Джемма

      Крис ищет их всех. Крис верит, что он не один. Крис не знает, как бороться, но он ждет, что однажды он встретит того, кто ему поверит. А может, Крис пересечется с человеком, который слышал, как волны бьются о каменные мосты, взмахивал мечом, перевязывал раны, видел новичков, изумленно оглядывающихся по сторонам. Крис ищет чью-то копию, он рассылает сообщения в социальных сетях, пишет емейлы, звонит по номерам мобильных телефонов. Больше всего на свете Крис надеется, что он найдет того, для кого правило не смотреть вверх, когда заходит солнце, окажется не просто словами.       (c) Z-I       И однажды он получает ответ.       «Я давно уже не боюсь смотреть наверх. Да и солнце теперь светит совсем иначе»              Джемма совершенно непохожа на Риту, и это почему-то вселяет в Криса спокойствие. Смуглая, гибкая, с тонкой талией и блестящими черными глазами, она скорее напоминает Эсмеральду. Да и одежда ее яркая и цветастая, как у цыганки.       Они встречаются в полупустой забегаловке в Бургосе поздно вечером. Крис плохо рассчитывает время в чужой стране и приходит за час до встречи, так до конца и не поверив. Внутренне готов к тому, что прождет до ночи и уйдет ни с чем. Или что все это было просто ошибкой, недоразумением. Они не так поняли друг друга, и эта девушка, на самом деле, ничего не знает.       Но, когда он встречается с ней глазами, последние сомнения тают, словно льдинки в стакане виски.              – Я была на Одиннадцатом острове, – отвечает она на невысказанный вопрос.       – Тридцать шестой, – помедлив, говорит Крис.       – А-а-а, тот самый Тридцать шестой! – Джемма улыбается и взмахивает рукой, вырисовывая тлеющей сигаретой замысловатый узор в воздухе. – Наслышана, как же. Конфедерация, да? Это же из-за вас подожгли Двадцать седьмой остров?       Крис не отвечает, но чувствует, как предательски начинает гореть лицо. Даже сейчас, столько лет спустя, ему все еще нестерпимо стыдно за то, как все тогда обернулось.       Но Джемма не ждет ответа. Их разговор перескакивает с пятого на десятое, они меняют темы со скоростью света, и Крису еще никогда не было так легко и понятно в этом мире. Впервые он может не притворяться, а просто быть самим собой. Не настоящим Крисом, а Крисом-с-острова.       – Что ты сделал с двойником? – спрашивает Джемма, и Крис, неожиданно для себя, отвечает чистую правду:       – Я его убил.       Он не знает, какой реакции ожидает. Растерянность, страх, быть может, порыв позвонить в полицию (и сообщить им об убийстве двойника? смешно...). Но Джемма лишь деловито кивает и прикуривает новую сигарету.       – Что-то подобное я и подозревала.       – Ты... – Крис на мгновение задерживает дыхание, – тоже?       – Что? Нет, конечно же, нет. – Джемма брезгливо морщится, словно увидела таракана, и стряхивает пепел. – Не пришлось. Видишь ли, мне... м-м-м... повезло, если можно так выразиться. Мой оригинал оказался слаб духом и в поисках вдохновения умудрился подсесть на героин. К моменту моего появления она уже вообще была никакая. Отвратительное, скажу тебе, зрелище. Впрочем, она ушла быстро и не мучаясь. Занять ее место было несложно, если не считать того, что у меня ушло два месяца на то, чтобы разогнать всех ее, так сказать, приятелей.       – Да уж, представляю, – расплывчато говорит Крис.       – Ни черта ты не представляешь, – легко улыбается Джемма. И, внезапно посерьезнев, внимательно смотрит на него и легко дотрагивается до его ладони. – Тяжко приходится?       – Да, – коротко отвечает Крис.       Джемма молча кивает и смотрит на часы.       – Поздно уже. Пойдем?       – Куда? – настораживается Крис. – Ты же не…       – Что? – Джемма недоуменно вскидывает брови, а потом заливисто смеется. – Да брось ты, Крис. Неужели ты думаешь, я отправлю тебя в какой-то второсортный отель? Переночуй у меня, завтра поедешь дальше. Не бойся, я ненавязчива, и твоя британская целомудренность не пострадает. И спальных мест у меня два.              В постели она тоже совершенно непохожа на Риту. Ни на копию Риты, нежную и доверчивую, ни на оригинал, покорный и молчаливый. Джемма страстная и темпераментная, жадная и ненасытная, словно до этого несколько лет провела в одиночной камере. Когда она, наконец, оставляет его в покое, Крис чувствует звонкую опустошенность. И, ощущая боком тепло ее тела и слыша ее сонное дыхание, он впервые за последние годы не испытывает ничего, кроме усталости и, почему-то, спокойствия.