Немного не прибрано

      Негромкая музыка, оживлённые разговоры вокруг и полумрак — атмосфера действительно приятная и затягивающая. Сложно было сказать, насколько сильно крепкое сверхзаряженное било в процессор, до момента, пока некрупный корпус не решил подняться с насиженного места. Она и без того плохо понимала, что происходит, но, встав, ощутила, как всё в поле зрения её оптики стремительно поплыло. Серво подкашивались от слабости и потери равновесия, но меховские манипуляторы, аккуратно её поддерживающие, не позволяли ей упасть. В попытках сделать очередной шаг самостоятельно, фем стремительно полетела вниз, вот только, вопреки своим ожиданиям, с полом она так и не встретилась, обмякнув на чужом плече безвольным металлоломом.       Пришла в себя она лишь после того, как её грубо бросили неосторожно уложили на диван. Хоть действие Энджекса и притупляло боль, ощущения всё ещё были не из самых приятных. Скорчив недовольную гримасу, фем кое-как приняла сидячее положение и принялась оглядывать окружающее её пространство. Из-за приглушённого света она не сразу поняла, что находится вне бара, но, как только это до неё дошло, начала нервно бегать оптикой по помещению, ища хоть какую-нибудь зацепку. Та уже было встала со своего места, но тяжёлые манипуляторы, уложенные на её плечи не позволили этого сделать. Фем вздрогнула и медленно подняла свой взгляд на их обладателя. Алые мутные окуляры выражали неясную ей эмоцию, заставляя ощутить неподдельную тревогу. Тот же поспешил отвести с себя все подозрения и успокаивающее шикнул, медленно обойдя гостью и садясь напротив неё.       — Тебе нечего бояться. Я привёл тебя сюда, потому что не осмелился отпустить одну в таком состоянии, — с обеспокоенным фейсплейтом протянул тот.       Этот бархатный баритон обволакивал её со ступинаторов до шлема, заставляя пьяный процессор довериться ему. Фем облегчённо провентилировала, ни на клик не задумавшись о том, какие истинные намерения стоят за этими добротой и любезностью. Ведь они были исключительно хорошими… Верно же?       На столе стоял куб сверхзаряженного, на который та невольно покосилась, всем своим видом выдавая желание продолжать вечер и дальше, даже несмотря на своё неадекватное состояние. Мех же прекрасно знал это, оттого Энджекс оказался там не просто так. Основная часть его банального плана была практически выполнена. Десептикон без особых усилий вскрыл сосуд и, незаметно бросив туда несколько сомнительных капсул, взболтал его содержимое. Он не сводил с неё оптики, наблюдая за каждым ленивым, медленным движением, попутно прикидывая, что может с этим сделать. Она же рассматривала всё вокруг и, встретившись с ним взглядом, замерла, чуть прищурилась и склонила шлем набок. Мех поспешил ответить на её немой вопрос.       — Ты невероятно красива, — милая невинная улыбка скользнула по его лицевой, заставляя её окончательно растаять. — Держи, — тот протянул ей бокал, наполненный голубой мутноватой жидкостью.       Фем послушно приняла его, вот только пить содержимое не спешила, рассматривая его. Взгляд её оптики вопросительно прожигал десептикона, но его это никак не смутило.       — Особое приготовление и долгая выдержка, — снова эта ухмылка. — Я подумал, что тебе должно понравиться.       Он был так мил с ней весь этот вечер, что она не смогла не поверить ему. Осушив залпом практически весь бокал, она принялась разбалтывать оставшийся на дне напиток, иногда поглядывая на меха. Тот же был спокоен и, не отрываясь, наблюдал за гостьей.       — Знаешь… — внезапно начала она. — До сегодняшнего цикла я была убеждена в том, что все десептиконы — лживые манипуляторы и безжалостные убийцы, — неопределенный смешок сошёл с его губ и тут же улетучился.       Хитрый полубезумный оскал на клик скользнул по меховскому фейсплейту, и фем мельком заметила это. Вглядываясь в тёмный корпус, уверенно раскинувшийся в кресле напротив, она допила один оставшийся глоток Энджекса и замерла. По всем её системам внезапно прошёлся жар, вот только ничего подобного она ещё никогда не ощущала. Перед оптикой всё поплыло гораздо сильнее, чем до этого, а мысли медленно путались между собой, не давая осознать происходящее.       — Как-то мне… — плохо? Вряд ли. Даже наоборот. Ей слишком хорошо. Вот только она не понимала из-за чего. Фем полусвязно протягивала слова, прерывисто стравливая воздух.       — Возможно, он оказался слишком крепким для тебя, — с деланной досадой пролепетал десептикон, помогая ей встать. — Пошли. Я отведу тебя в душ. Он поможет тебе остыть, — не дожидаясь ответа, он подвёл её к нужной двери.       — Спасибо… — та неловко подняла на него окуляры, осознавая, что даже не помнит его имени. — Эм…       — Дэдлок, — снова эта мягкая обольстительная улыбка.       Мех помог ей зайти внутрь, а после удовлетворённо плюхнулся на насиженное место. Взглянув на тот самый куб сверхзаряженного, он чуть нахмурился, обдумывая внезапно возникшую идею, и всё-таки наполнил его содержимым половину своего бокала. Залпом вобрав в себя весь напиток, тот блаженно откинулся на спинку, запрокидывая шлем. Приятное тепло начало расползаться по корпусу, заставляя все системы вожделенно загудеть. Дэдлок ждал, когда вещество в полной мере подействует на него, но почувствовав чужой сильный фон, взорвался.       Он по-хозяйски ввалился в душ и увидел перед собой занимательную картину: фем стояла на коленях, утыкаясь в стену лицевой пластиной, и, очевидно, не стеснялась удовлетворять своё наваждение в кварте малознакомого ей меха. Будучи в трезвом состоянии, она бы не просто не позволила себе такого поведения, а даже не попала бы в такие обстоятельства. Но сейчас ей было не до этого, и, не отдавая отчёт своим действиям, она продолжала бесстыдно мастурбировать в чужом душе, чтобы в порыве своего бесконечного возбуждения не наброситься на незнакомца, имя которого она снова забыла.       — Позволь мне помочь тебе, — хрипло протянул десептикон ей на аудиосенсор, медленно вводя два пальца в её принимающую систему. Она была так рассеяна и невнимательна под действием выпитого, что даже не смогла заметить, как к ней подобрались настолько близко.       Фемка перепугано подорвалась с места, оборачиваясь на Дэдлока и отталкивая от себя его манипуляторы. Как бы сильно ей не понравились его действия, в её заплывшем процессоре остались ещё несколько капель принципиальности и самоуважения. Она вырвалась из его хватки и с ликованием в замыленных окулярах побежала к выходу.       Заперто.       — Я пьян, но не глуп, — сухо проговорил он. Увидев у двери некрупный изящный корпус, трясущийся от страха и слабости, он снова улыбнулся. Безумный оскал и голодная вспыхнувшая оптика заставляли её ужаснуться ещё больше. — И я не люблю, когда со мной грубо обращаются, — десептикон не спеша приблизился к своей дрожащей жертве и аккуратно обхватил её шлем ладонью, едва ощутимо поглаживая щёку. И снова это деланно опечаленное выражение фейсплейта. Из него мог бы выйти отличный актёр. — Ну же, милая… Неужели ты думаешь, что я могу сделать с тобой что-то плохое? — та лишь в отрицании помотала головой, всё ещё надеясь на то, что её помилуют. — А зря…       И без того плохо соображающая фем стала думать ещё более расплывчато, когда ей пришлось вырываться из крепкой хватки этого меха. Силу он явно не рассчитывал, отчего его пальцы с каждым кликом всё сильнее сдавливали её шейные магистрали, разрывая тонкие проводки в некоторых местах. Она судорожно дёргалась, вцепившись в его манипулятор, но, чем бо́льшее сопротивление оказывала та, тем свирепее вёл себя десептикон. Такое поведение только подогревало его интерес, заставляя окончательно слететь с катушек.       Отпустив уже обмякший корпус, Дэдлок с упоением наблюдал, как тот стремительно падает на пол, с грохотом приземляясь на колени. Потемневшей от наваждения оптикой он разглядывал свою жертву и, не имея больше сил и желания терпеть, отдал системам нужную команду. Раздался щелчок, и пластины ушли в пазы. Фем уже окончательно перестала слышать и понимать что-либо, но оказывать сопротивление не перестала, раздражая и одновременно раззадоривая десептикона.       Как бы та не старалась противодействовать своим ощущениям, сложно не признать, что она готова была отдаться ему ещё тогда, сидя на диване. Вот только принципы поплывшего процессора всё ещё были превыше, оттого фем старалась вывернуться и отстраниться, когда тот потянул её вверх, ухватившись за выступ на шлеме, и затолкал в энергоприёмник свой коннектор. Сделать это было даже проще, чем он думал, ведь её корпус, несмотря на все попытки протеста, болтался безвольным полотном.       — Ты не фемка. Ты — тряпка, — хрипло прогоготал Дэдлок, совершая очередной глубокий толчок внутрь.       Она была слаба настолько, что держала вертикальное положение лишь потому, что мех крепко вцепился манипулятором в её шлем, задавая нужный ему темп.       — Хочешь, чтобы всё это побыстрее закончилось? — он резко остановился, входя как можно глубже, и окинул свою жертву требовательным взглядом. Она водила мокрой оптикой по сторонам, боясь встретиться с ним взглядом. — Тогда будь добра отработать всё, что я на тебя потратил, — хитрый оскал красовался на его фейсплейте. В ответ он услышал лишь недовольное мычание. Сложно было разобрать, что до него пытались донести, но, очевидно, это было чем-то оскорбительным. Дэдлок же не придал внимания содержанию. — Милая, разве тебя не учили, что разговаривать с забитым энергоприёмником — некрасиво?       Из уголков её окуляров сочились две тонкие струйки омывателя. Унизительно и мерзко. Она чувствовала его коннектор каждой микросхемой, отчего становилось ещё противнее. Ещё немного, и её вырвет. Вот только фем не знала от чего именно: от переизбытка выпитого сверхзаряженного, более глубоких и частых толчков или же отвращения. Та вновь замычала, но уже более оживлённо, и даже пыталась оттолкнуться. Вот только внимать её просьбам никто не собирался.       — Не переживай. Я научу тебя правильно вести себя с мехами, — сбивчиво протараторил десептикон и, рыча, насадил шлем своей жертвы на столько, насколько это было возможным, не брезгуя излиться прямо в неё.       Как бы жертва не брыкалась, выбраться из меховской хватки не представлялось возможным. Она отчётливо ощущала, как чужое тёплое топливо заполняло её баки, двигаясь по магистралям, вот только надолго оно в ней не задержалось. Дэдлок медленно вышел, безжалостно отбрасывая бившийся в конвульсиях корпус на пол. Фем хорошо приложилась шлемом об пол, но, к своему сожалению, осталась в сознании, и пока тот проверял своё состояние, попыталась подняться.       Она неосознанно поползла к стене, ища дополнительную точку опоры, но так и не добралась до туда. Помещение резко наполнилось омерзительно кислым запахом, сопровождающимся характерными звуками. Дэдлок видел многое, но это не помешало ему скривиться в отвращении, наблюдая за очередным рвотным позывом фем. Он не спеша подошёл к ней, присаживаясь на одно колено и более детально рассматривая развернувшееся перед ним зрелище. Весьма занятное, как тот отметил про себя.       Даже давясь чужой отработкой, она не прекращала попыток к побегу, какими бы бессмысленными они не были. На такое забавное поведение с её стороны десептикон лишь хрипло расхохотался и, наклонившись чуть ниже, взялся за её подбородок, приближая к своему фейсплейту. К большому удивлению, его взгляд был не безумным, а просто изучающим. Его оптика бегала по отдельным фрагментам её лицевой, подмечая всё больше и больше деталей: тонкая дорожка энергона, стремительно текущая по виску, нахмуренные оптограни, притухшие окуляры, полузасохший омыватель на щеках и остатки переработанного кислого топлива, перекочевавшего с подбородка на меховскую ладонь.       — Так нельзя поступать с фемками. Так нельзя поступать ни с кем, — неожиданно жертва подала голос, озлобленно и одновременно обессиленно вглядывалась в оптику напротив.       — С нормальными фемками. А ты же просто вещь. Тряпка. Сливной бак для отработки. Выбирай, что нравится больше.       — Урод.       Это было последним, что она успела выдавить из себя перед тем, как её настиг очередной позыв. Дэдлок отпрянул от неё, пихая куда-то в сторону, но вскоре вернулся. Он аккуратно положил манипулятор на её шлем, немного поглаживая.       Прошло всего ничего с момента его разрядки, вот только то вещество, которое он решил опробовать и на себе, всё ещё продолжало действовать. Мех снова почувствовал затмевающее процессор наваждение, которое активно разливалось по корпусу, поднимая его температуру и наталкивая лишь на безрассудное желание удовлетворить возникшую потребность.       — Я бы с удовольствием тебя пожалел, — неожиданно начал он. — Но ты грубо себя повела.       Раздался громкий удар, сопровождающийся сдавленным хрипом и неясным бульканьем. Фем уже плохо понимала в чём её фейсплейт заляпан больше всего: переработанное смердящее топливо перемещалось со свежим энергоном, всё ещё сочившимся из разбитого шлема. Оптику необходимо было промыть, пока собственная рвота окончательно не сожгла все её чувствительные сенсоры, вот только Дэдлоку, очевидно, не было дела до этого. Он не позволял ей подняться, и, как бы та не старалась это сделать, она оставалась прижата лицевой к полу, хлюпая отработкой при вентиляции.       Жертва снова подала признаки жизни, затрепыхавшись, когда почувствовала, как свободный меховский манипулятор скользнул к низу её брюшных пластин, рывком приподнимая таз. Он поставил фем, заставляя её опереться на дрожащие коленные сочленения. Дэдлок медленно отпустил её шлем, удобнее пристраиваясь сзади и поддерживая опускающийся от бессилия бампер. Корпус под ним вновь задёргался, но очередной звонкий удар лицевой об пол заставил его обмякнуть.       Пока та что-то бессвязно хрипела, десептикон резко вошёл, быстро набирая темп: она не додумалась закрыть щитками свою принимающую систему, будучи не в себе, что сыграло меху на манипулятор. Как бы фем не сопротивлялась морально, физически её корпус изнемогал от желания поскорее состыковаться, всё ещё находясь под действием того вещества. Жёсткие глубокие толчки с омерзительным хлюпаньем выталкивали смазку из порта, и та крупными каплями стекала по внутренней стороне её бёдер.       Неразборчивое бормотание, переросшее то ли в жалостливые, то ли в вожделенные стоны, донеслось до аудиорецепторов Дэдлока, заставляя его усмехнулся и ускориться ещё больше. Он видел и чувствовал, как та начала всё сильнее отпячивать бампер и прогибаться в спине, устало двигаясь в такт его движениям, и его фейсплейт украсил победный оскал. Очередная дурочка, не устоявшая перед своими глупыми желаниями, и очередной день, насыщенный такой развлекательной программой.       Её слова оставались всё такими же скомканными и нечёткими, но суть их была ясна: она находилась на грани разрядки, молясь о том, чтобы десептикон не останавливался. Он был бы рад подпортить её планы, но сам находился в предперезагрузочном состоянии, поэтому, совершив последние несколько глубоких толчков, излился в обмякший корпус, сжимая её бёдра до звонкого скрежета и глубоких вмятин.       Дэдлок с явным отвращением вышел из фем и с брезгливым выражением лицевой откинул её чуть в сторону. Рвота, смазка, трансфлюид и свежепролитый энергон — всё перемешалось в одно тошнотворное смердящее месиво, в котором валялся измученный дрожащий корпус. К её сожалению, она всё ещё находилась в сознании, и, к её счастью, то вещество глушило многие рецепторы, заменяя боль на более приятные ощущения. Вероятно, именно благодаря ему организм фем так и не провалился в вынужденный стазис.       Все мысли смешались в одну неразборчивую кашу, но одно жертва сложившихся обстоятельств осознавала точно: свою заслуженную разрядку она так и не получила. Та с трудом осознавала происходящее и пыталась смотреть в одну уже замылившуюся, концентрируясь на ней. Вот только оптика была повреждена, причём благодаря собственной же отработке. Часть микросхем была сожжена её кислотным составом, отчего фем не могла сфокусировать своё зрение на чём-то конкретном: всё вокруг превратилось в скопление цветных мутных пятен, не имеющих чётких контуров.       Из провальных попыток составить логическую цепочку произошедшего её вывел крупный меховский манипулятор, снова схвативший её за один из выступов на шлеме. Десептикон тащил её в сторону линии подачи воды, а за обессиленным корпусом тянулись мутно-голубые пятна. Уборки здесь предстоит немерено, но мех думал лишь о чистоте фем, имя которой он не просто забыл, а даже не спросил. Швырнув её прямо под душ, он поднял небольшой рычаг, и на фем полился ледяной очиститель.       Она резко вздрогнула и попятилась в сторону, подальше от противного холода, но далеко уйти ей не дали: Дэдлок держал её, изредка переворачивая для того, чтобы смыть с неё последствия своих двух предыдущих разрядок. Он хоть и был натурой омерзительной и бесцеремонной, но засовывать свой коннектор в подобное недоразумение было для него чем-то из ряда вон выходящим.       Сидя на корточках, он приподнял шлем своей жертвы и начал рассматривать её лицевую пластину: с виска всё так же непрерывно лилась струйка энергона. Приглядевшись, мех обнаружил и разбитую губу, с которой некрупными каплями сочилось топливо. Оно стекало по подбородку, оставляя за собой бледно-голубую дорожку.       Фем же видела лишь два ярких мутных пятна на тёмном фоне. С опозданием, но до неё дошло, что это была чужая оптика. Вот только, что она пыталась в ней разглядеть, та не понимала. Да и не особо хотела. На фоне промёрзшего металла её корпуса меховская ладонь казалась такой горячей, что та невольно подалась вперёд, стараясь как можно сильнее приблизиться к источнику тепла. Ещё сильнее привела её в чувство влажная глосса, плавно скользнувшая по её подбородку и разбитой губе. Она снова двинулась в сторону десептикона, пытаясь его поцеловать, но не вышло.       — Даже не надейся, — сухо процедил тот. — Напоминаю, что ты не моя фемка, а просто бак для сброса отработки, — слова путались между собой под действием выпитого, но он старался говорить как можно более внятно.       — Но з-зачем ты… — закончить ей не дали, но и отвечать не собирались.       Дэдлок резко подорвался с места, закидывая на плечо всё ещё дрожащую от холода фем, отчего та испуганно ахнула. Прошло меньше груна времени, и она уже лежала на прорезиненной поверхности того самого большого дивана, на котором сидела с джоор назад. Её корпус снова затрясло, когда над ней нависла массивная тёмная фигура. Вот только в это раз это был уже не холод, а очередная волна наваждения, жаром прошедшая по каждой малейшей шестерёнке. Она уже не думала о каких-то своих принципах и не чувствовала боли. Всё чего ей хотелось — как можно скорее ощутить в своей принимающей системе хоть что-нибудь, напоминающее коннектор.       — Смотреть на тебя противно, — это было последнее, что сказал десептикон перед тем, как отстраниться и перевернуть свою жертву.       Только та устроилась поудобнее и даже расслабилась, как крупная ладонь обвила её шею, утягивая назад. Чем сильнее она сопротивлялась, тем крепче становилась хватка. Тонкие коготки судорожно впивались в меховскую руку, оставляя глубокие царапины, но Дэдлоку было всё равно. Его, наоборот, лишь возбуждало то, как фемка, что-то невнятно хрипя, истерично бьётся в конвульсиях и надеется, что это хоть чем-то поможет ей.       Потребовалось не так много времени, чтобы все системы меха вновь пришли в строй, оттого свободной рукой он ухватился за корму фем, притягивая к себе и насаживая на коннектор. Быстро, резко и как можно глубже — пожалуй, только этим десептикон и руководствовался. Хотелось бы ему войти во всю длину, но этого порта ему оказалось мало. Не хватало совсем немного, поэтому, уложив свою ладонь на нижней части её брюшной секции поудобнее, он сделал резкий толчок, максимально прижимая ту к себе.       Раздался еле слышный хруст, и тут фем вспомнила, что всё ещё может чувствовать боль. Истошный жалобный вопль мог бы наполнить всю кварту, если Дэдлок не сжал её шею сильнее, нарушая тем самым работу чужого голосового модуля. Вместо этого послышалось лишь хрипящее неразборчивое бульканье, а на манипуляторе меха стали появляться глубокие раны, сочащиеся энергоном.       Десептикону уже было всё равно: боль его только раззадоривала. Неважно, что из фемского порта начало литься топливо. Её топливо. Кажется, Дэдлок что-то повредил внутри неё, но меху не было до этого дела. Он был на грани долгожданной перезагрузки, и ничто ему не помешает достичь её. Десептикон был так озабочен собой, что не обратил внимание на то, как его жертва внезапно перестала сопротивляться, и, совершая последние несколько толчков, сжал её шею до звонкого хруста.

***

      Собрав все свои силы в кулак, Дэдлок, наконец, смог активировать оптику. И лучше бы он этого не делал. Центральный процессор готов был взорваться, а от обстановки вокруг накатывали рвотные позывы. От осознания того, что его коннектор всё ещё находится в порте малознакомой изувеченной фем, стало ещё более мерзко. Он плохо помнил, что произошло в предыдущий цикл, но обрывков, всплывших из блоков памяти, хватило, чтобы сложить все детальки пазла воедино.       Десептикон кое-как встал на сервоприводы и оглядел пространство вокруг. Гидравлика надоедливо гудела, а мозговой модуль начал пульсировать ещё сильнее. Мех подошёл к корпусу, мёртвым грузом лежащему на диване, и, осмотрев его детальнее, понял, что он оказался мёртвым в прямом смысле этого слова. Недовольно фыркнув, Дэдлок направился в душ, собираясь смыть с себя всё то месиво, в котором он уснул. Смазка, трансфлюид, чужой энергон — мерзости хоть отбавляй.       Казалось, что ничего хуже уже не будет, но, как только открылись створки душевой, по обонятельным рецепторам ударил застоявшийся кислый смрад, заставивший меха заметно поморщится. Пол, стены и даже потолок в некоторых местах — всё выглядело ужасно и нуждалось в генеральной чистке. Но это уже не его проблемы.       Двери вновь открылись, и из санотсека повалили клубы густого пара, а за ними следовал виновник всего произошедшего. Довольно быстро он привёл себя в порядок и, оглядев всё вокруг напоследок, поспешил покинуть эту кварту.       — Там немного не прибрано, — Дэдлок отдал ключи от номера, невинно улыбнулся, чуть обнажив свои клыки, и направился к выходу.