Созданный из пустоты

      Погода в мире была безбожно испорчена. Холодный, пронизывающий до самых костей штормовой ветер вырывал с корнями деревья и даже строения. Безумным танцем в небо взметались ветки, листья, камни и любые другие вещи, вес которых не был достаточно велик для противостояния столь могучей стихии. Все едва ли разумные существа давно уже спрятались по своим домам и укрытиям, вознося свои мольбы к всевышним на скорейшее прекращение ужасающей бури.       Арнир вяло смотрел в окно. Пара крыльев за его спиной мягко подрагивала, а перья топорщились, из-за чего он совершенно не мог сложить эти дополнительные конечности. В его мире очень редко бывает настолько отвратительная погода, и, к собственному сожалению, полетные крылья были крайне чувствительны к климатическим изменениям его окружения. Это не слишком ему мешало, но всё ещё приносило некоторый дискомфорт. Сейчас, в самый разгар ненастья, он даже не мог пойти и полежать в своих покоях, ведь крылья никак не складывались, и он просто физически не мог уместиться на перине без боли и затекания конечностей.       Бог слегка прищурил пустые белые глаза. Шальные мысли закрадывались в его голову. Почему бы ему чуть-чуть не помочь жителям и не остановить этот сумасшедший ветер?       Арнир медленно поднял руку, легко прикасаясь к стеклу. Под его пальцами материал быстро стал мягким, позволив продавить в окне дыру. Он недовольно вздохнул, убирая руку от окна и стряхивая с ладони расплавленное стекло, сразу после лёгким щелчком белых и длинных пальцев возвращая окну первозданный вид. В конце концов, он всё ещё хочет, чтобы его мир был самостоятелен, как и жители. Как же они смогут справиться с настоящими проблемами, если он будет защищать их даже от столь жалкой бури?       Арнир легко отвернулся от окна, решая не искушать себя возможностью исправить эту отвратительную погоду. Сегодня у него действительно не было никаких дел, поэтому было бы неплохо найти какое-нибудь развлечение, чтобы хоть как-то скрасить этот день. Сразу в голову пришла мысль о том, чтобы размять ноющие крылья и отправиться в полёт. Собственно, так же быстро, как пришла эта мысль, её отправили далеко в мусорку с весьма недовольным выражением лица. Бог продолжил свои думы, позволяя своему телу двигаться на автомате, отчего его походка была медленной и до смеху корявой.       Идея проведать Санфиша была следующей по списку. И это действительно звучало очень хорошо. Арнир легко улыбнулся, думая о том, чем в этот раз Сан решил заняться. Воспоминания были тёплыми и приятными до одури, заставляя губы искривляться в дурацкую широкую улыбку. Увидь его в таком виде другие боги — не поверили бы, что это действительно их равнодушный и всегда серьёзный покровитель света.       В конце концов, этот нерадивый маг всегда был чем-то занят. Однажды он действительно пытался создать искусственную искру, но его эксперимент оказался настолько провальным, что он даже умудрился вызлить обычно беззаботного Мирца. Картина того, как Санфиш тщетно пытается убежать от постоянно телепортирующегося демиурга, безусловно, была одной из самых потешных во всей его неимоверно долгой жизни.       К сожалению в момент, когда он придавался воспоминаниям, одна мысль скромно напомнила ему: Санфиша в данный момент дома не было, и ждать его было бесполезно. Маг отправился в Пылетопию, чтобы раздобыть некий ингредиент, и заодно проверить: может ли он как-то автоматизировать процесс получения этого ресурса. Зная, насколько упертым бывает Сан, он не вернётся, пока не придумает, как это сделать.       Улыбка спала с лица Арнира и он апатично вздохнул. Удивительно, насколько сильно эта жалкая буря вгоняла его в уныние. Или так сложились звезды, что именно в этот день на него навалились столь удручающие события?       Бог света просто отмахнулся от своей лёгкой хандры, решая продолжить свои размышления над тем, чем же он мог занять себя, при этом не выходя из дома. Идей было много, а особенно связанных с Мирцем. Вот только от них Арнир моментально отмахивался и желал не вспоминать ещё добрые пол века, ежели не больше. С появлением синеглазого свертка в их жизни всё встало с ног на голову.       Теперь Междумирец только и делал, что спал, ел и смотрел за своим чадом, не желая выпускать того из рук. Хотя в этом была и своя доля пользы: демиург перестал прыгать по мирам и устраивать проблемы да дебоши против наместников. Арниру на эту пользу было глубоко всё равно, так как его очень беспокоило это вялое и ленивое поведение обычно взбалмошного Мирца, который не мог спокойно сидеть на своей заднице дольше пары минут.       Арнир всё ещё витал далеко в своих мыслях, совершенно перестав их как-либо сортировать, отчего в голову начали прокрадываться совсем странные размышления. Одно из них было особенно настырным и не прогоняемым, а именно странный вопрос о том, как ему защитить ребёнка от нежелательного внимания других богов. Особенно это касалось Совета и, главное, от самого смотрителя Тюрьмы времени.       Совсем не замечая, крылья на его спине одни за другим начали вытягиваться, представляя себя во всей своей красе. Вначале это была и без того практически раскрытая полетная пара, но теперь они наконец смогли окончательно принять удобное положение, а не быть до боли прижатыми к спине. Золотистое оперение будто бы даже заменило солнце. Перья, состоящие из чистых солнечных лучей, не могли не сиять во всем своем божественном величии.       Вот только, если увидеть эту пару крыльев всё ещё было возможно во время редких полётов, то увидеть менее громадную пару, которая начала вытягиваться незаметно вслед за ними… Белое оперение даже не напоминало солнечные лучи, а будто бы и состояло из самого настоящего света в его крайнем проявлении, готовые выжечь любого, кто осмелится посмотреть на них. Эти два крыла не предназначались для полёта — наоборот, Арнир бы предпочел не раскрывать их никогда. Он действительно прятал практически весь свой свет и силы в эти маленькие белые перышки, чтобы его тело было не таким ослепительным и опасным для окружающего мира. Его мощнейший артефакт — печать света — как раз-таки и был собран из множества белых перьев, практически оставив одно из крыльев болезненно голым.       Бог света устало прикрыл глаза, всё ещё не до конца понимая и осознавая, что он чувствует небывалую лёгкость и комфорт за своей спиной, словно наконец смог выпрямить до ужаса затекшие ноги. Иногда ему до обиды было смешно от этого дискомфорта: несмотря на его божественную сущность, бессмертие и невероятную живучесть с регенерацией, он всё ещё испытывал проблемы с затеканием конечностей.       В этот момент он также издал тихий смешок, который тут же оборвался, ведь Арнир наконец слегка повернул голову и заметил, что две пары совсем разных крыльев были распахнуты на всеобщее обозрение. Помимо этой оплошности он быстро заметил и последствия этого. Несмотря на то, что Сан постарался начертить на всех стенах и стёклах заклинания на огнеупорность, чары сами не выдерживали поднимающуюся температуру, которая уже превысила все допустимые параметры.       Арнир быстро попытался вернуть чёртовы крылья на их законное место, больно сжимая полые кости, на которых держались перья. Он старательно пытался согнуть их в привычное положение. К сожалению, и даже ужасу бога, пушные отростки никак не собирались складываться и прижиматься к спине, совершенно не слушаясь владельца. Казалось, что под тонкой белой кожицей суставы и мышцы затвердели и закаменели, не способные сдвинуться даже на пару миллиметров. Арнир чувствовал, что ещё немного, и он действительно начнёт психовать. В последнее время всё валилось из его рук, как бы сильно он не пытался сжать свои пальцы, ситуации всё равно ловко проскальзывали сквозь, полностью выходя из-под контроля.       Бог света тихо вздохнул, пытаясь устаканить хотя бы свои мысли, ежели даже крылья в этот отвратительный день отказались слушаться его. К сожалению, и это ему не удалось, и каждая новая мысль в его голове становилась всё крикливей и мрачней.       Перескакивая от холодных высказываний о том, что он вновь позволил Мирцу подвергнуть себя и Сана опасности до весьма гнетущих обвинительных насмешек о том, что он даже свои собственные конечности усмирить не может. Арнир приподнял руку, сжимая мягкие и гладкие волосы, слегка натягивая их тонкими пальцами. Он не ощущал боли, но лёгкий дискомфорт всё ещё присутствовал, и это действительно помогло ему на секунду заглушить свои же мысли. Только вот этой секунды ни на что не хватило, и он вновь потонул в пучине панических размышлений, готовый вот-вот захлебнуться в собственных жестоких мыслях о своей же слабости и не способности никого защитить. — Арни? Что-то случилось? — чужой голос прозвучал слишком неожиданно, до невозможности убаюкивающим и успокаивающим, словно его резко вытащили из воды.       Бог быстро поднял голову, рассеянным взглядом смотря на дверной проем. Мирец стоял прямо перед ним, одной рукой он придерживал дверь, чтобы та не закрылась, а другой держал свёрток с младенцем, который, как обычно, крепко спал. — Ничего, просто захотел тебя увидеть, — Арнир сделал резкий шаг вперёд, вытягивая руки и мягко захватывая демиурга в свои объятья. Словно пугливая курица, он спрятал свою голову в чужом плече, не желая возвращаться к этим ужасным мыслям. — Вот как, — тихо и слегка сонно проговорил в ответ Мирец. Он отпустил дверь и освободившейся рукой мягко приобнял чужую голову. От пронзительного взгляда фиолетовых глаз не укрылись и полностью раскрытые, слегка подрагивающие крылья, свет которых стремительно поутих, стоило их владельцу впасть в уныние и панику.       Междумирец устало прикрыл глаза. Он не выражал никаких жалоб, оставшись стоять так, пока Арнир не придёт в себя.