Внутренний свет

Примерно через 35 лет после рождения Астерикса и Обеликса... Летнее солнце безжалостно палило над лесом, проникая своими теплыми золотистыми лучами в каждый уголок и щель. Оно просачивалось сквозь пышную зеленую листву леса, танцуя на лесной подстилке в меняющемся ритме света и тени. Тень была темной и прохладной по контрасту с изнуряющим жаром летнего солнца. Свет отражался от маленьких струящихся ручейков, отражаясь от их освежающих поверхностей. Все было тихо, если не считать негромких песен лесных птиц и нежного жужжания насекомых. Лучи солнечного света падали со всех сторон; в них кружились пылинки. Короче говоря, прекрасный летний день, залитый красками и окутанный интенсивной влажностью. Астерикс стоял совершенно неподвижно. Он не двигался. Он улыбался, пока его глаза блуждали по мирной сцене; впитывая ее и запечатлевая в своей памяти. Галл глубоко вдохнул нагретый воздух вокруг себя. Это, безусловно, было жарко; возможно, самое жаркое лето, которое у них было за многие годы. Но Астерикс не сильно возражал. Именно такая погода сопутствовала этому умиротворяющему миру. Римляне редко нападали в эти летние дни; жара была такой сильной, что они не могли выдержать в своих тканевых мундирах и тяжелых, неуклюжих доспехах. Римляне оставят галлов в покое на большую часть месяца. Не то чтобы римляне были в восторге от схватки со своим неукротимым врагом. Нет, довольно долгое время все оставалось мирным. Астерикс, однако, все еще считал своим долгом разведать окрестности на случай, если какая-то непредвиденная угроза возникнет из-за затишья. Астерикс стоял в тени, чувствуя облегчение от солнца, когда легкий ветерок пробежал по лесу. Было приятно оказаться за пределами деревни. Прошло несколько недель с тех пор, как в жизни коротышки-галла появились какие-либо приключения. И, несмотря на то, что было приятно отдохнуть, Астерикс поймал себя на том, что ему хочется, чтобы что-нибудь случилось. Он был не из тех, кто долго сидит на месте. Его жизнь всегда была одним захватывающим приключением без перерывов. Это держало его в напряжении; держало его бдительным и занятым. Но именно в такие времена, когда все, что ему нужно было делать, это бродить по лесу в поисках неприятностей, которых нельзя было найти, Астерикс начинал становиться все более беспокойным. Не то чтобы он хотел неприятностей; он просто хотел чего-то другого, кроме этой унылой рутины, которая оставалась неизменной изо дня в день. Он жаждал хоть малейшего волнения; чего-нибудь сделать. Маленький галл вздохнул, собираясь развернуться и продолжить свою прогулку, когда внезапно с ясного голубого неба прямо рядом с ним приземлилось что-то невероятно большое и тяжелое, заставив его вскрикнуть от удивления. Сила удара объекта произвела оглушительный звук, казалось, что сотряслось само основание земли. Землетрясение нарушило равновесие Астерикса, заставив его отшатнуться и упасть на землю. Он сидел там с открытыми от шока глазами и ртом, глядя на гигантский кусок резного камня, обычно известный как менгир, возвышающийся над ним. Удар прошел всего в нескольких дюймах от него. Звук легкого, пронзительного лая наполнил воздух. Мгновение спустя на поляну выбежала крошечная черно-белая собачка. Щенок несколько раз тявкнул через плечо, подавая сигнал кому-то позади себя. Пес казался вполне довольным собой, пока его маленькие глазки не упали на Астерикса. Щенок обеспокоенно заскулил, подбежав вперед, чтобы пристроиться рядом с коротышкой. Астерикс нежно похлопал пса, когда тот осторожно поднялся с земли. "Догматикс?! Догматикс, где ты, мальчик?!" Голос раздался из леса где-то справа от них. Астерикс не был удивлен, услышав это; на самом деле это было ожидаемо. "Он здесь, Обеликс", - крикнул Астерикс в ответ, и Догматикс добавил лай, чтобы подтвердить, что это правда. Был момент, в который послышался звук тяжелых шагов, а также треск и хруст вдавливаемого в землю кустарника. Затем, неуклюже двигаясь в своем собственном темпе, Обеликс тоже вышел на поляну. Его глаза загорелись, когда он заметил двух своих самых близких друзей. "А, вот и ты, Догматикс", - радостно промурлыкал гигантский галл. Он наклонился, и Догматикс побежал вперед, чтобы прыгнуть в объятия своего хозяина; от радости он лизнул Обеликса в нос. Здоровяк усмехнулся, послав Астериксу улыбку. "Привет, Астерикс! Я не знал, что ты был здесь, в лесу! Видишь ли, я учил Догматикса приносить добычу". Он сиял от гордости, трепля щенка за уши. Астерикс перевел взгляд с крошечной собачки, сидящей на ладони Обеликса, на огромный камень, теперь частично вросший в землю. Было более чем очевидно, что Догматикс не сможет даже сдвинуть с места менгир, не говоря уже о том, чтобы принести его. Обеликс был единственным, кто мог поднять его, на самом деле, из-за постоянного воздействия Волшебного зелья на него. О, другие могли сделать это с помощью Волшебного Зелья, но Обеликс был даже сильнее этого. Большой галл всегда забывал о своей собственной силе. Он довольно часто забывал, что другие не всегда могли делать то, что мог он. И из-за этого Обеликс часто делал вещи, которые для него были безобидными играми, но были довольно опасными для остальных галлов. Метание менгиров было одной из главных. Астерикс вспомнил конкретный случай, когда Обеликс случайно уронил менгир на Гетафикса, их деревенского друида. Это было катастрофой! Друид совершенно потерял самообладание; довольно долго бегал и истерически смеялся. К счастью, в конце концов все наладилось, и Гетафикс вернулся к нормальной жизни. Но это был пугающий пример того, к чему может привести несвоевременный бросок менгира; тот, который врезался в память всех галлов. Галл поменьше ростом скрестил руки на груди и смерил своего друга укоризненным взглядом. "Обеликс, что я тебе говорил о разбрасывании менгиров в лесу? Из-за деревьев плохо видно, и ты можешь кого-нибудь сбить. Ты чуть не сбил меня!" Он указал на огромный камень, который был примерно в пять раз больше его самого. Он раздавил бы его, как насекомого, если бы приземлился на него. Обеликс оглядел свои каменное владение. Он глубоко зарылся в траву, отчего казалось, что он всегда был тут и всегда будет. Для него камень был практически невесомым, и Обеликсу было трудно понять, как такой крошечный менгир мог стать такой проблемой. Но Обеликс знал, что лучше не спорить с Астериксом на эту тему, и поэтому он пробормотал извинения, а затем быстро сменил тему. "Есть какие-нибудь успехи в патрулировании?" Хмурый взгляд Астерикса быстро сменился улыбкой. Он знал, что под "как-нибудь повезет" его друг имел в виду "не наткнется ли он на каких-нибудь забавных римлян, на которых можно напасть". Если и было что-то, что Обеликс любил больше, чем бросать менгиры, так это то, что он хорошенько поколачивал римлян. Не то чтобы Обеликс был жесток; далеко от этого. Для него это было просто чем-то вроде спорта, и он никогда не причинял серьезного вреда солдатам. Подбитые глаза и синяки были настолько жестокими, насколько любой из галлов когда-либо мог с ними обойтись. "Извини, Обеликс", - сочувственно усмехнулся Астерикс, "Я прошел весь этот лес этим утром. Ты первая душа, которую я увидел с тех пор, как поза...втракал..." "Кстати, о завтраке, почему бы нам не вернуться в деревню и...Астерикс?...Астерикс, ты слушаешь, что я говорю?" Галл поменьше ростом резко повернулся во время их разговора, чтобы посмотреть в лес, и теперь стоял совершенно неподвижно. Сначала Обеликс рассердился, думая, что его друг намеренно игнорирует его. Но затем он заметил, насколько напряженным стал Астерикс. Он стоял странным образом, как будто был готов убежать в любой момент. Он дышал очень неглубоко; попытка лучше расслышать... что-нибудь...Но что действительно привлекло внимание Обеликса, так это то, как рука Астерикса зависла над маленькой зеленой тыквой с Волшебным Зельем, которую его друг всегда держал привязанной к боку. Астерикс использовал его только тогда, когда это было абсолютно необходимо; когда была большая необходимость или опасность. "Астерикс..." Обеликс понизил голос до шепота. "Что случилось?" "Я... я не знаю". Астерикс оставался таким, каким был, еще несколько долгих мгновений, затем, казалось, снова расслабился. Его рука убралась с волшебного зелья и с пояса. Он устало вздохнул, глядя на своего обеспокоенного друга. "Мне показалось, что там что-то было на секунду...но сейчас оно ушло". "Это был римлянин?" С надеждой спросил Обеликс. "Нет". В этом Астерикс был уверен. "Хорошо, тогда что это было?" "Я не знаю, я этого не видел". Обеликс растерянно моргнул, его лицо озадаченно нахмурилось. "Но если ты этого не видел, откуда ты знаешь, что это был не римлянин?" У Астерикса самого появилось несколько растерянное выражение лица. "Я ... я не знаю, как это объяснить". Он слегка поежился, несмотря на дневную жару. "Я ... я думаю, я просто знал, что это там было. Я мог чувствовать это." Он уставился в том направлении, откуда пришло это чувство, но по-прежнему ничего не видел. Рядом с ним Обеликс и Догматикс обменялись взглядами; большой галл несколько раз постучал пальцем по своей голове. Астерикс заметил это движение и резко взглянул на своего друга. Когда Обеликс бросил на него виноватый взгляд, Астерикс просто не смог сохранить серьезное выражение лица. "О, да ладно тебе, Обеликс", - усмехнулся Астерикс, игриво пихнув своего друга, который даже не сдвинулся с места. "Давай вернемся в деревню. Я должен предоставить шефу Виталстистиксу свой отчет." Обеликс выглядел довольным этой идеей, но он все еще немного беспокоился за своего друга. "А как насчет того, что ты ... почувствовал?" "О, я уверен, что это просто на меня действует жара", - заверил галл поменьше. "Просто мое воображение". "Ты уверен? Ты не болен?" Теперь Астерикс рассмеялся. Обеликс, возможно, и не был самым умным человеком, который когда-либо жил, но у него определенно было большое сердце. Он всегда беспокоился о других, но особенно об Астериксе. Так было много лет; с тех пор, как Обеликс упал в котел с Волшебным Зельем Гетафикса, когда был маленьким мальчиком. До инцидента Астерикс обычно защищал своего более пухлого товарища от издевательств других мальчиков. Впоследствии, когда Обеликс обрел постоянную силу, казалось, что он всегда пытался отплатить за услугу. Астерикс оценил это, и это сделало их дружбу еще крепче. "Да, Обеликс, я уверен. А теперь пойдем". С этими словами два галла и их друг-пес отправились обратно в свою деревню. Был уже почти полдень, и жара достигла своего апогея. Воздух был спертым от этого, они вдыхали густой и влажный воздух в свои легкие. Они покинули тень леса и выбрались на выжатую солнцем полосу травы между лесом и стенами деревни. Все казалось достаточно хорошим, но, несмотря на заверения Астерикса, маленький галл все еще не мог избавиться от ощущения, что что-то не совсем так. Как будто за ними наблюдали, и ему пришлось бороться с желанием развернуться лицом к лесу, чтобы посмотреть. ... Крики в деревне предупредили Астерикса о проблеме задолго до того, как он действительно увидел ее. Ускорив шаг, он завернул за угол и был встречен зрелищем ожесточенной рыбной схватки в самом разгаре. Рыба и другие кусочки макрели были разбросаны по всей площади. Пыль вздымалась со всех сторон вокруг кучки разъяренных мужчин; ноги и руки брыкались во все стороны. Сбоку катались Негигеникс и Фуллиавтоматикс, без сомнения, зачинщики всей потасовки, ударяя друг друга рыбой. Остальные мужчины дрались либо кулаками, ногами, шлемами, либо, как в случае с одним парнем, несчастным цыпленком, который выбрал неподходящее время дня для неспешной прогулки. Астерикс стоял и наблюдал, свободно свесив руки по бокам и разинув рот от того беспорядка, который творили мужчины. Драки, подобные этой, не были редкостью. На самом деле, не было ничего необычного в том, что их было две или три в день. Это стало частью жизни в деревне. Иногда в них участвовали даже женщины. Обеликс счел это фантастическим видом спорта и хорошей "практикой", как он это называл, для следующего визита к римлянам. Астерикс лично редко участвовал в шумных упражнениях. Ему не нравилась грубая сила, которую он демонстрировал, особенно Галлия против Галлии. Это было мнение, которое Астерикс всем сердцем разделял с Гетафиксом. Рядом с ним Обеликс возбужденно захлопал в ладоши. "О! Драка! Давай, Астерикс! Давай присоединимся!" Астерикс решительно покачал головой. "Нет, Обеликс. Ты знаешь, что сказал Гетафикс перед уходом. Мы должны остановить это, пока все не вышло из-под контроля". Он сделал несколько шагов к массе дергающихся рук и ног, и пыли. "Эй!" Никто не заметил. Астерикс сложил ладони рупором у рта и завопил громче. "Эй! Прекратите это!" По-прежнему никакого ответа. Астерикс как раз собирался попробовать что-нибудь более радикальное, когда почувствовал тяжелую руку на своем плече. Подняв глаза, он обнаружил, что это был Обеликс. Его большой друг кивнул ему и глубоко вздохнул. Астериксу вдруг пришло в голову заткнуть уши, и он был очень рад, что сделал это. "ПРЕКРАТИТЕ ДРАТЬСЯ!" Голос Обеликса был удивительно громким, а также глубоким. От звука завибрировала земля под их ногами, и его, вероятно, было слышно даже в Риме. Драка резко прекратилась, когда все галлы ахнули и закрыли свои собственные уши. Пыль осела, и удары прекратились. Эхо крика Обеликса все еще висело где-то над деревней, когда все они повернулись к ним лицом. Фуллиавтоматикс поморщился, проверяя, утих ли крик наконец. Он обнаружил, что утих, и немедленно направился к двум галлам с выражением гнева, приклеенным к его красному лицу. Остальные не отставали от него далеко. "Ты что, думаешь, ты делаешь?!" - проворчал он, тыча пальцем в огромный живот Обеликса. Он впился взглядом в более крупного мужчину, требуя ответа, но это был Астерикс, который предоставил его. "Как ты думаешь, что ты делаешь?!" - резко возразил он, тыча собственным пальцем в грудь Фуллиавтоматикса. "Мы не должны сражаться, когда Гетафикса здесь нет!" "А почему бы и нет?!" Негигеникс горячо возразил. Его лицо тоже было красным. На самом деле, все галлы выглядели ужасно раскрасневшимися и разгоряченными. Внезапно Астериксу пришло в голову, что жара, возможно, влияет на настроение мужчин. Летняя погода тоже сделала их беспокойными; просто у них был другой способ выплеснуть это, чем у него. Заставив себя успокоиться, Астерикс заговорил более мягко. "Если кто-то пострадает во время боя, когда Гетафикса здесь нет, у нас нет Волшебного Зелья, которое помогло бы залечить раны". "О, да ладно тебе, Астерикс", - вмешался другой галл. "Не похоже, что мы собираемся быть настолько грубыми". Астерикс послал говорившему раздраженный взгляд. Парень был покрыт синяками, многие из которых выглядели довольно отвратительно. Он позволил своему взгляду упасть на остальных, и все они опустили глаза, понимая, насколько глупым было это заявление. Им действительно доставалось довольно грубо. Они действительно были грубыми. Время от времени кто-нибудь получал травму; нечто большее, чем просто синяк, и Гетафикс исцелял их, а затем читал им всем лекцию об опасности быть слишком шумными. Но драки всегда начинались снова, иногда всего через несколько часов после того, как Гетафикс прочитал им лекцию. Астерикс вздохнул. "Гетафикс вернется через пару дней. Как вы думаете, ребята, вы сможете до тех пор не сворачивать друг другу шеи?" Когда он одаривал им всем суровый взгляд, Астериксу пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться от улыбки. Он мог вести себя с ними сурово, но ему действительно нравилось то, кем были эти люди. Но он не мог допустить, чтобы с кем-то что-то случилось. И в тот момент у них не было возможности лечить что-то серьезное. Несмотря на то, что у Астерикса было немного Волшебного Зелья, это было на крайний случай, и маленький воин хотел избежать этого любой ценой. Им придется быть особенно осторожными до возвращения друида, а Гетафикс вернется только через несколько дней. Три дня назад друид получил сообщение от Карнута, в котором говорилось, что Совет друидов собирается по делу "большой срочности" и что он обязан присутствовать. Сообщение было отправлено самим достопочтенным Друидом. Астерикс хотел пойти. Не ради себя, а ради Гетафикса. Был не один случай, когда тот или иной враг вбивал себе в головы, что если они захватят друида галлов, то галлы будут беспомощны. И, хотя по сути это было правдой, галлы заботились о безопасности Гетафикса не меньше, чем о его мастерстве. Друид был другом многим из их с детства. Астерикс и Обеликс не могли вспомнить времени, когда Гетафикс не был рядом с ними. Конечно, это было в значительной степени связано с тем фактом, что друид прибыл всего за день до их рождения. Гетафикс был Астериксу почти как второй отец, вот почему Астерикс так упорно боролся, чтобы убедить друида позволить ему сопровождать его на Карнуты. Но на этот раз Гетафикс отказался. Друид настаивал, что ему было бы намного легче уйти, если бы Астерикс остался в деревне. Он хотел, чтобы маленький галл помог Виталстистиксу поддерживать порядок; не дать другим жителям деревни душить друг друга. Но Астерикс чувствовал, что дело не только в этом. С момента получения сообщения и до момента ухода Гетафикса, друид был очень взволнован; почти суетлив. Это заставляло Астерикса нервничать и беспокоиться. Но, несмотря на его возражения, Астерикс в конце концов согласился остаться. Он сделал это неохотно, но, на самом деле, у него не было выбора в этом вопросе. Гетафикс мог обладать чрезвычайно сильной волей, и, как деревенский друид, он действительно имел право указывать Астериксу, что делать. Астериксу наконец удалось успокоить разъяренных галлов настолько, чтобы они пообещали, что больше ничего не устроят драки...ну, по крайней мере, на некоторое время. Они все ушли, ворча на ходу. Астерикс чувствовал, как в нем закипает его собственный гнев. Все дело было в жаре. Вот в чем была проблема. Жара делала их всех раздражительными и вспыльчивыми. Но, каким-то образом, Астерикс смог подавить это. Он должен был сохранять хладнокровие, так сказать. Как деревенский воин, многие люди смотрели на него снизу вверх. Ему не следовало поддаваться своему волнению. Как только все было улажено, Астерикс сказал Обеликсу, что вернется через минуту. "Я должен доложить главному Виталстистистиксу". Обеликс кивнул. "Я встречу тебя в твоей хижине". Он улыбнулся, потирая живот, и Астерикс уже знал, что он будет угощать Обеликса обедом. Это его вполне устраивало. Астерикс и Обеликс делали это довольно часто; это стало своего рода традицией. И вот, кивнув, два галла направились в своих предполагаемых направлениях. Астерикс быстро направился к хижине Вождя. На самом деле он уже проходил мимо нее, когда они с Обеликсом впервые вошли в деревню, но Астерикс был отвлечен дракой и прошел мимо. Теперь, когда он вернулся в жилище своего лидера, он увидел, что Импедимента, жена Виталстистикса, подметала улицу. Она поднимала много грязи, что заставляло задуматься, какая польза от подметания на самом деле. Импедимента была одной из немногих деревенских жителей, которые не прожили в деревне всю свою жизнь. Она родом из Лютеции, считавшейся величайшим городом во вселенной, где Астерикс слышал, как она упоминала, у нее есть брат-торговец...Гомеопатикс, если Астерикс правильно помнил. Он жил там со своей женой Тапиокой. Астерикс и Обеликс встречались с ним однажды, когда Виталстистикс и Импедимента однажды отправились в гости. Хотя еда и вино богатого торговца были превосходными, компания оказалась довольно неприятной. Не то чтобы Гомеопатикс был неприятным парнем, но он и Виталстистикс никогда по-настоящему не ладили. Они ссорились, что привело к другим длительным и сложным приключениям. Виталстистикс и Импедимента однажды встретились на рынке Лютеции, и Виталстистикс сразу же влюбился в нее. После некоторого времени постоянных ухаживаний и надоедливых практик, в которых Шеф заставлял многих участвовать, Виталстистикс наконец завоевал ее сердце. Она прожила в деревне уже довольно много лет. Она часто жаловалась на их "варварство", угрожая вернуться к своему брату в Лютецию; но на самом деле ей нравилось в деревне, и она ни за что не оставила бы ее. "Добрый день, Импедимента", - поприветствовал Астерикс, подходя и становясь рядом с ней. Она бросила на него взгляд, который сразу сказал ему, что он зашел не вовремя. Жена вождя была известна своим язвительным языком и вспыльчивым нравом. Бывали дни, когда возникал вопрос, кто на самом деле руководит деревней, она или Виталстистикс. Она обладала сильной волей и не стеснялась быть услышанной. Вы хотели быть уверены, что останетесь с ней в хороших отношениях, чтобы потом не пожалеть об этом. И прямо сейчас Астерикс обнаружил, что жалеет о том, что вообще подошел к ней на сотню ярдов. "Ну", - фыркнула она, оглядывая его с ног до головы. "Я, конечно, надеюсь, что тебе понравилась твоя приятная, свободная от работы прогулка по лесу, Астерикс! В то время как остальные из нас были здесь, вкалывая!" Она бросила на него сердитый взгляд и вернулась к подметанию, поднимая еще больше пыли. Астерикс был раздражен ее обвинением, хотя ему удалось сдержать реплику, которая почти сорвалась с его губ. Он знал, что она действительно имела в виду не это. Он также знал, что она осведомлена, что он работал. Его обязанностью было обеспечивать безопасность деревни; разведать местность на предмет любых проблем, которые могли возникнуть. На нее действовала жара. Как и на них всех. Жители деревни, включая Импедименту, никогда не были такими капризными. Никогда так на него не сердились. Ну, почти никогда. Обычно они уважали его за то, что он делал, и за его полную преданность своему занятию деревенского воина. Но время от времени, когда они были напуганы, или взбешены, или, по-видимому, перегреты, они иногда забывали, как много Астерикс значил для них. Они начинали воспринимать его как должное. Но Астерикс всегда знал, что это не продлится долго. Этого никогда не происходило. Когда-нибудь, например, завтра начнутся извинения, а послезавтра все вернется на круги своя. Астерикс быстро пробормотал что-то в ответ и, осторожно обойдя ворчащую женщину, вошел в хижину вождя. Внутри комнаты было темно по сравнению с тем, что было бы снаружи при ярком, ослепительном солнечном свете. Но, несмотря на облегчение от света, сильная жара все еще сохранялась. Фактически, это делало комнату очень душной; она больше походила на печь, чем на дом. Когда его глаза начали привыкать к освещению в помещении, Астерикс заметил, что его Шеф сидит, ссутулившись, в своем кресле. Астерикс заколебался, поняв, что Виталстистикс спит. Он подумал о том, чтобы, может быть, уйти и вернуться позже, но потом передумал. Шеф и Гетафикс всегда говорили ему предоставлять очень быстрые отчеты. Отсутствие отчетов, даже в такой небогатый событиями день, как этот, могло вызвать проблемы позже. Было известно, что такое случалось. "Э-э...Шеф?" Астерикс легонько встряхнул своего лидера. Когда это не помогло, он встряхнул немного сильнее. "Главный Виталстистикс?" Все, что он получил в ответ, был громкий храп. Вздохнув, Астерикс приготовился к тому, что, как он знал, будет неприятной аудиенцией с этим человеком, и крикнул: "Шеф!" Виталстистистикс захлебнулся, брызгая слюной, брыкаясь ногами, едва не угодив Астериксу в лицо. Вождь сел, фыркнув, выглядя испуганным и сбитым с толку. "Что?! Кто?! Я был... - Он заметил маленького человечка, застенчиво стоявшего перед ним. "О, клянусь Тутатисом, Астерикс!" - сердито воскликнул он. "Какого черта ты хочешь?!" Астерикс слегка отшатнулся. Отлично; этим утром еще один галл страдает от вспыльчивости. "Я -я просто докладывал, шеф". "Ну?! В чем дело?!" "В лесу не видно римлян. На самом деле, вообще никого. Все безопасно и тихо". Виталстистикс нахмурился. "И ты разбудил меня, чтобы сказать мне это?" "...Да, шеф". Виталстистикс провел рукой по лицу, которое, как и у остальных, сильно покраснело. "Очень хорошо, очень хорошо", - пробормотал он, - "Теперь я могу снова лечь спать?" Он не стал дожидаться ответа, а вместо этого откинулся на спинку стула, снова захрапев. Астерикс шутливо отсалютовал ему, а затем повернулся и вышел из хижины. Он даже не попрощался с Импедиментой на выходе. У Астерикса было много терпения, это правда. Но он мог вынести не так уж много. Если у других был плохой день, они не должны были вымещать это на нем! Может быть, именно поэтому они выбрали его своей мишенью; они знали, что он выдержит это. Что ж, на сегодня он принял максимум. Он потопал прочь; ему нужно было на некоторое время уйти от них. Пока они все немного не успокоятся. Астерикс даже не смог рассказать Виталстистистиксу о странном чувстве, которое он испытал в лесу. Вождь был не в настроении для этого. Никто не был. А теперь и он тоже. Астерикс направился обратно к своей хижине, чтобы встретиться с Обеликсом за обедом. По крайней мере, жара, казалось, никогда не влияла на его большого друга. Обеликс был бы сам по себе жизнерадостен, и Астерикс знал, что к тому времени, как трапеза закончится, он будет чувствовать себя гораздо менее напряженным и расстроенным. Клянусь Тутатисом, эти несколько дней оказались тяжелее, чем он когда-либо ожидал! С уходом Гетафикса, все, казалось, медленно выходит из-под контроля. Астерикс поймал себя на том, что надеется, что встреча в Карнуте будет очень короткой. Чем скорее вернется Гетафикс, тем лучше.