autumn, youth & pumpkins

— …are the girl's best friends… — напевал Рик вечером 1961 года, разбирая отцовский радиоприёмник в его гараже, незаметно подолгу держа в руках инструменты, которыми он когда-то пользовался. Ему семнадцать, начинается осенний вечер, и он счастлив. Скоро придёт Диана, а он как раз закончит собирать радио. Снаружи кто-то хлопнул дверью, и зазвенели тонкие каблуки по плитке, и мама легко влетела внутрь, на ходу распуская рыжий пучок и снимая халат. Она пришла со вскрытия, а это всегда значило, что нужно поговорить с ней о чём-то хорошем. Рик рассказал ей про то, как сегодня в школе его одноклассник упал на физкультуре и сломал локоть (на самом деле он даже не появлялся сегодня на уроках), и прочую чепуху про глупых людей. Мама посмеялась и ушла принимать ванну. Она всегда подолгу принимала ванну, если вскрытие было тяжёлым. Рик почти собрал обратно весь радиоприёмник, когда на стол легла длинная тень, и с улицы донёсся смешной голос: — Тук-тук! Что делаешь, Рик? Диана пришла в милой голубой юбке — целомудренно до колен — и вязаной белой кофточке, и на ней это смотрелось так невинно и по-детски, что Рик даже не сразу придумал остроумный ответ. Как-то не хотелось пугать такое существо. — Радио собираю, заходи, — просто ответил он, и Диана зашла, знакомо цокая маленькими каблучками по полу. Она скромно села рядом и любопытно уставилась на приёмник. Она жила небогато и наверняка видела радио в первый раз в жизни. Возможно, даже эту белую кофточку ей связала бабушка. Рик почувствовал себя виновато за неё и решил показать всё с самого начала. Он хотел рассказать, как отец любил это радио, пусть и никогда не мог починить, и как оно досталось им в качестве выигрыша в споре, но вместо этого просто настроил нужную волну. Заиграло «Сейчас или никогда» Элвиса Пресли. Чёрт возьми, решил Рик, сегодня или никогда. Видимо, они с Дианой подумали об этом одновременно, потому что он поймал её чистый горящий взгляд, и несколько секунд они просто неловко пялились друг на друга. А потом молча встали и вышли в сад. Был осенний ясный вечер, и солнце почти исчезло, когда они сели около чёрного входа — Диану посадил на скамью, а сам упал прямо на лестницу. Скамья была старая и посеревшая, а ножки поросли мхом. Её сколотил отец много лет назад. Шестилетний Рик оставил на внутренней стороне свои инициалы и очень гордился, какими красивыми вышли буквы. Он рассказал зачем-то всё это Диане. Она долго молчала, а потом призналась, что ей очень жаль отца и скамью. Рику тоже было очень жаль. — Давай потанцуем? — вдруг предложил он, когда заиграло «Не могу не влюбляться», подскочил и протянул Диане руку. И она ослепительно улыбнулась, обнажая ровные белые зубки (ей бы сниматься в кино, а не работать официанткой в Шоуниз), кивнула ему, и они неровно закачались в такт сиплой мелодии. Ветер прилепил оранжевый лист прямо в лицо Рику, и Диана очень долго не могла успокоиться от смеха, а сам он ругался и проклинал весь свет за осень. А потом они вдруг замолчали. — Ты чего? — глупо и искренне спросила она. Рик наклонился, быстро поцеловал её в сухие губы и пробормотал: — Ничего. Ты просто хорошая, Диана. Я серьёзно. Давай сбежим. — А как же твоя мама? — Она справится. Мы будем присылать ей открытки каждое Рождество. Диана рассмеялась, будто он пошутил, и Рик расстроился. Он ведь правда хотел с ней сбежать. — Давай подождём, когда будет спокойное время, — тихо сказала она. — Я не хочу сбегать. Я хочу просто уйти из города. — Как скажешь, — растерянно шепнул Рик, и они снова закачались, пока не кончилась песня. Потом полностью село солнце, стало по-осеннему темно, и подул ветер; после долгих уговоров Диана осталась ночевать у Санчезов. Они пили чай поздно ночью, включа на кухне гирлянду, гадали на пакетиках и играли в карты, прежде чем наконец лечь спать. На другой неделе они сходили на кладбище, Диана принесла конфеты jolly rancher, и Рик включил отцу радио, только, как назло, там больше не крутили Элвиса Пресли. Один чёрт — эту попсу не разберёшь. Да и Рику, на самом деле, не нравятся кладбища. Просто глупая дань уважения людям, которых больше нет. А какая разница мертвецам? Их едят черви, им всё равно, придут ли к ним их родственники с цветами. Просто Диана сказала, что от этого самому Рику будет лучше. Он смотрел на Диану и понимал, что никто другой не стал бы приходить сюда с конфетами и радио. Да, один чёрт — Рик умеет разбирать сложную технику, но до сих пор не разобрался в Диане. Она лучше всех радиоприёмников в мире, — вот почему нужно сбегать с ней ко всем чертям из этой гнилой дыры.