Bora Bora (Французская Полинезия)

Если бы Чану сейчас сказали, что у него не видно сердечек в глазах, то он, вообще-то, очень сдержанный по своей натуре человек, накинулся бы на тех с кулаками. Потому что ни одна мать не смотрит на своего любимого ребенка так, как он сейчас наблюдает за двумя дурачащимися парнями. Сегодня на улице особенно прохладно, ветер усилился, а волны поднялись. Но все трое все равно потащились на пляж, потому что: — Я ждал этого отдыха весь гребаный год, и когда мы, отдохнувшие после перелета, наконец, начали собираться на пляж, какой-то ветер нам вдруг помешает? — Хенджин возмущенно разводит руками, задевая краем полотенца крем для загара на тумбе, но его это совершенно не смущает, он возмущен до глубины души сложившейся ситуацией. И не понятно кого здесь винить, дурацкую погоду или двух своих парней-дураков, которые дали заднюю, когда тучи закрыли солнце. — Джинни, мы просто беспокоимся за твое здоровье, ты быстро заболеваешь, а тут холодная вода, так еще и ветер, подумай о себе хоть немного, — Чан правда пытается успокоить это неугомонное нечто, которое стоит сейчас в плавках и в одном шлепанце. Минхо, стоящий рядом, очень пытается успокоить свои порывы смеха. — Значит я пойду сам, раз вы так не хотите составить мне компанию, — Хенджин притворно дуется, озирается в поисках второго шлепанца и закидывает полотенце на плечо. Он всем сердцем ценит заботу обоих возлюбленных, но сейчас хотелось надуться большим воздушным шаром, вылететь из окна арендованного бунгало и приземлиться на теплый песок на границе с волнами. Любимое занятие юноши — прогуливаться босыми ногами по берегу, оставлять следы, которые тут же смываются потоком кристально чистой воды и оставляют после себя небольшую вмятину в песке, будто никакой ноги туда не ступало вовсе. Хенджин вообще был романтиком с самого рождения, но Чан и Минхо(этот засранец в особенности) не всегда улавливали его настроение, как, например, сейчас. Поэтому, если они и впрямь не собираются следовать за младшим к воде, то он может не на шутку обидеться и простыми извинениями они явно не отделаются. — Пледы у нас имеются, аптечка тоже. И согреем, и вылечим, если, боже упаси, понадобится. Не переживай так, он ведь тоже не хрустальный, — Минхо успокаивающе массирует широкие плечи, потому что для Чана Хенджин на полном серьезе самый настоящий хрустальный мальчик. И он показывает это в своем отношении и действиях, чем младший несказанно упивается, такое обращение льстит ему, а еще невероятно контрастирует с холодным темпераментом Ли. Чану приходится подобрать пляжную сумку с тяжелым вздохом, поспешно закинуть туда крем, если солнце вдруг соизволит выйти, полотенца и пару бутылок простой воды и газированных напитков. Никто не заботится о верхней одежде, пляж в паре метров от их уютного домика и находится полностью в их распоряжении, нет нужды прикрываться футболкой и шортами до самого шезлонга. И вот Бан Чан, сидящий на прохладном песке, не сдерживает широченной улыбки, наблюдая сейчас за главным смыслом своей жизни. Скулы больно сводит, но Минхо безжалостно окунает младшего с головой в соленую воду, и Чан опускает голову, чувствуя как потряхивает все тело от вырывающегося хихиканья. Ли совершенно не церемонится, заливается смехом, когда темная макушка всплывает и Хван старательно пытается избавиться от дурацкого привкуса моря на своем языке, трет глаза и яростно находит ими виновника своего недолгого погружения. Хенджин срывается с места без предупреждения, а смех Минхо только усиливается с каждым проплытым метром. Брюнет, ожидаемо, быстро устает и обиженно тянет: — Я туда не доплыву, прекрати, я устал, — в доказательство своим словам он откидывается на спину, тут же всплывая на поверхность и спокойно держась на волнах, уносящих хрупкое тело куда им было угодно. — Чан, давай уже к нам, весь душ песком засыпешь, — в чем его парни были одинаковые, так это в ворчании при любом удобном и не очень случае. Даже тон у них, иногда, сливался воедино, в такие моменты хотелось взяться за голову и попросить кого-нибудь стукнуть по ней чем-то тяжелым. Однако этот факт ничуть не мешал ему любовно называть своих парней маленькими врединами, получая одновременно две пары закатанных глаз и ехидно на это хихикая. Приглашение в воду Бан успешно игнорирует, ловя на снимках любимые надутые губы и возмущенно вскинутые брови. На следующем Хенджин уже в стоячем положении с очень смешно прилипающими к шее волосами. За ним следует совсем уж размытый кадр, потому что парни спешат к берегу с очень старательным выражением лица преодолевая препятствия в виде толкающих их волн. На последнем фото видно лишь руки Хенджина и кусочек лица Минхо, а потом телефон летит в песок, совсем забытый и его хозяином, и виновниками падения. Чан пищит, пытаясь избавиться от загребущих рук, но мокрые тела лишь прижимаются ближе, заставляя старшего извиваться от щекочущего холода. Минхо в этот момент выглядит самым настоящим убийцей, а Хенджин заразительно смеется, живот не на шутку начинает болеть. А потом наступает вечер. — Мне холодно, — совсем тихо, немного жалобно произносит Хван, переминаясь с ноги на ногу и переводя взгляд с одного лица на другое. — Подожди секунду, я за полотенцем, — Бан уже подрывается к пляжной сумке, как его останавливает одно единственное прикосновение к предплечью. — Не надо полотенце… я так не согреюсь, — длинные пальцы скользят по коже, моментально покрывающейся мурашками, Чану очень хочется зарыться в песок прямо сейчас. — А что, нуждаешься в одеяле с двойным подогревом? — Минхо флиртует в своей дурацкой манере, и младший обязательно осадил бы его за это смачным щелбаном, но не сейчас. Не когда крепкие мышцы живота прижимаются к его спине, а венистые руки скользят по талии, сминая бока пальцами и вырывая тихий выдох из приоткрытых губ. Хенджин теснее к торсу сзади прижимается, а нуждающийся взгляд с Бана не сводит. Тот, в свою очередь, застопорившись на картине двух ластящихся друг к другу любимых тел, наконец отмирает, бесцеремонно вырывает младшего из чужого захвата и подхватывает того на руки, держа крепко, но не слишком, дабы не причинить боли. А Хенджин был бы более чем рад, пусть его хоть придушили бы этими невероятными руками. Минхо соображает быстро, закидывает на плечо пляжную сумку и направляется за своими парнями прекрасно понимая, что их всех ждет за пределами стеклянных дверей. Бунгало встречает их совершенно другой атмосферой, ну или они сами себе ее придумали. Воздух тяжелеет, а возможно это легкие постепенно перестают функционировать, как и остальные органы. Сильные руки медленно опускают тело на самый мягкий в их жизни матрац, Хенджин тянет за собой, не позволяя отстраниться от себя ни на сантиметр. В повседневной жизни он не был большим фанатом тактильных нежностей, но в постели со своими парнями становился самым настоящим нуждающимся котенком. Их нуждающимся котенком. Чан опускает голову к любимым ключицам, согревает языком прохладную кожу, одаривает шею горячим дыханием, не смея осквернить нежнейший участок кожи своими следами, и так профессионально дразня, что Хенджин начинает недовольно скулить, вплетать свои пальцы в мягкие кудри и заставляя сильнее вжаться в собственную шею. Минхо приближается бесшумно, оставляет смазку на смятых простынях, но не спешит присоединиться. Наблюдает за тем, как Чан, щедрый на внимание, одаривает каждый участок тела мокрыми поцелуями. Хенджину очень тяжело. Он извивается, портя вид гладких простыней окончательно, пытается подмахивать бедрами, чтобы ощутить хоть какое-то давление на член, помимо тесноты проклятых плавок. Однако крепкая хватка на ноге заставляет его жалобно заскулить, Минхо не намеревался спустить тому все с рук за красивые глазки, потому что Чан, как всегда, слишком снисходителен. — Слишком много поблажек за сегодня, не считаешь? — тело Хвана будто ведром ледяной воды окатывает, когда Чан отодвигается в сторону и перед глазами это до боли знакомое выражение лица. Сегодня Хенджина собираются проучить по полной. Рука с лодыжки поднимается к бедру, плавно подползая к выпирающему возбуждению через ткань плавок. Минхо и не думает уделять внимание стимуляции его несчастного члена, просто невесомо касается, тут же убирая руку и спуская его за ноги к краю кровати. — На пол, — приказ заставляет его член болезненно дернуться, расширяя влажное пятно на тонкой ткани. Долго тянуть, когда Минхо велит что-то сделать, категорически не позволено. Поэтому, без лишних колебаний, он опускается коленями на голый пол, лично для себя подмечая, что долго так не продержится. А когда на краю кровати устраивается Чан, притираясь своим бедром о чужое, Минхо молча указывает Хвану на их шорты, прекрасно зная, что их мальчик все поймет без слов. И Хенджин понимает. Развязывает своими чертовски идеальными пальцами, что так очаровательно дрожат сейчас, шнуровки на обеих парах и поочередно тянет шорты вниз, когда парни приподнимаются. Обе руки медленно ложатся на полувставшие члены, получается довольно сухо и он пытается заглянуть за спину Минхо в поисках смазки. Ли отрицательно мотает головой, давая понять, что простой дрочкой они не ограничатся. Нижняя губа скрывается под высунутым языком, вязкая слюна попадает на головку, неровной дорожкой стекая к основанию члена. Бедра Хо напрягаются, когда непозволительно пухлые губы по блядски накрывают головку. Хван втягивает щеки и прикрывает глаза, скользя языком ниже. Правая рука нащупывает второй член, дразняще порхая подушечками пальцев над головкой и выделяющимися венами. Хенджин с ума сходил по Чановым венам на руках, и член не стал исключением. Бан перемещает руку на бедро сидящего парня, а когда Хван мягко касается нежной кожи на яичках, сжимает накаченное бедро с остервенелой силой. Хо откидывает голову назад, предоставляя Чану отличный объект отвлечения. Дрожащее адамово яблоко подвергается атаке настырного языка, линия челюсти терзается чужими зубами, губы выцеловывают дорожку до углубления между ключицами. Хенджин хмурит брови и пускает вибрацию по члену, явно недовольный уединением двух своих парней. Ни одна пара глаз не наблюдает за его явными стараниями, ни одна рука не сжимает волосы направляя и ,если честно, это было страшнее любой пытки. Рот перемещается на Чанов член, беспорядочно пробегаясь по нему языком c целью смазать его как можно обильнее. Член у Чана тоньше, но длиннее, поэтому приходится помогать себе рукой. Хенджин крутит головой, насаживаясь так, чтобы головка упиралась в щеку. Бан испытывал нездоровое наслаждение, наблюдая за тем, как очертание собственного члена можно разглядеть и даже провести ладонью, утоляя свои извращенные потребности. Но сейчас Чан не смотрит. Минхо, черт его дери, бесцеремонно надавливает на острый подбородок и вторгается в рот поцелуем, если остервенело вылизывать стенки рта можно было так назвать. Крис протяжно мычит, жмуря глаза и насаживаясь ртом на откровенно трахающий его язык. Хенджин скулит. Отрывается от члена и жалобно скулит. Неужели он не заслуживает даже капельки их внимания? Неужели так плохо старается? Пальцы требовательно цепляются за колено, вторая рука начинает гладить длинные пальцы, брови непроизвольно складываются домиком. — Чани, пожалуйста, — так жалко он может выглядеть только перед своими парнями, и это льстит обоим. — прошу, я умру прямо сейчас, если ты на меня не посмотришь. Бан не выдерживает. Хихикает, отрываясь от требовательных губ и с теплом смотрит в широко раскрытые глаза. Хенджин был бы похож на невинного олененка, если бы не его слюнявый подбородок и сочащийся предэякулятом член, который сейчас промочит чертовы плавки насквозь. Младшего хотелось сломать. — Прости, принцесса, сегодня Минхо за главного, — большой палец заботливо стирает скопившуюся слюну с подбородка, ненадолго задерживаясь на нижней губе, а Хенджин готов был заплакать прямо сейчас. Нет ничего более возбуждающего, чем осознание собственной беспомощности в этой ситуации. Хван обожал внимание, с радостью купался в ласке и любви, ластился к чужим рукам, но когда эти самые руки сжимались на тонкой шее — просил большего. Он любит лежать на простынях, жадно глотая ртом воздух и отчаянно пытаясь заставить ноги не разъехаться; любит, когда мозг превращался в желе, а в мыслях ничего, кроме заполняющих его членов, потому что в такие моменты Минхо напрямую заставлял ’’выкинуть из головы все, кроме тех, кто тебя сейчас трахает’’. Будто пробравшись в его голову, Ли отползает к изголовью кровати, привлекая к себе внимание. — На четвереньки, — продолжает раздавать приказы, от которых живот скручивает в очередной раз и кивает головой на место между своих ног. Хенджина будут заполнять с обеих сторон и сейчас он правда готов заплакать. Хван залезает обратно, проваливаясь конечностями в невероятной мягкости матрац и встает как было велено, опуская глаза на белую ткань в своих кулаках. На ягодицах ощущается прохлада от стянутого с него бесполезного предмета одежды. Большие ладони сжимают бледную кожу, разводя половинки в сторону, заставляя ерзать от контраста ночной прохлады и теплом Чановых рук. Легкий шлепок ложится на правую половинку, призывая стоять смирно. Хенджин шумно выдыхает, старается унять дрожь в руках, еле удерживающих собственное тело от падения. Холодная смазка отрезвляет. Заставляет его рефлекторно убежать от нежеланных ощущений, за что получает размашистый шлепок по левой половинке, Крис достаточно вкрадчиво объяснил ему с первого раза, чего ему делать не стоило. Хван скулит, утыкаясь лбом в тыльную сторону своих ладоней и стараясь держать себя под контролем. Хотя контроля в его ситуации итак было предостаточно. Первый палец проникает внутрь без сопротивления, губы не в силах сомкнуться, младший не прекращает выпускать нетерпеливые вздохи под аккомпанемент неприлично хлюпающих звуков сзади. Минхо тянется к своему члену и принимается легко пережимать себя у основания. Наблюдать за тем, как Крис умело растягивает их мальчика, было каким-то важным пунктиком в списке его слабостей. Стеночки податливо раскрываются под давлением уже трех пальцев, Чан бесцеремонно упирается кончиками в простату, а Хенджин вскрикивает, насаживаясь сильнее в попытках продлить тягучее наслаждение. Чан сзади хрипло смеется, а младшему физически хуево от всего происходящего. Он начинает чувствовать прикосновение мокрых губ к своим лопаткам, Крис всегда делал так перед тем как войти, старался отвлечь от предстоящих ощущений, заставить любимого расслабиться, чтобы причинить как можно меньше дискомфорта. Головка медленно погружается внутрь, Хенджин, как всегда, до непозволительного узок, от чего Бан шипит, выпуская воздух через стиснутые зубы. Хван скулит громче побитого щенка, неконтролируемо подается назад, желая быть разбитым вдребезги. Его парни все равно соберут обратно по крошечному осколочку, бережно зацеловывая каждую трещинку. Чан пытается придержать наглые бедра, но получается из рук вон плохо, поэтому он просто сдается и помогает младшему так желанно ломаться, медленно задавая темп и закусывая губу до пелены перед глазами. Минхо надрачивает с явно большей инициативой, не в силах больше лениво держать себя в руках. Хенджин соображает ровным счетом ничерта, но одно ему известно точно — обделение вниманием в такие моменты у них не принято. Дрожащая ладошка упрямо убирает чужую, в спешке направляя головку в раскрытые губы и заглушая возбужденной плотью протяжный стон. Крис беспощадно заполняет парня до краев, простынь собирается под коленями и руками, Хенджин пытается удержаться на месте, но выдержать такой темп способен, разве что, Минхо. Именно поэтому член постоянно выскальзывает изо рта, на что младший недовольно хнычет и одним взглядом просит Хо ему помочь. — Прости, принцесса, я не намерен разбирать твой невнятный скулеж. — Пожалуйста, мне очень тяжело, Минхо, — хотелось растечься по кровати от стыда и безысходности, он прекрасно понимает чего старший от него требует. — О чем ты просишь? Я могу сказать Чани прекратить, чтобы ты смог поговорить со мной по-человечески, — Хенджин улавливает приподнятый уголок губ, хотелось заколотить по крепким плечам и завопить от несправедливости. Он сейчас в самом беспомощном положении за всю свою жизнь. — Трахни мой рот, умоляю. Хван совершенно осознанно срывает тормоза к чертовой матери и было бы очень хорошо не остаться без голоса на следующее утро. Минхо берет его резко, почти не выходя из обволакивающего его член тепла, в то время как Чан прижимается пахом к мокрым ягодицам, а потом практически полностью выходит из растраханной дырочки. Этот контраст сводит с ума, хотя в голове итак уже давно ничего не осталось, кроме обожания к своим парням, которые знали как довести его до исступления. Хенджин кончает без рук, задыхаясь от давления на глотку и головки, упирающейся в простату. Сперму Минхо он проглатывает как самое лучшее, что вообще бывало в его рту, а Чанова щекотно стекает по бедрам, невольно заставляя представить как он сейчас выглядит сзади. Бан подхватывает размякшее тело, будто держа в руках невесомую плюшевую игрушку. Пока самый старший старательно вымывает свои следы из поскуливающего из-за чрезмерной чувствительности Хенджина, Минхо приводит в порядок их спальное место и готовит чистое белье. Сильные руки оплетают с обеих сторон и это действует куда лучше самого теплого одеяла на земле. Хван улыбается, уши тонут в словах похвалы, а сознание медленно покрывается дымкой, отпуская себя в свободное плавание по самым волшебным мирам вместе со своими возлюбленными.