***
— Сашенька, золотой мой, ты бы знал, как я тебя люблю! — кричал Деревяшкин в трубку так сильно, что тому, к кому он обращался, пришлось отодвигать телефон от уха. — Что такое? — улыбнулся Саша, когда его собеседник успокоился. — У меня четвёрка за контрольную! Четвёрка, понимаешь?! И в году тоже! Четвёрка по математике! — чуть ли не задыхаясь от восторга тараторил Лёша. — Круто! У меня тоже. Мама даже похвалила, хах, она точно такого не ожидала, — деловито заявил белобрысый, и закивал, будто бы это мог увидеть собеседник. — Реально?! Пиздец! — у Парадеева мама была занятой женщиной, помогала деду с бизнесом, а на Сашку времени было совсем мало, — А! Я вспомнил ещё. Илья предложил сходить к нему на ночёвку. Собраться, так сказать, первый день лета встретить. Последнего свободного лета, — засмеялся парень. В следующем году ЕГЭ, расслабляться нельзя будет. — Правда? Мне тоже можно что ли? — фыркнул белобрысый, пропуская капельку язвы в свою фразу. — Да, он спросил, не хочу ли я позвать кого-нибудь ещё. Я сразу сказал про тебя, и он согласился, — уверил того Деревяшкин и замолчал, вслушиваясь в тишину по ту сторону телефона. — Ясно… Давай тогда встретимся там же, где и обычно, и вместе дойдём. Я не знаю, где он живёт, — наконец сказал Саша, выдерживая долгую паузу. — Отлично, время я тогда позже напишу, — ответил Лёша и сразу завершил звонок. Отличные новости с утра. И непонятно, радоваться или печалиться. Прекрасная возможность провести много часов в компании парня, что тебе нравится и…Яцкевича. Ох уж этот анимешник недоделанный. Сам-то небось пригласить Парадеева со скрипом зубов согласился, и вряд ли собирается строить из себя невинного. То ли в упор игнорить будет, то ли давиться язвительными шуточками, а Саша себе такого не позволяет. Знает, что этот богатенький идиот Лёше дорог, а от того и некрасиво показывать неприязнь. Или это всё заморочки. Сам-то он видел, как Илья бережно болтает с Деревяшкиным. Смеётся, даже если шутка плохая, подлизывается, словно не сам он имеет репутацию лучше, чем у Лёшки и всей его родословной. Но белобрысый молчал. Всегда молчал, не желая спорить, ругаться, оскорблять. Ему это не надо. Пытаться отбить дружбу, что угасает, не в его интересах, он просто будет думать. Думать так долго, так муторно, что возненавидит всех: и себя, и Лёшку, и Яцкевича. Тяжело вздыхая, парень пошёл в ванную и, найдя там нужную тряпку, смочил ее водой. Раз он свободен, то должен выполнять хоть какие-то дела по дому, ведь единственная женщина в квартире всегда занята работой. Дед, как её начальник, даёт ей столько заданий, что, по ощущениям, она должна безвылазно сидеть в офисе и копаться в документах, на то, как он сам часто остаётся дома, ведь уже давно должен был выйти на пенсию, но продолжает работать и приносить деньги в семью. Выжав ткань почти насухо, картавый школьник открыл сервант и принялся вытирать пыль. Сервиз, стоящий там, чередовался с коллекцией стеклянных бокалов для алкогольных напитков, которые всё же приходилось вынимать, чтобы и под ними тоже было чисто. Один бокал, продолговатый, явно для распития шампанского, сильно приглянулся Парадееву, витавшему в своих мыслях. Он показался парню на удивление хрупким, и рука сама взяла его за чашу. В глазах помутнело, а резкая боль заставила выронить множество осколков на ламинат. Открывая глаза с резким вздохом, Саша понял, что сжал посудину так сильно, что она просто лопнула у него в руке. Из ладони торчали небольшие осколки, а горячая, жидкая кровь уже капала на пол. Голова заполнилась паникой, глаза забегали, а неумолимо наползающая боль сдавливала так сильно, что капельки слёз уже скатывались по щекам. — Саня, что там у тебя случилось? — послышался громкий голос из соседней комнаты. — Все в порядке, я стакан разбил, — моментально откликнулся парень, нервно сглатывая липкую слюну. — Иди сюда, — вновь громко сказал дед и замолчал, в ожидании появления внука. Парадеев спрятал пораненную руку за спиной и явился в нужную комнату. На лице он старался изобразить максимальное спокойствие. — Так что за стакан то? — отворачиваясь от телевизора поинтересовался родственник и подозрительно зыркнул на мальчика. — Да я пыль вытирал в шкафу и случайно бокал папин задел… — неловко отвёл взгляд белобрысый. — Во-первых не шкаф, а сервант, а во-вторых, перестань врать, у тебя вон, капает, — дед указал на пол. На красные капельки, что предательски стекали по ладони. Саша вздрогнул и по инерции вытащил руку, протягивая её вперёд. От вида крови подросток съёжился и закрыл глаза, чуть отворачивая голову. — Сашка, ну как так-то, — буркнул дед, уйдя на кухню, но почти сразу вернувшись с аптечкой. Парадеев молча сидел и кусал нижнюю губу, пока пожилой родственник возился с его раной. Мужчина вытащил все осколки, залил все царапины спиртом и перекисью, вызвав болезненные стоны своего внука, а после всё замотал бинтом и тяжело вздохнул. — Ну ты сам не свой, че случилось-то с тобой? — удручённо спросил дед, присаживаясь в своё скрипучее кресло, — Ты таким не был раньше. В девчонку влюбился чтоль? «По ней так убиваешься?» — с доброй улыбкой спросил тот. — Да… Стоп, нет… Я просто уста…кхм, я случайно в общем, — тут же осёкся Саша, ведь дед бы сейчас начал балладу о том, как он может устать в свои шестнадцать лет, от чего, он ещё жизни не видел, не работал и бла-бла. Родственник тяжело вздохнул и вернулся к просмотру новостей по телевизору, специально увеличивая громкость. Парадеев же пошёл убирать последствия своей задумчивости, а пока собирал осколки, умудрился порезаться ещё раз. Усевшись на диван, школьник стал думать о своём. О Лёше, о чувствах к нему, об Илье, о прочих помехах, пока не осознал, что сидел так уже довольно долго. Телефон разрывался от звонка. Саша наконец среагировал и взял трубку. — Алло! Ты чё там, умер? — послышался обеспокоенный голос Деревяшкина, который явно куда-то торопился. Это было слышно по тяжёлому дыханию. — Алло, нет, всё в порядке, — соврал подросток и вновь глянул на замотанную руку. — Ты чё мне не отвечаешь? Я тебе написал, во сколько мы должны встретиться, ты видел? — напористо спросил шатен, вновь заглушая мысли кудрявого друга вздохами. — Я убирался в квартире, не видел… — чуть улыбнулся Саша. Его каждый раз забавляло, как его друг ругался, когда ему не отвечали. — У тебя пятнадцать минут на сборы! Не выйдешь — я тебя покусаю! — фыркнул Лёша и засмеялся, всё ещё стараясь отдышаться, — Давай, я жду тебя, — напоследок прибавил он и сбросил. Парадеев тут же подскочил, быстро надевая уличную одежду. Закидывая в рюкзак вещи, в которых будет спать, взял банковскую карту и предупредил дедушку о том, что ушёл ночевать к друзьям. А друзья ли они ему? Предпочтя не задумываться об этом, он выскочил в коридор, ныряя в незатянутые кроссовки. Быстро спускаясь по лестнице, парень, как обычно опаздывая, перепрыгивал через несколько ступенек сразу и ловко приземляясь. За подъездной дверью его ждала обжигающая жара, что для конца мая вполне ожидаемо. Лёгкий ветерок разносил цветочный аромат, но на этом было некогда сосредотачиваться. Белобрысый бежал в парк, чтобы не заставлять своего друга ждать ещё дольше. И вот наконец, спустя десять минут бега, он наконец увидел знакомый силуэт и наклонился, упираясь руками в колени. Хоть он и спортсмен, но бег в такую погодку давался тяжело. Лёша сделал пару шагов навстречу и нагло вцепился зубами в плечо Парадеева, удерживая его руками. Прошипев что-то нецензурное, белобрысый отскочил и чуть нахмурился, всматриваясь в глаза друга цвета тёмного шоколада. — Я сказал, что укушу. Я был серьёзен в своих намерениях, — буркнул Деревяшкин несколько раз облизывая свою руку, — Ты мокрый весь, солёный… — Так я нёсся сюда, — чуть улыбнулся Саша, берясь за место укуса забинтованной рукой. — А это что? Когда успел? — в глазах снова появилась тревога и шатен подошёл ближе, указывая на кисть. — Да я бокал разбил в руке и порезался, — усмехнулся десятиклассник и покрутил пальцем у виска, — Я хотел проверить насколько он крепкий, а он взял и лопнул, — закивал кудрявый так утвердительно, словно пытался доказать, что это не ложь. Хотя от части так и было. Просто он не стал договаривать, о чём именно он думал в этот момент. — А чё за стакан? Не те, стеклянные? — почесал макушку подросток, вспоминая шкаф в квартире Парадеева. — Ага, из батиной коллекции, — усмехнулся парень, кусая верхнюю губу, а затем и нижнюю. — Бля… Тебе ж от мамки влетит, да? — ещё больше насторожился Лёша, вглядываясь в безмятежную мину собеседника. — Да ниче, он умер, его бокалов не жалко, — вновь засмеялся картавый и отвёл взгляд, — Мы же вроде спешим, нет? — Ладно.. пошли. Ребята отправились в магазин купить разных вкусняшек на вечер. Выбором руководил Деревяшкин - ему было лучше знать, как угодить Яцкевичу, ну а Саша был согласен на всё. Съест всё, что предложат. Потратив не меньше двух тысяч, парни забрали чек, два увесистых пакета и направились к Илье домой. Шли они долго, ведь нужно было добраться до частного сектора и по нему ещё топать минут десять. Когда наконец-то показался огромный двухэтажный дом, Леша остановился и указал на него пальцем. Оба повосхищались тем, какой же он, чёрт возьми, большой и красивый и всё-таки решили позвонить. Прежде чем они успели нажать кнопку на заборе, вылетел Яцкевич и радушно заулыбался, здороваясь с каждым. Хотя, как показалось белобрысому, улыбка стала больше походить на оскал, когда ему жали руку. Пройдя внутрь, Парадеев стал осматриваться - шастал по комнатам, пока двое ребят что-то обсуждали. Он краем уха слышал отрывки фраз, но его лично не интересовал этот диалог. Парень просто хотел поесть сладостей, встретить рассвет и поскорее убраться отсюда. Здесь абсолютно каждая вещь источала какую-то недружелюбную атмосферу, отчего и внутри всё скукоживалось. — Раз нам особо нечего делать…втроём, — задумчиво пробубнил Илья, поднимаясь из-за кухонного стола, — Можем посмотреть какой-нибудь фильм. У меня как раз в гостиной есть большой телевизор. — Точно! Я уже и забыл про него, — заулыбался Деревяшкин. — Только есть одна, кхм, маленькая проблемка, — Илья махнул рукой в зазывающем жесте и провёл ребят в соседнюю комнату. Всё такой же светлый и минималистичный интерьер. Над небольшой застеклённой тумбочкой на кронштейне висел действительно впечатляющих размеров телевизор, — Мы в общем продали диван, а новый привезут только через неделю. Так что в комнате всего два кресла, — делая на числительном практически незаметный акцент, парень искоса зырнкнул на белобрысого и продолжил, — Кто-то будет сидеть либо на пуфике, либо… Можно в теории стул с кухни принести. — Чур не я! — Лёша бесцеремонно протиснулся в комнату, расталкивая всех, и, оглянувшись на ребят, плюхнулся в кресло, тут же подскакивая, — А чё с ним? — Кресло-качалка, — ухмыльнулся Яцкевич и, словно депутат, со всей важностью приземлился на пустое седалище, чуть качнувшееся. — Ебать, прикольно! — у Деревяшкина почти глаза заблестели, так он был удивлён. Теперь, пододвинув пуфик и положив на него ноги, парень специально раскачивался, расползаясь по мягкой обивке. Саша же остался немного растерянно стоять в проходе. Ощущение того, что он вновь оказался лишним сдавило горло, от чего он даже не мог спросить. Пальцы похолодели от напряжения, а дуновение прохладного воздуха из кондиционера показалось леденящим, сковывающим ещё больше. Глаза нервно забегали, пока всё это не оборвалось. — Можешь принести себе стул или табуретку, а хочешь, садись на пуфик, — Илья уже во всю выбирал фильм и, указательным тоном обращался к Парадееву, даже не отрывая взгляда от экрана. — Да ладно, я, так уж и быть, уступлю ему, — заулыбался шатен, всё-таки поднимая свою задницу, и стал показательно размахивать руками, чтобы привлечь внимание своего белобрысого друга. Саша поднял голову и улыбнулся, чувствуя некое тепло. Он тихо выдохнул и, быстро сократив расстояние, аккуратно присел, тоже испытывая все возможности этого кресла. — А как же ты? Сам что ли на табуретке сидеть хочешь? — в голосе Яцкевича пронеслось какое-то беспокойство, и он наконец-то повернулся, глядя на своего одноклассника. — Да забей, Илюх, я даже на полу могу сидеть, — заулыбался Лёша, вглядываясь в такие же тёмные глаза напротив. — Ну, давай я тебе мягкий стул принесу или хотя бы кресло из-за стола своего, — парень был готов буквально подскочить и посуетившись, сделать всё, чтобы его приятелю было удобно. — Всё нормально! Я вон, к Сашке на коленочки присяду, — глядя на своего друга, он как бы спрашивал разрешения и после одобрительного кивка присел на чужие колени. Саша практически сразу же глянул на лицо хозяина дома. Оно почти незаметно исказилось, нос сморщился и брови практически сомкнулись на переносице. Поджимая губы, Илья сжал пульт так, что пластик еле слышно хрустнул, а после последовал сдавленный выдох. — Ну если вам удобно, то сидите так, конечно, — явно сдерживая ужасно-саркастичную интонацию, парень продолжил выбирать фильм, стараясь справится с раздражением. Это было видно по периодически шевелящейся нижней челюсти, которая с напряжением елозила из стороны в сторону. Парадеев отлично умел замечать даже незначительные изменения в мимике. Полночь наползла незаметно. Школьники ещё были бодры и полны сил - сидели в освещённом зале уже сытые и готовые вот-вот пойти на улицу. Как только начало светать, парни быстро оделись и покинули дом. Яцкевич сказал, что знает прекрасное место для того, чтобы встретить рассвет. И правда. Это была небольшая полянка на холмике, что возвышался над остальными домами в частном секторе. На небе лишь изредка плыли тёмные облака, но как только показался край солнца, они сразу озарились желтизной. Синева отступала, открывая яркой звезде всё небо. Подул прохладный ветерок, хотя ночь была спокойной и тихой. Где-то над головой пролетели крикливые ласточки, зашелестела трава, утихли сверчки. Небо наполнилось розоватыми и оранжевыми оттенками, скрашивая светлую голубизну. Саша сидел чуть поодаль от своих сверстников и совершенно не желал слушать их разговор. Он хотел насладится природой, а наблюдения за Лёшей его только угнетали. Ему казалось, что такая атмосфера, какой-то приглушённый звук…всё подстроено так, будто сейчас должно произойти признание в чувствах или как минимум первый поцелуй, но, к огромному сожалению, он играл второстепенную роль в этом моменте. Фантазия дорисовывала разные фразочки то от Ильи, то от Лёши. Внутри что-то заскреблось, заныло от одного лишь представления, что Деревяшкин будет счастлив не с ним, что сам Саша попросту не заслуживает быть рядом. Но ничего такого на самом деле не было. Подростки обсуждали окончание школы и какое-то аниме, которое посмотрел Яцкевич. А стоило только палящему солнцу подняться выше, как троица мигом вернулась домой, желая поскорее поспать. — Саня, слышь, — послышался на удивление грубый голос хозяина дома. Парадеев даже обернуться не успел, как его схватили за ворот футболки, — Ты прям совсем тупой? — Илья скалился, сжимая ткань сильнее. — О чём ты? — спокойствие белобрысого моментально испарилось. Лёша уже нырнул в комнату, а его прессуют в тёмном коридоре. — Я думаю ты вполне понимаешь, о чём я, — чуть ли не шипел Илья, притягивая к себе ровесника, хотя он и был выше, — Тебя здесь никто не ждал. Тебе никто не рад. И даже твой золотой Лёшенька презирает тебя. — Э..успокойся. Я знаю, что ты на дух меня не переносишь, но давай ты потерпишь до конца нашей "тусовки", и я больше никогда не появлюсь у тебя дома, — Саша чуть вытянул руки вперёд, показывая, что он не несёт никакой угрозы для агрессивно настроенного анимешника. — Да мне плевать. Отцепись уже от Деревяшкина, ты ему нахуй не сдался! — продолжал сдавленно шептать парень. — Это неправда. Он бы давным-давно перестал со мной общаться, если бы хотел, — кудрявый действительно так думал. Хотел так думать. Хотел верить в это. — Неправда? Да он общается с тобой, только потому что ты старый друг, от которого он не может отвязаться. Потому что слишком вежливый. Посмотри: ваше общение совсем ссохлось, Лёша не дорожит дружбой с тобой, не пытается ничего с этим сделать, ему плевать, как ты, он ищет только выгоду в тебе, — голос Яцкевича звучал угрожающе, давил на самые больные мысли, заставляя чуть ли не задыхаться от правдивости. Но разве это настоящая правда? — Заткнись… я его лучше знаю, — прошипел Парадеев, наконец отталкивая от себя "соперника". — Ты просто не хочешь смириться с действительностью! —Яцкевич влепил белобрысому пощёчину. Это заставило его проснуться. Всё тело содрогнулось, а протяжённый выдох последовал после осознания, что это был всего лишь сон. Саша лежал на диване лицом к стене. Полумрак заполонил комнату. Спасибо, у Ильи были тёмные шторы, иначе днём бы парни совсем не уснули. Сердце билось неимоверно быстро, заглушая пугающую тишину в доме. Восстановив дыхание, Парадеев замер, прислушиваясь к шуршанию рядом. Совсем близко стояла кровать, на которой вместе спали Лёша и Илья. Он не против был спать один, всё равно так и не решился высказаться, когда предлагали. Хотя возможно одноклассник Деревяшкина и не давал ему выбора. Это было заблуждением. По крайней мере его выдавал взгляд, так что при вопросе: "Кто будет спать вдвоём на кровати, а кто на диване один" Саша даже не пытался ответить, что хочет быть с шатеном, и просто показал на диван. Да, конечно, кто согласится перечить такому влиятельному и прихотливому мальчишке? Шевеления где-то рядом выгнали негативные мысли из головы, заставив прислушаться к еле различимому шёпоту. — Саш, ты спишь? — тихо спросил Деревяшкин, поднимаясь с поскрипывающего матраса. Кудрявый притаился, сразу закрывая глаза и выравнивая дыхание. Как-будто бы действительно спит. Лёша аккуратно обошёл кровать и присел, снова шёпотом спрашивая, спит ли тот. Но ответа так и не последовало. Звучно сглатывая, шатен аккуратно забрался на диван и прислонился к своему другу телом, чуть обнимая его. Рука аккуратно легла на рёбра, а пальцы без нажима пересчитывали их через футболку. Саша замер, чуть ли не задыхаясь. Он совсем не ожидал такого. Глаза так и норовили открыться, чтобы убедиться не сон ли это. Но нет. Не сон. Навязчивые прикосновения продолжались даже после того, как белобрысый подросток уставился в стенку. Деревяшкин же прижался совсем вплотную, носом утыкаясь в бритый затылок. — Саш… Сашенька, ты такой красивый, когда спишь… Это безмятежное лицо… расслабленность. Ты бы знал, какой ты хороший, — обжёг ухо шёпотом Лёша и замолк, явно засыпая. Все мысли о том, что подумает Илья, когда проснётся и увидит эту картину испарились. Появилась только полное умиротворение и тепло, разливающееся по всему телу. Сон постепенно забывался, но неприятный осадок всё же остался, хотя Парадеев и убедился, что это ложь…***
Жара стояла невыносимая. Школьники, проклиная всё, на чём свет стоит, занимались бесполезной, по их мнению, работой, которую им давал директор, одетый в чересчур забавный спортивный костюм. Носить стулья с третьего этажа на первый, выставляя их на улицу, было ещё цветочками, а вот шкурить их наждачкой, прикреплённой к бруску размером со спичечный коробок было просто издевательством. Солнце, не останавливаясь ни на минуту, меняло своё положение от чего спасительный тенёк уползал всё стремительнее, сокращаясь в геометрической прогрессии. — Знаешь, я уже готов догола раздеться, — задыхаясь от жары пробубнил Деревяшкин, вставая с колен. На ногах остались травинки, вмятинки и даже маленькие камни, которые почти сразу отпали, а суставы недовольно хрустнули, чем вызвали болезненный стон. — Ага, ещё не помещало бы парочку слоёв скальпа снять, — измучено улыбнулся Саша, разгибаясь. Спина заныла также, как и сам парень, не желая больше покрывать лаком эти сраные стулья. — Именно, — фыркнул шатен и тут же встревоженно наклонился, вновь создавая вид бурной деятельности. Явно поймал на себе злобный взгляд трудовика, который выступал в роли смотрителя. Белобрысый последовал его примеру, быстро водя кисточкой по седушке. Ему вообще вся эта затея не нравилась. Да, он был в паре с тем, с кем очень хотел, но это совершенно не помогало более воодушевлённо делать работу на "благо школы". — Парадеев, — раздался строгий женский голос, от чего тот, кого звали, шуганулся и замер, словно нашкодничавший кот, — Помощь твоя нужна, пойдем со мной, — завуч, выглядывающая из дверного проёма была в заляпанном краской фартуке и деловито подпирала бока руками. — А я! А можно я тоже помогу! — воскликнул Лёша, желая хоть каким-либо способом попасть внутрь школы, где было прохладнее. — Деревяшкин, отстань, мне нужен мальчик повыше, — фыркнула та и, дождавшись парня, уволокла его с собой. Практически сразу они поднялись на второй этаж и направилась в один из кабинетов, провонявших краской. Здесь было поприятнее. — Так, видишь, вон ту границу, — Анастасия Сергеевна указала рукой под самый потолок, — Тебе нужно аккуратно её покрасить, не задев потолок. — Ладно, — пожал плечами кудрявый и оглянулся на толпу девочек. Завуч сразу покинула помещение с явным желанием проконтролировать остальных, потому что всего через минуту по коридору разнёсся её крик на других ленившихся обалдуев. — Лестница вон, перчатки вот, краска и кисточки вот, — закомандовала одноклассница Парадеева, — Если хочешь спросить почему мы не можем это сделать, то я отвечу за всех. Страшно! Мы низенькие, а для этого надо вставать на самую высокую часть и тянуться, а это небезопасно, — отчеканила она, складывая руки на груди. — Да не то, чтобы я хотел спрашивать, — усмехнулся Саша, пользуясь всеми предоставленными благами. Пододвинув стремянку к стене, подросток аккуратно обмакнул кисточку в краску противного персикового оттенка и вскарабкался на ступеньки. Его тут же обдало химозной вонью, от чего глаза почти заслезились. Не отступив от своей цели, белобрысый стал бережно прокрашивать всё, внимательно наблюдая за тем, чтобы краска ложилась ровно и не заходила на выбеленный потолок. Девочки, стоявшие внизу, о чём-то болтали вполголоса, словно хотели пообсуждать молчаливого парнишку так, что вроде он и не слышит, но специально громко, чтобы сплетни резали уши. Но Саше было абсолютно все равно. Азарт, поглотивший его, был сильнее, чем желание слушать этих клуш. Как только участок, до которого он мог дотянуться рукой кончился, кудрявый слез на пол, передвинул лестницу и вновь вскарабкался на неё, продолжая выполнять поручение. Почти полчаса проведенные в этой обстановке очень плачевно сказались на парне. Проведя очередной раз рукой, он почувствовал, как ноги становятся совсем ватными, а тело постепенно теряет контроль. Тяжёлые веки с каждой секундой всё больше наливались свинцом, а зрачки, пробежались по стене ещё несколько раз и замерли, видя перед собой лишь черноту. Обморок. Осознавая, что этого уже не избежать, Белобрысый всеми силами вцепился в край лестницы, чувствуя, как он запрокидывается назад. Благо школьницы успели хоть чуть-чуть среагировать и, кучкой выставляя руки замедлили падение подростка. Переполошившись, они, словно куры, разбежались в разные стороны, когда Саша был уже на полу. Одна побежала к завучу, другая — просить мальчишек помочь донести его до медпункта, третья пожелала сообщить другу Парадеева, что тот не в порядке. Лёша, прилагая все усилия, усадил своего друга на кушетку, наблюдая, как он бесформенной массой растёкся по ней. Женщина в возрасте недовольно вздохнула, поднося баночку с неприятным запахом к самому лицу подростка и улыбнулась лишь тогда, когда он открыл глаза, встревоженно подскакивая. — Ничего необычного, — бросила она, поправляя шапочку, — Просто нанюхался краски. Вы меня тут все перепугали! — огрызнулась, глядя на толпившихся в проходе ребят, которых сразу как ветром сдуло. — Ты как себя чувствуешь? — всполошился Лёшка, внимательно оглядывая лицо картавого. — Спина болит, — буркнул Саня, усаживаясь поудобнее. — Конечно! Ты же ёбну… — ловя на себе грозный взгляд женщины, Деревяшкин хлопнул себя по лбу рукой, — Упал с лестницы. Девчонки тебя хоть и придержали, но упасть-то ты упал! — Да уж, ты мастер высказываний, — дружелюбно улыбнулся Парадеев, совершенно не подстёбывая того. — Да иди в жопу! Я к Илюшке зашёл в отряд, он там с таким усердием вожатствует. Как же! Надо следить за тем, чтобы Наруто нарисовали с жёлтыми волосами и в оранжевом костюме, а не как прошлые десять попыток, где было всё наоборот, — тараторил шатен, буквально сжимая чужую руку в своих, — Сижу я с ним, значит, прячусь от этой… как её… Настюхи короче, — упоминая завуча, парень заметно поёжился, — Болтаю там с ним и тут забегает Рита и верещит, что ты там упал, умер, шею свернул, отключился, короче конец света! — Тоже мне трагедия! — бесцеремонно влезла в диалог медсестра и в смешке содрогнулось всем телом, словно желе, по которому шлёпнули ложкой. — Ну я принёсся, а там и твои одноклассники и мои и все вокруг тебя столпились, типа, а чё вообще с тобой делать. Ну тебя дотащили сюда, это всё директор увидел, и парни получили нагоняй, что бездельничают и разбежались, а я успел сюда нырнуть, так что вот, с тобой, — заканчивая свой рассказ, Лёшка прильнул головой к чужой груди, вслушиваясь в сердцебиение. Саша, смутившись, задержал дыхание, а после, заметив очередной косой взгляд женщины, сидящей в тесном для неё креселке, поднялся, глядя на друга. — Я, наверное, домой отпрошусь, — буркнул белобрысый, быстрым шагом выходя в коридор с намерением найти директора. — А я с тобой! Надо же тебя проводить, а то вдруг, не дойдёшь, — хихикнул парень, семеня рядышком, — А Яцкич пусть работает. Возится со своими детишками!***
— И понимаешь, я ему так и говорю, а он всё пыжится и пыжится, — не сдерживая поток эмоций, почти кричал Деревяшкин, подскакивая с места. — Знаешь, Лёх, я, наверное, пойду, — поднимаясь с лавочки пробубнил Илья, недовольно зыркая на Парадеева, который всё это время увлечённо следил за своим другом. — А чё такое? — тёмные глаза Лёшки округлились, и он посмотрел сначала на своего одноклассника, а потом на белобрысого друга, который с таким же непониманием пялился на третьего. — Дела, — скривившись буркнул богатенький подросток и отошёл на пару метров в сторону, остановившись в явном ожидании. И пню было понятно, что это был какой-то знак, ведь интонация сказанного прямо говорила об этом. Шатен подскочил, словно собачка, которую поманили котлетой и, виновато пожимая плечами, отошёл к другу. Саша недовольно вздохнул, закусывая нижнюю губу. Ну какое же хамство! Если ты такой истеричный и непостоянный, зачем в очередной раз соглашаться на прогулку втроём и устраивать этот цирк. Парни отвернулись от кудрявого и заговорили практически шёпотом, от чего даже при всём желании было невозможно понять, что именно они говорили. Хотя Парадеев догадывался. Конечно, он являлся предметом их диалога, в этом можно было не сомневаться, но в каком именно ключе завязалась их беседа он не знал. Сосредоточив свой взгляд на затылках ровесников, Саша скривился, увидев, как Деревяшкин чмокнул Илью в щёку, да ещё с такой улыбочкой, словно они встречаются уже миллион лет. Парня всего коробило. И как это воспринимать? Теперь все его шансы обрублены до нуля, или Лёша просто уже дружит с богатеньким мальчиком настолько, что может без какого-либо страха проявлять излишнюю тактильность? Волна недовольства прокатилась по всему телу, от чего в нервном тике содрогнулись конечности. — Саша, прости! Так на чём я там остановился?.. — как ни в чём не бывало проговорил Лёшка, присаживаясь обратно. С ним рядом с очень уж недовольной миной сел второй и уткнулся в телефон. Ответив на поставленный вопрос, белобрысый продолжил дальше слушать поток эмоций, выплёскивавшийся из шатена. Прогулка была вполне обычной, только вот сильнейший осадок после подобного поведения друга не сходил ещё несколько дней. Парадеев находился в непонятках, но спрашивать напрямую не собирался. Некрасиво это как-то, но и правду знать всё же хотелось. К счастью, обстоятельства сложились так, что и мама, и сестрёнка, и дед кудрявого уехали на дачу на пару дней, оставляя подростка с полным холодильником еды и свободой действий, так что, ни на секунду не задумываясь, он сразу же позвал Лёшку на ночёвку. Тот согласился и притащился в тот же вечер, принеся с собой немного вкусняшек. — Да ты бы хоть на балкон вышел! — возмутился Саша, огрев второго по затылку, — Вонять миллион лет будет. — Да выветрится всё, не ссы, — затягиваясь пахучим дымом, фыркнул Деревяшкин, сжимая в зубах сигарету. — Я вообще в ахуе с того, что ты каждый раз их покупаешь. Чем тебе ашки не угодили, — всё-таки вытащив на тесный балкончик сверстника, парень облокотился на гору шмоток, что хранились там. — Ой, всё, дай мне докурить спокойно, зожник херов, — смеясь запричитал шатен и закончив, благополучно скинул окурок куда-то на улицу, за что моментально получил щелбан в лоб. Завозмущавшись, Лёшка получил ещё один, в то же место и завопил, словно резанный. Белобрысый хитро улыбнулся и вернулся в квартиру, зажигая свет. — Можешь лечь со мной в комнате, но тогда ты будешь на диване, либо ты один, но на двуспальной кровати, — предложил парень, складывая руки на груди. — Либо мы спим вместе на родительской кровати, либо в обнимочку теснимся на твоей полторашке, — нагло заулыбался школьник, совершенно не стесняясь. Саша же только отвёл взгляд, смущаясь, чего по нему совершенно не было видно. — Давай на этой значит, — кивнул он. Лёха сразу же развалился на матрасе, как звезда, а затем перекатился на другую сторону. Парадеев же хмыкнул и поспешил повторить за другом, моментально придавливая его собой. Любовь к прикосновениям у парней была неизмерима, только вот Деревяшкин этого даже не скрывал, а Саша был более скромен. В принципе, вечер прошёл замечательно: парни наелись сладостей, нашутились, чуть не разгромили квартиру и наконец улеглись. Свет уже был погашен, но ребята благополучно пялились в экраны своих телефонов уже почти слипающимися глазами. — Сашка, а давай поцелуемся? — шёпотом спросил шатен, откладывая свой мобильник в сторону. Он даже сквозь темноту увидел чужой взгляд полный непонимания, — Ну как…мужики настоящие! Как Сталин с Брежневым там… — Ну го, — Парадеев лишь ухмыльнулся. Наедине с другом было легче проявлять себя, тем более… Да какое "тем более", он просто хотел хотя бы раз поцеловать того не в щёку или куда-нибудь в макушку, а в губы. Подавшись чуть вперёд, кудрявый не с первой попытки нащупал чужие губы своими, несколько секунд задерживаясь на них. Решиться было так легко, а когда пришло осознание того, что он сделал, внутри стало так тяжело, словно он проглотил с десяток кирпичей. Нижняя часть живота словно в узел завязалась, но мысли даже не успели зацепиться, как Саша отстранился. Деревяшкин вместе с поцелуем выдохнул ему в рот белый пар от ашки и теперь хохотал, как дурак от того, что его друг откашливался. — Баран ты, сука, — буркнул картавый и повернулся спиной к другу, который засмеялся громче прежнего. Белобрысый вскоре уснул, ему для этого хватало всего пары минут на то, как Лёшка ещё пол часа ворочался, пинался и что-то бубнил. По итогу, проснувшись посреди ночи, Саша обнаружил, что он заточён в объятия, а сам, развалился на пол кровати, закидывая на второго ногу. Лишь улыбнувшись этому, он продолжил сладко спать. Утром парни уже расцепились и проснулись по разные стороны кровати.***
Тяжело вздохнув, Саша вытер пот со лба и продолжил медленно плестись по коридору, пока в одном из классов не увидел знакомое лицо. Энергия сразу появилась, и он проскочил во внутрь. — Лёха, ты чё тут забыл? — с неким осуждением поинтересовался Парадеев, глядя на друга, который сидел за учительским столом рядом с вожатым детского лагеря. Яцкевичем. — Ты не видишь, он со мной разговаривает, — словно огрызнулся анимешник и недовольно зыркнул на белобрысого, который явно помешал их диалогу. Парадееву пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать язвительный порыв и не вякнуть чего-нибудь обидного. — Вижу, но это не отменяет моего вопроса, — накалять обстановку не было желания, да и впитывать пассивную агрессию богатенького мальчика тоже не хотелось, так что Саша вновь посмотрел на своего друга, поджимая губы. — Я? Отдыхаю, — деловитая улыбка расползлась на чужом лице. — Ты ещё не работал, чтобы отдыхать, — кудрявый пнул Деревяшкина по ногам, от чего тот согнулся и застонал, — Пошли, там тебя уж все обыскались. — Ну Сашка-а-а, ну не хочу я эту траву руками дёргать, — завопил Лёша, чуть ли не плача. — А кто хочет, — тяжело вздохнул, — Вдвоём хоть веселее будет, — и, особо не дожидаясь ответа, Парадеев буквально взял ровесника за шкирку и уволок с собой, чувствуя презрительный взгляд Ильи, который словно хотел выжечь дыры в его спине. — Ты это… Прости Илюшку за такое поведение, он в последнее время какой-то слишком нервный, — виновато буркнул Деревяшкин и выпрямился, выныривая на улицу. — Зачем ты его передо мной оправдываешь? Я же говорил: мне всё равно, — вздохнул белобрысый, — Пусть он меня хоть в открытую шлёт. — Ну это же неправильно! Вы двое мои близкие друзья, — начал Лёша, останавливаясь. — Оба близкие? Какое-то из этих слов явно лишнее, — усмехнулся Парадеев, оглядываясь. — Чего ты язвой то такой стал? — возмущение прыснуло вместе со слюной, — Я говорю, что вы оба для меня близкие люди, и мне грустно от того, что вы ненавидите друг друга! — Я его не ненавижу, это слишком громко сказано, — пожав плечами, школьник полностью повернулся к другу, — Мне просто непонятны его выходки, я же ничего ему не сделал, а он, при любой возможности бычится. — Илья правда хороший, — обиженно завыл шатен, стараясь не сильно кричать, — Ну как-то так получилось…что не нравишься ему ты. — Да я ничего против не имею, Лёх. Не нравлюсь и не нравлюсь, больно колышет меня это. Я перед тобой выбор не ставлю и не запрещаю тебе ничего, так что мне, в теории, — аккуратно осматривая школьный двор и открытые окна, парень чуть сбавил громкость, — Абсолютно п-о-х-у-й, что он там обо мне думает. Лёша поджал губы, сдерживая некое разочарование и подошёл к Саше, упираясь лицом в его плечо. Кудрявый тихо вздохнул и сомкнул руки на спине приятеля, ободряюще похлопывая его. — Сашка, ну я же просто хочу, чтобы всё на свете вокруг меня было хорошо, — тихо прошептал Деревяшкин и чуть ли не всхлипнул. Конечно, он не плакал, но толика обиды колола сердце. Белобрысый молча гладил того, размышляя о сказанном. А ведь действительно, почему так тяжело стало сдерживать желание нагрубить, когда речь идёт об Илье. Словно ковырнуть Яцкевича было недостижимой, но вполне реальной целью, которую парень специально обходил стороной, ведь знал, что Лёше это не понравился. Можно же решать конфликты без присутствия лишнего лица, а можно их просто не создавать, чем, собственно, и занималось окружение Деревяшкина, который при малейшем разжигании какого-то недовольства сводил всё на шутку, проводя после профилактические беседы и с одним, и с другим. Точнее чаще всего под этот диалог попадал богатенький мальчик, ведь Саша молчал и делал вид, что не замечал искреннего зложелательства. Отстраняясь от приятеля, кудрявый направился под палящее солнце дальше заниматься работой, которая хоть и бесила, но помогала заглушить неприятные мысли, что постоянно кружились в голове, погружая в какую-то беспросветную апатию. Шатен трудился рядом, часто вздыхая и начиная болтать ни о чём, старался максимально отлынивать и лишь делать вид, что дёргает эту злосчастную траву. Наконец услышав заветное разрешение идти домой, Парадеев быстро умылся и готов был поспорить, что секунду назад слышал нытьё Деревяшкина о том, как он хочет домой и какой он бедненький, а сейчас же, этот шатен деловито восседал в кабинете, где был Илья. Помогал вожатствовать. Парень аж сморщился и даже не попрощавшись ушёл домой. Нет, ну какое неуважение. И не ясно, что его злило больше: поведение Лёши в его сторону, что он отстранился и переключил всё внимание на нового друга, или то, что он ревнует его, как последний кретин, начиная ненавидеть всех, кто только глядит на его друга слишком искренне. Но вот дилемма. Воспитание и приличие не позволяло Парадееву слова лишнего сказать, ведь по сути он просто друг и права запрещать что-то такому же человеку у него нет, но желание отгородить такого тактильного и любвеобильного Лёшку от всех душило с каждым днём всё сильнее, от чего сердце болело каждый раз, когда он видел ту самую, любимую и максимально искреннюю улыбку в компании Яцкевича. Эта фамилия быстро стала главным раздражителем и была под запретом, ведь даже малейшее упоминание заставляло зубы парня буквально скрипеть. Только вот жаль он не говорил об этом Деревяшкину, который иногда безостановочно трещал о своём богатеньком друге, который, казалось, заполонил абсолютно всё время этого беззаботного паренька.***
— И в этот момент, понимаешь, я был в абсолютном ступоре. Я вообще не знал, что ему ответить, поэтому просто пялился на него, как еблан полнейший! — тараторил Деревяшкин в трубку, затихая лишь, чтобы услышать ответ по ту сторону телефона. — Угу, — Саша выслушивал это уже на протяжении двух с половиной часов. Просто невыносимо. Пока его эмоциональный друг тарахтел что-то там про своего любимого Илюшку, кудрявый занимался делом и помимо работы жилеткой для нытья, чинил шкаф, который по его вине развалился. — Ну чего ты всё "угу", да "угу". Подсказал бы чего! — обиженно фыркнул шатен, явно затаившись, вслушиваясь в каждый шорох. — Ну а чего мне ещё ответить-то? Я же слушаю. Ну не посмотрел ты то аниме, ещё и хуйни спизданул, ну дурак, не ценишь его время, — закатив глаза, Парадеев захлопнул дверцу, которая слетела с петель от его же удара. — Да почему я дурак-то сразу?! Откуда я знал, что этот грёбанный ванпис до сих пор выходит?! — возмущённо заверещал тот. — Ну а чего ты соглашаешься на всё, что он тебя просит? Он ж знает, что тебе эти мультики китайские не нравятся. — Знает, но мне тоже интересно стало, а времени я по итогу не нашёл и посмотрел всего минут десять первой серии. — Ну и вот тебе и ответ, — огрызнулся парень, тяжело вздыхая. Он на минуту отодвинул телефон от уха и потёр переносицу двумя пальцами, сильно хмурясь, — Извини. — Всё нормально, Саш, — как-то совсем огорчённо отозвался собеседник и замолк. Молчание длилось ещё несколько минут. Парадеев поджал губы, пытаясь подавить сочившуюся гордость, и напрягался так сильно, что челюсти начало сводить. Тишина оборвалась лишь тогда, когда исчезло желание утратить связь с лучшим другом у белобрысого и он спросил, что было дальше. Деревяшкин с неохотой продолжил и быстро перевёл тему на что-то более нейтральное, где не было Ильи. Закончив четырёхчасовой разговор, картавый отшвырнул телефон куда-то на кровать и обречённо вздохнул, приземляясь на пол. Странное чувство, отравляющее всё внутри душило его с каждым разом всё больше. Он понимал, что это неадекватная ревность, которой совершенно нельзя давать власть, это неправильно. Хотя стоит ли судить что-то о правильности, когда речь идёт о любви к своему же полу? Массируя виски, парень размышлял. Размышлял о том, что выглядит это всё слишком странно. Перед лицом лишь стоял этот Яцкевич. Хотелось просто с ноги вмазать в эту слащавую рожу, чтобы она больше никогда не могла улыбаться Лёше. Но так нельзя. Его поставят на учёт, да и друг может очень разочароваться. Бред это всё. — Сашка, чего это ты тут на полу расселся? — поинтересовалась мимо проходящая мама, которая вернулась с работы буквально только что. — Да ничего, я дверцу прикручивал, — сразу же выпрямился Саша, поднимаясь на ноги. — Такой ты у меня хозяйственный, — улыбнулась женщина и погладила его по белоснежным кудряшкам, — А почему глаза такие грустные? Случилось что-то? — её тон сразу переменился на какой-то ласкающе-убаюкивающий. — Всё в порядке, мам, не беспокойся, — натянуто улыбнулся школьник, дёргая плечами. — Вижу, что врёшь, — фыркнула та и, взяв сына под руку, увела в его комнату, прикрывая дверь, — Птички мне тут напели, — хихикнула она, — Что девочка тебе какая-то нравится, правда? — Угу, — скромно кивнув, Парадеев прикинул, как бы проучить болтливого деда, который слишком любит пообсуждать своего внучка на работе. — Так ты из-за неё так переживаешь? — женщина сразу приободрилась, усаживаясь поудобнее, — У вас-то хоть отношения хорошие? Дружите? — Да… но, кажется, ей нравится другой мальчик… — проговаривая это, парень зажмурился, прогоняя ужасную картину с головы. Конечно, представить поцелуй Деревяшкина и этого анимешника не составило ни малейшего труда. — Ты ревнуешь? — глаза мамы заблестели так, будто она радовалась первым шагам своего сыночка. — Наверное. Я не уверен, но, видимо, да, — почти шёпотом проговорил белобрысый, отводя взгляд. — А ты пробовал ей сказать о своих чувствах? Может это взаимно! — энергии из неё прямо валом было. — Нет, я не думаю, что это взаимно, — эти слова, словно раскалённая кочерга, отозвались обжигающей болью где-то в груди. — А ты скажи. Вдруг она в тебя влюблена и специально не показывает. Ты же помнишь, как мы с твоим отцом… — Нет, мам, не надо. Я эту историю триллион раз слышал, — сразу же переполошился Парадеев, чуть ли не скрещивая пальцы, в умоляющем жесте. — Да ладно тебе, не так уж и много, — обиженно фыркнула женщина, но после взяла лицо сына в обе руки, сжав его впалые щёки, — Сашенька, я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив. Поступай, как знаешь. Как сердце велит, так и делай. Не получится, ну и ладно. Белобрысый закивал. Это было странно. Странно, что мать решила поддержать его только в этом, ведь практически всегда находясь на работе её интересовали только оценки и здоровье, а тут, столь неожиданное и тёплое отношение, что даже глаза заблестели от подошедших слёз. Когда же женщина оставила его одного, Саша закусил нижнюю губу, оставаясь в ещё больших раздумьях.***
Один из прохладных деньков первого месяца лета казался чересчур холодным. — Ну и представь, они в четвёртый раз попизделись! — с досадой проговорил Илья, не отводя глаз от лица Лёши, который старался показать максимум заинтересованности. А что Саша? Саша плёлся рядышком, рассматривая свои многострадальные кроссовки и виня себя, за то, что вновь согласился гулять втроём. Какое счастье. Пока Деревяшкин не смотрит, белобрысый может спокойно думать о своём. Думать о том, как его раздражает Яцкевич, думать о том, какого чёрта он снова забыл здесь. Рядом с Лёшей. — А ты, Сань, помнишь же? — шатен обернулся с лучезарной улыбкой, глядя на своего кудрявого приятеля. — Да-да, было, — засмеялся Парадеев, даже не представляя о чём идёт речь. Да и важно ли это? Когда ты вынуждено смотришь, как теряется связь с самым близким человеком, как он уходит, даже не оборачиваясь, важно ли что-либо? Конечно же нет. Болезненная судорога проползает по всему телу, в большинстве захватывая грудь. Сердце сжимается, отдавая всю кровь организму. Надежда, шепчущая из раза в раз "всё наладится", обиженно забивается в угол, не желая смотреть глазами парня. Глазами, что блестели каждый раз, как только видели улыбку. Улыбку, вызванную не им. Раньше Лёшке достаточно было десяти секунд игры в гляделки, как он улыбался и смеялся, словно смущаясь. А сейчас что? Каждый раз ухмылка Яцкевича приобретала всё более безобразный вид, с каждым разом наполнялось новой порцией ехидства, пока его упитанные щёки блестели от румянца и не только. Деревяшкин целовал эти щёки настолько часто, что казалось он стёр все губы. Они всегда были обветренными, но после каждого поцелуя, словно пополнялись новыми трещинками. Каждое движение, каждое прикосновение, каждый взгляд, да всё говорило о том, что Саша здесь лишний, что он просто не должен этого видеть, что он должен провалиться сквозь землю. Уйти с позором. Позором от того, что не заслужил. Не добился того, кого любит, а упустил возможность и теперь вынужден кусать свои локти. Всё давит, давит на белобрысую голову так, что он готов закричать, подраться, да хоть убиться об стену, слишком сильное напряжение. — Знаешь, Лёх, мне тут домой срочно надо, — почти шипя проговорил картавый, сильно сжимая руки. — Что? Почему? — выползая из слишком уютных объятий Ильи поинтересовался парень, моментально огорчаясь. — Я вспомнил, что у меня дела были, — на ладонях Парадеева уже остались следы от короткостриженых ногтей. Дыхание было сбито, а желание уйти распирало. — Дела? Ты говорил ты сегодня не занят. — Да-да, но я тут вспомнил... Мне нужно уйти, чтобы не мешать лучшему другу прекрасно проводить время на свидании со своим парнем, — пропыхтел подросток и моментально отвернулся, выдыхая. Нужно было успокоиться, остудить голову, но совершенно не получалось. — П-парнем?! Не думаешь, что это немного не тактично… Т-тем более, — щёки парня словно загорелись. Ему стало настолько неловко, что он даже начал запинаться. — Ну что ты, мы же взрослые люди. Должны называть вещи своими именами, — всё так же не поворачиваясь, пыхтел Саша, закусывая губы. Ругал себя за свои же слова. — Мы не встречаемся! — воскликнул Лёша, но немного неуверенным тоном. — Да мне плевать, понимаешь, я не хочу смотреть на то, как вы сосётесь и обнимаетесь. Ты меня зачем позвал, скажи? — плотина, сохраняющая накопленную обиду, держалась на одном маленьком, ржавом гвоздике. — Потому что ты мой друг, — Деревяшкин будучи эмпатом, сам почувствовал, что вот-вот развалится на куски. — Да не пизди! Я давно перестал быть твоим другом. Ты просто не можешь от меня отвязаться, вот и таскаешь на гулянки с этим… — произнося последнее слово, парень чуть ли не плевался. — Этим? Белобрысый, да ты ахуел? — Яцкевич старался не влезать, но он не стерпел это, своего рода, оскорбление. — Закрой свой рот! — Саша повернулся так резко, что его обувь противно скрипнула, — Ты тут так удачно подсосался, что все твои слова даже всерьёз не воспринимаются. — Да ну прекратите! — завопил шатен, складывая руки на груди, — Чего вы как дети. — Как дети? Ребёнок тут только ты, Лёх, — зелёные глаза переползли на столь любимое лицо, что сейчас были готовы наполниться слезами. — Схуяли?! — друг нахмурился, всматриваясь в короткие кудряшки, которые подрагивали от каждого движения. — С того ли. Ты же знаешь, что он меня раздражает, но каждый раз меня зовёшь. Ты видишь, что мы по любому поводу можем сцепиться, как собаки, так нахуя? — Парадееву уже было настолько плевать, что о нём подумает этот богатенький мальчик, что он говорил всё, как есть. — Если тебя это всё так раздражает, зачем ты соглашаешься из раза в раз? — тихо спросил Деревяшкин, насупившись. — Да потому что, блять, ты мне нравишься. Я хочу проводить с тобой максимум времени, поэтому прусь за тобой, как послушный ослик, только ноша каждый раз всё тяжелее из-за него! — он бесцеремонно указал пальцем на Яцкевича, который, по-видимому, решил не вмешиваться. Конечно, он понимал, что сейчас выглядит, как терпила, но он действительно хуже знал своего одноклассника. — Нравлюсь? Чего?… — у Лёши практически отвисла челюсть, — Я думал нет… — Нравишься, болван ебучий. — Я же только поэтому… — шатен опустил голову, — Только поэтому так сблизился с Ильёй. Я любил тебя, думал, что нихуя не взаимно. Решил, что… что может если я так показушно буду делать…тебя это подтолкнёт, и ты признаешься, — Лёша посмотрел своими тёмными глазами на Парадеева, который кипел от распирающей боли и обиды. — Ты совсем тупой что ли? Ты, любя, заставлял меня страдать? Да ты знаешь сколько раз я сдерживался, чтобы не набить ебало Илье за то, что он так внезапно прилип к тебе и заполучил всё твоё внимание! — Саше было плевать, что люди, проходящие по этому парку, косо смотрели на троицу и оборачивались на громкие крики парней. — Ты хочешь сказать, что делал это, только чтобы обратить его внимание? — анимешник наконец подключился, чувствуя, что его буквально использовали, как санную тряпку, — То есть всё что ты там мне балакал, это всё пиздёж? — его обиженное, грустное лицо начало скрашиваться раздражением. — Д-да нет же! — сжимая края кофты в обеих руках, Лёша стал почти задыхаться от страха и волнения, — Илюш, ты хороший друг и всё такое, а ты, Саш… — Лёх, ну ты реально еблан, — вздохнул белобрысый. — Ну подождите. Это же… я не так выразился! — видя, как его друзья теряют своё звание, он затрясся, готовясь вот-вот заплакать. — Лёш, я верил тебе. Я впервые почувствовал, что меня кто-то любит. Что во мне кто-то нуждается. Что со мной весело и меня не осуждают за мои увлечения. Ты первый настолько тактильный мой друг, что понимать, что всё твоё отношение ко мне было наигранным. Неискренним. Просто больно, — голос Яцкевича подрагивал от обиды, что сдавливала его сердце, готовясь разорвать этот орган на части, — Извини, но… Иди-ка ты в жопу, — отчеканил парень, разворачиваясь и молча начиная уходить. — Подожди! Ты неправильно всё понял, Илья, Илюшенька! — слёзы перестали задерживаться на слизистой и покатились по щекам шатена, от чего он задёргался в разы сильнее. Парадеев сам был готов расплакаться, глядя на то, как его друг страдает. Но тяжёлая, словно чугун, досада не позволяла. — Саш, — всхлипывая, парень плюхнулся обратно на скамейку, — Ты тоже… Тоже больше не хочешь слушать моих оправданий? — ах эти добрые карие глаза блестели в тысячу раз сильнее обычного, от чего всё внутри кудрявого ныло с неимоверной силой. В ответ был лишь краткий кивок. Парень собрал всё своё мужество, вновь сжимая руки так, что заболела старая рана. Показалось, что в ладони снова был осколок, только теперь его невозможно было вынуть. Разворачиваясь спиной к другу…другу. Саша поджал губы, чтобы не дать волю эмоциям и попытался сделать шаг. Это было настолько сложно, что он будто должен был шагнуть со скалы. Земля поплыла, но подростку удалось удержаться на ногах. Это всего лишь слёзы, из-за них стало мутно. Делая ещё пару шагов, Парадеев остановился слыша, как Деревяшкин буквально начал захлёбываться в слезах. Извинения лились изо рта, а его всхлипы были слышны почти на весь парк. Лицо постепенно краснело, от чего он спрятал его в собственные ладони, сжимая пальцами волосы. Ещё шаг и ещё. Поворот приближался, а значит он уже далеко. Солёные капли побежали по лицу, и, скапливаясь на подбородке, падали на асфальт, оставаясь почти незаметными пятнышками на дороге…