил Юкине.        — Вообще-то это было больно, — ответил Ято, прыжком поднявшись на ноги.       Юкине оставалось лишь собрать все силы, чтобы не хлопнуть себя по лбу.        — А прыгать с двадцатого этажа не больно? — вскинув бровь, спросил он, вспоминая последнюю охоту на аякаши.        — Я сгруппировался! — невинно ответил бог.       Юкине тяжело выдохнул и спрыгнул со склона, ведущего к сакуре, предпочитая не думать о Ято, его логике и их взаимосвязи.       «Сад» выглядел почти так же, как когда за ним ухаживал Сузуха. Юкине не раз спрашивал шинки Бишамон, что здесь росло и как всё выглядело раньше.       Сузуха стал его первым настоящим другом среди шинки и многому научил, даже если исчез так же неожиданно, как и появился. Юкине поклялся, что никогда не забудет его имени, и забота о саде и сакуре — одна из вещей, которые он сделал для этого.       Дав задание своему хозяину, Юкине стал наслаждаться тишиной, которую, как оказалось, Ято всё же был способен поддерживать. Но чем меньше становилось работы, тем больше мыслей вилось в его голове.        — Нора опять убежала, как только ты пришёл, — начал Юкине. — Может, поговорите друг с другом наконец?        — Зачем?        — Она, вроде как, твоя сестра. Старшая, — сказал Юкине, стараясь не слишком задумываться об этой странной генеалогии.       Но Ято ничего не сказал. В такие моменты Юкине очень хотелось знать, что творится в голове бога, но это было непростой задачей даже в лучшие времена.        — Ты ненавидишь её?        — Нет, — достаточно быстро ответил Ято и вновь замолчал. — Но и простить её я не могу.       Юкине вздохнул. Он понимал, почему его бог так ответил, но ему хотелось, чтобы Ято дал Норе второй шанс, как когда-то он дал его самому Юкине.        — Я понимаю, но… Ято, не думаю, что Фуджисаки объяснил ей «что такое хорошо и что такое плохо». Тем более, она действительно любила его. Верила всему, что он говорил, — Юкине вспомнил, какой отчаявшейся выглядела Нора, когда позволила эмоциям взять над собой верх, и говорила всё, что только приходило ей в голову.        — Я знаю. Хаа, это всё так сложно… — Ято со вздохом сел, откинув спину на ствол сакуры.        Но Юкине не знал, что Ято мог быть таким же, как Нора. Что он остался бы Ябоку, не назови он Сакуру.       Он не винил Нору: Ято чувствовал, что клинок Хикки затупился в тот момент, и дело было не только в дрожащих руках маленького бога.       Ято был просто глупцом, которого Отец обманул «руками» Хииро.        — Так, может, поговоришь со мной? — Юкине сел рядом и с надеждой посмотрел в его лицо. — Ты же всегда ждёшь, пока я всё расскажу, даже если я не хочу. И мне это помогает.       Последнюю фразу Юкине неловко добавил, развернув голову в другую сторону, тщетно пытаясь скрыть покрасневшее лицо.       …Как же сильно он вырос за это время. Слишком сильно, даже если и не стал хоть на миллиметр выше и остался таким же неловким подростком.        — Спасибо, малыш.       Юкине развернулся.        — И не смотри на меня так, бакагами, — он, хмурясь, поднялся на ноги, настойчиво избегая взгляда Ято. — Я работать.        — Правда? А я думал, что ты хочешь со мной поговорить, — с легкой насмешкой ответил Ято, получив слегка удивлённый взгляд, который быстро сменился раздражением. — Прости-прости.       Он поднял руки в знак капитуляции, и, когда взгляд Юкине прояснился, Ято похлопал по земле рядом с собой, приглашая его сесть.       Юкине сел на предложенное ему место и, скрестив руки, выжидающе посмотрел.       С чего начать? Сейчас от ребёнка не отмажешься простой шуткой, как обычно.        — Понимаешь, Юкине, — не спеша начал Ято, рассматривая крону дерева. — Я мог бы быть точно таким же, как и Нора. Бездумно убивать, просто чтобы порадовать Отца.        — Ято, — Юкине направил возмущённый взгляд.       Ну конечно. Юкине не мог представить своего бога в роли хладнокровного убийцы.        — Это правда, малыш. Я убивал, не обращая внимания на мольбы людей, стоило мне дать Норе имя, — Ято усмехнулся. — Не думаю, что она хотела, чтобы я её называл: слишком уж растерянной она выглядела, когда Отец сказал об этом. Но нам было весело, по крайней мере, до тех пор, пока я не понял, что мы делаем. Ну, как… мне показали, чего я лишаю людей, обрывая их и без того короткую жизнь. Возможно, то же я должен был показать Норе, но я был не самым сообразительным ребёнком.        — Вы за столько лет не смогли поговорить? — выпалил Юкине.        — Говорю же, я был не самым сообразительным ребёнком, — улыбнувшись, Ято растрепал золотистые волосы.        — И не только был, — согласился Юкине, убирая руку.        — Вот уж спасибо, — Ято легко рассмеялся, встречая ожидающий взгляд ребёнка. — Нора была моим первым шинки, но не ведущим.       Юкине слегка напрягся, но слушать не перестал.       И Ято начал рассказывать.       О запрете на общение с другими людьми и безымянной душе, неправильно прочитавшей его имя, которую он назвал и бросил в озере на три дня.       О странной связи между богом и шинки, сначала сильно испугавшей его, а после не прекращающей удивлять. О прогулке по рынку, неловком извинении и ночной прогулке, закончившейся «игрой». О боли и слезах в глазах Сакуры и начавшем зарождаться в его разуме непонимании. О накрывшей волне облегчения, когда Сакура всё же простила.       Невозможно передать весь тот спектр чувств, которые Ято испытал, когда она начала показывать быт людей. Рассказывать о тяготах и радостях их жизни, шаг за шагом сводя Ято с той дороги, которую ему подготовил Отец. Они провели вместе совсем мало времени, но Ято попытался вспомнить всё, что произошло с ними до зимы.       Говорить о произошедшем в старой хижине — невыносимо сложно. Слова застывали где-то в горле и тяжёлым камнем падали вниз, отдаваясь сильной болью там, где раньше было имя Сакуры.       Юкине наверняка понимал, чем закончится этот рассказ, но слушал внимательно, как будто по-детски верил в чудо и хороший конец. Но, к сожалению для них обоих, поменять историю невозможно.        — Ты не виноват, — пробормотал он, уронив голову на плечо Ято.        — Может и так.        — Ято, — недовольно посмотрел Юкине. — Ты был просто ребёнком, а Фуджисаки, — он с ненавистью выделил имя, — просто ублюдок.        — Ты прав, — усмехнувшись, ответил Ято и зарылся рукой в блондинистую шевелюру своего шинки, пытаясь сосредоточиться на настоящем.       Юкине придвинулся ближе, позволяя ему сделать объятия чуть крепче.       И замолк, задумавшись.       Судьба Сакуры невероятно печальна, но то, как Юкине сам повёлся на ложь Отца, даже зная, кто он такой… Ято не мог знать, насколько это его злило.       Насколько же больно было Ято наблюдать за тем, как Юкине приближается к тайне бога? Как история повторяется?        — Прости, — прошептал он, отводя взгляд.       Ято повернулся к нему. Его глаза — ясные и серьёзные, когда он заговорил.        — О чём ты, малыш? Твой великодушный хозяин уже давно простил тебе зажатую порцию какигори, — Ято весело растрепал Юкине волосы.        — Ято! — возмутился он, пытаясь отпихнуть бога. — Хватит, бакагами!       Юкине упёрся локтём в бок хозяина, когда Ято заключил его в свои медвежьи объятия.       Рядом очень кстати лежала палка. Юкине схватил её и, не сдерживаясь, впрочем как и всегда, ударил Ято по голове.        — Хах, — слегка болезненно усмехнулся разжавший объятия Ято и, тоже подыскав подходящую палку, подхватил её. — Вызываешь боевое божество на дуэль на мечах?       Бог нахально улыбнулся.        — Какой бог, такой и меч.       Ято театрально схватился за сердце, всем своим видом крича о боли. Но Юкине не позволил ему продолжить концерт и замахнулся своим «клинком».       Было очевидным, что Ято поддаётся, но Юкине всё же обладал некоторым преимуществом. Прошло уже почти два года с тех пор, как его назвали, и он достаточно хорошо изучил стиль боя своего бога. Тем более, Ято больше бахвалился и смущал Юкине, чем сражался, и это была его фатальная ошибка. Юкине терпеливо копил раздражение и колкости, заманивая Ято в нужную ему позицию поближе к реке. В которую тот свалился уже в следующую секунду, тем самым позволив Юкине свершить свою месть.              Юкине радовался с полминуты.        — Ято? — слегка обеспокоенно спросил он, когда Ято подозрительно долго не всплывал на поверхность. Умом Юкине понимал, что бакагами наверняка делает это намеренно, и вообще ему такое не навредит, но в груди всё равно зародилось неприятное беспокойство. — Ято! — уже громче позвал он, всматриваясь в водную гладь и подходя ближе.       Долго ждать не пришлось, ведь стоило ему подойти достаточно близко, как из воды показалась пара рук и потянула его за собой.       Преодолев легкий испуг, Юкине слегка разозлился на самого себя, понимая, что это именно то, чего и стоило ожидать от Ято, который уже в следующую секунду потянул их наверх.       Вынырнув из воды, Юкине столкнулся с его улыбкой. Мокрые волосы сцепились в толстые пряди и обвивали лицо Ято, который напоминал ребёнка, совершившего большую пакость и счастливо наблюдающего за её итогами. Юкине рассмеялся, уцепившись за эту мысль и его нелепый вид.       Он поплыл к берегу, пытаясь не думать о том, насколько нелепо сейчас выглядит сам. Вновь ощутив под ногами твёрдую почву, Юкине обернулся на всё такого же счастливого Ято.        — Я расскажу всё Дайкоку-сану, — Юки быстро зашагал в противоположную от реки сторону, скрывая глупую улыбку.        — Юкине! — взволнованно крикнул Ято и мгновенно выбрался из воды, побежав вслед за своим ребёнком домой.