Ягодки и любовь

Август ужасно холодный. Если раньше днем было градусов под тридцать, то сейчас же, в лучшем случае, будет семнадцать. Теплые кофты перестали помогать, спасает только бег и времяпровождения с кем — либо хорошим. А все вместе буквально спасательный круг. Коля сегодня впервые решил никуда не ходить, оставшись дома на весь день. У него даже был подготовлен фильм для просмотра, но Шабанов вынудил погулять, пообещав веселье. В одном юноша уверен точно — с Максом весело всегда. Он яркий, постоянно улыбающийся, смешной, а еще искренний. Собирая в себе все эти черты, парень не может не наткнуться на беду. Ромадов, обычно достаточно серьезный и важный человек, в дуэте с другом активирует свою секретную сторону, и идет хватать проблемы вместе с ним. Это опасно, но не страшно, ведь всем понятно, что Максим, если что, успеет что — нибудь придумать, избежав дерьма. Например, однажды, увидя, как два пьяных парня ведут себя на улице в ночь слишком громко, полиция не прошла мимо. Сотрудники начали допрашивать о состоянии, обещать штраф, но Максим вовремя схватил старшего за руку и заставил бежать за собой под чужие крики. — Мусоров с тобой я не боюсь, — Со вздохами признался Ромадов, когда добежав они спрятались в случайном круглосуточном магазине. Тут же оба залились смехом, обратив внимание на посетителей и работников вокруг, что удивленно глядели в их сторону. Коля исподлобья взглянул хохотающего юношу рядом и осознал, что если бы не он, то тень печали скрыла его в чем — то страшном. Максим чудесный. Сегодня же, в самый холодный день за последнюю неделю, казалось, что на улице делать совсем нечего. Поэтому блондин и предложил закупиться пивом, чтобы спокойно посидеть у него дома. Выбрав любимые напитки, Николай настоял на покупке фруктов, а заметив замороженную чернику в морозильнике, не смог не взять. — Ты у меня ведь давно не был? — Спросил Шабанов, параллельно отпирая дверь ключом. — Если что, там грязно немного. — Он кинул неловкий взгляд в гостя, а когда увидел улыбку на его лице, то понял, что с таким человеком бояться нет чего. Одного только шага за порог хватило, чтобы холод окутал все тело. Показалось, что в подъезде даже теплее. Открытые нараспашку окна, которые виднелись в дверном проеме гостиной, дали о себе знать. Удивительно, что даже сквозь этот мороз в квартире Шабанова, кудрявому все равно было комфортно. Сырое место, но родное, ибо с ним связаны лучшие воспоминания. Ни с кем нельзя побеседовать так же приятно, как с Максом. — Мерзнешь, да? — Расстроенно произнес хозяин жилища, — У меня в комнате нормально, если что. — он неловко улыбнулся, указывая пальцем внутрь помещения. В ответ поступил только понимающий кивок, и разувшись парни прошли по коридору. Комната Максима похожа на комнату типичного подростка, который несет весь хлам, что видит, в дом. Куча полок заполненных фигурками, игрушками и грязной посудой, рабочее место, буквально олицетворяющее беспорядок из-за фантиков и недоеденной еды, и самое ценное, стоящая в углу гитара под которую они обычно проводили время. Старший любил показывать те приемы, что знает и наблюдать за восхищением юнца рядом, который мечтал такой техникой сыграть Коня. Разложив все, что они закупили, достав гитару, и в целом полностью приготовившись к обычному времяпровождению вместе, вечер начался. — А ты знал что это свидание? — Спросил ухмыляющийся Шабанов с безумно довольным взглядом. — Что? — Коля от резких слов порвал упаковку с замороженными ягодами неправильно, тем самым позволил нескольким черничкам из пластикового контейнера прокатиться по столу. — Конечно, любимый. — Со смешком вылетело из его уст, отправив туда же еду. — Ну, мы близкие друг другу люди, — Сияние его улыбки, что мастерски скрывает настоящее смущение, озарило всю комнату. Завораживающее зрелище. — мы кушаем ягодки и пьем пиво, — Взяв банку алкоголя, он показушно глотнул и подмигнул правым глазом. — круто же? И не поспорить. — Очень. — Воскликнул Ромадов, двигая ягоды в сторону собеседника, жестом проговаривая «Угощайся». Только блондин отрицательно помотал головой и вернул контейнер обратно на свое место. Отказываться от подобной еды как — то не в его стиле. — Я так и не смог сказать это. Макс пододвинулся ближе, настолько, что сидушка его компьютерного кресла частично покрывала низкую табуретку кудрявого, который застыл с холодной ягодой в руках. У черники послевкусие подобно сливам. На губах оно еще более вкусным остается. Шабанов чересчур тянется вперед, от чего носы юношей соприкасаются и лбы начинают опираться друг об друга. Лоб ко лбу — достаточно согревающее решение, которое со стороны похоже на гляделки между двумя соперниками, или же наоборот, на позу для родных людей. Почему — то в таком положении шутить даже не хочется. Наоборот же, быть естественным, и сделать то, что желается. Банально прикоснуться, может? Максим громко вздыхает перед тем как неуверенно приблизиться своими губами к чужим. Влажным, мягким и со вкусом черники. И что — то, очевидно, после этого меняется. Коля на поцелуй почти не отвечает, зато не сопротивляется. Не знает что делать. Будь это в шуточной форме, то он и не обратил огромного внимания. Но понимание того, что Шабанов шутит иначе, не дает спокойно размышлять. Остается только чувствовать трепетное касание губ, о котором раньше парень мечтал перед сном. Одновременно разорвав поцелуй, оба мгновенно отстраняются друг от друга сантиметров на двадцать и устремляют взгляд в пол. Смущение медленно переходит в принятие, заставляя поднять головы, а принятие же уходит в смешки, позволяя стать раскрепощенными. — Дай мне руку. — Покрасневший уже от хохота младший протягивает свою крепкую ладонь вперед, навстречу к шатену. — Я пожму ее. — Предупреждает юноша, и их дрожащие руки сцепляются в рукопожатии. Товариществу поцелуй не помешает? Умиляюще, но все равно стыдно. У двоих сердце вот — вот выпрыгнет из тела, начав поедать ягоды за своих хозяинов. — Теперь понял? — Успокоившись говорит Максим с читающейся надеждой в глазах. Постепенно приходит осознание того, на какой позор он будет обречен, если кудрявый его не признает. Но второй и не спешит. Залившись краской он молча смотрит и улыбается, а потом резко расставляет руки, призывая в объятия. — Ты мне тоже нравишься, Макс.